Огонечек для ледяного герцога

Эпилог

Прошел еще один год

Солнце заливало светом спальню в наших покоях в столице, но я с тоской смотрела на заснеженные ели за окном. Мне до сих пор не верилось, что этот дворец с его высокими потолками и золочёной лепниной — мой дом. Моим домом всегда был запах хвои и печёных яблок, а не воска и дорогих духов.

Дверь тихо отворилась, и вошёл Талориан. Он нёс на руках нашего сына. Маленький Элрик, названный в честь основателя их рода, беззаботно спал, уткнувшись носом в плечо отца. В этих стенах Талориан был другим — не Ледяным Герцогом, а просто мужем и отцом. Мягкость, которую он позволял себе лишь здесь, делала его лицо моложе, смывая следы былой суровости.

— Спит, как сурок, — прошептал он, укладывая сына в резную колыбельку. — Совсем как его мать.

Я улыбнулась, подходя к ним. Элрик был нашим чудом. Нашим затишьем после бури. Его рождение стало окончательным исцелением всех ран — и тех, что были на теле, и тех, что роились в душе.

— Гидеон приехал, — сказал Талориан, обнимая меня за талию и глядя на спящего сына. — Привёз вести из деревни.

Сердце ёкнуло от привычной тревоги, но спокойствие любимого мужа как всегда успокоило и меня.

— И что там? Рассказывай!

— Всё хорошо. Твоя бабушка снова перехитрила всех соседей на ярмарке, продав им «целебные» травы от весенней хандры. Флора помогает матери в харчевне, а Кай… — он усмехнулся, — Кай, кажется, нашёл общий язык с моим самым угрюмым капитаном стражи. Они вместе чинят забор.

Я рассмеялась тихо, представляя эту картину. Моя семья была жива, счастлива и обрела свой мир. Деревня процветала под защитой Фростхартов, и теперь люди смотрели на герцогских стражников как на своих.

— А Леонард? — спросила я, вспоминая старого дворецкого, чья преданность не знала границ.

— Ушёл на покой. Доживает свой век в том самом доме у озера, о котором всегда мечтал. Он заслужил покой.

Мы стояли молча, глядя на нашего сына. В этой тишине было всё наше прошлое — боль, страх, потери, но и невероятная сила, которая помогла нам всё это пережить.

— Я распорядился насчёт перстня, — вдруг сказал Талориан, его голос приобрёл серьёзные нотки. — Его поместили в усыпальницу основателя рода. Под охрану древних заклятий. Он будет ждать там своего часа. Когда Элрик подрастёт… мы расскажем ему всё. И он сам решит, его ли это ноша.

Я кивнула, чувствуя странное спокойствие. Больше не было страха перед этим артефактом. Теперь он был не проклятием, а наследием. Осознанным выбором.

— Знаешь, — я обернулась к нему, — иногда мне кажется, что всё это был сон. Страшный и прекрасный одновременно.

Он притянул меня к себе, и его губы коснулись моих волос. Я обняла мужа и прижалась к его груди.

— Это не сон, Раэлла. Это наша жизнь. И я ни на что её не променяю. Никогда.

В этот момент Элрик во сне улыбнулся, и его крошечная ручка сжалась в кулачок. Мы с Талорианом переглянулись. В его улыбке, в спокойном дыхании нашего сына был наш главный итог.

Мы не просто выжили. Мы победили. Не силой оружия, а силой любви, верности и понимания.

И глядя в окно, где над башнями города поднималось чистое, весеннее небо, я знала — какое бы будущее ни ждало Элрика, он встретит его не один. За его спиной будет стоять сила двух родов — гордых Фростхартов и вольных Санклоу. А мы, его родители, будем рядом. Всегда.