Опасные страсти

Глава 12

Элисса стояла в саду. Лишь серебристый свет луны освещал дома и шпили Вены. Облака тонкой пеленой прикрывали фигура Элиссы, облаченной в платье из ебристым кружевом, ярко выделяя

ала, что следовало выбрать

ывал бы ее в туман

Она не ожидала, что придется красться во тьме, прятаться в кустах и прижиматься ухом к оконному стеклу в надежде уловить хотя бы часть разговора между майором Холдорфом и генералом Стейглером, которые уединились в комнате.

После возвращения в Вену ей лишь изредка удавалось заговорить с генералом. В ответ Стейглер бросал ей краткие сухие фразы, сопровождаемые сердитыми хмурыми взглядами, которые внушали Элиссе страх. Он ощупывал пристальным плотоядным взором ее груди, словно пожирая их глазами. Господи, вот бы избавиться от него поскорее! Если бы только она сумела проникнуть в его комнаты и выяснить, предатель ли он!

Где-то поблизости ухнула сова. Девушка вздрогнула от испуга, чувствуя, как ее охватывает дрожь. Поверх платья на ней была только легкая кашемировая шаль, и ей вдруг показалось, что одежда совсем не согревает. Сердце неистово забилось, внутри все затрепетало — отчасти от страха, отчасти в надежде, что наконец произойдет чудо и она обретет ключ к исполнению своих замыслов.

За спиной хрустнула ветка. Решив, что кто-то следит за ней, Элисса порывисто обернулась. Ее руки затряслись, ладони стали влажными. Она напрягала глаза, вглядываясь в темноту, но никого не заметила. Наверное, ей почудилось. Она стояла в глубокой тени у торца здания, уверенная, что тень скроет ее от взгляда любого, кто бы ни вышел в сад.

Генерал рассмеялся. Элисса совершенно отчетливо услышала его смех и вновь сосредоточилась на беседе мужчин, сидевших в зале, наблюдая за ними в щель между тяжелыми портьерами из золотистого бархата. Они покинули вечер до его окончания, тихо удалившись под звуки «Императора», пятого фортепианного концерта Бетховена, который исполнялся в честь его величества. Генерал позвал за собой майора, бросив на него весьма многозначительный взгляд.

И вот теперь в щель между шторами Элисса видела, как Холдорф улыбается.

— Я лично прослежу, чтобы послание достигло адресата, — говорил он.

Послание? Сердце Элиссы забилось чаще. Она подобралась еще ближе, затаив дыхание. Не идет ли речь о передаче секретов французам?

Стейглер взял со стола бокал с вином, сделав широкий жест рукой, придавая особую выразительность своим словам:

— Я хочу, чтобы все прошло гладко, вы слышите? Это дело чрезвычайной важности, и я не потерплю ни малейшей оплошности.

— До сих пор я не давал повода разочароваться во мне, не правда ли, генерал?

Стейглер отставил бокал и улыбнулся:

— Согласен, майор Холдорф. У вас безупречная репутация.

— И я намерен ее сохранить.

Стейглер пригубил вино.

— Когда вы отправляетесь?

— Утром. До первого пункта смены лошадей недалеко, а потом риск уменьшится.

Элисса прижала голову к грубой каменной стене. Казалось, сердце готово выскочить из груди. Вот оно — первое серьезное свидетельство того, что Стейглер причастен к передаче сведений. Веской уликой оно служить не могло, и все же услышанное укрепило надежду и решимость Элиссы.

— Так-так… опять мой милый ангелочек, — неторопливо произнес голос, звучавший из тени в нескольких футах от девушки. — Подумать только… обнаружить вас здесь, в одиночестве. — Адриан двинулся вперед, с легкостью, неожиданной при его комплекции; казалось, его тело просто излучает напряжение. Наклонившись, он заглянул в просвет между шторами, увидел негромко беседующих Стейглера и Холдорфа, и по его лицу заходили желваки. — Я вижу, у вас обширный круг интересов, не так ли, графиня?

— Я всего лишь… — Элисса сглотнула, лихорадочно соображая, что сказать. — Во дворце слишком жарко, и мне… мне захотелось ненадолго выйти, подышать свежим воздухом.

Адриан приблизился к ней вплотную, схватил Элиссу за руку и потащил прочь от дома, увлекая ее в тенистую глубину сада.

— Ну да, еще бы, — произнес он голосом, охрипшим от гнева, которым кипело каждое его слово. — Именно поэтому вы прячетесь в темноте. Ну конечно, ведь здесь прохладнее, спокойнее. И уж конечно это не имеет никакого отношения к тому, что вам вздумалось подслушать разговор генерала с майором.

— Нет, никакого!

Он затащил ее в кусты и крепко прижал к груди.

— Вы лгунья. — Элисса пыталась освободиться, но его хватка стала лишь крепче. — Скажите, кто вы?

— Вы сами знаете, кто я. Графиня фон Ланген. Я приехала из Англии навестить герцогиню Мароу.

— Мне нужна правда! Я хочу знать, кто вы такая.

Она лишь покачала головой.

— Элисса Таубер, графиня фон Ланген.

Рука Адриана скользнула по щеке девушки, но в его прикосновении не было нежности.

— Прекрасная маленькая лгунья.

Элисса отвернулась, не в силах более смотреть в эти жесткие зеленые глаза.

— Я бы сказала вам, если бы могла, — чуть слышно произнесла она. — Я не хотела вводить вас в заблуждение. Дайте мне время. Все, что мне нужно, это немного времени.

Адриан сделал над собой усилие, и его гнев, казалось, несколько утих. Он отступил на несколько шагов, скрывшись в темноте. Его свистящее дыхание светлым облачком вырывалось в прохладном вечернем воздухе. Когда он наконец заговорил, его слова прозвучали в тишине сада сухо и отрывисто:

— Идите сюда, Элисса.

Девушка задышала чаще. Что-то изменилось; она чувствовала перемену в его голосе, который стал низким и слегка дрожал.

— Где вы? — спросила она, хотя отлично видела под деревом блеск золотого галуна, отражавший лунный свет, который тонким лучом просачивался сквозь плотную листву.

— Вы знаете, где я. Идите ко мне, Элисса.

Элисса знала и то, что он хочет ее. Она слышала, чувствовала это. Адриан зол, но все равно желает обладать ею. Элисса двинулась к нему, хотя была немного испугана. При мысли о его руках и губах ее пронзило острое жгучее желание.

Элисса остановилась в нескольких шагах от Адриана, который сидел в тени на приземистой каменной скамье, расстегнув ворот мундира и несколько пуговиц. Она увидела его мощные мышцы, и ее охватило неодолимое желание прикоснуться к ним.

— Я сказал, идите сюда.

Она преодолела разделявшее их расстояние скорее бегом, чем шагом. Низкий голос Адриана заставил ее трепетать, словно бабочку.

— Вы принадлежите мне, Элисса. Надеюсь, вы осознаете это?

— Ничего подобного, я…

— Вы осознаете это. Или я ошибаюсь?

Элисса облизнула губы.

— Да. — Она увидела его глаза, изумрудами сверкавшие в лунном свете, и ее захлестнула жаркая волна страсти.

— Поднимите юбки. Поднимайте их медленно, я хочу полюбоваться вашими ногами.

Элисса на секунду замешкалась. Господи, ну почему ей приходится уступать ему? Потом у нее возникла мысль о том, что может с ней сделать Адриан, и тело всколыхнулось от вожделения.

Ее дрожащие руки скользнули вниз по узкой шелковой юбке и медленно приподняли подол, оголяя ноги до самых подвязок.

— Выше, — велел Адриан. — Всю неделю я не мог думать ни о чем, кроме вас. Я хочу увидеть вас в свете луны.

Элисса закусила губу, но это не остановило волны желания, пробегавшие по ее телу. Она посмотрела в горящие зеленые глаза Адриана и вдруг почувствовала неожиданный прилив силы и уверенности от мысли, что смогла внушить ему такую страсть. Подняв юбку и подол вышитой батистовой сорочки, она задрала их чуть выше округлых ягодиц и вздохнула, чувствуя, как пальцы Адриана скользят по ее бедрам, забираются между ними, лаская ее кожу и заставляя все тело покрываться мурашками. Потом он положил свои большие ладони ей на талию и усадил Элиссу на колени, раздвинув ей ноги.

— Вы сводите меня с ума, Элисса. Хотите убедиться в этом? — Адриан обнял ее за шею, приник к ее губам и впился в них неистовым жадным поцелуем. Его губы пылали страстью, язык настойчиво прокладывал себе путь. Элиссу пронзило неистовое желание. Господи, до встречи с ним она даже не представляла, что это такое — познать мужчину так, как это случилось с ней.

Адриан целовал ее все крепче, требовательнее, и девушка негромко застонала. Она погрузила пальцы в его густые, почти черные волосы; Адриан откинул голову назад, подставив Элиссе лицо. Потом пуговицы на спине платья одна за другой расстегнулись, и груди девушки легли в его ладони. Адриан прильнул к ним губами, заставляя их набухнуть и напрячься. Он взял грудь в рот, мягко посасывая.

Она едва замечала, как Адриан все шире раздвигает ее бедра, раскрывая ее тело, превращая его в беззащитную цель. Продолжая жадно, страстно целовать Элиссу, он нащупал средоточие ее женственности и принялся ласкать его. Ее охватило удивительное наслаждение, жаркой волной растекаясь по телу. Искусные ласки Адриана распалили Элиссу слепящим жгучим пламенем, и она закусила губу, чтобы удержаться от крика.

Она едва слышала звук расстегиваемых пуговиц, едва замечала прикосновение гладкой толстой головки, искавшей вход, и лишь вздохнула, когда его тугая плоть глубоко ворвалась в ее тело.

— Адриан… О Господи… — Слова замерли у нее на губах, унесенные волной страсти. Ее пальцы впились в плечи Адриана, чувствуя, как при каждом движении под его кожей перекатываются бугры мышц. Он крепко держал ее за талию; твердая плоть все глубже вонзалась в лоно Элиссы, толчками раздвигая его. От нестерпимого наслаждения все ее мышцы напряглись. Движения Адриана подбрасывали ее, словно в седле, доводя ритмом толчков до высшей степени исступления.

Он достиг пика следом, издав хриплый стон; его мышцы окаменели, на загорелой коже проступили вены.

Потом Элисса, казалось, целую вечность сидела, прильнув к Адриану, уронив голову ему на плечо. На сей раз ее не пугало то, что помялось платье и растрепались волосы, теперь она не сомневалась: Адриан позаботится о ней, верила, что он ее не бросит.

— Скажите мне, кто вы такая, — шепнул он. — Если вы в беде, позвольте помочь вам.

У Элиссы и вправду хватало неприятностей, но самую серьезную угрозу представляли чувства, которые она испытывала к нему, сама того не желая.

— Мне нужно время, Адриан. Прошу вас, поверьте мне.

Хриплый звук вырвался из его горла. Адриан поставил ее на ноги и оттолкнул от себя.

— Мой маленький ангелочек, с чего вы взяли, что я должен вам верить?

Элисса не ответила. Один взгляд в его жесткие зеленые глаза даже в темноте сада дал ей понять: в душе Адриана нет ни капли доверия к ней.

Он закрыл дверь с мягким, почти неслышным щелчком и принялся нетерпеливо расхаживать по кабинету. Ему не слишком нравилась эта комната, низкий потолок, закопченный камин, толстые каменные стены. Он бы предпочел что-нибудь более изысканное, утонченное. И все же, усевшись за дубовый стол в доме, который служил ему временным пристанищем, он испытал то же возбуждение, тот же прилив силы и могущества, который охватывал его всякий раз, когда он приступал к выполнению задачи, которую взял на себя.

Все его существо наполнилось почти божественной силой, ощущением, что он держит в руках целый мир.

Он взял чистый лист бумаги и положил на стол точно перед собой. Окунув перо в чернильницу, начал выводить ясные четкие голубые буквы:

Ратисбонн. Объединенные силы численностью один миллион штыков имеют своей целью окружить маршала Даву. Если вам удастся расколоть армию эрцгерцога, вы сможете победить.

Особенно ему понравилась последняя фраза — в ней содержался совет самому Наполеону. Коротышка капрал, быть может, не обратит внимания на его рекомендацию, не сумеет оценить ее остроумия, но он надеялся, что этого не случится.

Самое приятное в конце. Вынув из ящичка маленькой походной конторки массивный золотой перстень, он аккуратно смочил чернилами плоскую поверхность печатки — не слишком густо, чтобы изображение не расплылось, но и не слишком экономно, чтобы оно не вышло бледным, — и прижал ее к нижнему правому углу листа. Отняв печатку от бумаги, он внимательно присмотрелся к очертаниям птицы, убеждаясь, что ее глаза и клюв достаточно хорошо различимы внутри тонкой голубой окружности.

Удовлетворенный результатом, он потряс над бумагой песочницей, дождался, пока песок высушит чернила, стряхнул его в корзину для мусора и аккуратно сложил послание. Капля воска, чтобы уберечь донесение от постороннего любопытного взгляда, — и вот оно уже готово отправиться в долгий путь на запад.

Это была единственная часть процесса, которая ему не нравилась, поскольку дальнейшая судьба послания, и к тому же самая опасная, не зависела от его воли. Именно поэтому он прилагал все меры предосторожности, избегая участия в переправке сведений. Улыбнувшись, он поднялся из-за стола, взял донесение и шагнул к двери.

Адриан вошел в маленький опрятный кабинет Малера и устроился в кресле, стараясь не обращать внимания на беспокойство, которое тяжелым камнем легло ему на сердце в тот миг, когда нынешним утром прибыла записка сыщика.

— Что вам удалось узнать?

— Сведения крайне скудны, но я решил, что вам будет интересно ознакомиться с ними.

— Да, вы правильно сделали, послав за мной.

Худощавый человечек бросил взгляд на свои записи сквозь стекла очков в золотой оправе.

— Выяснилось, что еще несколько лет назад фон Лангены были весьма состоятельными людьми. Им принадлежали обширные земли неподалеку от Мариацелля и замок, которым владели более десяти поколений вельмож. Потом фортуна повернулась к ним спиной. Трудное положение в экономике, склонность к рискованным операциям и неумеренные расходы привели фон Лангена к разорению. Максимилиан Таубер, муж графини…

— Если, конечно, она действительно его супруга, — ввернул Адриан.

Малер оторвался от записей.

— Да, если она его супруга, как вы предполагали… Так вот, Тауберу пришлось продать замок и все, что оставалось от его земель. На вырученные средства он покинул Австрию и переехал в Англию, вероятно, избегая позора и бесчестия. Друзья полагали, что когда-нибудь он вернется, и фон Ланген действительно несколько раз приезжал сюда, но ненадолго, и неизменно возвращался в Корнуолл.

— Корнуолл, — пробормотал Адриан. — Значит, хотя бы тут она сказала правду.

— Прошу прощения?..

Адриан отмахнулся.

— Он привозил с собой жену, когда возвращался в Австрию?

— Жену и троих детей. Хотя, очевидно, не эту, нынешнюю супругу. Та женщина, английская актриса, была намного старше дамы, о которой идет речь. По-видимому, граф вторично вступил в брак.

Адриан задумался над словами сыщика. Итак, вторая супруга… либо прожженная мошенница.

— Известно ли о судьбе первой жены и детей?

— Пока нет, но вскоре я надеюсь узнать больше. Я собираюсь отправиться в Мариацелль. Полагаю, мои розыски в тех местах принесут определенную пользу.

Адриан кивнул, обеспокоенный тем, что удалось выяснить так мало, — он надеялся на большее. Он поднялся с кресла и отодвинул его, скрежеща ножками по голому деревянному полу.

— Благодарю вас, герр Малер. Вы знаете, где меня искать, если обнаружите что-нибудь еще.

— Разумеется, ваша милость. Может быть, ваши лондонские корреспонденты сообщат что-нибудь интересное.

— Может быть. — Адриан почти не рассчитывал получить из Англии сколь-нибудь важные сведения. Во всяком случае, вовремя. Австрия стояла на пороге войны, и с каждым днем цена его молчания возрастала. Он и сам не знал, долго ли еще отважится держать при себе подозрения, в то время как долг и честь требуют забыть о тех неопределенных чувствах, которые внушала ему Элисса.

Ему оставалось лишь молиться, чтобы она сказала правду, прежде чем он решит открыть ее тайну кому-нибудь еще.

После ужина Джеймисон сидел в столовой их городского дома, наблюдая за Адрианом, который погрузился в задумчивость, прихлебывая бренди И забыв о длинной сигаре, догоравшей в хрустальной пепельнице у его локтя.

На лбу Адриана залегла хмурая складка, уголки губ напряженно морщились, взгляд казался усталым и отстраненным. Джеймисон не видел Адриана таким замкнутым с детства, с того дня, когда он вернулся из недолгой поездки к семье в графство Кент и сидел в спальне, думая о родителях, вспоминая безразличие матери и отца, осыпавшего его бранью.

Джейми прекрасно знал, что скажет Адриан. Он всегда повторял одно и то же. Но всякий раз Джейми постепенно удавалось разговорить друга и немного рассеять его мрачное настроение.

— Они ненавидят меня, — говорил Адриан. — Отец называет меня пустым местом, ошибкой природы. Всякий раз, когда я попадаюсь ему на глаза, он делает вид, будто не замечает меня. Они любят только Дики. — Так звали старшего брата Адриана. — Ему не приходится далеко уезжать, учителя приходят к нему на дом. Почему они меня не любят, Джейми?

— Конечно же, они тебя любят, Эйс. Они ведь подарили тебе новенькую красную коляску, купили целую армию оловянных солдатиков.

— Можешь взять их себе, — упрямо отзывался Адриан. — Я лишь хочу, чтобы папа и мама меня любили. Мне нужны родители, как у всех остальных детей.

Его мечте не суждено было осуществиться. Джейми не знал наверняка почему, но у его друга никогда не было настоящей семьи. Адриан не ошибался — его родители обожали Дики, хотя на взгляд Джейми старший брат и в подметки не годился младшему. Всюду, где Дики Кингсленд проявлял слабость, робость, ограниченность, Адриан бывал силен, смел, сообразителен. Они не заслужили счастья иметь такого сына, как-то сказал Джейми родителям Адриана. С тех пор те не пускали его на порог.

Родители Адриана давно умерли, и даже Дики не было в живых. Адриан старательно глушил в себе воспоминания о детстве, и только теперь, годы спустя, он вновь позволил мрачным чувствам овладеть им. Джейми терялся в догадках, какие горькие думы терзают душу друга.

— Ты что-то хотел сказать мне, Эйс?

Адриан вздернул голову. Уже много лет Джейми не называл его полузабытым прозвищем.

— Так, пустяки.

— Не похоже. Такое впечатление, будто тебя что-то мучает. Тебе станет легче, если ты поделишься со мной. Так всегда бывало.

Адриан вздохнул, выпрямился в кресле и провел пальцами по густым волосам.

— Это все из-за девицы Таубер.

— Таубер? Ты имеешь в виду, из-за графини?

Адриан кивнул и еще помрачнел.

— Она не графиня. Во всяком случае, я в этом сомневаюсь. До того, как я затащил ее в постель, она была девственницей. По моему разумению, это означает, что она ни разу не спала с мужчинами и вряд ли состояла в браке.

— Невинная девушка? О Господи!

— Точно. Когда я это понял, было уже поздно, но, признаться, вряд ли это остановило бы меня.

Джейми промолчал. Он слишком хорошо знал друга и понимал — тот не остановился бы ни перед чем ради того, чтобы затащить Элиссу в постель, она слишком ему нравилась.

— Полагаю, это еще не все, — после паузы проронил Джейми. — Я не прочь услышать продолжение.

Ответом ему был долгий хриплый вздох. Адриан вперил взгляд в стену.

— Я подозреваю, что она и есть тот самый лазутчик, за которым охотится Равенскрофт.

— Что? Это бессмыслица. По твоим словам, она только что превратилась в женщину. Ты сам не раз упоминал о ее простодушии. Сомневаюсь, чтобы такая дама могла оказаться ловкой шпионкой.

Адриан поднес к губам бренди и сделал большой глоток.

— Ты даже не представляешь, как мне хочется, чтобы ты был прав. Но факты — упрямая вещь. Однажды я поймал Элиссу в комнате Петтигрю, когда она думала, что ее никто не видит. В другой раз застал ее за подслушиванием личной беседы Стейглера. Были и другие случаи, множество мелких недоразумений, которые свидетельствуют об одном: она замешана в этом деле.

Джеймисон откинулся на спинку мягкого кресла, впитывая слова Адриана и пытаясь представить себе красавицу Элиссу в роли французской шпионки. Несмотря на все усилия, ему это не удавалось.

— При всем уважении к тебе на сей раз я не могу с тобой согласиться.

Адриан изогнул бровь.

— Почему же?

— Интуиция. Ты всегда верил в чутье. Интуиция подсказывает мне, что Элисса Таубер искренне предана своим убеждениям. В ее жилах смешаны английская и австрийская кровь. Я не верю, что она способна предать ту или другую страну.

— Вдруг она и в этом солгала? Что, если она француженка?

Джейми поджал губы.

— Если так, она считает себя не шпионкой, а патриоткой. Это могло бы объяснить мотивы, которые ею движут, однако я сомневаюсь, чтобы у нее хватило духу якшаться с теми подонками, которых привлекают для передачи сведений врагу. — Он подался вперед. — Ты можешь представить себе Элиссу Таубер в таком месте, как постоялый двор Братиса? Вряд ли. Нет, дружище. Каковы бы ни были ее цели, к разведке они не имеют ни малейшего отношения. Не будь ты так увлечен Элис-сой, сам бы это увидел.

Адриан пригубил бренди, обдумывая слова Джеймисона.

— Значит, по-твоему, я не нарушил свой долг, не сообщив о ней Равенскрофту?

— Пока нет. Между прочим, у тебя есть обязательства и по отношению к Элиссе. Ведь, что ни говори, ты совратил ее. Как ты намерен поступить, если она забеременеет?

Адриан пожал плечами:

— Я же не чудовище, в конце концов. Я готов позаботиться о ней и о ребенке. В наши дни деньги — не самое сложное затруднение.

— Я говорю не о деньгах, а о женитьбе. Надеюсь, тебя не пугает это слово.

— Еще как, — усмехнувшись, отозвался Адриан. — Ты знаешь меня, Джейми, знаешь, какую жизнь я веду. Брак не по моей части. Я никогда не женюсь.

Джейми не стал спорить. Он понимал чувства друга — по крайней мере надеялся, что понимает, — но не соглашался с ним. Он считал, что Адриану нужна хорошая женщина, верил, что он может стать добрым семьянином. Но Джейми держал свое мнение при себе. Это не его дело, и, вздумай он вмешаться, Адриан не станет слушать.

— Как бы ни обернулись обстоятельства, — заговорил он, — ты обязан проявить к ней хотя бы немного внимания, взять ее под опеку хотя бы до тех пор, пока не разберешься в том, что происходит.

Адриан обмяк в кресле; казалось, сковывавшее его тело напряжение несколько улеглось.

— Так и быть, подожду еще немного. — Он глянул на Джеймисона. — И все же будь я проклят, если позволю ей хотя бы на секунду ускользнуть от меня.

Джеймисон негромко хмыкнул:

— Замечательная мысль. Думаю, ты не должен выпускать девушку из рук, пока не докопаешься до истины.

Эти слова добавили Адриану еще большее облегчение. Он взял догорающую сигару, раскурил ее, откинулся на спинку кресла и пустил в воздух кольцо дыма.

— Ты прав, — сказал он. — Это мой долг.

Джеймисон едва сдержал улыбку. Не окажись ситуация столь серьезной и не будь в ней замешан его друг, майор, пожалуй, позабавился бы. А так ему оставалось только молиться, что он не ошибся в Элиссе и что чувства, которые испытывает к ней Адриан, не ввергнут их всех в большую беду.

Элисса старалась не думать об Адриане. Прошло всего два дня с их последней встречи, и все это время она с живейшей отчетливостью вспоминала мгновения, которые они провели в саду. Секунды невероятной страсти, потрясающие секунды, которых она не могла забыть. Элиссу терзал вопрос: вспоминает ли о ней Адриан?

Она гадала, появится ли он снова или наконец удовлетворил свою страсть к ней. Стоило лишь вспомнить их первую встречу или его интрижку с Сесилией Кайнц, чтобы понять: Адриан не в силах противиться своим мужским желаниям. И все же мысль о том, что, может быть, он уже сейчас ищет новую подружку, заставляла сердце Элиссы болезненно сжиматься.

Спускаясь по мраморным ступеням дворца герцогини, Элисса вздохнула. Чем бы ни занимался Адриан, существовало дело необычайной важности, и она намеревалась довести его до конца. Необходимо сосредоточить внимание на Стейглере и разоблачить Ястреба. Элисса припомнила беседу генерала с майором Холдорфом. Несомненно, речь шла о государственных тайнах, и Холдорф тоже причастен к шпионажу.

Ей не хватало только доказательств, но она не знала, как их добыть. Элисса от всей души жалела о том, что рядом нет Карла. Карл был самым умным из троих детей Таубера, лучше всех играл в шахматы, был самым ловким картежником, лучше успевал в школе. Карл непременно нашел бы выход.

К сожалению, до сих пор Элиссе не доводилось интриговать. Ей приходилось лишь полагаться на удачу, но времени оставалось в обрез. По словам герцогини, очень скоро Стейглер должен был покинуть Вену и отправиться к своим войскам, а это значило, что у Элиссы все меньше шансов.

И в тот миг, когда положение казалось ей совершенно безнадежным, когда она растерялась и не знала, как поступить, прибыл лакей с запиской и цветами от Стейглера. Генерал приглашал ее на прогулку в карете по парку.

К Элиссе вернулась надежда. Время клонилось к вечеру, но солнце еще проглядывало сквозь деревья, воздух был восхитительно теплым, погода становилась все лучше день ото дня. Элисса была готова потерпеть общество Стейглера в течение нескольких часов, лишь бы узнать что-нибудь важное.

Переборов отвращение, она встретилась с генералом у мраморного подъезда дворца и позволила ему усадить себя в поджидавший экипаж.