Око дракона

Глава 19.

И вот, наконец, настал день Х. Утром меня разбудила герцогиня и сообщила, что можно выдвигаться в город. Посетовала, что придется идти пешком, так как лошадей ещё не приобрели, имеются только тяговые, рабочие. Я успокоила её, сказав, что все равно не умею ездить верхом. Если только на драконах, но они уже почти месяц к нам носа не кажут. Хлопнула в ладоши и позвала Мефодия. Домовой появился тут же.

– Скажи, ты сможешь пойти со мной в город?

Мефодий замялся.

– Я бы с радостью, хозяйка, но не могу оставить дом, мы ж привязаны.

– А если я позову заветными словами?

Он настороженно на меня посмотрел.

– Я не могу Вам их сказать, нам запрещено, мы тогда всех своих сил лишаемся.

Я улыбнулась и потрепала мягкую шерстку.

– Я их и сама знаю.

– Тогда хоть сейчас!

– Ну вот и славно!– Удовлетворенно сказала герцогиня. – После завтрака и выдвигайтесь. Пока Ария завтракает, я тебе, Мефодий, наказы дам.

Мне Брыль принес плотный завтрак, а герцогиня с домовым удалилась. Секреты? Ха! Она и не представляет, что Мефодий мне все выложит, как только мы отойдем от замка.

Герцогиня просчитала, что все будут заняты празднованием совершеннолетия эльфийской принцессы и никто не обратит внимание на невысокую девушку и её брата. В образе брата был, естественно, Мефодий, на которого Её Светлость наложила иллюзию. По легенде мы шли в город Севиль в поисках работы, он как раз располагался перед драконьим городом Берном. По дороге нам предполагалось сделать остановку недалеко от Берна в небольшом пригородном селении. Зима уже заявляла свои права короткими заморозками, так что оделись мы с Мефодием довольно тепло. Герцогиня дала нам увесистый кошелек, чтоб смогли снять приличную комнату в гостинице. Я прошептала на ухо домовому заветные слова: Хозяин мой, пойдем со мной! Мефодий улыбнулся, показывая, что слова верные и мы оправились в путь. Выходя из замковых ворот, я почувствовала невыносимую тоску, в груди защемило так, что я аж закашлялась и приложила руку к больному месту. Непроизвольно оглянулась – показалось, что из одного из замковых окон за нами наблюдают. Передернув плечами, скинула наваждение, улыбнулась своему «брату» – невысокому мужичку с шоколадными глазами, он взял меня подруку и мы зашагали по дороге, на которую ложились первые снежинки. В добрый путь! Я все-таки доберусь до пророчества Зрячих о фениксе и узнаю свое предназначение в этом мире.

***

Рагнар был в бешенстве. Все планы рушились! Сегодня он должен был с Арией отправиться в Берн в хранилище, но совет кланов вынес решение сопровождать Рояла с Глендой к эльфам. Никакие доводы не смогли убедить лордов отказаться от этой идеи. Совет был непреклонен – семью драконов должен сопровождать маг и сильнейший из драконов. Рагнар с зубовным скрежетом подчинился. И теперь стоял около окна и смотрел как уходит его нечаянная любовь. Да, он знал и понимал, что девушка-феникс не может стать его счастьем, но любить её никто не мог запретить. Тоска вырвалась наружу и раненой птицей устремилась вниз – туда, где маленькая и отважная девушка шла в зиму. Вот она остановилась, обернулась и, кажется, глянула ему в душу. От нестерпимой боли Рагнар завыл как раненый зверь. Ария передернула плечами, улыбнулась своему спутнику и они вышли за стены замка. Рагнар заметался по комнате. Неужели ничего нельзя сделать? Он готов был хоть сейчас сложить полномочия главы клана горных драконов и умчаться следом за любимой. Зашедший Юстас похлопал его по спине.

– Такая у нас судьба. Мы не принадлежим себе. Мы служим нашему роду. Собирайся. Я открываю портал через час.

***

Король Анадриэль готовился к встрече гостей. Через час должны начать работать порталы. Вроде бы все складывается удачно – демоны прибудут всей семьей, Терхениэль позаботится о том, чтобы наследник очаровался Вириэллой. Семья драконов также будет присутствовать, даже несовершеннолетнюю дочь обещали представить ко двору – удивительно, на этих пришлых из другого мира драконов не распространилось проклятие Священного Ока и они будут в человеческом обличии. Остается посвятить Габриэля в подробности договора с Азарионом, принц должен очаровать маленькую драконицу. В способности сына вскружить голову любой девице король не сомневался, сам сколько раз заставал в его постели любовниц и довольно из знатных родов. Оставалось убедить Габриэля в необходимости этого союза.

– Отец?

Король оглянулся и с удовлетворением осмотрел своего отпрыска. Красавец! Белоснежный костюм делал принца невероятно обольстительным. Золотая перевязь подчеркивала его превосходство над другими эльфами. Длинные светлые волосы заплетены в сложные косы и перетянуты лентами с драгоценными камнями. Ну, и какая девушка устоит?

– Сын, настало время послужить нашему роду!– торжественно начал Анадриэль.

– Так я никогда не отказывался от своего долга. Что я должен сделать?

– На празднике будет представители правящей династии драконов, – начал король.

– Я в курсе, отец.

– Не перебивай! Они привезут свою несовершеннолетнюю дочь. Ты должен вскружить ей голову. Делай, что хочешь, но она должна стать твоей невестой до окончания торжеств. У тебя в распоряжении 3 дня.

Габриэль ошеломленно застыл. Что? Какая ещё невеста? Ящерица? Не бывать такому никогда!!!

– Отец!– Принц гордо поднял голову. – Я уже встретил ту, что услышало моё сердце. Она не из знатного рода, но, клянусь, я не впущу в свое сердце никого!

Анадриэль поморщился.

– Сынок, да люби ты кого хочешь! Но жениться ты должен на ящерице!

Габриэль прищурился.

– Нет. Я. Женюсь. На той. Кого. Выбрал. Сам.

Отчеканил. И застыл.

Напрасно король вещал о пользе договорных браков, о долге перед короной, о клятве, данной им богу Азариону – принц был непреклонен.

Тогда Анадриэль достал свой последний козырь.

– Сейчас замок драконов без драконьей охраны. Там скрывается феникс. Доставь его в храм богини Терхениэль и принеси ей в жертву. Как только кровь феникса брызнет на жертвенный алтарь, я освобожусь от клятвы Азариону. И ты можешь жениться на ком хочешь.

Габриэль судорожно вздохнул.

– Богиня получит свою жертву!

И скрылся в портале.

– Браво, Вашество!

Король вздрогнул и обернулся. На столе, закинув ногу на ногу, сидела Терхениэль, собственной персоной и хлопала в ладоши.

– Ну что ж, я вижу ты не изменяешь нашему договору! Пойду выполнять свою часть!– щелкнув пальчиками, богиня исчезла в серебряной дымке.

Светлейшая Терхениэль.

Я впервые вышла за ворота замка. Уже прошел месяц, как я оказалась в этом мире. Зима настойчиво заявляла свои права ночными заморозками и вот сегодня пошел первый снег. Маленькие снежинки неуверенно кружились в воздухе, торжественно опускаясь на землю. Дорога вниз от замка к селению была каменистой и петляющей. Видно было, что её долгое время не использовали, а вот недавно пытались привести в благообразный вид – расчищены завалы, о чем свидетельствовали кучи камней, сваленных по обочине. Идти было не совсем удобно, так как постоянно попадались мелкие камни. И хотя подошва на сапогах толстая, все равно я постоянно спотыкалась. Мефодий наоборот – шел так, как будто по автостраде. К подножью горы мы спустились уже хорошо затемно. От ходьбы по непривычному рельефу–это вам не по ступенькам скакать, – тряслись мышцы на ногах. Домовой вынул из мешка с подпространством – удобная вещь, скажу я вам, это подпространство, – маленькую палатку и спальный мешок. Быстренько «спроворил» нам лагерь и соорудил костерок, на который тут же водрузил котелок с чаем. Пока чай нагревался, я смотрела на огонь и в который раз душила в себе желание сунуть руку в огонь и погладить язычки пламени как будто это рыжий пушистый кот. Наваждение какое-то! Мы молча выпили по кружке ароматного чая, и я запаковалась в мешок – Мефодий остался снаружи, он ведь не нуждался во сне. За всю дорогу мы не перекинулись с домовым и парой слов. Он ни о чем не спрашивал, я мне не хотелось говорить и так кошки на душе скребли. В голове все больше скапливалось вопросов и ответы я находила на них далеко не всегда. С четким намерением завтра попытать Мефодия, я провалилась в сон.

Утро началось с яркого зимнего света. Высунув голову из палатки, до меня донесся умопомрачительный запах гречневой каши. Гречка! Я с детства её люблю! Особенно с маслом, когда масло добавляют уже в готовую кашу, снятую с огня. Быстренько проделав гигиенические процедуры, умостилась рядом с Мефодием и с наслаждением съела целую тарелку каши. Есть я стала намного больше, чем раньше, сначала меня это пугало – вдруг опять растолстею! – но затем успокоилась: так, как меня гоняли на тренировках, то все калории не то, что сжигались, они просто испарялись на мне в виде пота. Домовой удовлетворенно крякнул. Ему явно польстило то с каким удовольствием я ела приготовленную им кашу. Но всему хорошему приходит конец и нам надо было выдвигаться дальше. Мефодий собирал палатку, а я завороженно смотрела на затухающий огонь. Все-таки не выдержала и протянула к костру руку. Пламя на миг вспыхнуло и объяло мои пальцы. То произошло так быстро, что я не успела не то, что отдернуть руку, но и испугаться. Одновременно с осознанием происшедшего появилось чувство удовлетворения, и огонь не оставил на руке никаких следов, только мягкое тепло распространилось по всему телу. Мефодий подозрительно на меня покосился, опять крякнул, но ничего не сказал, закинул мешок на плечо и дунул на костер. Пламя, громко шикнув, потухло. А у меня внутри появилось огорчение.

Пошли. Теперь шагалось полегче – дорога вела через лес и камней попадалось все меньше и меньше, к обеду мы вышли на перекресток с указателями и повернули в сторону Севиля. Располагаться на «пообедать» не стали, Мефодий протянул мне кусочек сыра и булочку, что я быстро и схомячила. Показалось мало. Но настаивать не стала, потерплю до вечера. Через пару часов нам очень повезло – нас догнала крытая повозка, которой управляли двое мужчин – один молодой, лет 30, другой значительно старше, и судя по виду, родственники. Повозку тянула тройка коренастых лошадок, с гладкими лоснящимися боками. Они создавали впечатление зажиточных крестьян. Мы посторонились, пропуская повозку. Старший из мужчин скользнул по мне взглядом и притормозил:

– Далеко идете?

– В город, уважаемый, – ответил Мефодий. По легенде он мой старший брат, я и предпочла отмалчиваться.

– Садитесь,– кивнул нам мужчина,– дорога не близкая, подвезем.

Мы с благодарностью приняли предложение, «брат» легко закинул меня на повозку и примостился рядом.

– Жена?– поинтересовался старший.

– Сестра, младшенькая,– с улыбкой оглаживая меня по голове, пояснил Мефодий.

Мужчины завели разговор о хозяйстве, а я даже придремала, скрутившись около домового.

Тут из крытой части донесся слабый стон.

– Невестка,– угрюмо сказал старший. По тому, как сжал зубы и побелел молодой, я поняла, что это его жена.– Родами третьи сутки мучается, знахари в деревне ничего не смогли сделать, вот везу вгород.

У меня при мысли о роженице руки закололо и вырвалось:

– Можно посмотреть?

– А чего там смотреть? Не дай Боги, чтоб тебе такое досталось пережить.

Я покраснела и без разрешения заползла в крытую часть. Удерживать меня не стали, вернее молодой мужчина рванулся, но Мефодий схватил его за руку и покачал головой.

Перед моими глазами открылась удручающая картина: на соломе, покрытой одеялом, лежала молодая женщина, губы были искусаны в кровь, сама она казалась прозрачной – ещё немного и душа совсем покинет этот мир. Рядом сидела пожилая крестьянка – свекровь, наверное. Я присмотрелась к животу и создалось впечатление, что ребенок лежит поперек и поэтому не может выйти, да и сам малыш тоже уже доживал последние минуты. Руки мои сами потянулись к ним, я почувствовала, как от меня что-то тянется, как будто изнутри. И ребенка вдруг четко увидела. Мягко, стала поворачивать его головкой вниз. Малыш не сопротивлялся, вот и встал как положено. Дальше надо было заставить его родиться. Только как?

Сам он без сил, да и мама в беспамятстве. Я опять потянулась к роженице как будто сливаясь с ней, я почувствовала боль тела и отчаяние души. Женщина принялась тужиться, только это как будто я тужилась, как будто из моего тела выходит ребенок. Через несколько минут свекровь приняла на руки маленький комочек. Он никак не хотел кричать и я опять «слилась» с телом, теперь уже младенца. И это я кричала его голоском, это мои легкие развернулись и наполнились морозным воздухом! Минутой спустя, поняв, что ребенку уже ничего не угрожает, обратилась к роженице. Женщина была без памяти, но её состояние это результат трехсуточных мук. Я чувствовала, что смерть, милостиво кивнув мне, ушла от них и женщина поправится, нужен только уход и время, она наберется сил и все у них будет хорошо. Только вот у меня теперь сил не было. Перед глазами мелькали мушки, я вообще не чувствовала своего тела. Я не видела, как засуетились мужчины, с каким благоговением дедушка держал на руках внука, завернутого в походные пеленки, пока бабушка и отец хлопотали возле молодой мамы. Я не чувствовала, как меня взял на руки Мефодий и как ребенка покачивал и вытирал холодный пот с моего лица.

– Ну вот и славно,– шептал мне домовой,– вот и хорошо. Отдыхай теперь.

Затем вынул из мешка бутылку с травяным настоем и принялся потихоньку вливать мне в рот.

– Это укрепляющее, взял в дорогу на всякий случай. Вот и пригодилось.

Настой был горьковатым и пах мятой. Первые глотки дались мне с трудом, губы вообще не слушались. Только через некоторое время ко мне вернулось осязание собственного тела и дела с принятием настоя пошли лучше. Наши попутчики уже оправились от шока, вызванного рождением малыша и в три голоса стали нас благодарить, а женщина аж расплакалась. Нам предлагали деньги, но Мефодий отказался, сказав, что у сестры дар божий и она им не торгует. Тогда селяне предложили довезти нас до самого города. Мы с домовым переглянулись.

– Вы нас до ближайшего селения довезите и покажите хороший постоялый двор, мы ведь не местные. А сами домой езжайте, не дело малыша по морозу таскать, – резонно ответил Мефодий.

На том и порешили. К вечеру мы приехали в большое село, попутчики наши определили нас к своим родственникам. Не знаю, что там они между собой решали, но денег за постой с нас не взяли, покормили очень вкусно и сытно и на ночлег выделили комнату наверху. Комната была теплая, с камином, там стояли около противоположных стен 2 кровати, посередине располагался стол с 2 стульями, около окна небольшой комод вмещал постельное белье и полотенца. Как только мы вошли в комнату, прибежала молоденькая девушка с большим тазом и следом 2 парня сноровисто наполнили его горячей водой. Мефодий вышел, а я с помощью девушки с удовольствием обмылась, вытерлась пушистым полотенцем, одела предложенный халат и завалилась в кровать. Девушка кликнула парней, те также сноровисто убрали воду и тазик. Домовой пришел, когда я уже дремала. Он присел на кровать, долго на меня смотрел своими шоколадными глазами. Затем, пожелав спокойной ночи, задернул на моей кровати полог и пошел спать сам, ведь он не мог целую ночь просто сидеть. Вызвал бы подозрения у хозяев. Я-то знаю, что домовые не спят, было интересно, чем же он будет целую ночь заниматься, но прошедший день вымотал меня вконец и я заснула. Без сновидений.

К утру я все-таки замерзла. Мефодий, по обычаю крякнув, подкинул дров в камин и спустился вниз, узнать насчет завтрака. А я опять завороженно смотрела на огонь. Камин был маленький и так уютно потрескивал, что вылезать совсем не хотелось. Однако, пришлось. Пока домового не было, сделала несколько йоговских ассан, поприседала и с десяток раз отжалась. Физическую форму нужно держать. В комнату постучали и вошла вчерашняя девушка с кувшином воды и тазиком. Быстро умылась, оделась, взяла наш мешок и спустилась вниз. Там уже нас ждал завтрак. Простой деревенский, но от этого не менее вкусный. С удовольствием съела целую тарелку пшеничной каши с сахаром и большим куском масла, выпила кружку молока со свежей лепешкой. Домовой также навернул кашу и запил молоком. Поблагодарив хозяев, мы собрались в путь.

– Сегодня в город идет почтовая карета, извозчиком служит мой младший брат. Если изволите, могу похлопотать, вас довезут. Да и брату будет веселее, – предложил нам хозяин.

Изволим ли мы? Да мы руками, ногами и вообще всеми конечностями – за! Тем более на улице срывался снег, и так по серьезному срывался, грозя перейти вообще в метель. Не очень-то хотелось шагать по принципу «ветер в харю, а я шпарю». Поэтому мы с воодушевлением согласились и минут через 20 уже устраивались в этой самой почтовой карете. Не знаю, кто назвал это «чудо» техники каретой! Оно представляло собой крытую деревянную повозку, забитую мешками, коробками и узлами. Мне выделили маленькое местечко рядом с крошечным окошком, а Мефодий сел с возницей. Ну и на том спасибо. К вечеру «карета» должна была доставить нас в город.

Метель, действительно, поднялась. Не так, чтобы свирепая, но я порадовалась и такому виду транспорта, все ж не по снегу топать. Из-за этой самой метели мы и подзадержались. В город приехали поздно вечером, как раз успели до того, как закроются ворота, считай после нас их и закрыли. Уплатив пошлину, мы собирались найти постоялый двор или гостиницу. И опять нам помогли. Возница отвез в один из лучших постоялых дворов. Пошептавшись с управляющим, он сдал нас ему на руки. Управляющий – пожилой крепенький мужичок, назвался господином Аткинсом и проводил нас во вполне очень приличный номер из двух спален с примыкающими удобствами и – о сказка! – большим камином с кованной решеткой. Перед камином лежала шкура какого-то мохнатого животного, стояли 2 кресла, маленький столик. Около двери располагался шкаф, с одной стороны было две двери – вели в спальни, а дверь напротив вела в ванную. Я очень замерзла в повозке, поэтому сразу попросила ванну. Через несколько минут пришла горничная с нагревательными камнями и приготовив ванну, спросила, что мы будем заказывать на ужин и завтрак. Выбор блюд предоставила домовому, а сама юркнула в ванную. С удовольствием скинула промерзшие сапоги и штаны и погрузилась в горячую воду. Мылась долго. Даже Мефодий пару раз интересовался: не нужно ли чего. На самом деле хотел удостовериться жива ли я. Проснувшаяся совесть вкупе с голодом заставила все-таки вылезти из воды. Полотенца здесь были огромными, прямо как простыни. И халат толстый, махровый с капюшоном. И тапочки в виде махровых сапожек. Когда я вышла в гостиную, камин жарко пылал, а Мефодий «дремал» в кресле. Мне стало неудобно. Ведь он тоже замерз, наверное, да и проголодался, а я все нежилась. Тут же постучали в дверь и домовой встрепенулся. Это принесли наш ужин. И все-таки я очень люблю мясо. Нам принесли запеченных цыплят с картофелем и овощной салат. Мефодий заказал даже бутылочку сухого вина. Цыплята оказались потрясающе вкусными, я не заметила, как мы умяли целое блюдо этих крылатых под картошечку с овощами, запивая вином. Вино домовой, прежде чем разлить по бокалам подогрел в ладонях и оно растеклось внутри, придавая приятную истому всему телу. До кровати я добиралась с помощью того же домового. То ли усталость сказывалась, то ли вино оказалось крепленым – хотя по вкусу не скажешь, а в винах я разбираюсь, ну то есть разбиралась там, в прошлой жизни, –но ноги идти не хотели. Мефодий, посмеиваясь в бороду, поднял меня на руки как ребенка и уложил в постель. Прямо в халате и домашних сапожках. Потушив свечи, он пошел к себе. Я заснула тут же. Даже не слышала, как горничная убирает посуду.

Утром я проснулась в великолепном настроении. В окно уже во всю светило солнце, дверь из моей спальни Мефодий оставил открытой, я видела, что камин опять жарко пылал и в гостиной было тепло и уютно. Домовой, увидев мою заспанную моську, заговорщицки улыбнулся и сообщил:

– Мне надо отлучится ненадолго. Вернусь к обеду.

Я озадачилась.

– А ты, разве можешь от меня уходить далеко?

– Так я недалеко, я здесь буду, у тутошнего домового. Пойду поразузнаю что да как. А ты, хозяйка, отдыхай пока, завтрак сейчас принесут.

Нахмурилась.

– Мефодий, не забывай: здесь я тебе не хозяйка, а сестра. И ты сам завтракал?

– Да, я уже перекусил, мне хватит. Драконий город недалеко отсюда, пешком к вечеру придем. Жаль, повозку нельзя нанять, не нужно никому знать, куда мы идем, – вздохнул и направился к выходу.– Может, получиться узнать, где можно купить пару лошадей или хотя бы двуколку с лошадью напрокат взять. И это, хозяйка, ты запрись за мной, я скажу, чтобы посуду не убирали.

Домовой открыл дверь и велел принести завтрак. Подождал, пока горничная сервирует стол и вместе с ней вышел. Я же нехотя поднялась и не умываясь принялась ублажать свой желудок. Первым делом угостилась яичницей со шкворчащими ещё кусочками сала с мясной прослоечкой, а затем кружечкой фруктового чая с большим куском яблочного пирога. Наевшись, как перед казнью, откинулась на кресле и опять завороженно уставилась на огонь. Дрова уже почти прогорели, пламя лишь изредка вспыхивало и замирало. По-хорошему, надо было подкинуть полешки в топку. Я встала, подошла к камину и …и просунула руки в самую глубину за решетку. Огонь ластился ко мне, как котенок, было так хорошо…Как под гипнозом я скинула с себя всю одежду и залезла внутрь камина. Господи, блаженство какое! Одна часть моего сознания в ужасе вопила, что я сгорю, ей Богу сгорю, как кусок шкуры, а другая пыталась дать той подзатыльника с увещеванием, что у меня и так с головой не в порядке, так может благословенное пламя все расставит по местам. Плюнув на эту перепалку между полушариями оставшегося у меня после катастрофы мозга, я подгребла под себя угли, свернулась калачиком, – ну типа в позу эмбриона, – и задремала. Проснулась от деликатного покашливания. Ну конечно, кто бы сомневался – Мефодий!

– Хозяйка, ты совсем вся в золе. Иди в ванную, я уже и воды набрал и халат приготовил.

Глаза у него на спине, что ли? Как он увидел, что я проснулась? Хотя, он прав. Вся в золе. Да и угли уже не такие горячие, чтобы балдеть.

Встаю. Встаю и иду в ванную, причем не стесняясь своей наготы – деликатный Мефодий сосредоточенно изучает дверь. Вода в ванной горячая, аж парок идет, прямо праздник какой-то. И чего это я раньше не додумалась в камине полежать? Ясно же, я изменилась и многие ощущения и потребности тоже. Дала себе страшную клятву почаще прислушиваться к внутреннему голосу. Он и раньше меня никогда не подводил, а теперь и подавно, только просыпается не так часто, как хотелось бы. Вот и сейчас бубнит, что хватит прохлаждаться, нас, вообще-то, отправляли за делом.

– Что-нибудь выяснил полезное?– спросила я, просушивая волосы.

– Да я уж и прикупил лошадку с повозкой. Напрокат не дали, а вот продать – продали. Лошадка, правда, не ахти какая, но крепенькая ещё.

Ну и ладно, ну и хорошо, все ж не сапогами снег месить. Номер я покидала с неохотой – камин так и манил, останавливало то, что его не растапливали с утра. Мефодий расплатился за ночлег ещё вчера, поэтому мы сразу после того, как отдали ключи, вышли на улицу. Воздух был морозным и приятно пахло выпечкой, наверное, рядом находилась кондитерская. Следуя запаху, я повернула голову и увидела вывеску «Сладости от феи». Проницательный домовой и тут не оплошал. Пока я устраивалась в повозке сбегал и купил мне целых два кулинарных произведения в виде бисквитных пирожных.

Все-таки я очень люблю покушать! А вкусно покушать тем более. Пирожные таяли во рту, даже обидно, что быстро. Прямо – раз! – и они закончились. Сделала пометку: на обратном пути обязательно зайти сюда.

Лошадка бодренько трусила по проселочной дороге. Снега ещё было не много, в драконий город никто не ездил, да и много десятков лет никто и не ходил, но надо отдать должное нынешним властям – за дорогой следили, поэтому наше путешествие надолго не растянулось. Часа через 2 мы подъезжали к воротам города. Если бы не падающий снег, я бы, наверное, не заметила ЭТО. Город был как будто накрыт прозрачным колпаком, по стенкам которого снег скатывался и собирался валиком у его основания.

– Это проявление стазиса,– пояснил Мефодий.

– А как мы зайдем? И ворота закрыты, – я слегка опешила. Спустившись с повозки, не решалась даже подойти к призрачному барьеру.

– Дак у нас же пропуска есть – драконьи чешуйки,– продолжал пояснять домовой,– они ж зачарованы на этот случай. Господин Юстас и мне такую дал! – Он с гордостью продемонстрировал черную пластину на животе, задрав полы кафтана.

Мефодий привязал лошадь к дереву, дал ей зерна и потянул меня ко входу.