Огненная буря

Глава 4

Часть поездки я дремала, и видела сновидения. Не хорошие сны. Почему мне не мог присниться отдых на курорте с Дэвидом, делающим мне приятный расслабляющий массаж? Почему мой мозг наказывает меня? Я была абсолютно уверена, что действительно не заслуживаю этого, по крайней мере, не на регулярной основе.

Расстроенная кошмарами, я высадила Имару с водительского сиденья, как только убедилась, что не отправлюсь в страну грез без предупреждения. Я всегда чувствовала себя лучше за рулем, и шелковистое, мощное урчание Камаро поприветствовало меня, пропустив волну колебаний через всё мое тело, как только я завела ее. Надо ее как-то назвать, решила я. Что-то пугающее и все же сексуальное. Ничего не приходило на ум.

Мы ехали вперед, каждый час меняя шоссе, потому что, не дай Бог, чтобы поездки по Восточному побережью были легкими. Я поймала себя на мысли, что тоскую по бесконечно Запада и Юга. Без сомнения, Мэн был красивым штатом, но я хотела ехать быстро. Видимо сказывалась ответственность и паника. Пребывание за рулем дало мне время подумать, а подумать было над чем, но ни одна из тем не была хорошей. Все это пугало.

Я не могла прекратить вытирать руки об юбку, пытаясь отделаться от фантомного ощущения приклеенной ко мне Метки Демона. Я не была заражена. В душе, я знала это, но мысли о том, насколько я была близка к ней, все еще заставляли мой живот скручиваться.

Мы остановились на завтрак на стоянке для грузовиков, и я купила несколько пар синих джинсов и обтягивающих футболок. Моя обувь пропала целиком и полностью, поэтому к своим покупкам я добавила крепкую пару ботинок для путешествий и кое-какие женственные сандалии. Лучше быть подготовленной.

Я дополнительно раскошелилась на душ, дабы смыть грязь и истощение под теплыми массирующими ударами струй воды. Роскошь. Я хотела свернуться в тепле и спать в течение многих дней, но вместо этого я вытерлась, уложила волосы феном в относительно прямой, мерцающий каскад и оделась в джинсы, футболку и ботинки для пеших прогулок.

Это казалось подходящим для Сикаскета, во всяком случае.

Вновь отправившись в путь, я боролась с все более возрастающим нервным желанием вмешаться в погоду, кружащую над морем. Шторма, конечно же. Большие электрические шторма, с множеством ветров и сильным дождем; я не ощущала смертельных тенденций во фронте, но там не пахло пушистыми белыми облаками. Черные грозовые, несли серые завесы по океану, освещенному изнутри постоянными пастельными трепыханиями молний. Это было началом шторма, не что иное как неприветливый ребенок, но он мог нарастать и стать агрессивным. Прямо сейчас он должен был ярко светить и бормотать в море. Ударяя ногой по вершинам волн. Это было хорошо; я не смогла бы сейчас справиться с большим.

Вкус в музыке у Имары был мой. Это не сильно удивляло, но было приятно. Мы громко хором пели «Правильному месту, Неправильное время», обе знали какое место занимала та или иная песня в плейлисте на радио.

Мы заехали в Сикаскет в 7 утра.

Это был один из тех городов Нормана Роквелла с изящными старыми колокольнями, развесистыми дубами и вязами. Несколько стеклянных зданий эры 1960-ых, которые были похожи на неуместные, неловкие попытки вывести Сикаскет из Золотого Века. Это было единственным впечатлением, которое у меня было, потому что единственный раз я материализовалась в центре города будучи джином с непреодолимой командой сжечь город и всех в нем, превратить в пепел; у меня не было времени для осмотра достопримечательностей, так как я отчаянно пыталась найти способ не выполнить приказ и спасти несколько жизней.

Главная улица называлась… Мэйн-Стрит. Антураж вековой давности в центре был все еще отлично сохранен, хотя хозяйственные магазины и модистки давно превратились в магазины ремесла («загаженные магазины», как всегда говорила о них моя сестра) и "антикварные" лавки, запас товаров которых был китайскими копиями воспроизводства и вещами, которые стали слишком пыльными в ремесленных магазинах. Некоторые были новыми: был открыт Старбакс, также вниз по улице был Макдональдс. Я нашла два гигантских магазина фасфуда, конкурирующих за внимание; в Сикаскете, должно быть, было одно из тех постановлений «никаких уродливых знаков», который сохранял вещи осторожными и расположенными на уровне глаз, вместо Золотого церковного апелляционного суда, становящегося опасностью к низколетящему самолету.

Дальше был супермаркет «Уолмарт». Везде есть «Уолмарт».

Я подъехала на автостоянку - около «Уолмарта» конечно же была толпа - которая лишила ненадолго автомобиль движения. Когда я опустила окно Камаро, стало слышно немного пронзительное пение птиц и почувствовала пропитанный солью бриз, дующий внутри страны. Температура была прохладной и освежающей, и все казались правильным в мире Сикаскета.

Который сам по себе был странным.

Имара с пассажирского сиденья наблюдала за мной. - Что ты делаешь? - спросила она.

- Я думала, что ты знаешь, все что я делаю, - сказала я.

- Прошлое, а не настоящее или будущее. Ты считываешь погоду?

- Не совсем, - поскольку казалось странным, что в Сикаскете не было никакой погоды. Несомненно, шторм, который я заметила, все еще находился у моря, но в этом городе работала какая-то странная энергия. То, что я никогда не чувствовала прежде. Как будто все место климатически контролировалось, в чем не было никакого смысла, даже если бы был локальный Хранитель, которого, я могла точно сказать, не было. Ма’ат, возможно? Я так не думала. У Ма’ат, конкурирующей организации Хранителям, был свой способ, который главным образом разрешал природе идти своим путем, без сглаживания максимумов и понижения излишков, в соответствии с теорией, если вы позволяете системе естественные исправления - даже дорогостоящие - в конечном счете, вся система будет более устойчивая, менее склонная к смертельному колебанию.

Была ли определенная логика в этом, и я не была уверена, но была не согласна с Ма’ат в принципе … просто практически. Поскольку я просто не была достаточно хладнокровной, чтобы расслабиться и наблюдать бедствие. Я могла легко препятствовать тому, чтобы спасать невинные жизни. Не в теории. Меня не удивляло, что Ма’ат главным образом, казалось, состоял из пожилых людей, которые выросли из политиков и генеральных директоров.

Все же это не был Ма’ат, это больше походило на работу джинна..

Я повернулась на месте и столкнулась с Имарой. - Ты что-нибудь можешь сказать мне?

Она подняла голову, выглядя заинтересованной, но не преданной.- О чем? …

- Ты же знаешь то, что знал Дэвид, правильно? Что ты можешь мне сказать о Сикаскете?

Она унаследовала от отца больше, чем просто знание, я видела это во вспышке тайн в ее глазах. - Не очень много.

- Я должна знать, где найти Оракула. Предполагается, что ты являешься моим собственным инструктором. Итак, инструктируй.

- Возможно, я не знаю, как найти его. - Она пожала одни плечом, задержав свой металлический взгляд джина на мне. Пугающий, но это не скрывало факт, что она была уклончива.

- Да, ты знаешь. Почему ты ведешь себя так...?

- Уклончиво? - ответила она и провела пальцами по длинным, прямым темным волосам. Мои волосы снова вились от влажности. Я возмущалась, почему с ее этого не происходило. Тайно. - Возможно, потому что попытка - это верная смерть для человека, и все же не хотела бы, чтобы ты умерла.

- Если ты думала, что я не смогу сделать этого, почему пошла со мной?

Она слегка улыбнулась, но ее глаза выглядели чужими. - Возможно, мне Отец так сказал.

- Возможно ты и твой Отец... - я остановила себя, разжала кулаки и глубоко вздохнула. - Не заставляй меня делать это.

- Делать что?

- Тест, являешься ли ты действительно джинном.

Она улыбнулась. - Если ты думаешь вытребовать их у меня, та договоренность умерла с Джонатаном. Ничего не выйдет.

- Кое-что более простое, чем это. - Я вздохнула и быстро произнесла. - Где я могу найти Оракула?

- Мама...

- Где я могу найти Оракула?

Ах, теперь она поняла. И удивилась. Я увидела вспышку характера в ее глазах. - Правило трех. Ты не сделаешь этого.

- Где я могу найти Оракула?

После тройного вопроса, джинн должен ответить правдиво. Конечно, у правды есть почти безграничный оттенок интерпретаций; я, вероятно, не задала вопрос подробно, чтобы получить реальный ответ от нее, но она должна будет придерживаться близко к предмету…, если правило трех все еще действовало.

Похоже было, что не работало, моя дочь продолжала сверлить меня яркими неистовыми глазами, которые начинали напоминать мне больше Рэйчел, чем Дэвида - хищные, вечные. Нехорошо бесить любого джинна, особенно теперь, когда у людей не было фактически защиты от них …

Имара резко сказала: - Он близко.

Она говорила с неохотой, казалось, это вытянули из нее, и когда она добралась до конца предложения, она сжала зубы и затихла.

Ох, теперь я должна была быть осторожной. Очень осторожной.

- Где точно Оракул? Где точно...

- Остановись! - Она вскинула свою руку. - Если ты делаешь это снова, я уйду, и ты никогда не увидишь меня снова. Когда-либо.

Я тяжело сглотнула. Она выглядела серьезной и сердитой. - Я сожалею,- сказала я. - Но мне нужна информация. В случае, если ты не заметила, это становится немного более важным, чем просто уважение твоих чувств, Имара. Я должна сделать это. Здесь все выглядит хорошо, но поверь мне, в большом мире это не выглядит прекрасным. Если ты хочешь увидеть кого-нибудь когда-нибудь из него, ты должна помочь мне. Прямо сейчас.

Она моргнула и отвела взгляд на мягко трепещущие листья дуба, тени которых ложились на автомобиль. Несколько детей пронеслись на велосипедах, а другой прогрохотал на скейтборде. Никто не обращал много внимания. Автостоянки «Уолмарта» были анонимными.

- Ты не понимаешь, каково это, - сказала она. - Ты теряешь себя. Становишься... опустошенной.

- Я не понимаю?

- Хорошо... возможно понимаешь. - К ее чести Имара выглядела немного смущенной. У нее были мои воспоминания; она знала время, которое я провел как любимый джин Кевина, вынужденная ходить в одежде французской горничной, девицы, исполняющей его юные желания. - Хорошо. Просто спроси. Но не делай этого снова. Пожалуйста.

- Я не буду, если ты ответишь.

- Хорошо, - она сделала глубокий вдох и отвернулась, не встречаясь со мной глазами, - Есть несколько мест - меньше десятка по всему миру, где материя между плоскостями существует толщиной с бумажный лист. Где Джинн может проникнуть в самую высокую точку или глубоко вниз. Это - святые места, и существует единственный способ, который мне известен, чтобы добраться до него. Трубопровод. Место, где мы сможем прикоснуться к матери, где мы сможем..., - Это не выглядело, как будто она избегает объяснений, она просто не могла побрать слова, - Там можно добраться до Оракула, но мам, не поймите меня неправильно, Джинны защищают эти места.

Имаре не легко было использовать слова «святые места». Я не знала, что у Джиннов есть религия, помимо родовой материи Матери-Земли, но если бы это было так, то они бы держали это в секрете. Они были бы расой рабов все время, чтобы защищать то, что дорого для них.

Особенно от вторжения людей.

- Сикаскет,- произнесла я вслух и покачала головой. Поскольку Сикаскет точно не похож на то место, где можно найти экзотические духовности. Или, может быть, это потому что я не могу представить себе что-то духовное, сидя на стоянке супермаркета «Уолмарт», - Ты все еще не сказала мне, куда нужно направляться, чтобы отыскать Оракула.

- Это не далеко. - Она испытывала неудобство и в течение нескольких секунд я думала, что придется снова использовать Правило Трех, даже при том, что это сломало бы что-то хрупкое между нами.

- Да, ты уже это говорила. Можешь туда меня с собой взять?

- Нет! - вскрикнула она сердито, и вывернула руль в припадке ярости. - Это не место для людей. Даже Джинны там иногда повреждаются. Ты не сможешь! Я даже не уверена, что я смогу!

Возможно Имара и знала мой опыт - возможно она и была создана из частичек моей личности - но она, конечно, не понимала меня на самом базовом уровне. Странно, но это было утешительно. Она не была просто зеркальным отображением меня с причудливыми глазами; она была своей собственной личностью, отдельной от меня.

И я все еще могла удивить ее.

- Я найду путь, - сказала я. - Ты просто покажи мне дверь. Я пройду через нее, даже если мне придется взломать замок.

Это походило на браваду - черт, это была бравада. Я не была больше способна надрать задницу новорожденному Джинну; я не была на это способна даже в мою бытность Джинном (хотя я была довольно самодовольна относительно части про малыша). Мои силы Хранителя пришли в норму, и были значительней, чем были в ту ночь, когда Плохой Боб Бирингейнин наградил меня Меткой Демона, подарок, который перевернул всю мою жизнь навсегда.

Но я все еще была просто человеком. Душа и тело. Которые я надеялась удержать вместе подольше, несмотря на апокалипсис.

Имара думала об этом, я видела, но наконец она просто вздохнула. Возможно она действительно понимала меня, в конце концов.

По крайней мере, достаточно, чтобы признать, что я не собираюсь отказываться от «пути в ад».

Она сказала, - Есть кладбище в центре города. Оно очень подходит, потому что ты собираешься убить себя.

В Сикаскете даже кладбище было фотогенично. Норман Роквелл не специализировался на болезненном искусстве, но если бы он им занимался, он нарисовал бы это место; у него была определенная наивность, которая так и просила симпатичных детей в восхитительных костюмах Хэллоуина играть в прятки позади очаровательно пережитых могильных камней. Или диснеевских ведьм, предлагающих лимонад из котлов. Это было самое полезное кладбище, которое я когда-либо видела.

Мы припарковались на улице, около городской площади, и направились к черному забору из кованого железа. Ворота были открыты, дорожки были засыпаны чистым белым гравием, и трава была почти невозможно зеленой. Жирные белки прыгали в пышных деревьях. Некоторые достойные (и некоторые изворотливые) надгробные камни были ухожены, на других росли полевые цветы и виноградные лозы. Не грязно. Даже пренебрежение выглядело запланированным.

Шаги Имары замедлились и остановились, я остановилась следом. Она уставилась на землю, я наблюдала: она опустилась на колени на гравий и подняла обе руки вверх.

- Имара? - Без ответа. - Имара, куда мне идти?

Она была потеряна в молитве, независимо от того, что это было. Я ждала в течение нескольких секунд, затем стала озираться. Впереди был большой белый мавзолей. Имя на перемычке гласило ГРЕЙСОН. Двери были закрыты.

Я сделала несколько шагов к нему, гравий оживленно хрустел.

Голос Имары заморозил меня. - Не двигайся!

Я колебалась, затем восстановила баланс и поглядела вокруг. В доказательство не было никого больше. Кроме нас, белок и некоторых птиц, которые не думали, что это было подходящим местом для прогулок.

- В чем дело? - спросила я, пытаясь не шевелить губами. И затем я поняла, что два джинна очень тихо наблюдали за мной. Они отлично гармонировали, выглядели так, что подходило ко всем временам… Один был бледен как мрамор, с плавными седыми волосами, украшенными оттенками белого и серого цвета - ангел из мраморного надгробного камня, только с глазами цвета рубина. Другая стояла под деревом, и возможно я была сумасшедшей, но, готова поклясться, что ее кожа была покрыта круглыми камуфляжными пятнами, которые перемещались с ветром.

Словно получив какое-то сообщение, оба джинна начали двигаться ко мне. В глазах алый блеск.

Имара покачала головой отчаянно глядя на меня. - Мама, черт возьми, если ты идешь, иди!

Она поместила руку мне на спину и пихнула. Я сделала выпад вперед, что вывело меня из равновесия, и затем побежала. Я вильнула вправо, но закамуфлированный джинн прыгнула вперед как тигр, рыча, и поймала меня с сомнительным ударом по лицу.

Было похоже на то, будто я врезалась на максимальной скорости в металлический прут. Я заколебалась и упала, голова наполнилась болью и яростью, а какой-то инстинкт заставил меня откатиться с пути в тот момент, когда когтистая рука неслась к моему животу.

- Мама!

Пятно врезалось в джинна и укатилось, рыча и цепляясь. Имара. Я поднялась на одно колено, пошатываясь, затем поднялась вертикально. Я почувствовала вкус крови и сплюнула ее на веселую зеленую траву.

Тяжелая серая рука упала на мое плечо и развернула меня. Ангел с верха надгробной плиты - джинн, выглядел совершенно ужасающим. Безжалостный, отдаленный, и смертельный.

Он носил кинжал. Не металлический … он не вспыхнул в солнечном свете, когда его занесли надо мной. Какой-то камень. Я закричала и начала отступать, но поднявшийся ветер ударил ему в грудь.

Это был джинн. Это должно было отбросить его назад, потому что джинны по сути воздух…, вот только воздух двигался не по моей команде. Я ощущала его попытки, но что-то еще удерживало его на месте. Что-то намного большее, чем была я.

Имара была права. Бегство было действительно хорошим планом.

Я была дезориентирована, но выживание - весомый фактор для мотивации; я спряталась за надгробными плитами, двигаясь с максимально возможной для себя скоростью. Перескакивая через то, что я не могла избежать. Железный кованый забор показался впереди, украшенный сверху Готическими треугольными шпилями; я ни при каких обстоятельствах не могла перепрыгнуть через него. Я не могла рассчитывать на ветер, чтобы он смог меня поднять, как на лифте. Я должна была добраться до ворот.

Мне пришло в голову, что джинн играет со мной. Лишившись сил Хранителя, у меня не осталось ни одного разумного способа борьбы. Имара сдерживала его, но я могла точно сказать, что она проигрывала одному противнику, не говоря уже о двух.

Джинны были полны решимости изгнать нас с кладбища, что означало, что это было местом, где я должна была оказаться.

Я двигалась к воротам в мертвом спринте, оставляя за собой брызги гравия, и вопила, - Имара! Мне необходимо освободить путь.

Она была по горло в борьбе с тигром, но она вырвалась на свободу, мелькнула сквозь траву, и занялась джинном - ангелом надгробной плиты в деревьях. Тигр-джинн был на мгновение занят подъемом.

Передо мной была свободная дорожка из гравия, которая вела к центру кладбища, и я побежала по ней в темпе, который был достойным выступления на Олимпийских Играх. Паническая и грубая решимость дала мне крылья, и я промелькнула мимо тигра-джинна. Он захватил прядь моих волос, но недостаточно, чтобы остановить меня; у меня перехватило дыхание от боли, поскольку они свободно оторвались от моего скальпа, и я врезалась в двери мавзолея.

Они открылись, пуская меня внутрь.

Затем я упала вперед.

Продолжая падать.

Никакой пол не мог так далеко располагаться...

Я открыла глаза и посмотрела. Я плавала в воздушном пространстве, или в падении или в чем-то - я чувствовала, что падала, но затем это резко прекратилось и мои ноги оказались на земле. Или на чем-то, что ощущалось подобно земле. Не было никакого неба, никакой земли, и каждая сторона комнаты выглядела абсолютно одинаково. Все было тускло, серо, и освещалось тем, что было похоже на огонь в яме в центре.

И больше ничего.

Я ждала, единственным ответом был сердечный стук. Ждала, когда джинн снаружи придет сюда, воя и разрывая меня на вопящие кусочки.

Снаружи, я ничего не слышала. Зловещая тишина.

Это место обладало собственной энергией, что-то первичное и глубокое. Я попыталась перейти в эфир, рассмотреть его и в течение секунды я думала, что просто потерпела неудачу, потому что все выглядело точно таким же.

Тогда я поняла, что комната не изменилась, но я парила в типичных пылающих оттенках и тенях эфира. Комната была, так или иначе, реальна на эфирном плане.

Я никогда не видела ничего подобного за пределами дома, где Джонатан жил на краю нигде и ничто.

Я почувствовала горячую волну тоски, думая о Имаре, которая потенциально борется за свою жизнь на улице, пока я жду здесь для ... для чего? Что заставило меня думать, что Оракул вообще заметит меня, а тем более соизволит поговорить со мной?

Слева, краем глаза, я заметила ленивую тень, и повернул голову, нахмурившись.

Метка Демона.

Она следовала за мной.

Я отступила, испугавшись, пытаясь думать о единственной вещи, которую я могла сделать. Ничего не пришло на ум. Я была загнана в угол. Не убежать и, конечно, не скрыться, если только я не планировала кинуться в огонь…

Метка Демона плыла медленно ко мне, потом вдруг отвернула от цели и погрузилась с головой в огонь.

Я услышала, как огонь закричал.

Я сделала большой шаг от открытой ямы, сердце бешено стучало. Огонь немного вспыхнул, мерцая красным и оранжевым. Источника заметно не было. Оно смотрелось, пахло и излучило теплоту как подлинное пламя.

Что я сделала? О, мой Бог… огонь. Огнем был Оракул, и я принесла в него Метку Демона.

Крик углубился до уровня, который заставил меня закрыть уши руками. Я моргнула со слезами на глазах. Невероятная, душераздирающая боль в звуке… Оракул была в беде. В серьезной беде. Я понятия не имела, что делать. Я временно загнала однажды Метку Демона в угол, но дважды затолкнуть ее, тем более что вокруг не было никакого удобного источника силы, чтобы использовать в качестве приманки. Оракул был самой сильной вещью в комнате.

Огонь внезапно вспыхнул, обдав мое лицо жаром; я взобралась назад и встала на ноги. Находясь там, разрываясь из-за полного отсутствия других вариантов, из центра пламени потянулась рука, извиваясь на каменном полу. Пытаясь нащупать мою помощь. Это был не человек, совершенно точно - это было нечто литое, раскаленное добела с кривыми когтями вместо ногтей. Где оно касалось пола, камень коптился и расплавлялся. Когти оставляли глубокие дюймовые борозды в размягченном граните.

Моя душа кричала. Я должна была что-то сделать. Что-нибудь.

Рука снова начала извиваться, сжимая и разжимая пальцы в муках. Это было глупостью, но я не могла смириться с тем, что являюсь тому причиной. Я упала на колени, пытаясь выровнять дыхание, и попыталась вспомнить то, что Льюис показывал мне в прошлом в офисе Хранителей.

И затем, прежде, чем я могла подумать о десяти тысячах причин остановиться, я потянулась и схватила запястье той пылающей, раскаленной добела руки. Рука, немедленно искривилась и обвилась вокруг моего предплечья. Закопав когти, безжалостно острые и горячие как кислота. Я тянула, трудно, и чувствовала, как что-то сопротивлялось, пытаясь затянуть меня в тот жгучий огонь. Я могла чувствовать запах сальной вони волос, начинающих поджариваться. Мои волосы. Боже, я ненавидела огонь.

Я потянула, чувствуя каждую мышцу в моем теле, и я вытащила голову Оракула и плечи из костра. Выходило нечто человекоподобное, но в не совсем человеческой форме. Широкие, сильные плечи. Кожа - если это можно назвать кожей - имела блестящий металлический вид статуи, но пульсирующий, живой, с циркулирующими образцами высокой температуры. Языки пламени поднимались от его спины, его протянутых рук…

Когда он поднял голову, все еще крича, я увидела метку демона, крутящуюся на поверхности его литой кожи. Пытающуюся прогрызть и съесть его. Метка беспокойно ворочалась, крутилась. Где она затрагивала его, я видела отвратительный почерневший участок. Это, казалось, распространялось. Она была токсична для него.

Если он был связан с Матерью - связан напрямую, так как мы, простые люди, не были, и больше, чем средний джинн - сколько еще повреждений она нанесет прежде, чем доберется до кровотока оракула? Меня охватило тошнотворное понимание того, какую хорошую вещь я совершила, убрав Метку Демона от источника силы за пределы Нью-Йорка.

Пока я не облажалась здесь.

Оракул смотрел на меня. В глазах в запятнанном высокой температурой лице, было предложение. Крик продолжался, но было еще что-то в нем теперь, как будто он пытался убедить меня.

Просил меня.

Я правда не самоотверженная личность. Если бы кто-то сказал мне, что я должна была добровольно принять Метку Демона год назад, чтобы спасти мир, я сожгла бы резину, пытаясь убежать от этой идеи. Но всё меняется. Я изменилась. У меня были дочь и люди, которых я любила.

Я могла слишком многое потерять, если бы просто ушла и спасла лишь свою собственную шкуру. И кроме того, это было моим провалом, и я должна была сделать все правильно.

Я протянула и поместила свою руку на Метку Демона. На этот раз я сделала это сознательно.

Я закрыла рот при скользком холодном прикосновении, но я не отдернулась. Огонь, бьющийся жаром о мою кожу, не жег меня - я держалась за достаточное количество моей ограниченной способности Хранителя Огня, чтобы управлять им - но я чувствовала, что когти Оракула скребли нежную кожу моего левого предплечья. Я сосредоточилась на той боли, ясной и чистой, и позволила ей течь через меня, чтобы отгородить меня от ужасного ощущения Метки Демона, корчащегося под моими пальцами.

Я не была сильнее Оракула. Метка Демона проигнорировала меня. Как всегда, неизбежно пошла к большему костру…

Мне пришлось пойти более сложным путем.

Я заставила замолчать свои мысли, сжала руку в кулак вокруг Метки - в реальности и в эфире - и начала тянуть ее.

На ощупь она была холодной и слизкой, словно вручную собираешь червей, и она не хотела отпускать. Она тянулась как эластичная резинка, и затем она высвободилась с внезапным, влажным шлепком из моих рук. Если бы я не держалась за нее на эфирном плане, то это не сработало бы. Если бы я не была столь сильной, какой была сейчас, то это также бы не сработало, но Метка Демона решила отпустить Оракула с жесткой оболочкой в пользу более мягкой цели.

Оракул рухнул на пол лицом вниз, душераздирающий крик остановился. Я слышала свое рыдающее дыхание, отзывающееся эхом в комнате, и затем огонь взорвался вокруг его тела ослепляюще белым пламенем, достаточно горячим, чтобы подпалить мои волосы и отбросить меня полностью назад к прохладной каменной стене. Я зажмурилась, потому что оно становилось все ярче, и даже сквозь плотно сжатые веки я все еще могла видеть жар. Я зажала в кулак противную, нетерпеливо извивающуюся Метку Демона. Она пряталась под моей кожей, скользя холодом сквозь мои поры. Это происходило быстрее на этот раз, и ощущения были так ужасны, что я плакала, рыдая, дрожа от желания отшвырнуть ее от себя. Казалось, будто мне наносили удар влажным, склизким ножом в изящно замедленном движении.

Я должна была избавиться от этой вещи, даже если бы это означало потерять мою руку.

Я врезалась в дверь мавзолея, споткнулась и вновь вышла на яркий солнечный свет. Для меня это было подобно холодному льду, после высокой температуры внутри. Я сохраняла кулак сжатым и протиснулась в дверь, пытаясь думать о чем-то, что я могла бы сделать.

Молния. Это визуальный сигнал энергетического изменения между потенциальной и фактической энергией со светом и высокой температурой в качестве побочных продуктов. Миллиарды электронов должны выстроиться в цепочку для образования молнии, и так как цепь формируется на небе, также она будет протянута к цепи, формирующейся из земли, и когда тот последний электрон встанет на место и начнется энергетическая передача, в ней будет такая сила, что можно будет испарить сталь за доли секунды, по крайней мере.

Это могло бы ошеломить или убить Метку Демона…, если бы я могла управлять прямым попаданием.

Я продвинулась в искусственной напряженности, скрепляющей небо наверху. Сила, управляющая им, была обширной и бескомпромиссной, но хрупкой. Я колотила в него с силой отчаяния, пока не почувствовала, что он раскололся и увидела, что энергия вспыхнула среди собирающихся облаков.

Достаточно. Более чем достаточно.

О, Боже, это будет больно...

В одном отчаянном рывке я схватила метку демона, оторвала ее от себя, и бросила на землю. Это казалось противоестественно тяжелым. Она поразила траву и немедленно начала удирать назад ко мне, перемещаясь как паук.

Она была слишком близко, но я вызвала молнию, поскольку Метка прыгнула на меня.

Ты не видишь ее, когда она так близко к тебе, ты чувствуешь подавляющий ожог, и в течение нескольких секунд позже, ты действительно не можешь быть уверен, что молния фактически не поразила тебя, потому что эффект кроны так силен.

Таким образом, потребовалось несколько секунд для моего ума, чтобы отобразить звук, свет и давление, попадание и восстановить доказательства того, что произошло. Было дерево в огне, на расстоянии в пять футов. Верхняя часть его была обуглено черная, а часть просто оторвана. Ветви обломаны, все еще пылая на зеленых могилах.

В траве была дымящаяся черная дыра, где ранее находилась Метка Демона. Или я убила ее, или убедила ее найти более легкую закуску в другом месте.

Мои колени стали подгибаться, и я с трудом пошла по гравию. Ай. Когда я сделала шаг вперед, камень с острыми краями впился в ладони моих рук, и я увидела, что капли крови орошают девственно-белые камни, капая из моего носа и рта.

Я с трудом сглотнула, и затем передо мной появилась Имара с широко распахнутыми глазами, и схватила меня за локоть. Она выглядела немного потрепанной - порванная одежда, несколько порезов и ушибов. В глазах стоял ужас.

- Все хорошо, - сказала я. Мой голос казался слабым и отдаленным. - С тобой все хорошо?

- Теперь мы должны уйти. Джинны рассержены...

За исключением того, что? по-видимому, джинны были настолько рассержены, что они... ушли. Никаких признаков тех двух, с которыми сражалась Имара, что было странно. Остались лишь мы, мавзолей, деревья, надгробные камни.

- Еще нет, - сказала я, - я еще не закончила.

- Мама, нет!

- Останься здесь. - Я вновь поднялась на ноги, покачиваясь, опираясь на ее плечо в течение долгого момента перед возвращением в мавзолей.

На пороге мавзолея стаял джинн. Хотя не совсем джинн,... нечто большее. Другое. Он был… красив. Все джины сделаны из огня на некотором уровне, но он был персонифицированным огнем, вечным огнем. Его тело с трудом удерживало высокую температуру и ярость, и это слегка вибрировала прямо под его прозрачной кожей.

Его глаза были пламенем. Его волосы тлели и были красными.

Он был самой великолепной безумной вещью, которую я когда-либо видела. Ужасающий и совершенно чувственный. Он не говорил мне ни слова, просто смотрел, и спустя мгновение, он протянул свою горящую руку ко мне. Я осталась неподвижной, зная, что мое сердце билось как гонг, с меня стекал пот. Зная, что, если бы он тронул меня, я, вероятно, сгорела бы как нефть, оставленная на горячем двигателе.

Я излечила Оракула, или, по крайней мере, вызволила его из его же тюрьмы. На его груди всё еще оставался след выгорающей черной краски, в том месте где у человека находится сердце, но он выглядел... лучше.

Он не трогал меня. Он просто поднял голову, смотря.

Я услышала шелест одежды. Имара опустилась на землю, наклоняя, пряча лицо. Я подозревала, что Оракул не был кем-то, кто часто выходил, а когда делал это, вызвал настоящее возбуждение.

Я была слишком легкомысленной, чтобы быть впечатленной.

- Одолжение за одолжение, - сказала я. - Мне нужно передать сообщение Матери. Вы можете помочь мне?

Он не издал ни звука. Если бы я не слышала чрезвычайно ужасный вопль ранее, я бы подумала, что он немой.

Он продолжал протягивать руку. Она мерцала и мерцала жаром, как поверхность солнца.

- Не делай этого, - прошептала Имара. Она подняла голову, наблюдая, но вздрогнула снова и скрыла глаза, когда Оракул обратил внимание на нее. - Пожалуйста, не надо!

Я медленно протянула руку и дотронулась до него.

Сияние прокатилось через меня, и я взорвалась в пламя.

Я слышала, что Имара кричала, и хотела сказать ей, что все в порядке, но слова были бесполезны. Бессмысленны. Чем я стала, в тот момент было … превосходно, и на мгновение, на момент, я могла чувствовать все. Все. Я могла чувствовать длинный, медленный пульс сна Матери. Я могла испытать металлический холод ее кошмаров.

Это затопило меня изображениями, а не словами. Лесное горение. Реки загрязнены сальным отходами. Загрязнение небес черной грязью. Покрытые нефтью птицы. Мертвая, плавающая рыба. Забитые киты. Булавовидные дельфины. Смерть, и смерть, и смерть. Коровы, кричащие в скотобойнях. Пестициды, отравляющие все на мили, от самого маленького насекомого до самых больших хищных птиц.

Люди - зловонное наводнение на Земле, нерегулируемое ее естественной обороноспособностью. Высокомерные. Неприкосновенные как разновидность, кроме величайшего из хищников… самой Земли.

Яростное желание приструнить нас.

Нет, нет, мы не такие!

Я попыталась послать противосообщение, но яд тоже просачивался в меня; что я могла сказать об этом? Это было правильно. Все правильно. Мы были чумой на Земле, и мы заслужили того, что мы получили

Нет!

Я изо всех сил пыталась сопротивляться ему. Изображая людей, сотрудничающих. Группы на пляжах, обливающие соленой водой выброшенных на берег китов, изо всех сил пытаясь поддержать их, пока им на помощь на приходил прилив. Экологические специалисты, восстанавливающие океаны и воды, спасая их от загрязнения. Мы заботимся. Мы знаем. Мы стараемся.

Законы в защиту вымирающих видов. Джейн Гудол, живущая с ее приматами. Национальные парки, за которыми тщательно ухаживают. Дети, вылечивающие раненых животных. Мы не монстры. Мы не Ваш враг.

Этого было не достаточно. Я чувствовала, что это сметено в черном приливе ярости, прибывающей с другой стороны, и затем что-то прошло сквозь меня, повсеместно и томно, и отбросило меня.

Контакт между моими пальцами и Оракула разорвался, и я, пошатываясь, отошла назад, издавая стоны. Моя одежда дымилась.

Оракула не было. Канал был закрыт.

Я понятия не имела, что теперь делать. Впервые, сколько я себя помнила, я полностью провалилась. Все пропало. Мне хотелось прислониться к прохладному мрамору и плакать, потому что я чувствовала, что после столь упорной борьбы в итоге достигла лишь истощения и отчаяния.

Но я не была готова сдаться. Не больше, чем на несколько холодных, темных секунд. Должно было быть что-то еще, что я могла сделать, и я должна думать об этом. Выяснить это.

Возможно, я могла бы что-то придумать, если бы у меня было время. Факт в том, что я ничего не сделала. Имара, пытаясь мне помочь, положила руки мне на плечи и замерла. - О, нет.

Человек в аккуратном сером костюме повернул за угол на улице и вошел на кладбище. Высокий, сильный, с совершенной осанкой.

Ашан. Третий в команде Джонатана, после Дэвида. Прямой наследник к трону, который не получил то, что он думал, что заслужил.

Становилось все хуже.