Он сказал «нет»

Глава 9

Утром на городской площади собралось множество людей. Казалось, повеселиться на празднике приехали гости со всего графства. Площадь же, в обычные дни довольно скромная, преобразилась до неузнаваемости – здесь появились десятки лавочек с аппетитной снедью, и повсюду расхаживали торговцы, продававшие всевозможные безделушки и сладости.

Подъезжая к Уинчкому, Кэтрин то и дело поглядывала по сторонам. Она надеялась увидеть лорда Грэнби, так как знала, что он принял приглашение Эммы и остался погостить до праздника в замке Садли.

Задержка графа могла означать только одно: он собирался предложить ее отцу сделку, от которой тот не сможет отказаться.

Она всерьез не задумывалась о том, что Урагана могут продать, пока не подслушала вчера вечером беседу отца с тетей Фелисити, после чего проблема предстала перед ней в ином свете. Дело в том, что поездка в Лондон могла оказаться очень дорогой, если к ней отнестись серьезно. Разумеется, ее отец не нуждался, но очень богатым человеком его никак нельзя было назвать.

Накануне Кэтрин не спала всю ночь и думала о том, что Урагана могут продать, чтобы оплатить расходы по ее пребыванию в Лондоне, хотя она совершенно не хотела туда ехать. Если лорд Грэнби увеличит сумму, тогда жеребец действительно достанется ему. Кэтрин не сомневалась, что именно таким было намерение графа. Он ведь не из-за нее задержался в Уинчкоме.

Прием в замке Садли был три дня назад, и с тех пор Кэтрин не встречала графа ни в Стоунбридже, ни во время своих утренних прогулок. Однако она постоянно о нем думала, не могла не думать. И постоянно вспоминала об их свидании в укромной комнатке замка. Тогда граф сумел очаровать ее, она совершенно потеряла голову и вела себя глупейшим образом.

Но впредь с ней такого не случится.

Три дня размышлений не прошли напрасно. Сегодня она не позволит графу застать ее врасплох, ни за что не позволит.

– Дорогая, оставляю тебя с Фелисити. Хорошенько повеселитесь, а я присоединюсь к вам перед началом скачек, – сказал сэр Хардвик. Он бросил монету мальчику, пообещавшему присмотреть за лошадьми и экипажем в течение дня.

Кэтрин улыбнулась отцу и, поцеловав его в щеку, присоединилась к тете Фелисити. Пожилая дама выразила желание посетить местный магазин, где продавались дамские шляпки. Заведение миссис Бертли не могло сравниться со столичными модными магазинами, но его владелица продавала действительно милые шляпки.

Уже у прилавка Кэтрин, повернувшись к тете, сказала:

– Я слышала, как вы с отцом беседовали вчера вечером. Неужели мне нужно полностью обновить свой гардероб? Думаю, мои платья не такие уж и старые.

– Моя дорогая, наряды, которые хороши для провинциального городка, совершенно не подходят для поездки в Лондон. Тебе понадобится множество вещей: обувь и шляпки, новый плащ, новая амазонка и платья, разумеется.

Кэтрин нахмурилась и пробормотала:

– Но мне не нравится опустошать карманы папы. Он собирается расширить конюшни, да и дом нуждается в небольшом ремонте.

Фелисити внимательно посмотрела на девушку:

– Дорогая, уверяю тебя, твой отец не выглядел удрученным, когда я упомянула о покупке нового гардероба в Лондоне. Напротив, он попросил меня не скупиться и заметил, что яркие тона идут тебе гораздо больше, чем пастельные. В этом я с ним, конечно, согласна, и его советом никак нельзя пренебрегать. Кстати, я заметила, что ты предпочитаешь зеленый цвет. Что ты думаешь об этой ленте? Она будет хорошо смотреться на зонтике.

– Ты убедила папу, что мне необходимо поехать в Лондон. Чтобы оплатить путешествие, он собирается продать Урагана, – пробормотала Кэтрин, рассматривая ленту.

– Значит, вот что тебя беспокоит. Мне следовало бы догадаться. – Фелисити подошла к прилавку, на котором лежали ажурные ирландские кружева, и девушка последовала за ней. – Во-первых, я не верю, что твой отец рискнул бы всем своим состоянием только ради того, чтобы ты поехала в Лондон, – продолжила тетушка. – А во-вторых, мне кажется, что ты гораздо больше увлечена лордом Грэнби, чем этой лошадью.

– Ничего подобного.

Фелисити едва заметно улыбнулась.

– Ну, если ты так настаиваешь...

– Да, настаиваю, – заявила Кэтрин. – Граф совершенно не тот тип мужчины, который мне нравится.

– А Дэвид Молбейн – тот?

– Я знаю Дэвида с детства.

– И ты собираешься повесить свою шляпку на шест, чтобы он на всем скаку отважно сорвал ее?

– Да, собираюсь.

Фелисити развернула белое кружево, потом отложила его и взяла другое, цвета слоновой кости.

– Если я правильно понимаю смысл этой традиции, то срывание шляпы с шеста – прелюдия к открытому признанию мужчиной своих чувств к ее владелице. Ты уверена, что хочешь дать ему надежду?

– Если Дэвид принесет мне шляпку, это не будет означать, что я выйду за него замуж, – ответила Кэтрин. – Мы с ним просто друзья. Я отдам ему первый танец, вот и все.

Тут миссис Бертли закончила обслуживать даму у центрального прилавка и поспешила в глубь магазина, где перед ирландскими кружевами стояли леди Фелисити и Кэтрин.

– Доброе утро, – сказала хозяйка с улыбкой. – Праздник удается на славу, не правда ли? Я слышала, что вы выставляете свою шляпку в этом году, мисс Кэтрин. Дэвид очень этому обрадуется.

Кэтрин никак не отреагировала на последнее замечание миссис Бертли. Она представила тетю Фелисити, а затем попросила хозяйку отрезать ей немного зеленой ленты.

– С удовольствием, – сказала хозяйка, доставая из передника ножницы. – Чудесный цвет. Как раз для вас.

Миссис Бертли упаковала ленту так, чтобы она поместилась в сумочку Кэтрин. Затем покупательницы вышли из магазина и направились в сторону площади.

– Даже миссис Бертли понимает важность того, что ты собираешься сделать, – проговорила леди Форбс-Хаммонд. – Моя дорогая, я не против того, чтобы девушка рассматривала разные варианты, но мне кажется, что Дэвид Молбейн – это не тот молодой человек, которого ты хотела бы видеть в качестве своего жениха.

– Я никого не хочу видеть в этом качестве, – заявила Кэтрин. – Именно поэтому я считаю, что поездка в Лондон – пустая трата времени и денег, заработанных тяжким трудом отца. Я не приму ни одного предложения.

– В Лондоне ты изменишь свое решение.

– Я хочу жить так, как мне нравится. И я докажу, что способна на это.

Леди Форбс-Хаммонд молча пожала плечами, но от своих планов она, конечно же, не отказалась.

Два часа спустя Кэтрин увидела лорда Грэнби, ехавшего рядом с экипажем Дентов. В желтовато-коричневых бриджах и шоколадно-коричневом сюртуке граф выглядел настоящим аристократом. И Кэтрин казалось, что сейчас он еще привлекательнее, чем прежде. Испугавшись собственных мыслей, она сказала себе: «Не смей глазеть на него. Ты ведь его ненавидишь, не так ли?»

Но действительно ли она его ненавидела? Глядя сейчас на графа, Кэтрин очень в этом сомневалась.

Как только она увидела его, на нее вновь нахлынули воспоминания об их последней встрече. Кэтрин старалась не думать об этом, однако ничего не могла с собой поделать.

Тут Грэнби спешился и, передавая поводья стоявшему рядом мальчику, протянул ему монету. Тот спросил:

– Вы будете участвовать в скачках, милорд?

– Нет, – ответил граф.

Мальчик просиял: было ясно, что вечером, когда джентльмен придет за своей лошадью, он даст ему еще одну монету.

Кэтрин, стоявшая неподалеку, слышала ответ графа и не удивилась, что Грэнби выбрал роль наблюдателя, а не участника. Изысканным лордам не нужны шляпки дам, им нужны сами дамы.

Когда Эмма Дент выбралась из экипажа, Кэтрин с Фелисити подошли поближе, чтобы поздороваться с ней. Какое-то время они мило болтали. Правда, в основном девушка слушала и лишь изредка вставляла реплики, когда это было необходимо.

Вскоре к ним присоединились мистер Дент и Грэнби, и Кэтрин была вынуждена ответить на приветствие графа. Он посмотрел ей прямо в глаза и сказал, что она чудесно выглядит. Это были совершенно пустые слова, комплимент, который Грэнби, без сомнения, говорил сотни раз сотням женщин. Во всяком случае, Кэтрин именно так приняла его слова.

Несколько минут спустя Кэтрин извинилась и, оставив Фелисити беседовать с Эммой, отправилась на поиски прохладительных напитков.

Дэвид на площади еще не появлялся, так как до начала скачек он должен был оставаться в табачной лавке. Кэтрин знала, что после состязаний начнется новое развлечение – танцы, которые продлятся, пока церковный колокол не пробьет полночь.

Кэтрин остановилась у лавочки с лимонадом, и тут за ее спиной раздался голос графа.

– Два стакана, – сказал он девушке, стоявшей у прилавка.

Кэтрин вздрогнула от неожиданности. Оказывается, Грэнби шел следом за ней, а она не слышала его шагов. Взяв свой стакан, Кэтрин отошла в сторону. Граф подошел к ней и сказал:

– Давай найдем место, где можно спокойно наслаждаться лимонадом.

– Мне будет приятно наслаждаться и лимонадом, и праздником, если ты не станешь навязывать свое общество, – ответила Кэтрин с язвительной улыбкой.

– Признаю, что заслужил такие слова, – ответил Грэнби. – Но будет выглядеть странно, если из добрых друзей мы превратимся в кровных врагов. Леди Форбс-Хаммонд это наверняка заметит. Или у тебя готово объяснение, которое ее удовлетворит?

Кэтрин решила уступить:

– Хорошо, отойдем. Но только для того, чтобы сделать вид. Мы могли бы сесть в павильоне.

Открытый павильон находился недалеко от лужайки, рядом с церковью, и там в это время никого не было, так как еще не появились музыканты, игравшие на танцах.

На лужайке же были расставлены столы и стулья, и за Кэтрин, пившей лимонад в обществе графа, наблюдало множество глаз.

– Завтра я покидаю Уинчком, – сказал Грэнби, усаживаясь на скамью рядом с Кэтрин. – Поэтому я хотел с тобой попрощаться.

Сердце Кэтрин на мгновение замерло, но она не выдала своих чувств. Конечно, ей следовало бы вздохнуть с облегчением, но она не могла. Три дня она ждала случая, чтобы посмотреть Грэнби в глаза и холодно попрощаться с ним, попрощаться так, как он заслуживал. Но вот этот момент настал, и ею овладело странное чувство сожаления.

Кэтрин молчала, и Грэнби вдруг подумал, что ей, возможно, грустно с ним расставаться. Во всяком случае, ему было грустно. Более того, у него появилось нехорошее предчувствие; он понял, что эта девушка ему нравится, по-настоящему нравится. Но что же так привлекало его в Кэтрин? Ведь прежде ему никогда не нравились незамужние молоденькие леди.

– Ты еще раз попытаешься купить Урагана? – проговорила, наконец, Кэтрин. Молчание угнетало ее, к тому же, она снова – в который уже раз! – вспомнила о том, что произошло между ними в замке Садли.

Тут Грэнби спросил:

– Ты, наверное, возненавидишь меня, если я куплю этого жеребца?

Кэтрин ненадолго задумалась, потом сказала:

– Я уверена, что ты не получишь Урагана. – Она уже обдумывала план, внезапно пришедший на ум. Конечно, это был ужасный план – так нельзя было поступать ни с кем, особенно с лордом, но она хотела отомстить, потому что этот мужчина чуть не разбил ее сердце.

– Я могу быть очень настойчивым, разве ты не помнишь?

– Помню, – ответила Кэтрин. – Но тебе должно быть стыдно за то, что ты этим похваляешься.

Грэнби в смущении пожал плечами. Он действительно вел себя как самовлюбленный болван.

– Ты убежала из комнаты, прежде чем я успел извиниться. – Вспомнив о том, что произошло в укромной комнатке замка, граф в очередной раз возблагодарил судьбу за то, что в последний момент все же одумался и сумел сдержаться, иначе случилось бы непоправимое. – Видишь ли, приглашая тебя туда, я не хотел, чтобы дело зашло дальше обычного поцелуя.

Воцарилось тягостное молчание. «А может, покинуть павильон, предварительно вылив лимонад на голову графу?» – думала Кэтрин. Но она все-таки удержалась от этого и сказала:

– Хочу напомнить твои же слова. Ты, кажется, говорил, что поцелуй никогда не бывает обычным, не так ли?

«Она права», – промелькнуло у графа. Их поцелуи действительно нельзя назвать обычными. Это были совершенно необыкновенные поцелуи. Жаль, что такого больше не повторится.

– Ты примешь мои извинения? – спросил Грэнби. Сейчас он смотрел прямо ей в глаза.

– Только при одном условии, – ответила Кэтрин. Она очень надеялась, что ее план удастся, иначе она потеряет Урагана... и последние остатки самоуважения.

– При каком же?

– В качестве извинения ты должен пообещать мне, что забудешь об Урагане. Такое извинение я готова принять.

Грэнби весело рассмеялся.

– Должен заметить, что жеребец стоит больше, чем несколько поцелуев, какими бы восхитительными они ни были.

Кэтрин нахмурилась и расправила складки платья.

– Думаю, я смогла бы простить тебе эти возмутительные поцелуи, если бы ты выслушал встречное предложение насчет покупки Урагана.

Грэнби смотрел на сидевшую перед ним девушку и любовался ею. К сожалению, они были не одни – за ними по-прежнему наблюдали люди, сидевшие за столиками на лужайке. «Что же она хочет мне предложить? – думал граф. – Неужели именно то, чего бы мне хотелось?»

– Да, я слушаю, – кивнул он.

– Прежде чем покинуть Уинчком, ты намерен в последний раз поговорить с моим отцом о продаже Урагана, верно? Так вот, согласен ли ты заключить пари?

– Я не перестаю удивляться вам, девушка, которая носит бриджи и играет в азартные игры, мисс Хардвик.

– Речь идет о скачках, а не об азартных играх. – Кэтрин пристально смотрела ему в глаза. – Если ты приходишь к финишу первым, то делаешь предложение насчет жеребца, хотя никто не гарантирует, что мой отец его примет. Если я выигрываю скачки, то ты уезжаешь из Уинчкома без единого слова насчет покупки Урагана, а все, что произошло между нами, должно быть забыто.

– Твоя лошадь не сравнится с моей, а моя – с твоим жеребцом. Это будут нечестные скачки.

– Я найду равноценных лошадей, у моего отца есть такие. Они близнецы, и даже Джимкинс с трудом различает их. Так что не беспокойся, все будет честно.

– И ты думаешь, что выиграешь? – Грэнби с удивлением посмотрел на Кэтрин.

– Абсолютно, – уверенно кивнула она.

– Что ж, согласен. Я принимаю пари. А когда и где состоится... наш поединок?

– Завтра утром. Мы встретимся на лугу сразу после рассвета. – Кэтрин улыбнулась. Первый шаг в осуществлении своего плана она сделала очень даже удачно. Теперь оставалось лишь уговорить отца сделать второй шаг, причем так, чтобы он ничего не заподозрил.

Грэнби внимательно посмотрел на девушку, потом вдруг сказал:

– Так как твой первый танец отдан тому, кто принесет твою шляпку, можешь ли ты оставить для меня последний?

На сей раз, Кэтрин немало удивилась.

– Что ж, хорошо. Последний танец твой. – Кэтрин окинула взглядом лужайку в поисках отца. Ей нужно было найти его до того, как это сделает граф. – Разумеется, ты понимаешь, что наше состязание должно остаться в секрете. Иначе папа мне не разрешит...

– Да, конечно, – кивнул граф. – Не волнуйся, до нашей с тобой дуэли, – он усмехнулся, – я не стану говорить с сэром Хардвиком о жеребце. А пока что я советую тебе смириться с потерей Урагана.

– Я абсолютно уверена в победе, – с невозмутимым видом проговорила Кэтрин. – А теперь прошу простить меня, но я должна найти тетю Фелисити.

Поднявшись со скамьи, Кэтрин вышла из павильона. Вскоре она нашла отца, который расплачивался за кружку эля. Девушка отвела его в сторону – ей нужно было поговорить с ним с глазу на глаз.

Сэр Хардвик уселся на стоявшую рядом скамью и с улыбкой сказал:

– Не стоит обращать на меня внимание, дорогая. Сегодня праздничный день, и ты должна как следует веселиться.

– Папа, я хочу поговорить с тобой. Только так, чтобы нас не слышала тетя Фелисити.

– Я тебя слушаю, дорогая.

– Папа, я не хочу ехать в Лондон.

– Да, я знаю, – кивнул сэр Хардвик. – Но Фелисити помогла мне понять, что я ошибался. Мне еще в прошлом году следовало отправить тебя в Лондон. А держать тебя здесь – это просто эгоистично с моей стороны. К сожалению, я долго этого не понимал.

Кэтрин улыбнулась и поцеловала отца в щеку.

– Но ты же не держал меня под замком. И мне здесь очень нравится. Я не хочу покидать Стоунбридж.

Их прервал преподобный Марлоу, сообщивший, что пора начинать скачки с шестами. Сэр Хардвик кивнул и, повернувшись к дочери, спросил:

– Может, ты хотела поговорить со мной еще о чем-то?

– Да, папа, об Урагане. Неужели ты действительно хочешь продать его только для того, чтобы принарядить меня перед поездкой в Лондон?

– Не забивай свою хорошенькую головку мыслями о деньгах. У тебя будет хорошее приданое. Мы никогда не говорили об этом раньше, но твоя мама оставила тебе весьма значительную сумму и участок земли, который принадлежит ее семье. Ты не пойдешь к алтарю с пустыми руками.

– Итак, ты твердо решил отправить меня в Лондон?

– Да. Я обещал Фелисити. И сдержу слово.

– Тогда Урагана – мне.

– Что?

– Отдай его мне, – повторила Кэтрин. – Я не могу вынести даже мысли, что ты продашь его. Если тебе не нужно залезать в долги, чтобы оплатить поездку в Лондон, то я охотно поеду туда. Я буду ходить на все балы, танцевать все танцы, улыбаться каждому молодому лорду, подходящему на роль жениха. Я даже постараюсь в кого-нибудь влюбиться, только не продавай Урагана!

Сэр Хардвик в изумлении уставился на дочь: он смотрел на нее так, будто она объявила, что собирается выйти замуж за принца Уэльского.

– Как же так? Неужели ты действительно настолько привязана к нему?

– Боюсь, что да, – сказала Кэтрин. – Я понимаю, он не подходит на роль домашнего любимца, и все же... Мне просто кажется, что ты сделаешь большую ошибку, если продашь его. Когда-нибудь Стоунбридж перейдет ко мне, и я хочу, чтобы в его конюшнях находились отпрыски Урагана.

Кэтрин снова поймала себя на том, что начинает лгать все увереннее. Впрочем, в ее словах была доля правды. Она действительно была очень привязана к Урагану и знала, что его потомки станут гордостью любой конюшни. То есть она умалчивала лишь о том, что намеревалась преподать лорду Грэнби урок. Пусть даже он выиграет, все равно не сможет купить жеребца, если Ураган станет ее собственностью.

– Последний раз, когда ты меня о чем-то просила, тебе было восемь лет. Ты нашла котят в сарае и умоляла меня не позволять конюхам утопить их в реке. – Хардвик смотрел на дочь так, как будто видел перед собой ту маленькую девочку. – Хотя у нас и без того было множество кошек, я тогда не смог отказать тебе. Не могу этого сделать и сейчас. Ладно. Ураган отныне твой, но это не значит, что тебе теперь позволено носиться на нем по округе всякий раз, когда ты захочешь. После местных скачек его отправят на конюшню для спаривания. То же самое я скажу Джимкинсу, так что не пытайся провести меня.

Кэтрин просияла. Крепко обняв отца, она воскликнула:

– Как я люблю тебя, папа!

– Значит, все решено, моя девочка. И больше никаких капризов, договорились?

– Обещаю, больше никаких капризов. – Кэтрин снова улыбнулась.

Итак, Ураган не достанется графу – уверенность в этом необыкновенно воодушевляла. Что же касается нескольких мучительных недель в Лондоне, то Кэтрин решила, что как-нибудь вытерпит их. Зато она проучит высокомерного и всемогущего лорда Грэнби. Возможно, этот урок пойдет ему на пользу, и он больше не станет над ней насмехаться. Завтра утром она докажет ему, что хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Грэнби не удивился тому, как завершились скачки. Как и ожидалось, Дэвид Молбейн, местный поклонник Кэтрин, вернулся, размахивая ее шляпкой. Его победное шествие сопровождалось криками и свистом и закончилось скромным поцелуем в щечку владелицы шляпки.

Наблюдая за Кэтрин, граф прекрасно понимал, что она снова хотела заставить его ревновать. И, как ни странно, ей это удавалось. Когда настало время первого танца, Молбейн опять подошел к Кэтрин, и девушка одарила своего поклонника очаровательной улыбкой. Наблюдая за ними, граф хмурился – он злился на молодого человека, и на Кэтрин, и на самого себя.

В конце концов, Грэнби решил, что не стоит смотреть на танцующих, – действительно, зачем злиться из-за каких-то танцев и улыбок? Он направился к ближайшей лавочке и выпил эля. Затем пересек лужайку, уселся на скамью и стал думать о завтрашнем дне, вернее, об утренней встрече с Кэтрин. Конечно же, она была прекрасной наездницей, и он убедился в этом в тот день, когда встретил ее на дороге, она без труда усмирила жеребца, хотя далеко не каждый мужчина сумел бы справиться с Ураганом. И все же граф нисколько не сомневался в том, что победит.

Наконец Грэнби поднял голову и осмотрелся. Оказывается, он не заметил, как стемнело. Теперь повсюду висели китайские фонарики, раскачивавшиеся на ветру, а в небе появилась луна. Интересно, сколько ему еще ждать? Когда наступит время танца? Он уже заплатил музыкантам, чтобы они напоследок сыграли вальс. Ему хотелось обнять Кэтрин и, заглянув в ее огромные глаза, напомнить ей взглядом об их поцелуях – тогда она, возможно, захочет, чтобы все повторилось... Раз уж ему суждено провести ночь без сна, то пусть и она немного помучается.

Кэтрин вздохнула с облегчением, когда музыка смолкла и ее очередной партнер, Тимоти Тербер, наконец-то остановился, наступив при этом ей на ногу. Отдышавшись – она в этот вечер не оставалась без партнера ни единого танца, – Кэтрин направилась к магазину миссис Бертли. Хозяйка, как всегда, оставила свое заведение открытым, чтобы дамы в любое время могли зайти и осмотреть наряды и украшения.

Пересекая площадь, Кэтрин говорила себе: «Что ж, если граф забыл об обещанном танце, то тем лучше». Как бы то ни было, она замечательно провела время, хотя и пришла к выводу, что большинство местных молодых людей очень неуклюжие танцоры. А завтра она еще лучше повеселится, когда победит графа. Наверное, лорд Грэнби считает себя победителем, но она докажет ему, что он ошибается.

– Ты не забыла о нашем танце? – донесся до нее из темноты знакомый голос.

Кэтрин остановилась, и сердце ее гулко забилось. В следующее мгновение перед ней появился лорд Грэнби. Озаренный лунным светом, он казался дьявольски привлекательным!

К счастью, их не могли видеть те, кто остался на последний танец. Впрочем, оставшихся на танцевальной площадке было немного. Почти все участники праздника и зрители или уже вернулись домой, или сидели в тавернах. Во всяком случае, на площади, кроме них двоих, никого не было.

Граф протянул девушке руку и с улыбкой сказал:

– Полагаю, нам не обязательно возвращаться на площадку, ведь музыка слышна и здесь, не так ли?

Она кивнула:

– Да, конечно.

Тут руки их соприкоснулись, и Кэтрин невольно вздрогнула, ей показалось, что тепло его пальцев проникло в каждую клеточку ее тела.

Граф увел Кэтрин в узкий переулок между магазином миссис Бертли и лавкой галантерейных товаров, и они тотчас же закружились в вальсе.

– Ты всегда такой отчаянный? – спросила Кэтрин, заранее зная ответ.

– Не более отчаянный, чем вы, мисс Хардвик, – прошептал граф с лукавой улыбкой.

Кэтрин знала, что вряд ли забудет, как танцевала в темном переулке с красавцем лордом Грэнби. Даже здесь, на булыжной мостовой, он двигался необыкновенно изящно и грациозно. Когда же музыка смолкла, его пальцы скользнули по щеке девушки, а потом он чуть приподнял ее подбородок, и губы их тотчас слились в поцелуе.

Поцелуй был долгим и страстным, как будто ночь принадлежала только им двоим. Он обнимал ее все крепче, и в какой-то момент Кэтрин вдруг приподнялась на цыпочки, обвила руками шею Грэнби и ответила на его поцелуй. Не было ничего лучше, чем прижиматься к нему всем телом и ощущать тепло его сильных рук.

Кэтрин слышала веселый смех музыкантов, собиравших свои инструменты. Она чувствовала легкие порывы ветерка и прохладу летней ночи, вдыхала запах дорогого одеколона, исходящий от графа. Острота ее ощущений стократно возросла, словно под магическим воздействием луны. Но острее всего Кэтрин ощущала сладость его поцелуя.

Наконец он прервал поцелуй и, отстранившись, произнес:

– До завтра.

В следующее мгновение Грэнби покинул ее и исчез во тьме.