Одинокие сердца

Глава 6. Миша

Оставив свои вещи в камере хранения и оформив ски пасс, мы с братом выходим из пункта проката. Девушки еще переодеваются, поэтому мы взяли кофе, чтобы скрасить время в их ожидании.

Сделав глоток горячего напитка, я поднимаю глаза к небу. Солнце светит, воздух бодрит, вокруг блестит свежевыпавший снег. Температура, по арктическим меркам, сегодня просто детская, но климат в наших широтах такой дерзкий, что даже небольшой минус ощущается как мини версия ледникового периода.

— Мороз и солнце. День чудесный! — глубоко вздохнув, я неожиданно для себя самого вспоминаю школьную классику. — Слушай, Дрон, если твоя следующая днюха будет не такой интересной, даже не зови, — загадочно улыбаюсь, имея в виду совсем не зимний пейзаж.

Андрюха недолго изучает мое лицо и качает головой:

— Значит ты с Тимофеевой… — он не договаривает, но на его роже и так все написано.

— Не понимаю, о чем ты, — дурачусь я.

Оглянувшись, брат откашливается в кулак.

— Мы вас с Яной вчера слышали. Особенно тебя, — уточняет он.

— Правда? — удивляюсь я. Смотря себе под ноги, Андрюха улыбается. — Класс! — горжусь собой.

— Ага. Такое ощущение, что ты вчера только дембельнулся, — прыскает брат.

— Ну нет. После дембеля, я двое суток из постели не вылазил. Помнишь, тогда, на даче родителей Дымова? Как же ее звали, а? — чешу затылок, пытаясь вспомнить имя девчонки, с которой недолго мутил после армии.

— Это я должен помнить? — усмехается брат. — Фил идет, — зачем-то шепчет он мне, а затем громко приветствует друга: — Блин, ну и рожа! Тебе бы отлежаться, братан, там пиво в холодильнике было.

К нам подходит Димас и его девушка, для которой он устроил экскурсию по горнолыжном центру.

— Я в порядке, — хмуро бросает Филатов.

— Ну что, на какую трассу: первую или двенадцатую? — спрашивает Андрей, плавно переводя тему.

Я тоже делаю вид, что все в порядке, что нашей вчерашней стычки с Филатовым и не было вовсе. Это не значит, что я забыл, как он вёл себя с Алёной, но и раздувать конфликт не собираюсь. Кроме того мне есть, чем утешить свое недовольство в отношении этого типа — у меня была незабываемая ночь с его бывшей.

И он не может об этом не думать.

— На двенадцатую, наверное, — пожимаю плечами.

— А мы на тюбингах покатаемся, — сообщает Филатов, — Лиза никогда не стояла на лыжах, так что, мы туда, — машет в направлении бэби-трассы и горок.

— Понятно, — кивает Андрей.

— Ну тогда надо договориться, во сколько встретимся, — предлагает он. — Продолжим отмечать.

— Да мы наотмечались, вроде, — огрызается Димас, мазнув по мне тяжелым взглядом.

Я крепче сжимаю челюсть. Его пренебрежение действует мне на нервы.

— Дима меня домой повезет, я не могу остаться, — ситуацию сглаживает глазастая загорелая блондинка.

— Что ж. Ясно, — невозмутимо кивает Андрей, протягивая руку Филу. — Все нормально. Спасибо, что приехали.

Затем я тоже жму Филатову руку и вижу, как желваки на его скулах ходят ходуном.

И, черт, после его рукопожатия у меня такое ощущение, словно мою ладонь засунули под противовес на тренажере.

Вот как я его бешу.

Во всех отношениях довольный собой я подхожу к урне и бросаю в нее пустой бумажный стаканчик, а когда поворачиваюсь, то вижу Яну с Алёной. Направляясь к нам с лыжами в руках, они что-то оживленно обсуждают и смеются.

Но меня интересует только Алёна.

Белый горнолыжный костюм отлично на ней сидит, облегая бедра, между которыми вчера мне было так сладко и хорошо.

— А Дима с Лизой куда? — спрашивает Яна, кивая вслед удаляющейся от нас паре.

— На ватрушках кататься. Лиза не стоит на лыжах, — сообщает Андрей.

Я наблюдаю, как Филатов оглядывается через плечо. Он не выглядит счастливым. Думаю, он бы хотел остаться с другом, покататься на нормальной трассе, а потом продолжить отмечать его юбилей. А, возможно, все дело в Алёне, и ему никак не привыкнуть к тому, что теперь она может встречаться с другими мужчинами.

На что же ты надеялся, придурок?

— Меньше народа, больше кислорода, — заявляет Яна. — Верно я говорю? — она толкает в бок Алёну.

От меня не ускользает улыбка, затаившаяся в уголках губ Алёны. Но стоит нам встретиться взглядами, как она тут же становится серьезной.

Не могу ее понять. Вчера после нашего откровенного разговора мне показалось, что между нами установилась особая связь, но сегодня Алёна снова ведет себя так, будто это не она сидела на мне верхом и кончала, выкрикивая мое имя.

Направляясь к подъемнику, я нарочно встаю у нее на пути, чтобы перекинуться парой слов.

— Ты меня избегаешь? — спрашиваю девушку, вкапывая в снег у штакетника свои лыжи.

— Нет. С чего ты взял? — в ее голосе чувствуется отчуждение.

Я перехватываю лыжи у Алёны и ставлю их рядом со своими.

— Я думал, мы вместе поедем сегодня.

— Я… — пряча глаза, Алёна пожимает плечами. — Не знаю, что сказать.

Обхватив ладонью ее щеку, вынуждаю смотреть на меня.

— Эй, малыш, ну в чем дело? Нам же было классно вместе? Ведь так?

Алёна смущенно улыбается.

— Да. Очень, — нерешительно отвечает она. — Как… спалось?

Вздохнув полной грудью, на мгновение прикрываю глаза.

— Превосходно. А тебе? — ласкаю большим пальцем ее щеку.

— И мне, — Алёна прячет лицо у меня на груди.

Я обнимаю ее.

— Должен быть закон, запрещающий тебе быть такой сексуальной, — говорю я, крепко держа ее за бедра.

— Миша… — борясь с улыбкой, Алёна смотрит мне в глаза.

Я наклоняюсь и замираю у ее губ.

— Хочу тебя, — признаюсь осипшим голосом прежде, чем поцеловать.

Тихо охнув, Алёна приоткрывает рот, куда сразу же устремляется мой язык и начинает ласкать ее застенчивый язычок. В нашем поцелуе смешался вкус кофе и чего-то сладкого.

— Что это на твоих губах? — интересуюсь я, облизывая свои.

— Бальзам, чтобы губы не обветрились, — улыбается Алёна.

— Ох, спасибо. Мне тоже не помешает, — я хлопаю губами так, как это делают девушки, когда наносят помаду. При этом чувствую, как натянулось на мне термобелье в паху. И по этой причине у меня рождается вполне логичный вопрос: — Ты когда обратно в город? Вечером или завтра?

— Завтра. А ты? — тут же спрашивает Алёна.

— И я завтра, — отвечаю, не раздумывая.

Сказать по правде, перед поездкой в Арктику меня ждет миллион дел, потому что я один из тех непутевых людей, которые вечно откладывают все на потом. Я не планировал оставаться до завтра, да я даже на лыжах кататься не собирался. Но это было до более плотного знакомства с Тимофеевой.

Не знаю, что происходит.

Возможно, дело в классном сексе. Или в том, что я слишком давно не общался с девушками настолько легко.

Но Алёна — мой человек. Сто процентов.

Хотите знать, откуда у меня такая уверенность?

Да это просто чувствуешь.

И все.

— Эй, голубки, долго вас ждать, холодно же! — окликает нас Андрей.

— А нам не холодно, да ведь? — шепчу я, даже не оглядываясь.

Алёна кивает, не сводя с меня своих распахнутых блестящих глаз.

Мне уже не хочется идти ни к какому подъемнику. Было бы здорово сейчас вернуться в коттедж, где никого нет, и провести в постели весь день. А потом ночь…

— Идем? — тихо спрашивает Алёна.

— А… да, конечно, — я как болван хлопаю глазами, вспоминая, как она сжимала в пальцах простыню перед тем, как кончить.

Боже, дай мне сил дожить до вечера.

Покатушки проходят отлично, хотя, если честно, то трассы подготовлены хреново. Но меня не раздражают ни очереди на подъемник, ни плохая работа ратраков — все неудобства компенсируются общением к Тимофеевой и приятным чувством предвкушения.

Вечером почти все собираются в город сразу после ужина в гриль-кафе, не считая пары с карапузом, уехавшей домой ещё утром. Поэтому в коттедж мы возвращаемся вчетвером.

Приняв горячий душ, я спускаюсь вниз и наливаю воды в стакан.

— Миша помоги мне, — просит Яна, насилуя штопором бутылку вина.

Усмехаясь, забираю у нее бутылку и выравниваю штопор.

— Вот когда тебе что-то надо, я сразу Миша, да? — с глухим хлопком выдергиваю пробку.

Затем беру бокалы и разливаю вино.

— Спасибо, Федя, — ухмыляется Яна. — Алён, там в холодильнике должны быть оливки, достань, пожалуйста, — распоряжается она.

Следующую минуту я наблюдаю за беспомощными попытками Алёны открыть банку с оливками, на которой сломан ключ-кольцо.

— Позволь мне, — говорю ей, потеснив у столешницы. — Вот что я с тобой в походе делать буду, а? — насмешливо смотрю на Алёну.

— В каком походе? — встревает Яна.

— Алёна идет со мной в поход в мае, на плато Путорана, — шучу я, поддевая ножом жестяную крышку.

— Правда? — изумляется Алёна.

— Да, — вздернув бровь, протягиваю ей банку. — Ты мне обещала, — дразню ее.

— Что-то не припоминаю, — усмехается девушка.

— А давайте все вместе пойдем?! — оживляется Андрей, лежащий на диване.

— Ну уж нет! — протестует Яна. — Ездили мы уже с ночевкой на озеро, и на утро я выглядела, как бомж, который съел банку солёных огурцов, а потом спал вниз головой! Ни помыться, ни в туалет сходить нормально! Вся одежда потом дымом провоняла.

— А мне по кайфу было, — говорит брат.

— Конечно, я же все стирала! — возражает Яна.

— Вот так-то, Миша, — Алёна хлопает меня по бицепсу, — а ты говорил, что не бывает непоходных людей. Вот они мы!

Я качаю головой.

— Девчонки-девчонки, ничего вы не понимаете. Поход — это лучший релакс. На душе хорошо, все проблемы остаются в большом городе, а там есть только ты и ветер, — говорю я.

— И клещи, — продолжает Яна.

— И змеи, — добавляет Алёна.

— Не забудьте про диких животных, — встревает брат.

— Ты хотел сказать про очень голодных диких животных? — уточняет Тимофеева.

— Совершенно верно! — кивает Яна.

— Решено, Андрюх, — киваю брату. — Идем весной вчетвером. Я с этими инакомыслящими такой контент запилю!

— Нет, нет, нет! Два дня не мыться — это выше моих сил! — отнекивается Яна.

— Каких два дня? Неделю! — посмеиваюсь я.

— Жесть какая! — вопли и негодование Яны нарастают. — Никогда!

— Молчи, женщина! — парирует Андрей. — Я иду, и ты пойдешь.

— Мечтай, милый! — фыркает его гегемонша.

— А если я научусь танцевать твой вальс? — усмехается брат.

— Вальс?! — я с ужасом смотрю на младшего.

— Яна хочет, чтобы на свадьбе мы танцевали вальс, — объясняет тот.

— Вальсировали, — поправляет Яна.

Закатив глаза, описываю зрачками дугу и смотрю на Алёну.

— А ты что скажешь? — спрашиваю ее. — Не передумала? М?

— Мы сейчас о чем? — она непонимающе сводит брови.

— О походе.

Девушка пожимает плечами.

— До весны ещё далеко, — нерешительно говорит она.

— Не так далеко, как тебе кажется.

Следующие два часа мы проводим перед плазмой. Сил ни на что больше нет. И с этим надо что-то делать.

— Так. Ладно. Вы как хотите, а мы идем спать, — плавно тяну Алёну за собой.

— Ну-ну, — многозначительно произносит Яна.

— Что "ну-ну"? — смотрю на нее.

— Вы не могли бы "спать" потише? — улыбается девушка.

— Яна?! — вспыхивает Алёна.

— Все нормально, она просто завидует, — посылаю Яне ехидную улыбку.

Мы поднимаемся наверх, я запираю дверь и с ходу начинаю целовать и раздевать девушку. В скором времени мы уже лежим в кровати и ласкаем друг друга. Мои пальцы с жадность исследуют ее соблазнительные изгибы — полные груди и округлые бедра. Очень хочется касаться ее во всех местах сразу, но я знаю, где она ждет меня больше всего. Поэтому развожу в сторону ее бедра и с головой ныряю в ощущения. Чувствовать ее языком и покручивать при этом соски невозможно приятно.

А уж как ей приятно.

Алёна выгибается и двигается в такт с моим языком.

В эту минуту я не представляю, что может быть лучше, чем вылизывать красивую девушку и видеть, как сильно ей это нравится.

— Миша… — шепчет Алёна, и я понимаю, что она уже на грани.

Расфокусированный взгляд девушки медленно сосредотачивается на мне.

С моей стороны ракурс просто замечательный — ее разгоряченное лицо между торчащих грудей.

— Просто скажи, что мне сделать, — мягко прошу ее.

Откинувшись головой на простыню, Алёна стонет и смеется одновременно.

— Надевай чертову резинку и ложись на меня, — умоляет Алёна.

Мой член стоит по стойке смирно и только и ждёт, когда его допустят до веселья. Натягивая презерватив, я окидываю взглядом разомлевшее тело красивой женщины, ожидающей меня.

Мы оба знаем, что мне не нужны никакие указания, но ее жалобный тон и взгляд, с которым девушка заявляет о своем желании, невозможно заводят.

— Кажется, ты говорила, что любишь сверху, — дразня, медленно погружаюсь в нее.

— С тобой очень трудно определиться, — произносит Алёна, хрипло вздыхая.

Взяв за лодыжку, я приподнимаю ее ногу и отвожу в сторону бедро, чтобы войти на всю длину. Алена крепче цепляется за мои плечи. Я прикрываю глаза. Внутри так туго, горячо и кайфово, что на затылке бегают мурашки.

Через несколько минут мы лежим на боку лицом друг другу. Глаза Алёны закрыты. Я смотрю в ее расслабленное лицо и вспоминаю, как совсем недавно она дрожала подо мной от оргазма.

— О чем сейчас думаешь? — мой голос звучит лениво.

— О тебе, — отвечает Алёна, открывая глаза.

Я дергаю бровями.

— Ничего себе, какое совпадение. Я тоже думаю о тебе. И весь день думал, — признаюсь ей.

— Правда? — она, как будто, не верит мне.

— Алён, извини, если лезу не в свое дело, но откуда в тебе такая неуверенность?

Тимофеева долго всматривается мне в глаза, и, когда я уже думаю, что она не ответит, Алёна спрашивает:

— С чего ты взял?

Протянув руку, провожу пальцем меж ее бровей, где секундой ранее появилась морщинка.

— Ладно. Проехали.

Алёна опускает веки.

— Ты прав, — угрюмо произносит она, укладывая щеку на сложенные ладони. — Я не очень в себе уверена. На работе, в отношениях — я все время не дотягиваю до нужного уровня. Ни шатко ни валко — это про меня.

— С чего ты взяла?

Похоже, она всерьез не представляет, насколько хороша.

— Не знаю.

— А твоя неуверенность — большая проблема для тебя? — уточняю я.

— Не то, чтобы я постоянно из-за этого переживала, но…

Алёна неопределённо пожимает плечами.

— И как часто ты думаешь, что с тобой что-то не так?

— Знаешь, я не считала! — хмурится девушка.

— Ну сегодня думала? — продолжаю допытываться.

— Да.

— Ладно, — киваю я, откидывая с Алёны одеяло, которым она предусмотрительно прикрылась сразу после секса.

— Что ты делаешь? — возмущается девушка.

— Ни шатко ни валко, да? — спрашиваю, садясь по центру кровати. — Вставай.

— Зачем?

— Сядь и послушай, — прошу ее. С опаской поглядывая на меня, Алена садится напротив. — Я не знаю, будут ли мои слова иметь для тебя хоть какое-то значение, но я скажу, — начинаю я. — Твое тело, твое лицо, то, какая ты, все, что я в тебе вижу — прекрасно. Нет, — трясу головой, — не прекрасно. Офигенно. Офигенно-прекрасно! Если бы не моя экспедиция, я бы с радостью провел между твоих бедер и грудей пару недель подряд, не выбираясь из постели, а в перерывах болтал с тобой о мужском и женском. Потому что с тобой классно, интересно, весело, и из-за того, как быстро ты кончаешь, я чувствую себя Суперменом. Ты как Лоис Лейн.

Дослушав мою тираду, Алёна разражается смехом.

— Лойс Лейн! Такого мне ещё не говорили!

Блин.

Я хотел сказать что-то действительно приятное и убедительное, а вышла какая-то ересь.

— У нашей с Андрюхой двоюродной сестры есть сын, Тимоном зовут, — сообщаю я. — Тимофей, если точно. Так вот у него есть одна дурацкая игра, в которую он вечно заставляет меня играть. Там такие карточки с разными персонажами, у каждого имеется четыре характеристики: скорость, сила, знание, мистика. У какого-то перса больше прокачена сила, у другого мистика, у третьего что-то еще. Понимаешь, к чему я?

Алёна хлопает ресницами.

— Не очень.

— Я хочу сказать, что у любого человека всегда есть сильная сторона. Вот есть в тебе что-то такое, в чем ты уверена на все сто?

— Пожалуй. Я… Я хороший друг. Или это не то? — робко спрашивает она.

— Почему не то? Как раз то самое. Вот я, например, ужасный друг и брат. Вечно забываю поздравить друзей с днем рождения, а тут к брату приехал — и совратил подругу его невесты.

Алёна отрицательно качает головой.

— Я думаю, ты никак не можешь быть ужасным другом и братом. Что до моего совращения — это было очень талантливо, — ее губы растягиваются в скромной улыбке.

Я тоже улыбаюсь.

— Ладно. Но сейчас речь не обо мне. Что еще? Кроме того, что ты хороший друг?

— Даже не знаю, — Алёна поджимает губы, а затем ее глаза вспыхивают: — О, вот! Я умею копить деньги.

— Ну-ка, ну-ка?

— На семилетие мне подарили копилку — огромную, совершенно чудовищную, в виде быка с ошалевшим взглядом. И всю начальную школу я упорно кидала в нее монетки. Родители несколько раз порывались грохнуть быка, но я считала, что он ещё недостаточно набрал в весе. И, когда мы всё-таки его разбили, там оказалась приличная сумма. По тем ценам я смогла купить себе ролики, защиту и ещё кучу всякой ерунды. С тех пор у меня всегда есть заначка.

— Ни фига себе! — восхищаюсь я. — Так ты женская версия Скруджа Макдака?

Девушка прыскает от смеха.

— Типа того.

— А вот я все просаживал в автоматах с игрушками.

— Так ты любитель азартных игр?

Я хмыкаю.

— Нет. Я исследователь. Забыла? — напоминаю ей. — Мы с пацанами проверяли лайфхаки. Пытались обмануть автомат.

— Ну и как успехи? — Алёна насмешливо изгибает бровь.

— Если не ошибаюсь, мне достались пара непонятных зверушек и Спанч Боб. Он со мной потом переехал от родителей. Хочешь, я вас познакомлю?

— С кем?

— Со Спанч Бобом.

Алёна смотрит на меня с недоверием, словно пытается понять, что стоит за моим идиотским предложением.

— Даже не знаю, это так неожиданно, — в ее голосе слышна ирония.

— Хотя я теперь не скоро буду дома, — вспоминаю о том, что послезавтра у меня ранний рейс. — Ну значит пока пообещай, что утром мы проснемся вместе.

Я вытягиваю ноги под ее бедрами и двигаюсь ближе. Член тут же реагирует и дергается, как удав, почуявший кролика.

— Зачем?

— Хочу подарить тебе оргазм на дорожку, — беру девушку в кольцо своих рук, пока мой затуманенный похотью мозг рисует план того, что я с ней сейчас сделаю.

Алёна глотает слюну. Ее дыхание учащается.

— Не знала, что у путешественников есть такая интересная традиция, — она хочет обратить все в шутку, но я вижу, как загорелись ее глаза.

— Ага, — тянусь к ее рту. — И я только что это придумал.

Ещё я хочу сказать, что без ума от нее и мечтаю продолжить наше общение дальше, но вдруг прикусываю язык.

Надо притормозить.

Я и так наговорил достаточно.

Только не подумайте, что меня напугала перспектива новых отношений.

Нет и нет. Я взрослый и самодостаточный. И я не трус.

Ладно.

Может быть, я немного растерян от того, как сильно мне понравилась Алена, или всему виной прежний неудачный опыт, но все закрутилось слишком быстро. И дело не в том, что я не готов к чему-то серьезному, я вас умоляю, я же не мальчик. Только я опасаюсь, что снова не смогу выложиться на все сто ради другого человека. Хороший секс и взаимный интерес рано или поздно приводят к чему-то большему. А, как мне кажется, на большее я просто не способен…