Огонь любви

Глава пятая

Дипу немного лихорадило, и Карина уложила его в постель. Ребенок сразу же уснул.

Поискав у себя в вещах термометр, она вспомнила, что всегда пользовалась няниным и своего собственного не имела. Градусник, наверняка, имелся у миссис Барнстейпл, и Карина, тихонько прикрыв за собой дверь, по длинному коридору отправилась искать комнату экономки.

Она вполне могла воспользоваться звонком, но побоялась, что кто-нибудь из слуг, явившись на звонок, разбудит Дипу. Была и еще причина, почему она стеснялась обращаться к слугам, какой бы разумной ни была ее просьба.

Уже не раз и не два случалось ей ощутить в словах и манере прислуживавших ей горничных какое-то недовольство. Возможно, она была слишком чувствительна к подобным вещам, но ей так и слышался ропот слуг: "Кто она такая, чтобы давать распоряжения? С какой стати мы должны прислуживать такой же, как и мы, служанке?"

Как отличалось все это от той предупредительности и желания помочь, к которым она привыкла в Клеверли!

Вот почему Карина решила сама найти миссис Барнстейпл. Кроме того, если у Дипы окажется температура, та наверняка порекомендует какое-нибудь лекарство. Карина была уверена, что леди Линч могла бы послать за врачом для мальчика только в случае крайней необходимости. Впрочем, вряд ли у Дипы могло быть что-то серьезное – обыкновенная простуда, подхваченная во время поездки или после сегодняшней беготни по саду.

Погруженная в собственные мысли, девушка не сразу заметила, что забрела в еще неизвестную ей часть замка.

Детские размещались на третьем этаже в самом центре здания прямо над большим вестибюлем, расположенным в цокольном этаже. Это и был собственно замок. Отходившие от него два крыла были пристроены разными поколениями Линчей, стремившихся сделать свое жилище более красивым и удобным.

Вернувшись к действительности, Карина поняла, что находится в крыле замка, возведенном в эпоху Тюдоров. Узкие коридоры с низкими потолками были обшиты изысканными дубовыми панелями. Судя по стоявшей тишине, здесь никто не жил.

Карина спустилась вниз по лестнице. С ее стороны было неразумно отправляться на поиски миссис Барнстейпл, не имея представления, где находится ее комната. К счастью, ниже по лестнице девушка заметила слугу в желто-голубом полосатом жилете от ливреи дома Линчей. Он нес покрытый белой салфеткой полный поднос. Не желая окликать его, чтобы спросить дорогу, Карина пошла быстрее и, к изумлению своему, обнаружила, что слуга исчез прямо там, где была глухая стена! Он находился на несколько ступенек ниже нее, и когда она дошла до того места, где только что видела его, ей показалось, что это было привидение: мужчина бесследно исчез!

– Я видела его, я уверена, что видела его! – едва слышно прошептала Карина.

Пробившийся сквозь окно солнечный свет заставил ее забыть все страхи. Она едва не рассмеялась над своими фантазиями. Конечно, она видела его! Никаких привидений не существует! Разве она не была уверена в этом в Клеверли Корт? Легендарная "Серая леди" никогда не показывалась ей, а всегда являлась только истеричным горничным и слугам, которые слыли простаками.

Карина, не отрываясь, смотрела на панельную обшивку, и в голове ее проносились мысли о секретных ходах и потайных норах священников. Вспомнились ей и истории о роялистах, которые скрывались в таких убежищах от круглоголовых. Без всякого сомнения, резная панельная обшивка – идеальное место для потайной двери, которую невозможно найти, если не знать точно, где она находится.

Девушка почувствовала возбуждение, словно к ней на миг вернулось детство. Что, если она нажмет на одну из тюдоровских розочек и панель отодвинется? Как ей поступить тогда: войти внутрь или убежать?

Вопрос этот буквально зачаровал Карину, и пока она размышляла, как поступить, борясь с непреодолимым желанием отыскать потайную пружину, в коридоре послышались шаги и из-за поворота лестницы появился лорд Линч.

– Что вы здесь делаете, мисс Уорнер?

Вопрос застал Карину врасплох. Она покраснела от стыда за свое любопытство, однако сдержанно ответила:

– Пытаюсь найти миссис Барнстейпл.

– Здесь вы ее не найдете. Пойдемте, я провожу вас до лестницы, которая ведет в ее апартаменты.

По выражению лица лорда Линча, по его тону Карина поняла, что он чем-то подавлен, поэтому слова его прозвучали довольно резко.

Чувствуя себя ребенком, получившим выговор от строгого учителя, Карина, шурша юбками по толстому ковру, последовала за лордом Линчем. Спустившись на один этаж, он остановился на площадке.

– Думаю, мисс Уорнер, – неуверенно начал он, – мне следует извиниться перед вами за мою сегодняшнюю грубость. Я был очень взволнован и огорчен, иначе не посмел бы говорить с вами в подобном тоне.

Хотя Карина и попыталась уверить себя в том, что презирает лорда Линча, как никакого другого мужчину на свете, это извинение обезоружило ее. Она подняла глаза и встретилась с взглядом его серых глаз.

– Благодарю вас, – прошептала она. – С моей стороны было непозволительной дерзостью говорить вам то, что я осмелилась сказать, но, видит бог, я сделала это из самых лучших побуждений.

– Я знаю, и потому моя грубость непростительна. Но поверьте мне, мисс Уорнер, многие вещи, которые вам представляются простыми, не всегда являются таковыми для меня.

Между бровей лорда Линча пролегла складка, а тревожные нотки в его голосе заставили Карину, не размышляя, сказать:

– Мне жаль, мне действительно очень жаль, если я добавила вам неприятностей. Просто я думала, что все это вам глубоко безразлично.

– Безразлично! Боже мой, если бы вы только знали! – воскликнул он. Казалось, слова эти вырвались у него прямо из сердца. И вдруг, к изумлению Карины, он вплотную приблизился к ней и тихо, чтобы никто не слышал, сказал:

– Мисс Уорнер, не истолкуйте мои слова превратно. Прошу вас, уезжайте отсюда. Эта работа не для вас.

– Почему вы говорите мне это?

– А потому, что я чувствую к вам глубокое уважение. Вы честная и открытая девушка, и будет большой ошибкой, если вы окажетесь втянутой в наши дела, а точнее, в интриги и махинации моей матушки.

– Вашей матушки? – Карина не могла сдержать удивления: она никак не ожидала от лорда Линча подобных слов.

– Да, моей матушки. Как вы, наверное, уже убедились, это яркая личность, женщина с очень сильным характером. Но она постарела и порой у нее проявляются кое-какие странности. Мне бы не хотелось действовать у нее за спиной, но поверьте мне, я руководствуюсь вашими интересами и потому прошу уехать отсюда как можно скорее.

Карина дерзко подняла подбородок и с вызовом произнесла:

– То есть, просто-напросто убежать.

– Нет, нет, нет! – запротестовал лорд Линч. – Вы меня неправильно поняли. Да и вряд ли вы могли бы убежать. Дело вовсе не в том, что эта работа вам не по плечу. Речь идет о том, что вы не захотите оказаться замешанной в ложь и обман, связанные с ребенком.

– А как, по-вашему, следует поступить с ним? Вы тоже желаете, чтобы я уехала и забрала мальчика с собой, как предложила ваша матушка?

– Она в самом деле высказала подобное желание? – спросил пораженный лорд Линч.

– Да. Она предложила мне отвезти Дипу на Яву – чтобы спрятать его там, я полагаю.

Лорд Линч поднес руку ко лбу, жест, означавший, по-видимому, растерянность.

– У матушки странные идеи, – произнес он едва слышно. – С ней очень трудно иметь дело, по этому и не пытайтесь, мисс Уорнер. Послушайтесь лучше моего совета: уезжайте домой и…

– У меня нет дома, – перебила его Карина. – Я приняла предложение занять это место и, если меня еще не уволили, собираюсь с должным усердием ухаживать за ребенком.

Она перевела дыхание, и неприязнь к стоявшему напротив человеку вспыхнула в ней с новой силой. В порыве охвативших ее чувств она сказала то, что никак не следовало говорить:

– На самом деле, я просто не хочу оставлять его здесь одного. Я боюсь, что вы с ним что-нибудь сделаете.

Впервые за все время их разговора на губах лорда Линча появилось что-то, похожее на улыбку.

– Вы действительно считаете меня способным на убийство?

– Мне кажется, вчера ночью именно убийство было у вас на уме, да и вашей матушки тоже.

– Однако вам не откажешь в смелости. Разве, догадавшись о моей преступной тайне, вы можете быть уверены, что я не сброшу вас в колодец или не прострелю вам голову? Все можно будет представить как несчастный случай. Да и кто заподозрит меня в желании расправиться с гувернанткой?

– Если вы попытаетесь сделать это, предупреждаю вас, я буду очень непростым трупом, – парировала Карина, и хотя она говорила вполне серьезно, в голосе ее звучали юмористические нотки, настолько очевидна была вся абсурдность разговора. – Не исключено, что я буду являться вам в виде призрака и преследовать вас.

– Очень сомневаюсь. Все привидения были раз и навсегда изгнаны из замка еще моим прадедом.

– Но я… – с жаром начала Карина, но вовремя прикусила язычок. Ей было ясно, что лорд Линч думает, будто она напугана. Если же она расскажет о своем открытии, его подозрения превратятся в уверенность.

Девушка в нерешительности посмотрела на него. Их обмен репликами был столь стремительным и непринужденным, что она никак не могла решить, серьезен ли лорд Линч или подсмеивается над ней.

Словно догадавшись о ее затруднении, он коснулся лежавшей на перилах руки Карины.

– Поверьте мне, все, что я говорю, я говорю для вашего же блага.

– Из чего я заключаю, что вы собираетесь сказать мне нечто неприятное, – парировала Карина. – Когда подобные речи произносила моя няня, это почти всегда означало, что меня ждет взбучка.

– Лично я сомневаюсь, чтобы она шлепала вас достаточно сильно, – ответил лорд Линч, и теперь, без всякого сомнения, улыбались не только его глаза, но и губы.

Повисшая тишина, казалось, была наполнена каким-то смыслом – но каким, этого Карина не знала.

– Кто вы? Расскажите о себе, – голос, низкий и глубокий, ошеломил ее больше, чем все сказанные до этого слова.

Карина быстро отодвинулась от лорда Линча.

– Мы, кажется, собирались к миссис Барнстейпл, – с холодной любезностью произнесла она. – Мне нужен термометр: Дипу немного лихорадит.

– Извините, что задержал вас, – сухо ответил лорд Линч и пошел вдоль по коридору, который, как догадалась Карина, вел в центральную часть замка. Остановившись перед узкой лестницей, он сказал:

– Покои миссис Барнстейпл наверху.

– Благодарю вас.

Лорд Линч поклонился, и у нее появилось неприятное чувство, что он попытался быть любезным с ней, а она пренебрежительно пресекла эту его попытку. Придерживая рукой юбку, она взбежала вверх и обнаружила, комнату миссис Барнстейпл, как и говорил лорд Линч, прямо напротив лестницы. Через приоткрытую дверь было слышно, как миссис Барнстейпл распекала горничную. Увидев в дверном проеме Карину, экономка очень удивилась.

– А, мисс Уорнер! – вскликнула она – Вот уж кого не ожидала увидеть!

– Я пришла спросить, есть ли у вас термометр, – сказала запыхавшаяся Карина.

Горничная, довольная, что отделалась так легко, тенью проскользнула мимо.

– Конечно, есть, – ответила экономка. – Вы себя плохо чувствуете?

– Нет, термометр не для меня, а для Д… для маленького принца. Его немного лихорадит. Кажется, он простудился сегодня утром в парке. Было холоднее, чем я думала.

– Скорей всего, он съел лишнего за обедом. Я всегда считала и считаю, что в этих обильных обедах нет ничего хорошего для детей.

По выражению лица экономки Карина поняла, что та по каким-то причинам не одобряет их сегодняшнего обеда вместе со всеми.

– Полностью согласна с вами, – ответила девушка, – и думаю, будет лучше, если впредь и принц и я будем есть наверху. Я и сегодня предлагала это, но… Мне сказали, что принц должен обедать вместе со всеми внизу.

– Интересно, кто именно сказал вам это?

– Ну, на самом деле, идею подал сэр Перси Рокли.

– Ах, он, – презрительно фыркнула миссис Барнстейпл. – Надеюсь, мисс Уорнер, вы не обидитесь, если я скажу вам, чтобы вы держались подальше от этого джентльмена.

– Я и сама так подумала.

Миссис Барнстейпл бросила взгляд на приоткрытую дверь и понизила голос:

– Он дурной человек, мисс Уорнер. Я слышала о нем еще до того, как он появился здесь, а когда увидела его, в тот же миг убрала всех молодых горничных с его этажа.

– Должна сказать, что вы поступили очень мудро, – заметила Карина.

– Я знаю таких людей, – загадочно проговорила миссис Барнстейпл. – И они опасны не только там, где дело касается женщин.

– Что вы имеете в виду?

– О, вы многое узнаете, когда немного поживете здесь, туманно выразилась экономка. – Я бы могла рассказать вам…

Внезапно она умолкла: в дверях появился лакей.

– И куда же я положила этот градусник? – воскликнула миссис Барнстейпл. – А, вспомнила. Мисс Мэтьюз взяла его для ее светлости. Пойдемте, мисс Уорнер, заберем его. В этом доме вечно одно и то же – я никогда не могу найти свои собственные вещи. Берут, берут, берут, и никто не подумает вернуть хоть что-нибудь.

Миссис Барнстейпл, словно корабль на всех парусах, заторопилась к двери и, казалось, только сейчас заметила лакея.

– Что ты хочешь, Джеймс?

– Ее светлость велели сказать вам, что миссис Федерстоунхо отбывает дневным поездом.

– Вот так сюрприз! Я распоряжусь, чтобы Милдред немедленно упаковала ее вещи.

Лакей, посвистывая, удалился. Убедившись, что он находится вне пределов слышимости, миссис Барнстейпл обратилась к Карине:

– Я слышала, как они ссорились после обеда, но даже не подозревала, что в результате она захочет сложить вещички. Мне казалось, она глубоко запустила свои коготки в его светлость.

Миссис Барнстейпл не было нужды объяснять, что она имеет в виду. Карина и сама отлично знала, о чем идет речь. Она своими глазами видела, как во время обеда миссис Федерстоунхо отчаянно флиртовала с лордом Линчем и давала ясно понять всем присутствующим, что он, ее собственность.

Карина не знала, была ли та дама вдовой или состояла в браке, но хотя росла в тепличных условиях, знала другое: ее матушка никогда не приняла бы подобную особу в своем доме. Кроме всего прочего, количество пудры и краски на лице выдавали в миссис Федерстоунхо прожигательницу жизни и, как выразилась бы няня, "птицу не слишком высокого полета".

Сегодняшний обед вместе со всеми в столовой оказался таким кошмаром, что теперь при одной мысли о нем Карина содрогалась. Дамы полностью игнорировали ее присутствие, мужчины же, наоборот, смотрели на нее с какой-то смесью фамильярности и задумчивости, которая была так оскорбительна, что она страстно желала отплатить им той же монетой. Это все были шумные светские щеголи, с которыми Карине изредка приходилось сталкиваться у отца, и которых так не любила ее матушка.

Хуже всех был сэр Перси, который приложил буквально все силы к тому, чтобы сделать обстановку за обедом натянутой и почти невыносимой. Сначала он пригласил ее сесть рядом с ним, но на выручку пришел лорд Линч, усадив ее и Дипу в конце стола. Теперь сэр Перси оказался напротив них, и по тому, как он смотрел на нее, Карина понимала, что все, что он говорил и делал за обедом, было своего рода спектаклем и предназначалось исключительно для нее. Он наблюдал, как она реагирует на его весьма двусмысленные истории, на цинизм, с которым он говорил о женщинах.

Напрягая волю, Карина сидела, опустив глаза, и прерывала свое молчание только когда обращалась к Дипе или помогала ему управляться с ножом и вилкой. Несмотря на свое внешнее спокойствие, она буквально кипела от ярости: так унизительна была ситуация. Неужели все гувернантки испытывают подобные мучения? Ответ напрашивался сам собой: она слишком молода и привлекательна, чтобы служить в подобном доме. Если бы она и правда, была одной из этих забитых женщин-лицемерок, то, без сомнения, переносила бы все гораздо легче. Но так как все обстояло иначе, к концу обеда Карина уже едва сдерживалась и с чувством невыразимого облегчения поспешила с Дипой в детскую, которая по сравнению со столовой показалась ей олицетворением покоя и безопасности.

"Скажу, что это обед расстроил Дипу, – следуя за миссис Барнстейпл, размышляла Карина. – Если буду говорить убедительно, мне поверят, и тогда нам больше не придется обедать внизу."

Они спустились на первый этаж и по широкому коридору с высокими потолками дошли до покоев вдовствующей леди.

Миссис Барнстейпл постучалась. Не запертая на щеколду, дверь от легкого прикосновения слегка приоткрылась. Стоя снаружи, миссис Барнстейпл и Карина отчетливо слышали, как леди Линч в гневе повысила голос:

– Ты сошел с ума! Неужели ты не понимаешь, что он пытается разорить тебя, как разорил до этого десятки таких же дураков? Я слышала, что прошлой ночью ты проиграл ему пять тысяч.

– Не знаю, где ты черпаешь свою информацию, – услышала Карина голос лорда Линча, – но эта оказалась правдивой.

– Разумеется, это правда! – вскричала старая дама. – Ты до сих пор не осознал, что я в курсе всего происходящего в доме. Да, я прикована к постели, но я не идиотка. Мне прекрасно известно, что ты ведешь себя, как человек, совершенно отупевший от пьянства, и позволяешь этому авантюристу высасывать из тебя деньги. Я не потерплю этого, слышишь?

– Я не стал бы называть сэра Перси авантюристом. Да, он игрок. Признаю, что…

– Он негодяй, который живет, благодаря своей голове и деньгам, которые он выманивает у молодых простофиль, вроде тебя. Еще раз повторяю, этого не потерплю. Не потерплю, ты понял? Это не твои деньги, чтобы ты мог вот так бросаться ими.

– Мне кажется, у дверей кто-то есть, – учтиво сказал лорд Линч.

По-видимому, он очень быстро прошел через комнату, ибо не успели, ошеломленные услышанным, миссис Барнстейпл и Карина прийти в себя, как дверь распахнулась, и они оказались лицом к лицу с хозяином.

– Входите, миссис Барнстейпл, – пригласил он. – Здесь вам будет слышно гораздо лучше.

Резкость хозяина, казалось, не произвела на экономку ни малейшего впечатления.

– Вам совершенно незачем говорить со мной подобным тоном, ваша светлость, – ответила она. – Я только что привела сюда мисс Уорнер за термометром для бедного маленького принца. Он захворал.

– У вас нет собственного градусника? – поинтересовался лорд Линч.

– Ну, разумеется, есть, но мисс Мэтьюз взяла его несколько дней назад для ее светлости и не вернула.

– Входите, входите, – раздался с кровати резкий голос старой дамы. – Нечего болтать в дверях. Что там еще с ребенком?

Миссис Барнстейпл сделала несколько шагов по комнате. Шедшая за ней следом Карина ответила:

– Я думаю, у него расстройство от слишком обильного обеда. С вашего позволения, мне бы хотелось, чтобы ему подавали более простую пищу прямо в детскую.

– Кто, прежде всего, пригласил вас в столовую? – осведомилась леди Линч.

– Я распорядился, – пояснил лорд Линч. – На самом деле, это Перси меня надоумил. Он сказал, что так принято и что если члену королевской фамилии, каким бы юным он ни был, не позволить общаться с равными, он подумает, будто ему высказывается неуважение.

В голосе лорда Линча звучал мрачный сарказм.

Леди Линч бросила на сына убийственный взгляд и со свойственной ей прямотой сказала:

– Снова этот сэр Перси! Я прекрасно понимаю, что вовсе не ребенка хотел он лицезреть за обедом. Мисс Уорнер и ее подопечный впредь будут есть только наверху.

– Спасибо, – поблагодарила Карина.

– А теперь вы все можете удалиться, – распорядилась вдовствующая леди. – Я устала и желаю перед чаем отдохнуть. Пришлите ко мне Мэтьюз, и я велю ей вернуть ваш термометр, миссис Барнстейпл. Ну, не странно ли, что в таком огромном доме один-единственный термометр на всех, и мы делим его, словно сироты миску благотворительной похлебки.

– Согласна, миледи, – сказала миссис Барнстейпл. – Было бы хорошо, если бы мисс Мэтьюз имела собственный термометр.

Старая дама откинулась на подушки.

– Позаботься об этом, позаботься, – раздраженно сказала она и, обращаясь к сыну, добавила: – Помни, что я сказала, Джастин, этот человек должен покинуть наш дом.

– Сомневаюсь, что обладаю достаточной властью заставить его сделать что-то против его воли, – непринужденно ответил лорд Линч, но, увидев, как потемнело лицо матери, прибавил: – Хорошо, мама, я постараюсь.

Он посторонился, пропуская Карину вперед, и последовал за ней, обогнав миссис Барнстейпл.

– Мне очень жаль, что сегодняшний обед не доставил вам удовольствия, – сказал он, и Карина поняла, что он насквозь видит ее попытку сослаться на Дипу как на предлог не появляться больше в столовой.

– Не доставил. Скажу больше, мне очень не понравилось.

– Так же, как не понравился сэр Перси, – сказал лорд Линч, и слова его прозвучали скорее как утверждение, а не как вопрос.

– Ваша матушка права, – ответила Карина и неосторожно добавила: – Я уверена, что он дурной человек.

– Наверное, вы правы, но дурные люди – лучшая компания для того, кто хочет забыть.

На мгновение девушка почувствовала жалость к нему, но потом вдруг вспомнила, что именно ему хотелось забыть: жену, одиноко умирающую в меблированных комнатах, и ребенка, в котором восточная кровь оказалась сильнее английской.

Симпатия, которую у нее вызвал бы любой попавший в беду человек, тут же улетучилась.

– Быть может, некоторые вещи лучше запомнить, – холодно сказала она.

На лестнице, которая вела в детские, Карина заторопилась, но лорд Линч рукой преградил ей дорогу. Они были одни: миссис Барнстейпл, вместе с ними покинувшая комнату леди Линч, очевидно, отправилась на поиски Мэтьюз.

– Я хотел бы сказать вам очень многое, – начал лорд Линч, – но именно этого я и не могу сделать. Поэтому мне остается только просить вас не судить меня слишком строго.

Карина в недоумении посмотрела на него, и вдруг ей вспомнился его смех при виде свидетельства о рождении Дипы и документа о собственном браке.

– Я не беру на себя смелость быть вашим судьей, – тихо произнесла она. – Оставляю это вашей совести.

И, не оглядываясь, Карина быстро пошла по лестнице, чувствуя на себе пристальный взгляд лорда Линча.

Заглянув в спальню мальчика, она убедилась, что он по-прежнему спит. Вошедшая следом в детскую миссис Барнстейпл сообщила, что термометр ищут. Глядя на спокойно спящего мальчика, они решили не будить его, когда Мэтьюз принесет градусник.

– После той жары, к которой он привык у себя на родине, вряд ли здешний климат окажется для него подходящим, – заметила экономка. – Зимой ждите простуды, крупа и всяких прочих недомоганий. Здесь порой бывает холодно, как в богадельне. Не могу понять желания отправить ребенка именно сюда.

– Он… он плохо переносил жару, – быстро ответила Карина.

– Весьма странно, особенно если учесть, что он должен был бы привыкнуть к ней.

– Я знаю, – согласилась Карина, – но мне объяснили именно так, а учитывая его происхождение, можно не сомневаться, что у него были самые лучшие доктора.

– О, безусловно, – улыбнулась миссис Барнстейпл. – Для таких людей деньги не проблема. Жаль только, что этого нельзя сказать о нас, а о его светлости в особенности.

Было видно, что миссис Барнстейпл, забыв благоразумие, собирается сообщить что-то по секрету. Как ни хотелось Карине воспрепятствовать этому, боязнь ненароком обидеть пожилую женщину, которая была к ней так добра, взяла верх.

– Вот, к примеру, его светлость, – экономка буквально сгорала от желания поделиться с кем-нибудь своей новостью. – Миссис Ньюмен сказала мне по секрету, что с тех пор, как этот сэр Перси Рокли появился здесь, его светлость каждую ночь проигрывает ему тысячи фунтов.

– Но почему лорд Линч делает такие высокие ставки? Он совсем не похож на азартного игрока – в отличие от многих своих гостей.

– Если хотите знать, это все друзья сэра Перси, – с усмешкой заметила экономка. – Никогда бы не подумала, что мистер Джастин станет таким. А что за милый ребенок он был в детстве. И потом в Итоне, один из самых привлекательных молодых людей, каких я только знала.

– Отчего же он так переменился? – спросила Карина. Она вовсе не хотела принимать участие в обсуждении достоинств и недостатков лорда Линча и тем не менее не могла удержаться от вопроса.

– Это случилось после смерти мистера Джайлза. Мне кажется, мистер Джастин никогда не хотел быть наследником.

– У него был старший брат? – удивленно спросила Карина.

Миссис Барнстейпл утвердительно кивнула.

– О, да. Мистер Джайлз был на пять лет старше, и ее светлость просто обожала его. У нее словно помутился разум, когда пришло известие о его кончине. Ее светлость и прежде не думала ни о чем, кроме замка и фамильной гордости – а теперь стала буквально одержимой этим. Иногда… – экономка понизила голос, мне кажется, что ее светлость на этой почве слегка повредилась в рассудке.

– Ох… – Карина не знала что и сказать.

– Потому-то она и не выносит, когда его светлость проигрывает деньги в карты. Она считает, что эти деньги принадлежат не ему, а семье. Здесь все принадлежит семье – род должен продолжаться. Бывало, она часами рассказывала мне, что значит носить имя Линч и какое место в истории занимает семейство Линчей.

Миссис Барнстейпл сделала паузу и продолжила:

– Порой можно подумать, что речь идет о членах королевской фамилии или вообще о каких-то божествах, которым мелкие людишки, вроде нас с вами, должны поклоняться.

Карина промолчала, ибо чувствовала, что ей нечего сказать, разве только попросить миссис Барнстейпл не обременять ее своими секретами.

А экономка была на десятом небе оттого, что у нее есть слушатель.

– Видите ли, ее светлость сама будет из Линчей, – продолжала она. – Она троюродная сестра своего супруга.

– А мистер Джайлз, кажется, так вы его назвали, он получил титул после смерти отца?

– Нет, нет, мистер Джайлз скончался за границей. Мне доподлинно неизвестно, что именно случилось. Ее светлость говорила, что произошел несчастный случай.

Воспоминания вызвали у миссис Барнстейпл тяжелый вздох.

– Когда через два месяца после гибели мистера Джайлза не стало и самого лорда Линча, для ее светлости это было настоящим ударом. Да оно и понятно. Именно тогда ее светлость слегла и сказала, что больше не выйдет из своей комнаты. Впрочем, это не имеет большого значения, она и так знает, что делается в доме.

– Как же ей это удается?

– Она узнает все не только из того, что мы ей рассказываем. Каждый из нас вносит свою лепту, сообщая, что делается в доме. Она завтра бы уволила всех нас, покажись ей хоть на мгновение, что мы от нее что-то утаиваем.

Миссис Барнстейпл посмотрела через плечо, хотя в комнате, кроме нее и Карины, никого не было.

– У нее будто инстинкт какой-то: она всегда знает даже то, о чем ей еще не говорили. Сколько раз я поднималась в ее спальню сообщить что-нибудь, заслуживающее внимания. И только я входила в комнату, первый же заданный вопрос говорил, что она догадалась, о чем я собираюсь говорить.

Карина поежилась.

– Это кажется сверхъестественным, – сказала она.

– Как это верно! – воскликнула экономка. – Помяните мое слово, мисс Уорнер, когда вы по живете здесь, вы убедитесь, что ее светлость – не обыкновенная женщина.

Ключи на поясе миссис Барнстейпл зазвенели, словно соглашаясь с этим глубокомысленным утверждением.

В это время открылась дверь, и в комнату вошла горничная ее светлости мисс Мэтьюз с термометром в руках.

– Прошу прощения, мисс Уорнер, я принесла миссис Барнстейпл ее термометр, – вежливо сказала она и, протянув экономке ее вещь, добавила: – Я должна извиниться, что так задержала его. Ее светлость положила его в ящик прикроватного столика, и я совершенно забыла о нем, пока вы не напомнили.

– Спасибо, мисс Мэтьюз, – поблагодарила экономка, с достоинством принимая и термометр и извинения. – Ребенок спит, и мы решили пока не будить его.

– Конечно, не стоит, – согласилась мисс Мэтьюз. – Какой славный мальчуган, верно? Вы видели короля, мисс Уорнер?

– К сожалению, нет, – ответила Карина, довольная тем, что может говорить правду.

– Конечно, я слышала от ее светлости о дедушке этого мальчика, но мне он всегда представлялся какой-то зловещей личностью.

– Ну, вряд ли он здесь появится, – отрезала миссис Барнстейпл. – Оно и к лучшему: у нас и так достаточно дурных людей в доме.

– Я знаю, о ком вы говорите, – сказала мисс Мэтьюз, слегка наморщив нос, – и полностью согласна с вами, миссис Барнстейпл.

– Еще бы, – ответила экономка, и Карина с приятным изумлением поняла, что исключительно для нее и была разыграна эта сценка, предупреждение двух женщин, которые имели самые добрые намерения, но уважая принятые среди слуг обычаи, не могли в открытую сказать ей все, что думали.

Внезапно миссис Барнстейпл вспомнила о своих обязанностях.

– Ваш чай должен быть уже подан, мисс Уорнер, – сказала она. – Если его еще не принесли, я как следует поговорю с этой Эмили. Вечно она опаздывает, хотя я не один, а десятки раз предупреждала ее. Если так будет продолжаться, ей придется уйти – и без рекомендации.

– О нет, миссис Барнстейпл! – воскликнула Карина. – Не делайте этого. Без рекомендации бедняжка не найдет другой работы, а несколько минут не имеют большого значения.

– В таком огромном доме, – заметила миссис Барнстейпл, все должно идти как часы, иначе наступит хаос.

И с этими сковами экономка удалилась из комнаты. Мэтьюз, примиряюще улыбаясь, последовала за ней.

Когда двери за ними закрылись, Карина опустилась на стул. Наконец-то она осталась одна и может обдумать свой странный разговор с леди Линч и поразмыслить над еще более странным появлением слуги, который потом бесследно исчез, буквально растворился в воздухе! Вне всякого сомнения, лорд Линч был очень недоволен, застав ее на той лестнице.

"Здесь что-то происходит, и я бы с удовольствием узнала, что именно", – подумала Карина, и в глазах ее заблестели озорные огоньки.

Она натолкнулась еще на одну тайну семейства Линчей, одну из многих, хранимых в этом доме. Наверное, было бы забавно немного пошантажировать. лорда Линча, размышляла девушка, и заставить его делать так, как хочется ей. Может, тогда он проявит милосердие к брошенной жене и, если потребуется, достойно похоронит ее.

В следующее мгновение. Карина ужаснулась собственным мыслям. Что сказала бы мама о ее намерении вмешаться в жизнь других людей? А няня выразилась бы более определенно. "Много будешь знать – скоро состаришься", – сказала бы она. Сколько раз в детстве слышала Карина эти слова, когда, проявляя любопытство, интересовалась вещами, которые никто не хотел объяснить.

И теперь, как ни пыталась она заставить себя думать, что все это ее не касается, ей не давал покоя вопрос, куда девался тот слуга и почему.

Дипа проснулся в пять часов, но от чая отказался. Пожаловавшись на головную боль, он выпил немного теплого молока, повернулся на другой бок и снова заснул.

Вечер тянулся медленно. Карина пожалела, что не спросила позволения взять какую-нибудь книгу в библиотеке. Она не видела здешнюю библиотеку, но знала, что в подобных домах обычно имеется великолепное собрание книг, которое усердно пополняется каждым новым поколением. В классной комнате было несколько детских книжек, но все они представляли интерес, главным образом, для мальчиков. Полистав одну или две, Карина вспомнила, что читала их в детстве.

Отложив книги, девушка занялась своими вещами. В своем багаже она нашла платье, которое раньше принадлежало ее матери, и решила его переделать. Не успела она разложить шитье на столе, как в комнату вошел лакей и попросил ее спуститься в библиотеку: его светлость выразил желание побеседовать с ней.

– Как интересно! А я только что размышляла, есть ли в доме библиотека.

– Вход в библиотеку из большого зала, – ответил лакей. Это был румяный, как яблоко, молодой парень, говоривший с резким глостерширским акцентом.

– И много в ней книг? – поинтересовалась Карина и подумала, что чтение поможет ей получить новые знания. Вряд ли зимой ее ожидают здесь другие развлечения.

– Тысячи и тысячи. Я часто думаю, вот хорошо прочитать их.

– Вы умеете читать? – спросила девушка, хотя по печальному тону лакея было ясно, что он неграмотный.

– Ну, я выучил несколько слов в школе, хотя не долго проходил туда. Мне предложили стать мальчиком-слугой у одного лондонского джентльмена. Потом я вернулся сюда, в буфетную, а теперь выбился в четвертые лакеи.

– В самом деле?! – воскликнула Карина, надеясь, что в ее голосе звучит неподдельное восхищение его успехами.

– Это неплохая работа, – доверительно сообщил лакей. – Мистер Ньюмен довольно строг, но, скажу я вам, справедлив.

– Значит, в целом, вы довольны?

– Работа в порядке, – с неохотой признался он, словно не хотел ничего хвалить, а предпочел бы подробно изложить свои жалобы.

– Наверное, зимой здесь холодно?

– Вы бы побывали в наших комнатах, – усмехнулся лакей. Они под самой крышей, поэтому летом там, – как в печи, а зимой – ну настоящий Северный полюс. Лучше всех тому, кто ночует в буфетной – когда все уходят спать, там можно развести огонь.

С внезапным чувством вины Карина подумала, что никогда не интересовалась, испытывали ли какие-нибудь неудобства слуги в своих комнатах на верхнем этаже дома в Клеверли. Она даже не помнила, чтобы когда-либо бывала там.

Приободрилась она, только вспомнив, что слугами в доме занималась мама, а уж она наверняка, позаботилась, чтобы все они были хорошо устроены. Если бы это было не так, няня донесла бы недовольные пересуды туда, куда нужно: она просто не могла вынести, когда какой-либо человек, кем бы он ни был, страдал.

– А сколько слуг в замке? – спросила Карина у лакея, когда они спускались по большой лестнице, которая вела во внутренний зал.

– Я даже и не считал. Думаю, двадцать пять или тридцать, ну и конечно, слуги и горничные гостей, а также конюхи.

Это было много. Ее отец никогда не держал больше двух лакеев даже в те годы, когда они были богаты и принимали в Клеверли Корт множество людей.

– Чтобы содержать в порядке такой большой дом, нужно много людей, – простодушно заметил лакей.

В зале горели свечи, и в их пламени четко вырисовывались высокие мраморные колонны и античные статуи в нишах стен.

– Как красиво, – оглядевшись вокруг, сказала девушка, обращаясь, скорее, к себе самой, чем к, лакею.

– На мой взгляд, холодновато. И потом мне никогда не нравились все эти голые фигуры с фиговыми листками и всем прочим. У моей старой мамаши случился бы удар, если бы она их увидела.

Карина не могла удержаться от смеха.

– А вы в порядке, мисс, – сказал лакей, и глаза его при этом дерзко заблестели. – Ничуть не похожи на этих противных, заносчивых гувернанток.

– Спасибо вам, – поблагодарила Карина за позабавивший ее комплимент.

– Думаю, его светлость уже здесь, – произнес лакей, открывая высокую дверь из красного дерева.

На какое-то мгновение она задумалась, почему лорд Линч пригласил ее в библиотеку, если сам в ней отсутствовал, но в это время дверь открылась, и лакей уже докладывал о ней, по-видимому, в пустой комнате.

– Мисс Уорнер, милорд, – объявил он и закрыл за ней двери.

Карина посмотрела по сторонам. Она была в красивой комнате, до потолка уставленной книжными полками. Темно-красные бархатные шторы были подобраны в тон обивке 'стоявших у камина удобных кресел.

Когда Карина сделала несколько шагов вперед, из скрытой в тени дальней части комнаты появился какой-то человек. Он подошел ближе, и она увидела, что перед ней не лорд Линч, а сэр Перси Рокли.