Омега для Альфа Мужей

Глава 14

Ария

В коридоре отчётливо раздавался болезненный вой. Выл профессор, да так, будто его резали заживо. Я скорее побежала на звук, а вой тем временем превратился в скулёж. У меня сердце нервно вздрогнуло.

Что там вообще случилось?!

Я ворвалась в рубку капитанов и замерла на пороге.

Никого из сотрудников тут не было. Только Ордел и Хант, что возвышались над скрючившимся на полу профессором. Одна рука Люциана Герея была выкручена под неестественным углом, несколько пальцев выгнуты в неправильную сторону. Хосты маршалов накрепко фиксировали профессора — так что он мог только дрожать и выть, его обычно смуглое лицо сейчас было серым от боли. Его белые брюки были мокрые, и сам он лежал на полу в луже воды…

“Не воды…” — с оторопью поняла я, когда кислый запах добрался до моего носа.

— Что здесь происходит? — спросила я. Голос у меня свистел.

— Беседуем с профессором, — ответил Хант с таким видом, будто они не кости Люциану ломают, а делают суставную гимнастику.

— Виана Ария, мы уделим тебе время позже. А пока что выйди, — предельно вежливо произнёс Ордел.

Градус безумия шкалил, и у меня закружилась голова.

Моя шиарийская звериная часть потирала руки от удовольствия. “Получил, по заслугам, шантажист!” — агрессивно думала она, глядя на скулящего профессора Грея. Она, кажется, даже хотела бы сломать ему и вторую руку следом! Но моя разумная половина была в ужасе и со скоростью света просчитывала последствия.

— Помоги мне, Ария! — взвыл Люциан. От его былого высокомерия не осталось и следа, в синих глазах плескался один лишь животный ужас. — Помоги! Или Союз этого так просто не оставит!

На это заявление ни Хант, ни Ордел не отреагировали. Было похоже, что они сильно сомневаются, что Люциан сумеет что-то и кому-то сообщить. Потому что …мёртвые ведь не говорят, верно? — такое было выражение у лиц капитанов. И именно такое сообщение считывалось с крошечных движений их хвостов.

Космос великий!

Чем Люциан насолил капитанам?

Они же не собираются действительно его убить?!

Как бы сильно я недолюбливала профессора, но смерть — это чересчур. Да и кости ломать… У него же протекция Союза! Даже если тело не найдут, будет серьёзная проверка. Капитанов ждут проблемы. Хорошо, если не трибунал… И тут ведь явно что-то личное — потому что не похоже на хладнокровную расправу — нет, это явно на эмоциях.

Хоть шиарийцы и демонстрировали спокойствие, но я ясно ощущала, как в их псионическом поле бурлили эмоции — гнев и ярость. Даже у обычно спокойного Ханта глаза светились куда ярче обычного — прямой показатель, что его звериное начало вышло из-под контроля, и он готов сейчас кого-нибудь убить… Точнее — не кого-то, а одного конкретного человека.

Я должна вмешаться.

Пусть позже разберутся с ним разрешёнными методами.

— … мы закончим здесь и всё тебе расскажем, — снова произнёс Ордел. Но вместо того, чтобы покинуть рубку, я медленно подошла к нему. Коснулась руки темноволосого маршала.

— Я уверена, что Люциан сделал что-то неправильное… Но обязательно ли нужны такие меры? — мягко сказала я, заглядывая капитану в глаза. А мой золотыш потянулся к чёрному хвосту. Тот соскользнул с искалеченной руки профессора и сплёлся с моим хвостом.

— Ария… — рычаще произнёс капитан. — Этот человек недостоин того, чтобы ты его защищала. Ты ведь и сама это знаешь. Не переживай, позже он на коленях принесёт тебе извинения за все лишние слова и действия…

Я не была уверена, что именно капитаны узнали про Люциана. Может, что он приставал к девушкам в академии? Но разозлились они не на шутку.

— Конечно, — вслух согласилась я с Орделом, помня, что нельзя спорить с тем, кого захлестнули эмоции. — Но для этого у профессора должны остаться колени верно? В чём бы он ни был виноват, позже понесёт положенное законом наказание. А сейчас не лучше ли отправить его в лазарет, где он дождётся приговора? А мы могли бы с вами всё обсудить.

Братья обменялись взглядами, явно переговариваясь на своей волне. Хант дёрнул уголком рта. А потом серебристый хвост соскользнул со второй руки профессора. А спустя миг в помещение зашёл помощник капитанов.

— Убери этот мусор, — прорычал Ордел.

Тот кивнул. Следом в комнату заехали роботы-уборщики. Система вентиляции уже очистила воздух, сделав его свежим. Профессор с трудом сел, к его лицу стала возвращаться краска.

— Я этого так не оставлю, — зашипел он.

— Как и мы, — откликнулся светловолосый Хант, стегнув хвостом. — Мы продолжим разговор. Но в следующий раз за оскорбление мианессы Арии сразу вырвем тебе язык.

“Мианессы?!” — застыла я.

Это впервые, когда они меня так назвали. Да ещё и прилюдно!

Моя внутренняя самка подпрыгнула от счастья. Но мою разумную часть это напугало чуть ли не больше, чем покалеченный профессор.

Это было слишком громкое слово! Мианесса была синонимом к “единственная, лучшая для нас, самая нужная” и так далее. Это было почти признанием в любви! Почти предложение руки и сердца!

Как маршалы могли произнести его по отношению ко мне?! Я ведь… я…

Но у профессора это заявления вызвало лишь дурной приступ смеха. Помощник довольно грубо закинул его себе на плечо, что не помешало Люциану Грею истерично смеяться.

— Какая, к чёрту, мианесса?! Вы ещё не поняли?! Она просто вас использует! — крикнул он уже в дверях.

— Я его сейчас прикончу, — зарычал Ордел. Но я схватила мужчину за рукав. А следующую секунду пожалела, что остановила капитана. Потому что Люциан крикнул:

— У Арии активный омега-ген. Она вас на него и поймала, как рыбок на удочку. И вертит вами, как хочет.

Это были последние слова Люциана, перед тем как двери за ним захлопнулись.

Меня парализовало.

Я опустила взгляд, следя за роботами-уборщиками, которые намывали пол. В голове было пусто — там лопались пузыри паники.

Космос великий! Маршалы же не приняли слова профессора всерьёз?! Они ведь не станут спрашивать… Даже глаза поднять боязно. Куда делась моя хвалёная шиарийская храбрость?

— Ария… — раздалось совсем близко. Горячее дыхание коснулось щеки. И глаза поднять всё же пришлось. И тут же сбилось дыхание. От внимательно острого взгляда Ордела хотелось провалиться под землю. Хант уже заступил за спину, отрезая любые пути к побегу. Я оказалась зажата между сильными телами братьев. — То, что сказал Люциан, это ведь ложь?

Я смотрела в суровое лицо маршала во все глаза, не в силах выдавить ни ложь, ни правду.

— Корабль напоил профессора сывороткой истины, — рыкнул Хант, обнимая меня руками со спины и прижимая к своему твёрдому телу. — Люциан не мог врать.

— В твоих документах ни слова про омега-ген… — задумчиво продолжил Ордел. — Но что скажешь ты сама?

— Разве… вы сами не чуете, есть он или нет, — всё же просипела я.

Не ложь. И не правда.

Вся надежда была на лекарство, что мне отдала Ди. Вот только она попросила, чтобы маршалы не нюхали меня близко… Почему?

Через секунду я узнала ответ. Потому что и Ордел, и Хант наклонились ко мне, жадно вдохнув мой запах возле самой шеи…

Я обмерла.

Перестала дышать.

Мы с Орделом и Хантом были одни на капитанском мостике. И всё моё внимание сконцентрировалось на них — мужчинах, страстно прильнувших к моей шее. Таких мощных, таких опасных. Они сейчас вдыхали мой запах, у самой кожи. А это значит…

Они поймут! Сейчас всё поймут. Об этом ведь было предупреждение Ди? … она просила, чтобы они не нюхали близко к коже… потому что иначе они могут понять, что я “подцепила их на крючок омега-гена”?

Я ведь не хотела. То есть, нет… возможно чуть-чуть хотела. Если заглянуть в собственную душу, если быть до конца честной перед собой… Капитаны меня так злили, что втайне я желала, чтобы они пожалели. Чтобы эти наглые альфачи увидели меня… Меня саму — по настоящему. И осознали как были не правы.

В итоге как-то так и получилось… Может, это моё подсознание перехватило контроль? Я привлекла внимание капитанов… Но не специально! Однако теперь, после слов профессора Люциана Грея — как это будет выглядеть?

Остаётся ждать.

Но мгновения тянутся так тягуче-медленно. Мучительно. Жар пульсирует на моих щеках.

Я вижу краем глаза, как хищно изгибаются хвосты моих шиарийцев. Моих? Что за бред?.. А, впрочем, сейчас неважно.

Капитаны вот-вот резко отпрянут от моей шеи, оскалятся. Не ударят, конечно… но наверняка покинут помещение, цедя сквозь зубы ругательства. Или прикажут убираться мне. А потом на крейсер явятся люди в специальной форме. Медики, псионики, эксперты, генетики… Представители Союза…

А потом выяснится и про беременность.

И в золотых глазах Ордела и Ханта я не увижу ничего, кроме презрения. Никогда.

И их дети… наши с ними дети… будут страдать от этого самого презрения, которое их отцы испытывают к матери…

Все эти мысли пролетают в голове за миг.

Я моргаю. И… ничего! Ничего из того, что я придумала не случается.

Маршалы стоят передо мной, смотрят внимательно. Осознанно. Я вижу: их разум на этот раз не захватили феромоны — Ордел и Хант сейчас не под влиянием гена. Как и я. Ничего такого нет. Мы просто смотрим друг другу в глаза.

Я — должно быть, с легко читаемым ужасом. Они — почему-то с нежностью. По крайней мере, я именно так трактую эту неожиданную для меня эмоцию во взглядах Ордела и Ханта.

— Капитаны… — начинаю я.

А что “капитаны”?

Дальше мне сказать нечего. И я замолкаю на полуслове.

Только прерывисто вздыхаю, когда Хант вновь наклоняется к моей шее. Поражённо застываю, когда мою кожу обжигают горячие губы светловолосого капитана.

Острый короткий поцелуй. Затем — более медленный и нежный. Чуть удлинённые шиарийские клыки нежно царапают мою кожу. Терпко, многообещающе.

А я… вместо того чтобы отстраниться, зачем-то зарываюсь пальцами в жёсткий шёлк светлых волос Ханта. А из моей груди вырывается тихий стон. И я тяну вторую руку к Орделу. Я без слов зову его, и он не заставляет себя ждать.

Моё сердце колотится. Словно хочет выломать мне рёбра изнутри. И вырваться.

Я заключена в двойные объятия шиарийцев. Мой золотистый хвостик — вновь в плотной косице с хвостами Ордела и Ханта.

И самое удивительное — я в кристально ясном уме! Впервые так близко с Орделом и Хантом, я полностью отвечаю за свои действия. Как и они. Так почему же я тогда?.. Почему же мы?..

— Наша мианесса… — выдыхает мне в губы Ордел и тут же буквально берёт меня порывистым ярким поцелуем. Я отвечаю. И нервно смеюсь в своих мыслях: я всё ещё в уме!

Как так? Эффект таблеток? Или… Или… может ли быть такое, что я…

“Мианесса”, — врывается в моё псионическое поле слово, произнесённое голосом Ханта. А затем его также не произнеся ни звука повторяет Ордел.

Я замираю, понимая… что даже без омега-гена они меня так называют. Что они учуяли у шеи? Что-то что дало им уверенность… Мой обычный запах? Но они не собираются меня отталкивать.

Значит, дело не только в омега-гене?

И словно тепло разрывается в моей груди — внутренняя самка посылает волну восторга по моему телу. Удовольствие оседает пульсирующим узлом желания внизу живота. И распирающим счастьем в груди. И ещё — вокруг словно ореол тепла: я — рядом с моими капитанами — в абсолютной безопасности.

Каждый из нас троих — совершил свои ошибки на пути общения друг с другом. Но… мы на пути к тому что бы всё решить.

Чудесные таблетки, Ди!

Теперь мне не просто всё ясно — в голове всё лежит так чётко на своих полочках, как никогда.

И в этой позиции мне как бы открывается другой угол зрения: возможно ли, что я и впрямь — мианесса этих двоих… шиарийцев. Грозы флота. Правда? Правда?!!! К сожалению, только самцы нашего вида могут определить идеальную пару. А я… могу только поверить. Не стали бы шиарийцы произносить столь важное слово впустую. Так не бывает. Тем более сейчас, когда ген нейтрализован.

А что чувствую я? Я хочу быть их мианессаой?

По телу прокатывается жар. И я вдруг осознаю — я должна ощутить капитанов ближе. Я хочу этого… — чтобы понять свои эмоции. Почувствовать, как это быть с ними, когда я полностью в своём уме. Когда и они не под влиянием феромона. Тогда я окончательно пойму себя. Осознаю, хочу ли быть с ними…

Хотя, похоже, сомневается только мой разум. Реакция моей внутренней самки на звание мианессы однозначна — она растеклась лужицей от счастья. И мой хвост тоже выражает лишь удовольствие и радость.

И только мой разум продолжает тревожиться и гонять по кругу мысли… Если это правда… и я их мианесса, то как быть? Ведь омега ген — всё равно есть. Как и беременность…

И однажды они узна́ют и о том и о другом. И как изменится тогда их отношение? Должна ли я и дальше скрывать, или…

— Мы не смеем врываться в твой разум, Ария, — шепчет Хант мне в шею между поцелуями.

“Но прекрати так тревожиться, наша красавица, — говорит Ордел уже через пси-поле, — или посвяти нас, чтобы мы решили все твои проблемы…”

Я обмираю вновь.

Я на волоске.

Они подобрались ко мне так близко.

И лишь понятие Ордела и Ханта о чести и моих границах — удерживает хрупкую ширму. Да, таблетки Ди подавили физиологический запах моей беременности, которые могли различить шиарийские самцы, если бы знали, что искать. Подавили вместе с феромоном. Но моя мысль — слишком громкая, а хвосты в плотном контакте — а значит, ментально я абсолютно не защищена от псиоников такого высокого уровня. Им стоит лишь пожелать.

Ширма в моём сознании для них как полупрозрачная бумага. Смять и отбросить. Но они благородно этого не делают.

— Открой нам, что тебя так взволновало? — дыхание Ханта обожгло мою кожу.

Я нехотя отстранилась от губ Ордела.

— Я не хочу об этом говорить… — сипло выдохнула я, — потом…

— Желание мианессы — для нас закон, — мурлыкнул Ордел.

Я ничего не ответила.

Коротко кивнула.

И просто разрешила себе. Потянуться к вороту формы Ордела.

Мне достаточно было лишь намекнуть, чего я хочу.

И как только мне хватило на это смелости? Может, я всё же не в здравом уме?..

Мысли и тревоги пролетали, и я отпускала их без сожалений.

Просто смотрела, как мои шиарийцы быстро расстёгивают свои форменные космийки.

И мне не надо было быть сильным псиоником, чтобы предсказать, чем это закончится.