Одержимость жестокого принца (СИ)

Глава 42. Шайла

Возле лестницы на третий этаж дорогу мне вдруг преграждает девушка с целительского факультета и огорошивает сообщением:

— Профессор Сальвия вызывает тебя в оранжерею.

— Сейчас? — округляю глаза. — У меня занятие через десять минут. Что-то срочное?

— Без понятия, — девчонка пожимает плечами с безразличием вынужденного гонца. — Она сказала, это насчёт твоей практической работы.

— Проклятье, — ругаюсь я сквозь зубы. — Я поняла, спасибо.

Бросаю взгляд на наручные часы. Если потороплюсь, то должна успеть забежать в оранжерею. Надо же выяснить, что вдруг понадобилось от меня Сальвии. Практическую работу — пересадку плотоядного растения — я выполнила на отлично. Так, во всяком случае, мне было сказано. Но, может, что-то пошло не так? Отметки для меня сейчас особенно важны.

С этими мыслями преодолеваю лестницу, перепрыгивая через ступеньку. У входа в оранжерею торможу и, сделав глубокий вдох, чтобы восстановить дыхание, открываю дверь и переступаю порог.

В нос ударяет какофония ароматов: от приторно-сладких до запаха влажной земли. Сквозь остеклённую крышу проникает свет тусклого осеннего солнца. Тихо. Только слышен шелест листьев перешёптывающихся между собой волшебных растений, да невнятно бормочет где-то в углу говорящий пень.

— Профессор Сальвия? — зову я, но в ответ по-прежнему тишина.

Делаю несколько шагов вглубь, чтобы убедиться, что здесь действительно никого нет. Когда я уже собираюсь покинуть оранжерею и ветром лететь на руны, из-за пышной кроны карликовой молодильной яблоньки выходит Лионелла Моран.

Она растягивает губы в хищной улыбке.

— Потерялась, нищебродка?

Закатываю глаза:

— У меня нет времени на дурацкие разборки, Моран.

Делаю шаг в сторону, чтобы её обойти, но она шагает следом, преграждая путь. Агрессивный запах её невыносимо сладких духов перебивает даже ароматы оранжереи.

— А ты шустрая, — цедит Лионелла, прожигая ненавистью в зелёных глазах. — Умаслила профессоров, чтобы забраться повыше в рейтинге, а теперь не стесняясь крутишь задницей перед скаутом «Герберт и Герберт». Так и знала, что ты та ещё прошмандовка, Шерман. Только помни, что твоя репутация висит на волоске.

Вскидываю бровь.

— Неужели? — Склоняю голову на бок. — А мне казалось, это твоя репутация балансирует на краю пропасти.

Моран сощуривается.

— Думаешь, ты самая умная? Я — дочь могущественного герцога. А ты — никто, пустое место! Не знаю, что ты наплела Эрике, но тебе это с рук не сойдёт. Ну а Кай… — Она фыркает. — Он наиграется с тобой и выбросит, как ненужную вещь. Или ты возомнила себя особенной? Спустись с небес на землю, дурёха. И да, не думай, будто тебя, безродную нищую бездарность, возьмут на практику в элитную корпорацию. Тобой просто попользуются. Но тебе ведь не впервой, не так ли?

Её голос полон чёрного торжества, глаза загораются победоносным огнём. Она уверена, что сейчас растоптала, унизила и уничтожила во мне всю гордость и самоуважение.

Но я смотрю на неё изумлённо, потому что меня вдруг осеняет:

— Ты мне завидуешь!

Моран кривит лицо, явно обескураженная, а потом неискренне хохочет, чем выдаёт себя с головой.

— Больная, что ли? — выразительно крутит пальцем у виска. — У меня есть всё, а ты всего лишь бездарная простолюдинка.

— И поэтому тебя наизнанку выворачивает от того, что у меня, бездарной простолюдинки, всё получается, да, Моран?

Она выглядит так, будто я плеснула ей в лицо ледяной воды. Спесь постепенно сползает с неё, а я продолжаю спокойным ровным тоном перечислять факты:

— Я вошла в двадцатку лучших, едва успела поступить. Меня хвалят профессора, меня заметил скаут «Герберт и Герберт». А твои дела с каждым днём только хуже и хуже. Вся Академия наблюдает, как ты бегаешь за Каем, которому нет до тебя дела. Даже твоя лучшая подруга от тебя отвернулась. Смотри, как бы ты сама не осталась ни с чем, пытаясь пихать мне палки в колёса.

Моран обнажает зубы в злобном оскале и вдруг с силой толкает меня в грудь, так что я налетаю спиной на стоящие позади кадки. Глиняные горшки с растениями, покачнувшись, летят на пол и с грохотом разлетаются на осколки, разметав по полу землю, корни и листья. Часть попадает мне на обувь.

— Совсем рехнулась?! — выпаливаю я.

— Упс! Какая ты неловкая, Шерман. Вряд ли Сальвия оценит, что ты погубила её самые ценные экземпляры. Правда, девочки?

За её спиной у входа собираются приспешницы. Несколько адепток, готовые подтвердить слова своей королевы. Замечаю среди них ту самую девушку в жёлтой форме целителя, которая и позвала меня сюда якобы по просьбе профессора Сальвии.

— Это грязная игра, Моран, — бросаю взволнованно.

— Грязная игра, достойная такой грязной нищебродки, Шерман, — щебечет Моран и добавляет с фальшивым сожалением: — Ах да. Насчёт Кая… Я не сказала? Я всего лишь исполнитель. Это он придумал заманить тебя сюда.