Одинокие сердца

Глава 3. Алена

Разве может быть фальшивый поцелуй настолько приятным?

Поверьте, может.

При этом мы не сосемся как неистовые влюблённые. Никаких языков, только нежное уверенное касание губ.

Поцелуй длится не дольше пяти секунд, но все происходит на глазах у посторонних, поэтому меня переполняют самые яркие эмоции, когда я смотрю на Мишу. Он тоже не сводит с меня взгляда и заговорщики улыбается.

— Да, слезь уже с него, кобыла! — пренебрежительно рявкает кто-то за столом.

— Эй, полегче! — хмурится Миша, глядя мне за спину.

Покрутив головой, я пытаюсь понять, кто говорил и кому предназначались эти слова. Пока не доходит. Мне.

— Чего глазами хлопаешь? — фыркает рыжеволосая Инга.

Черты ее красивого лица искажаются. Теперь она похожа на старую злобную ведьму — вот он — главный недостаток сухой кожи.

— Это ты мне? — морщу лоб, в надежде, что ошиблась с выводами.

— Ну а кому еще? — язвит Инга. — Только ты у нас тут такую жопу отрастила, верно, девочки? — окидывает всех присутствующих насмешливым взглядом.

— Инга, хватит! Девушка ничего тебе сделала, — снова одергивает ее Миша. Я порываюсь встать, но он возвращает меня на место, крепко обнимая за талию. — Люди приехали отдыхать, не порть всем вечер.

— Да ты просто смешон рядом с ней! — цокает Инга.

— А ты просто двинутая сталкерша, — злобно рявкает парень. — Вопросы? — вытянув шею, с вызовом смотрит на бывшую.

Я нахожусь на линии огня их прожигающих друг друга взглядов.

Не долго думая, Инга вскакивает с места, хватает бокал и выплескивает его содержимое прямо на меня.

— Ох… — выдыхаю я.

Лицо, волосы, одежда — все испачкано виски с колой.

— Да чтоб тебя! Инга! — рычит Миша, ставя меня на ноги. — Катись отсюда, истеричка!

— С удовольствием! — цедит Инга. Выбираясь из-за стола, она направляется в прихожую.

Андрей бежит за ней следом.

Начинается суета: на коленях молодой мамочки испуганно рыдает ребенок, у кого-то падает бокал. Яна протягивает мне стопку бумажных салфеток.

— Алён, держи!

Мои губы все ещё сложены буквой "о". Мне можно. У меня-то кожа жирная. Как и задница.

Первым порывом становится желание догнать Ингу и вцепиться ей в волосы. Но тут я встречаюсь взглядом с Димой и сразу же чувствую горьковатый привкус поражения. Мне было плевать, что какая-то незнакомка унижает меня перед всеми, но хватило единственного Диминого взгляда, чтобы снова ощутить себя полной неудачницей. Лучше бы он просто посмеялся надо мной. Но нет. Дима смотрит с жалостью.

— Я… мне надо привести себя в порядок, — обращаюсь к Яне, вытирая лицо.

Сминая в ладони влажные салфетки, я иду к лестнице. Из прихожей веет холодом, входная дверь распахнута.

— Эй, где вы там все? Инга собирается сесть за руль! — в гостиную врывается Андрей.

— Да она же выпила! — ужасается Яна.

— Отдай мои ключи! — рыжая дебоширка с шубой в руках наступает на Андрея, влетев в дом бешеной осой.

Чурилов-младший бросает старшему брелок над головой девушки.

— Никто тебя не пустит за руль в таком состоянии! — рявкает Миша, возвышаясь над всеми. — Протрезвеешь — поедешь! — прячет брелок в задний карман джинсов.

— Тебя забыла спросить! — огрызается его бывшая, с третьей попытки попав в рукав шубы. — Иди свою доярку учи, как ей жить!

— Инга, я серьезно! — Миша аккуратно стягивает с Инги шубу. — Ты хочешь убиться?! Что ты творишь?! У моего брата праздник, а ты… Мы же все выяснили! Нахрена так делать?!

Я отворачиваюсь, запоздало пережевывая оскорбления, которыми меня осыпала эта буйнопомешанная.

Кобыла. Доярка.

Мы что на ферме?

Происходящее все больше напоминает номер самодеятельности в сельском доме культуры, где мне досталась роль девочки для битья.

Да пошли они все!

Я поднимаюсь по лестнице и захожу в спальню. Совсем недавно здесь я любовалась видом из окна, но сейчас мне плевать на пейзаж. Хочется спрятаться от той позорной ситуации, в которую сама же себя и втянула.

— Эй, ну как ты тут? — в комнату входит Яна.

— Превосходно! — раздраженная я сажусь на кровать.

Яна подходит ближе.

— Снимай, — тянет меня за рукав, — надо замыть пятно, или давай я постираю, в нашей ванной есть стиралка.

— Да какая разница! — я дергаю плечом.

— Снимай, тебе говорят! — настаивает подруга.

— Ян, все нормально, не надо со мной нянчиться. Я сама виновата.

Яна наклоняется, упрямо тянет мою водолазку вверх, вынуждая поднять руки, и я подчиняюсь.

— Алён, я не поняла, что это было между тобой и Чуриловым? — осторожно интересуется она.

— Спектакль для Филатова, — бормочу в ответ и, увидев непонимание в глазах подруги, объясняю: — Ну знаешь этот голливудский тренд про "притворись моим парнем"? Мы с Мишей договорились прикинуться парой. И вот, что из этого получилось.

Я приглаживаю волосы и принюхиваюсь к ним, затем провожу ладонью по груди — черный бюстгальтер тоже немного промок.

— Мамочки мои! — восклицает Яна, осознав всю степень моего отчаяния.

— Знаю, я такая жалкая, — звучит мой усталый голос.

Яна садится рядом, бережно сворачивая водолазку.

— Инга конечно та ещё стерва! Наговорить такого незнакомому человеку! И ее ведь никто не приглашал, а она приехала! Неудивительно, что Миша с ней расстался! — возмущается подруга.

Я пожимаю плечами. Расстались они или нет, но Инга имеет полное право злиться. Уж кто-кто, а я понимаю, каково это — видеть своего парня, хоть и бывшего, с другой.

— Не знаю. Может, мне тоже пойти выдрать волосы Лизе?

Яна касается моей руки.

— Если тебе от этого станет легче, я только за.

Я вздыхаю.

— Нет, — качаю головой. — Не станет.

— Так, завязывай с этими упадническими настроениями! — Яна тормошит меня, толкая в плечо. — Мы приехали веселиться или как? Кстати, Миша очень даже хороший парень. Вы классно смотрелись вместе. Он весь такой большой, брутальный, и ты такая…

— Большая, — с сарказмом продолжаю я.

— Мы обе знаем, что это не так! — возражает Яна. — Ты не большая! Большая у нас Ирка Воропаева! А ты роскошная. И грудь, и талия, и попа — все, как надо. Не слушай эту ненормальную. Ты просто мечта любого парня!

— Ага… — я закатываю глаза. — Ты видела новую девушку Филатова? Вот такие — и есть мечта любого парня.

— Алёнчик, ну хватит себя недооценивать! Взбодрись, мой дружок! — просит Яна, обнимая меня за шею. — Ух, ну и аромат, — морщится она, отстранившись. — Походу, эта Инга колу в виски добавляла только для цвета! У тебя есть, во что переодеться, или тебе что-нибудь дать?

— Да, есть. Ты иди, я сейчас переоденусь и приду.

— Точно? Все нормально?

— Конечно, — закусив губу, я истерично смеюсь. — Дно я уже в любом случае пробила, так что…

Когда Яна выходит, я отправляюсь в ванную, умываю лицо и протираю кожу груди, расчесываюсь, а затем возвращаюсь в комнату, чтобы одеться. Радует, что джинсы почти сухие и на них не видно пятен.

— К тебе можно? — в комнату заглядывает Миша. Я вздрагиваю от неожиданности, а потом вспоминаю, что стою перед ним в одном лифчике. — Ох. Извини, — парень отворачивается и прочищает горло, разминая широкие плечи. — Я несколько раз стучал.

— Я была в ванной, — быстро натягиваю зеленую кофточку из тонкого трикотажа. — Все. Поворачивайся.

— Как ты? — спрашивает Чурилов.

— Нормально, — я сажусь на кровать — сидеть тут больше не на чем.

— М-да. Инга дала жару, — вздыхает Миша, проводя пальцами по светлым волосам. — Прости, Алён. Мне не следовало тебя подставлять. Это целиком моя вина. Не знаю, о чем я думал.

Я подавляю вздох.

— Да я сама хороша. Она… уехала?

Миша отрицательно качает головой.

— Нет ещё, ждет такси. Андрюха спрятал ее ключи и пообещал, что лично пригонит тачку в город. Всё-таки мой брат умнее меня.

— Ясно.

— Знаешь, зато мы разнообразили этот вечер. Все бы просто напились и сидели втыкали, а тут такое шоу, — он явно пытается развеселить меня.

— Да уж.

— Ты не против, если я с тобой посижу?

— Зачем?

— Меня съедает чувство вины.

— Снедает, — машинально поправляю парня.

— Так ты филолог? — пытается угадать Миша.

— Нет. Но моя мама учитель русского и литературы.

— Ясно. Так что, Алёна — дочь учителя, я посижу с тобой? — наклонив голову вбок, усмехается Чурилов.

Я улыбаюсь.

Должна признать, мне очень приятны его внимание и забота. Настолько приятны, что я пока не совсем понимаю, как к этому относиться.

— Располагайся, — киваю на кровать справа от себя.

Миша подходит к кровати с другой стороны и плюхается рядом.

— Расскажи о себе ещё, — поправляет подушку под головой и вытягивает свои длинные ноги.

Я тоже устраиваюсь поудобнее на приличном расстоянии от мужчины. Хотя о каких приличиях речь, если мы находимся в одной постели.

— Что тебя интересует?

— Скажи, ты учишься или работаешь? — спрашивает Миша.

— Работаю на комбинате.

— На каком?

— На нашем, металлургическом.

— Ух блин, так ты металлург?

— Нет, — прыскаю я. — Химик-лаборант. Проверяю качество продукции.

— Прикольно. То есть. Ничего себе! — присвистывает Миша.

На лице парня написано искреннее удивление, только в моей работе нет ничего особенного.

— А ты, насколько я помню, у нас блогер?

— Я исследователь и путешественник. А блогерство — лишь сопутствующее занятие, — сообщает Чурилов.

— Да, точно, в прошлом году ты что-то такое рассказывал.

Но тогда меня не интересовали другие мужчины, никто, кроме Димы.

— Ага, — кивает он. — Вот скоро еду в Арктику.

— Зачем? — хмурю брови. — Там же холодно.

— Так в этом и смысл. Хочу проверить, чего стою. Север не терпит слабаков.

Я окидываю взглядом крепкую фигуру Миши. Он очень высокий, мускулистый, косая сажень в плечах. Одним словом — никак не смахивает на слабака.

— Наверное, мне этого не понять, — задумчиво отвожу взгляд.

— Чего именно?

— Желания что-то кому-то доказывать.

— Не кому-то, а себе, — мягко поправляет Миша. — Это гораздо сложнее. И потом, жизнь такая короткая, хочется везде побывать, все успеть. Вот с парнями хотим поставить мировой рекорд. Еще никто не пытался покорить Арктику на гражданских тачках.

— А это не опасно?

— Конечно опасно! — радостно восклицает Чурилов. — В том-то и романтика!

Поежившись, я трясу головой.

— Для меня температура ниже нуля априори не может быть романтичной.

— Вот поэтому среди первооткрывателей одни мужики.

У Миши вырывается смешок, подчеркивающий превосходство в его тоне.

— Нет! — решительно протестую я. — Не поэтому. Это все мужской шовинизм и издержки патриархального общества. Вы, мужчины, открыли практически все до того, как женщины смогли получить на это право.

— Хм… — медленно кивает парень. — Справедливо. Но все-таки, не станешь же ты спорить, что открывать и завоевать — не женское занятие.

— Я не стану, — соглашаюсь с ним. — Но в мире найдутся сотни и тысячи сторонников гендерного равенства, которые с тобой поспорят. Или, вообще, подадут в суд.

— Тогда буду ждать их иск в суде, где-нибудь в Оймяконе, — самодовольно усмехается парень.

Я вдруг тоже улыбаюсь.

— Спасибо, Миша, — искренне благодарю его.

— За что? — спрашивает он несколько обескураженно.

— Что поддержал и отвлек.

— На месте Филатова я бы никогда так не поступил. Притащить девушку в компанию, где будет бывшая — это свинство, — серьёзным тоном произносит парень.

— Да ладно! — фыркаю я, скрещивая на груди руки. — А кто недавно просил меня о помощи и целовал на глазах своей бывшей?

Миша невозмутимо трясет головой.

— Это другое.

— Ну конечно! — восклицаю я.

— А хотя ты права, — неожиданно соглашается он. — Я тоже свин. Вышло некрасиво. Но поцелуй был классным, — его губы трогает соблазнительная улыбка.

— Вообще-то, я просила тебя не распускать руки, — напоминаю ему, пытаясь обратить историю с нашим поцелуем в шутку.

— Тебе не понравилось? — сверкает глазами Миша.

— Понравилось, — признаюсь ему.

Парень поворачивается на бок, лицом ко мне, и я буквально всем телом ощущаю его сильную мужскую энергию.

— Повторим? — большая ладонь находит мою руку.

— Зачем? — наблюдаю, как его мозолистые пальцы осторожно гладят мои, отчего по коже пробегают приятные мурашки. — Сейчас же нас никто не видит.

— А при чем тут кто-то?

— Миш, ты же несерьезно? — растерянно качаю головой.

— Ещё как серьезно, малыш.

— Я тебе не малыш, — тихим голосом возражаю я.

— Хорошо, малыш, — упрямо повторяет Миша, проводя языком по нижней губе.

Я замираю, наблюдая, как он приподнимается и двигается ближе. Неосознанно я тоже подаюсь ему навстречу. Мы обмениваемся прерывистыми вздохами. Мы как молекулы, которые притягиваются друг к другу, и чем меньше между нами расстояние, тем сильнее эта сила.

— Не надо… — шепчу я.

Но Миша затыкает меня поцелуем. Он накрывает мои губы своими и начинает целовать так искусно и нежно, словно я любовь всей его жизни. И я физически не могу его оттолкнуть. Вернее, не хочу.

Меня давно так волшебно не целовали.

— На тебе так много одежды, — шепчет парень, проскальзывая пальцами под мою кофту.

Действительно.

Коротко поцеловав, Миша задирает ее выше и начинает покрывать поцелуями кожу. Я глажу его волосы, одобряя инициативу парня. Тогда Миша поднимает кофту ещё выше, открывая лифчик.

— Твои сиськи — это запрещенное оружие, ты в курсе? — хрипло спрашивает он.

Мое сердце очень громко стучит. Я не знаю, что ответить. Мне просто хочется, чтобы он продолжил. И Миша продолжает…

Оттянув вниз лифчик, он освобождает груди и подводит под них свои могучие ладони. Мне нравится, как он любуется мной.

— Тимофеева, ну ты ско… ро… — раздается голос Яны.

Мы с Чуриловым подпрыгиваем от неожиданности. Я вижу ошарашенное лицо подруги. Не сводя с нас глаз, она медленно пятится и тянет за собой дверь.

— Продолжайте! Если что, я ничего не видела! — бормочет она в щелку приоткрытой двери прежде, чем захлопнуть ее.

С моих губ слетает стон.

Тяжело дыша, Миша перекатывается на спину.

— Чёртова Яна, — раздражённо бормочет он.

Моя кофточка задралась до самой шеи. Я откашливаюсь, засовывая груди в чашечки, и поправляю одежду.

Волшебство закончилось.

Да здравствует неловкая ситуация.

— Ну что? Пойдем вниз? — с напускной легкостью предлагаю парню.

— Если ты хочешь, — без особого энтузиазма отзывается Миша.

Из его груди вырывается досадный вздох.

— Я думаю, если мы не притормозим, то наделаем глупостей, — пытаюсь оправдать своё нелогичное поведение.

— С каких это пор секс стал глупостью? — парирует Миша.

Заправив волосы за уши, я сажусь напротив парня в позе лотоса.

Секс. Если бы не Яна, сейчас у нас бы был секс.

Эта мысль отрезвляет меня.

— Миш, я не хочу секса, о котором потом пожалею. И не сплю с первым встречным парнем от отчаяния.

— Ну я бы точно не допустил, чтобы у нас с тобой случился секс от отчаяния, — усмехается Чурилов. — И я не первый встречный. Мы же пили на брудершафт, забыла?

Закрываю глаза и прикусываю щеку изнутри.

Я просто в шоке от того, что творю.

— Ты мужчина, тебе не понять.

Миша издает притворный стон, имитируя возмущение.

— И кто это тут говорит о гендерном равноправии? — таращит серые глаза.

Я поджимаю губы.

— У нас ничего не будет.

— Почему? — лицо парня становится серьезным. — Мы оба свободны. Предлагаю забить болт на нашу неудачную сделку и просто провести время с удовольствием. Что скажешь? — настойчиво предлагает он.

Миша очень привлекательный и внимательный. С ним интересно и весело. И когда-то мне было этого достаточно.

— Зачем тебе я?

— Да потому что ты мне понравилась. А я понравился тебе. Мы целовались, и мы бы точно переспали. И это нормально! Знаешь, говорят "и между ними пробежала искра".

— Не было никакой искры! — возражаю я. — Ты хотел отделаться от своей бывшей, а я — проучить своего. Мы же просто дурью маемся!

Миша пожимает плечами, выпятив нижнюю губу.

— Тоже неплохо. Предлагаю этим и заняться следующие два дня. Как тебе новая сделка?

Я качаю головой.

— Прости. Кажется, я уже недостаточно пьяная, чтобы заключать новые сделки.

Миша поднимает бровь. В его взгляде нет и намека на жалость, только искренний интерес.

— Ладно. Идем накатим за здоровье моего братишки, а потом продолжим.

— Мы вряд ли продолжим, Миш.

— Что насчёт текилы?

Черт.

Мне невозможно нравится, как его взгляд скользит по моему телу. И мне впервые не хочется уменьшить свою грудь.

Знаю. Многие ее увеличивают, но у меня с ней противоположная проблема.

Я вспоминаю, что испытала, когда лицо Миши оказалось между моих грудей, и нервно сглатываю.

— Мы точно не продолжим, — мой голос тверд, как алмаз.

Но парню будто лампочки на то, что я говорю.

— Да, — кивает он. — Текила будет в самый раз.

Я закатываю глаза.

— Для тебя все так просто, да?

Миша облизывает кончиком языка нижнюю губу, его глаза сверкают озорством.

— А для тебя все так сложно?

— Я же женщина.

— А я мужчина, — иронично констатирует Миша, блуждая жадным взглядом по моему телу. — Мужчина, который хочет женщину.

На его мощной шее сексуально двигается кадык.

Поверьте, в этом парне все сексуально.

— Миша…

Мое дыхание учащается. Губы зудят. Мне снова хочется, чтобы он страстно целовал и касался меня. Я тоже жажду дотронуться до парня и позволить ему закончить с тем, что мы начали до прихода Яны. Конечно мы оба взрослые. И мы свободны. Только для меня эта свобода мнимая. Ведь внутри меня сидит неуверенная в себе девочка с дурацкой планкой ожиданий, которой вечно все нужно усложнять. Для нее секс — это всегда гораздо больше, чем просто секс.

И, к сожалению, из нас двоих она главная.

— Идем, Алён, — тихо произносит Миша. — Иначе все решат, что я и правда тебя соблазнил. А ты ведь этого не хочешь? — и снова провоцирует, удерживая мой взгляд.

Я первой отвожу глаза. Эмоции бурлят.

Ведь вся абсурдность ситуации в том, что я хочу.

И он это знает.