Очень (с)нежный помощник (СИ)

Глава 22. Упс

Кончить мне дали, только когда я начала клясться всем святым, что слова больше поперек не скажу. Насладившись моими мольбами, Градов взял меня жестко. Я взорвалась почти сразу, как он начал вколачиваться в меня, и покорно принимала член до тех пор, пока мне не залили попку спермой.

Дальше, как в тумане.

Я отключаюсь, а потом Андрей меня будит:

— С новым годом, котенок, — дает мне понюхать шампанское, бьющее пузырьками в нос, но вместо того, чтобы дать мне отпить, меняет фужер на стакан, в котором виски.

Приподнявшись на локте, я еще откашливаюсь от крепкого алкоголя, прокатившегося по горлу обжигающим комом, а Градов уже улегся сбоку и подтягивает меня к себе.

Чувствуя член, скользнувший между бедрами, я напрягаюсь.

— Я долго ждал, — не проникается Андрей и толкается бедрами туда, где за натертыми створками еще остались скопившиеся соки. Их и смазки презерватива хватает, чтобы у Градова получилось. Я шиплю, и он все-таки, устыдившись, обещает: — Я постараюсь нежно. Не могу устоять.

Нежно или не очень, он употребляет меня так, что я с трудом соображаю после всего, что надо маму поздравить с Новым годом. Хотя бы ее.

Посмотрев на дело рук и члена своего, Андрей сжаливается и приносит мою сумку. Я очень надеюсь, что по моему голосу мама не поняла, что ее дочь только что сняли с члена.

Девкам я трусливо отказываюсь перезванивать, малодушно игнорирую пропущенные вызовы и тонну сообщений. Все завтра.

Ничего не хочу.

Новогодняя ночь удалась.

Я вздрагиваю, вспомнив народную примету, что как ее проведешь, так и весь год пройдет.

Несчастным взглядом даю понять Градову, что он меня затрахал. В меня даже клубника та самая не лезет, которая мне приготовлена.

Босс прикидывается понимающим, относит меня на кроватку и даже дает какое-то время отлежаться. Но утром его щедрость испаряется.

Тело меня почти не слушается, будто я вчера не простояла на коленках, а вагоны разгружала. И Андрею без всяких проблем удается пробраться к беззащитной девочке и, приласкав ее языком, довести меня до оргазма.

На этот раз без мучений.

Видимо, во сне я не успела накосячить.

Только вот Градов решает освоить все мои дырочки, и размякшая я не успеваю воспрепятствовать, как расслабленное после покорения вершины запретное колечко подвергается атаке.

— Аум-ф, — жалобно мявкаю я, когда, расширяя мой сексуальный опыт, толстая балда заполняет попку.

Беспомощно смотрю на Андрея, и он от этого почти звереет. Прижав руками мои колени к груди, долбит дырочку. И больно, и порочно, и сладко.

— Мы еще поработаем в этом направлении, — обещает он, снимая презерватив.

Я не уверена, что еще раз пойду на такое добровольно.

Но сказать, что было плохо не могу.

Однако попка болит.

Градов еще куда выходит, потом возвращается. Он вообще спит когда-нибудь?

Оказывается, спит.

Когда я просыпаюсь в следующий раз, Андрей дрыхнет рядом.

За окном давно светло, и мне пора домой. Золушка уже превратилась в тыкву.

Осторожно, чтобы не разбудить этого секс-террориста, я выбираюсь из постели и отправлюсь на поиски своих вещей. Нахожу почти все, кроме многострадальных трусишек.

Телефон полуразряжен, но на вызов такси должно хватить.

Да, я планирую побег. Тот самый. Огородами, если придется.

Я не готова ни к еще одному заходу, ни к утренней неловкости, и мне, капец как, нужно в ванную.

Бегство мне удается, единственное, что его осложняет, так это та самая чертова калитка. Она так и не открывается, моих усилий недостаточно, поэтому я, кряхтя и проклиная все на свете, перелезаю через нее. Водила такси, если и офигивает, то, слава богу, никак не комментирует.

Уже по пути в город я решаюсь просмотреть сообщения, скопившиеся на телефоне.

«Ты где?»

«Я же просила не опаздывать!»

Это все от Ленки.

О, Корниенко!

«Ты уже на месте? Я задерживаюсь, прикрой меня!»

Опять Ленок: «Ты — коза! Ты можешь хотя бы трубку взять?»

Много спама, много воплей «ты где»…

Последнее сообщение меня подкашивает: «Так, засранка ты ебливая. Я, конечно, за тебя рада, но куда мне СТОЛЬКО горошка?».

К нему в сопровождение идет фото, на котором видно палетку из банок консервированного горошка, ящик шампанского и записку.

Она гласит: «Не могу быть. Срочно надо заняться сексом».

Ну еб-твою мать, Андрей Георгиевич!