Опасные приключения попаданки

Глава 9

— Черт, Лохински, вы вовремя! — шипела я, испуганно оглядываясь. — Вы хоть понимаете, куда вы меня отправили? Тут вообще-то ведьм на кострах сжигают. Как думаете, что будет, если меня обнаружат, разговаривающей с бесами!

— Зина, найди надежное укрытие, где мы сможем поговорить и свяжись со мной. Медальон активируется с помощью круглой кнопки слева, она чуть вдавлена внутрь. Ты все поняла?

Я нащупала пальцем крошечную неровность — судя по всему, это и была та самая кнопка.

— Поняла! До связи, доктор Смерть! — пошутила мрачно я и медальон затих.

И вовремя — на пороге из заднего входа, ведущего во фруктовый сад, показалась высокая коренастая фигура женщины и я сразу же узнала в ней настоятельницу приюта — Агриппину. Свет здесь был тусклым — два факела догорали у входа, а больше никаких источников не было, если не считать молодую чадящую луну на небе.

— Мир вам! — крикнула я главной, подобрала краснобокое спелое яблоко, и сложила его в свой передник.

— Мир вам! — ответила она и направилась ко мне.

— Все в порядке? Клотер с сестрами? — какая нелегкая принесла настоятельницу ко мне!

— Да, с девочкой все в порядке, однако, я бы хотела поговорить о тебе, — она встала недалеко от меня и сложила руки на переднике в замок.

— Что-то случилось? — растерянно произнесла я.

— Дитя мое, — начала она притворно-ласково, и я сразу уловила нотки сложного разговора. — Наш приют — вековой образец присутствия бога. Но все мы — люди, и дьявол постоянно испытывает нас.

Я выпрямилась, одной рукой придерживая передник, в котором накопилось уже три больших спелых яблока.

— Я понимаю это, верую в бога и стараюсь жить праведно, — соврала я. Праведница с меня пока что не особо замечательная выходила.

— Наш преподобный… Он молодой мужчина…, — она говорила двусмысленно, но я ее понимала. — С тех пор, как падре потерял свою жену, он решил посвятить себя целиком богу. Это было его взвешенное решение. Его душа навеки отдана божественному промыслу. Понимаешь ли ты это?

Ее голос был спокойный и терпеливый, но смысл, который она вкладывала в свои слова, сразу же напряг меня.

— Что вы имеете ввиду? — гордо вскинула я голову.

— Ты знаешь, — она посмотрела на меня так злобно, что я увидела, как сверкнули ее глаза в тусклом свете. Или это был всего лишь отблеск огня? — Я вижу, как ты наблюдаешь за ним, как смотришь, как стремишься ввести его во грех. От меня это не укроется. Проделки дьявола я вижу сразу же! — тут она перекрестилась, а меня тучей накрыла злость.

Яблоки упали на землю, а я подошла к настоятельнице, сама не замечая, как мои руки сжались. Конечно, я не собиралась бить ее, но агрессия во мне забурлила с новой силой — последний раз я так злилась, когда в тюрьме меня обвинили в том, что я украла одну вещицу, хотя я была совершенно невиновна.

— То есть вы не допускаете мысль о том, что я стремлюсь к преподобному для того, чтобы он открыл мне путь к богу? Вы не думаете о том, что я плутаю во мраке и этот человек помогает мне познать себя? Знаете, что…, — я почти задохнулась от злости. — Вы путаете божественную любовь с чем-то другим, что у вас на уме!

Она чуть усмехнулась.

— Называй это как хочешь, но у тебя всего один шанс. Поверь, у ордена инквизиции длинные руки, чтобы отправить тебя на костер. К тому же, я уверена, если власти начнут разбираться, то выплывет много вопросов по поводу того, откуда ты сбежала!

С этими словами она развернулась и вышла, забрав с собой один из потухших факелов, а я осталась почти в полном мраке наедине с собой. Слезы тут же полились из глаз. Вот тебе и добрая душа — эта Агриппина. Вот тебе и праведная женщина. Она отправит меня на костер. Как пить дать — отправит. Мои мысли заметались, словно бабочки на лугу. С этим нужно что-то решать. К тому же было очевидно, что преподобный делился с ней информацией, иначе откуда бы она узнала о том, что я сбежала.

По лицу лились горючие слезы, и я утирала их передником, не представляя, что мне делать дальше.

— Жюстина. Сестра Жюстина! — послышался голос. Это была Клотер.

— Клотер, милая, я тут, в саду!

Через минуту она выбежала ко мне, неся в руках факел с огнем.

— Настоятельница сказала прийти к тебе на помощь и принести огонь, — тут она увидела слезы на моих глазах, установила факел между двумя камнями, и подошла ко мне.

Мы молча обнимались минут пять, прежде чем я успокоилась.

— Давай все-таки соберем яблок и сделаем пирог, чтобы успеть до ужина, иначе нам придется есть его завтра утром! — предложила я, и начала собирать фрукты, погруженная в бесконечную печаль.

На кухне я обнаружила Августину, которая согласилась мне помочь, и мы втроем принялись за работу. Сперва нужно было натолочь из злаков муку — для этого я взяла ручную толокушку, выполненную из твердого графита и принялась часто и быстро толочь зерна, мелко кроша их. Тем временем Клотер замешивала яйца с молоком и солью, а Августине я поручила чистить и нарезать мелко яблоки.

— Моя мама очень любила печь королевские галеты, — поделилась воспоминанием Августина. — А внутрь ложила подарок в виде целого кусочка фрукта или ягоды — например, дикую спелую вишню без косточки. Тот из нас, кто находил сюрприз, получал от мамы дополнительную галету.

— Наверное, вас было много! — вставила я, припоминая, что раньше люди плодились как мухи.

— Нас в семье было восемь человек.

Я присвистнула.

— И еще три сестры умерли в младенчестве, — добавила Августина.

— Почему ты решила стать монахиней? — вдруг спросила я, не подумав.

Августина потупила глаза и смутилась. Видимо, таких вопросов тут задавать было не принято.

— Так велел мне бог.

Я поняла, что у девушки просто не было выбора. Видя погрустневшее лицо молодой послушницы, я решила перевести разговор в иное русло.

— А вот ты когда-нибудь слышала о таком рецепте пирога, как яблочная шарлотка?

— Нет, слышу в первый раз, — честно призналась Августина.

— Мы сейчас его будем делать, — вставила важно Клотер, которая была уже в курсе рецепта, и прислушивалась к нашим взрослым разговорам.

— Уверена, он будет очень вкусный. У тебя доброе сердце, сестра Жюстина, — в нем живет бог, а значит, пирог получится отменный! — улыбнулась сквозь печаль Августина.

— Сестра, я хочу тебя кое о чем спросить, — начала я и Августина ответила:

— Конечно. Чем я могу тебе помочь, сестра?

Я оглянулась и сделала голос тише.

— Только прошу — никому о нашем разговоре. Настоятельница. Она ведь обладает некоторой властью? Может быть ты знаешь что-нибудь о том, насколько хороши у нее отношения с духовенством в Версале?

Молодая послушница чуть пригнулась ко мне и сказала:

— Сестра, чтобы ты не задумала, не вздумай идти против нее. Все здесь в курсе, что она крайне религиозна и целомудрена. Будь уверена, если она заподозрит любого человека в сговоре с нечистой силой, она обязательно донесет на него. Раньше в этом приюте часто базировались повстанцы, поэтому она и была приставлена сюда. Доносила муниципальным властям на тех, кто по ее мнению, был замешан в мятежах.

Я слушала ее, разинув рот. Значит, шпионажем здесь занималась не только я.

— А что же падре? Он в курсе?

Августина кивнула.

— Об этом знают все. Только тссс, — она приложила указательный палец ко рту, а затем посмотрела на Клотер, слушавшую нас в два уха. — И ты тоже молчи, если не хочешь, чтобы нас наказали.

Клотер зачарованно поднесла большой палец и чиркнула им по переднему зубу.

— Это еще что такое? — нахмурилась монашка, а мы с Клотер захихикали.

Через полчаса все было готово. Послушница растопила печь, а Клотер помогала мне укладывать кусочки яблок поверх теста.

— Я не уверена, что поднимется, как нужно, — пробормотала я. — Но, посмотрим… в добрый путь!

Мы посадили пирог внутрь печи и прикрыли заслонку. На ужин была уже привычная для меня грубая пища — злаки, овощи и компот. Все то, что мы ели еще на завтрак. Я уже почти смирилась с тем, что фаст фуд мне доведется есть еще не скоро — хотя в моем мире это была почти каждодневная еда.

За ужином все сидели тихо, а Августина между делом шепнула, что вчера Дракон разрушил еще одно поселение. В этой деревне мы покупали молоко, так что теперь придется с ним повременить, поскольку ближайшие села находятся достаточно далеко и посылать туда людей за молоком просто опасно.

Настроение у всех было крайне упадническое — становилось ясно, что если дело так пойдет и дальше, то приют долго не выдержит. Несмотря на собственное хозяйство, фруктовые деревья, овощные грядки, многое выменивалось и покупалось у крестьян в ближайших деревнях, а без этих поставок станет совсем туго.

Клотер вяло ковыряла овощи в своей тарелке и я решила ее подбодрить.

— Милая, ты помнишь, что тебя ждет после ужина? Кое-что вкусненькое! — Ну, конечно! — воскликнула она. — Я сбегаю проверю, выключила ли кухарка наш пирог!

— Давай, — кивнула я ей.

Через несколько минут кухарка и Клотер торжественно внесли большой пирог на подносе и тут же трапезная наполнилась душистым яблочным запахом. Несмотря на то, что кусочки были совсем маленькие — чтобы досталось всем, я припасла один, который намеревалась отнести падре. Он всегда трапезничал у себя в комнате, которая находилась сразу за молельной на втором этаже.

Дождавшись пока уберут посуду и все отправятся в свои комнаты, чтобы подготовиться к вечерней молитве, я взяла свою тарелку. Положив туда кусок пирога, я задумалась на секунду, и добавила целое краснобокое яблоко, которое тоже припасла специально для святого отца. Убедившись, что настоятельницы поблизости нет, я тайком поднялась по крученой лестнице. Боюсь, от Агриппины теперь мне нужно скрываться, да и поскорее решать, что делать, если я не хочу попасть под ее карающую длань.

В молельной тихо горели последние огарки свечей, отбрасывающие блики на образы. Атмосфера здесь была невероятно спокойной и миролюбивой. Я подошла к окну, возле которого стояла в тот вечер, когда поцеловала его. Провела рукой по холодному камню, который был свидетелем романтической сцены. Хорошо, что камни безмолвствуют и хорошо хранят тайны.

Сбоку скрипнула дверь и рука дрогнула. Пирог остался на месте, однако, яблоко упало и покатилось в сторону. Оно не докатилось совсем немного до его ног. Падре выглядел немного взъерошенно, его темные волосы не были подвязаны, а свободно лежали на плечах. Он был одет в черные брюки и холщовую рубаху.

— Преподобный, — удивилась я.

— Жюстина, я не ожидал увидеть тебя. Думал, это кухарка пришла забрать поднос после ужина. Извини.

— Ну что ты, святой отец, это я без спросу ворвалась… Не нужно извинений, — от волнения я затараторила. — Я принесла пирог, который испекла сама. Точнее, Клотер и Августина мне помогали, но рецепт я принесла из своих краев. Он зовется яблочной шарлоткой, — все же улыбнулась самодовольно я, вдруг подумав, что может быть благодаря мне этот рецепт стал таким знаменитым. Ведь они доселе даже не слышали о таком! А яблоки запекали исключительно внутри пирогов.

— Чудесно пахнет, — преподобный принюхался, он шагнул вперед и поднял яблоко с пола. — Это тоже мне?

Я кивнула.

Он вдруг подумал о чем-то своем и усмехнулся.

— Яблоко — фрукт, который попробовали Адам и Ева, после чего были изгнаны из райского сада.

— Вы мне не поверите, святой отец, но я ведь могу быть с вами откровенна? Вы сами на этом настаивали… Адам и Ева — это всего лишь красивая легенда! — затем я отобрала у него яблоко и поднесла к лицу, наслаждаясь ароматом фрукта. — Яблоки здесь пахнут просто удивительно. У них особый запах. Настоящий. Чистый.

— Ты совсем ничего не боишься, Жюстина, — мужчина покачал головой.

Без рясы он стал еще ближе ко мне, словно вдруг из божества превратился в человека. Как будто упала преграда, стоявшая ранее между нами.

Я подошла почти вплотную к нему и гордо вскинула голову.

— А чего мне боятся? Падения в огненную геенну? Это уже пройденный этап.

Он насмешливо нахмурился.

— Когда ты так говоришь, я могу поверить, что ты воспитывалась совсем не в здешних краях. Ты говоришь как…, — он понизил голос до еле слышного, — еретичка!

— Ах, — прошептала я, не отводя взгляд. Его лицо было вновь так близко и так желанно. В свете завораживающего пламени свечей наши души будто соединялись и танцевали какой-то непостижимый танец любви. Танец дьявольский, грешный, осуждаемый. Но я ничего не могла с этим поделать, потому что, когда он оказывался так близко, то остальной мир мгновенно исчезал. Луна и звезды ухались в ничто, солнце меркло, а земля просто переставала существовать. Был лишь он, и я рядом с ним.

Я потянулась к нему рукой, выдохнув:

— Преподобный.

Он резко остановил мою руку. Мы замерли в такой позе и я не двигалась, пойманная в ловушку. Он держал мою руку и смотрел на меня. Затем опустил взгляд на мои губы. Его уста приоткрылись и я чувствовала, что он хочет меня поцеловать, но борется с искушением. И я не могу сказать, что мне не нравилась это игра. Наконец, падре взволнованно прошептал.

— Ты меня погубишь.

Я отстранилась. Разве могла я поступить так по отношению к нему?

Отошла к окну, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Когда, наконец, мне это удалось, я увидела, что святой отец облокотился на подоконник и поедает пирог вприкуску с яблоком, словно минуту назад ничего и не было.

— Вкусно? — саркастически спросила я его.

С набитым ртом он ответил:

— Очень! Никогда не ел такого вкусного пирога, Жюстина.

В дверь постучали и в комнату ворвалась Агриппина. Вот черт! Но, хорошо, что она не зашла минутой ранее!

Настоятельница бросила на меня злой взгляд, но обратилась к преподобному.

— Святой отец, вернулся Жак. У него плохие новости!