Опасные страсти

Глава 7

Над далекими холмами догорал багряный закат, и последние угасающие лучи солнца растворялись в вечерних сумерках. Франц Стейглер велел остановить карету на окраине Бадена напротив белоснежного особняка, который принадлежал знакомому его друзей, гусарскому полковнику, ныне отбывшему в расположение армии эрцгерцога.

Франц улыбнулся. Генеральский чин дает немало преимуществ, не последнее из которых — множество полезных связей.

Он вышел из кареты, приказал кучеру вернуться через три часа и двинулся к парадному входу. Дверь распахнулась прежде, чем он протянул к ней руку.

— Добрый вечер, герр генерал. — Слуга, невысокий дородный мужчина, похожий скорее на хозяина постоялого двора, чем на лакея, махнул рукой в сторону зала. — Ваши гости уже прибыли.

Стейглер приподнял брови. Он не сомневался, что «гости» будут вовремя, но почти надеялся, что девица опоздает хотя бы на несколько минут. Представляя, как она корчится в страхе перед лицом справедливого возмездия, генерал почувствовал, как в его жилах закипает кровь… впрочем, это лишь малая доля сюрпризов, которые он припас для нее.

Вспомнив об Элиссе, генерал крепко стиснул зубы. После долгих бессонных ночей, которые он провел, мучительно тоскуя о ней, Стейглер отчаянно нуждался в маленькой физической разрядке. Он слишком долго ждал.

Он повернулся к толстяку и сказал:

— Спасибо, Клаус. Сегодня ты мне больше не понадобишься. Полагаю, ты уже сообщил остальным, что я не нуждаюсь в их услугах до утра.

— Так точно, сэр. В доме ни души, как вы и приказывали. Доброй ночи, сэр.

Слуга торопливо удалился. Франц, снимая на ходу перчатки, вошел в гостиную — просторную, скудно обставленную комнату, оклеенную обоями с видами древнегреческих руин. От времени обои потемнели и теперь были под стать потертому обюссонскому ковру, покрывавшему пол. В камине горел огонь, потрескивая и отбрасывая на стены длинные тени.

Генерал вошел в открытую дверь, и при его появлении с кушетки вскочил красивый светловолосый мужчина несколькими годами моложе Франца.

— Добрый вечер, генерал.

— Майор Холдорф… — Франц улыбнулся и изучающим взглядом окинул женщину, которую тот привез. — Надеюсь, вы не давали скучать нашей гостье. — Глаза майора метнулись к молодой даме, сидевшей на кушетке. На ней была крестьянская одежда — хлопчатобумажная юбка в сборку, коричневый льняной корсаж со шнуровкой на груди и белая кофточка с длинными рукавами. Светлые, зачесанные за уши волосы были заплетены в косу. — Как тебя зовут, деточка?

Женщина поднялась на ноги и одернула юбку.

— Хельга, — ответила она, посылая генералу сияющую соблазнительную улыбку.

— Где ты живешь?

— Тут рядом, в Модлинге, герр генерал.

Действительно, близко. Но вместе с тем достаточно далеко, чтобы чувствовать себя спокойно. Стейглер остался доволен выбором майора — судя по умелому кокетству, женщина была не новичком в этой игре. Хотя девственницы доставляли ему гораздо больше наслаждения, их слезы и мольбы зачастую причиняли неприятности. Сегодня вечером генерал не хотел волнений… во всяком случае, такого толка.

Женщина двинулась ему навстречу. Простая юбка соблазнительно колыхалась. Остановившись перед Стейглером, она помедлила и, положив руки ему на грудь, провела ладонями по отворотам мундира.

— Позвольте помочь вам раздеться, герр генерал. Я хочу, чтобы вам было удобно. — Она взялась за пуговицы, но Франц перехватил ее руку.

— Я вижу, ты не поняла. — Длинные загорелые пальцы генерала впились в запястье женщины. — Приказы здесь отдаю я. А ты должна подчиняться.

— Мне казалось, вам будет приятно…

Стейглер резко ударил ее по лицу.

— Тебе платят не за то, что ты думаешь. Тебе платят за то, чтобы ты раздвинула ноги и делала все, что я скажу.

Женщина вытерла кровь с лица дрожащей рукой.

— Да, герр генерал. — Она бросила взгляд на Холдорфа, губы которого вытянулись в тонкую линию, складываясь в похотливую улыбку. Потом ее взгляд метнулся на Франца, который смотрел на нее холодным безучастным взором.

— Ты здесь всего лишь несколько минут и уже успела меня рассердить, — сказал Стейглер.

— Но я…

Генерал вновь ударил ее.

— Ты будешь говорить, когда я прикажу, но не раньше. Ясно?

— Д-да.

Стейглер начал расхаживать перед женщиной, делая два коротких шага и поворачиваясь кругом.

— Как же нам исправить положение, хотел бы я знать? Так этого оставить нельзя; проступок должен быть наказан. — Лицо женщины чуть побледнело, и у генерала чаще забилось сердце. — Раздевайся, — велел он. Женщина облизнула полные красные губы, заблестевшие от прикосновения маленького розового языка. — Немедленно сними одежду, Хельга, если не хочешь опять меня рассердить.

— Нет-нет, герр генерал! Я сейчас же разденусь. Я только хотела доставить вам удовольствие. — Трясущимися руками она сняла свой простой наряд, повесила его на подлокотник дивана и повернулась к Францу, обнаженная.

— Распусти волосы.

Женщина выдернула шпильки, аккуратно положила их на стол рядом с одеждой и расплела длинные золотистые пряди, рассыпав их по плечам и прикрыв розовые соски высокой груди.

— Иди сюда, — негромко распорядился Франц, чувствуя, как отвердела и запульсировала его плоть. Приподняв длинный тяжелый локон, он обнажил грудь Хельги, скользнул по ней пальцами и стиснул, взвешивая в ладони. Потом отвел руку.

— В армии подобные нарушения субординации караются поркой, — сказал он и посмотрел на Холдорфа. — Что скажете, майор? Полагаю, если девчонка отведает плети, это будет хороший урок для нее.

— Нет, прошу вас…

— Молчать!

Холдорф шагнул вперед. На его губах появилась жестокая улыбка.

— Думаю, порка — это слишком, — отозвался он, как бы размышляя вслух. — Ведь она не солдат, а всего лишь девица.

Франц нахмурился.

— Верно.

Холдорф обошел женщину сзади, схватил ее за ягодицы и резко, грубо сжал их. Она поморщилась, и Франц затрясся от вожделения.

Холдорф погладил пышные молочно-белые груди женщины.

— Однако… как вы и сказали, без наказания не обойтись. — Майор протянул руку к стеку, который словно невзначай оставил на столе. Длинная рукоять из толстой кожи выглядела особенно зловеще в его тонкой бледной руке. — Пожалуй, мы предоставим Хельге самой выбрать себе наказание. Либо плеть возьмет кто-нибудь из нас, либо… — Он вложил стек в дрожащую руку женщины и сжал ее пальцы, вынуждая крепко ухватить рукоять.

— Либо… — подхватил Франц, чуть кривя губы, — либо Хельга сама догадается, как пустить ее в ход. — Он холодно, угрожающе улыбнулся и многозначительно посмотрел на рукоять стека, намекая на ее форму и размер. — Полагаю, ты сумеешь развлечь нас.

Казалось, женщину объял ужас.

— Н-нет… я не соглашалась…

Генерал отвесил ей тяжелую оплеуху.

— Решай, Хельга. Либо ты сама найдешь применение стеку, либо этим займется майор Холдорф. Выбор за тобой, дорогая.

Женщина посмотрела на стек, и по ее телу пробежала судорога отвращения. Было ясно, какой выбор она сделает. Франц удовлетворенно улыбнулся и посмотрел на Холдорфа. Судя по сладострастной ухмылке майора, тот был возбужден не меньше генерала. Франц удобно расположился на диване в ожидании потехи.

Сначала небольшой спектакль, потом — плотские наслаждения. Как всегда, майор оказался на высоте. Ему суждена долгая успешная карьера. Если дела пойдут по-прежнему, генерал лично позаботится об этом.

Прошло еще два дня. Дождь прекратился, хотя погода по-прежнему оставалась пасмурной. Полковник так и не вернулся. К своей досаде, Элисса вдруг поняла, что скучает по нему. При всей самоуверенности и настойчивости Адриан оставался самым привлекательным мужчиной и одним из самых интересных собеседников, каких она встречала в жизни.

Он много путешествовал и был хорошо образован. Пожалуй, принимая во внимание ту роль, которую играла Элисса, он порой проявлял излишнее любопытство, и все же именно его общество она предпочла бы всем остальным.

Вместо этого в его отсутствие Элисса проводила долгие часы с генералом Стейглером. Сегодня должна была состояться их очередная встреча. Герцогиня решила устроить для гостей пикник, и хотя день выдался облачный и небо затянули тучи, земля уже подсохла, и все с нетерпением ждали возможности размяться на свежем воздухе.

Элисса пригласила генерала, надеясь, что среди множества людей она будет в безопасности и улучит момент завести разговор о войне, не опасаясь посторонних ушей. Роскошные кареты гостей, вытянувшись цепью за экипажем герцогини, покатили к окраине Бадена, направляясь к пологим холмам, на которых то тут, то там зеленели виноградники.

Слуги, загодя высланные вперед, разбили лагерь, расстелили на земле одеяла и белые льняные скатерти, уставив их фарфором и хрусталем с изысканными яствами — здесь были сосиски и шницели, восхитительные говяжьи окорока, а также запеченные молочные поросята; впрочем, Элисса не ела свинины.

Стейглер присоединился к отдыхающим на вершине холма, и они с Элиссой расположились на одеяле чуть поодаль от остальных.

— Вам следовало бы побольше есть, графиня, — заметил генерал, бросив взгляд на ее почти нетронутую тарелку. — У женщины на костях должно быть достаточно мяса, чтобы мужчине было мягко.

Элисса рассмеялась.

— Значит, я разочаровываю вас, генерал? Хотите сказать, я должна стать похожей на маркизу фон Сабо? — Речь шла о стареющей даме, у которой была такая обширная талия, что она едва могла наклоняться.

Стейглер усмехнулся.

— Упаси Господь. — Его глаза опустились на грудь Элиссы и налились кровью, отчего девушку пронзила дрожь. — Вы как нельзя лучше соответствуете моим вкусам и прекрасно об этом знаете. Вы очаровательная маленькая вертихвостка… пожалуй, чуть своевольная, но настоящему мужчине это не помеха. Настоящий мужчина сумел бы прибрать вас к рукам и поставить на место.

Элиссу охватило раздражение, но она подавила гнев и заговорила о другом:

— Сегодня до меня дошли слухи о том, что эрцгерцог не сможет приехать на бал императрицы. Судя по всему, чувство долга не позволяет ему покинуть своих солдат.

— Да, я тоже об этом слышал.

— Как вы думаете, не означает ли это, что он готовится к войне?

Генерал недовольно скривил губы.

— Опять вы о войне. Можно подумать, вы мужчина, а не женщина.

Элисса залилась смехом, чувствуя, как внутри у нее все сжалось.

— Какие странные вещи вы говорите! Война — всегда захватывающее, увлекательное событие. Я очень интересуюсь войной, и поскольку ваше положение позволяет вам узнавать все раньше других, я рассчитывала, что вы поделитесь со мной свежими новостями. Разумеется, я никому не скажу ни слова. — Она провела пальцами вдоль застежки его мундира. — Надеюсь, мы достаточно хорошо знакомы, чтобы вы могли мне доверять.

Густая черная бровь генерала поползла вверх. Он взял руку Элиссы, крепко сжал, причиняя девушке боль.

— Вы слишком скрытны, и я не знаю ваших взглядов. Порой мне кажется, вы настроены против войны.

Элисса отняла руку и серьезно посмотрела ему в глаза.

— Откровенно говоря, я не вижу в этом ничего плохого.

Ярость отразилась на лице генерала, его острые скулы слегка порозовели.

— Не смейте говорить со мной подобным образом. Вы прекрасно знаете, какие чувства я испытываю, какую должность занимаю. Мне надоела ваша ненасытная жажда сплетен, и предупреждаю вас, леди: настанет момент, когда ваше любопытство будет жестоко наказано. — Он вскочил на ноги, холодно улыбаясь. — Впрочем, всему свое время. Не сомневайтесь, как только вы окажетесь в моей постели, я сумею указать вам ваше место.

Он повернулся и двинулся прочь размашистой походкой, спускаясь по заросшему травой склону к своей карете. Элисса смотрела ему вслед. Генерал не предложил отвезти ее домой, но она лишь порадовалась этому. Сердце девушки бешено колотилось в груди. Она рассердила Стейглера гораздо сильнее, чем намеревалась, надеясь, что ее дерзость сумеет пробить стену его недоверия.

Может быть, Элиссе удалось хотя бы отчасти добиться поставленной цели, и именно потому он так разозлился и выразил свой патриотизм с пылкостью, переходящей в гнев. Возможно, ей удалось задеть в его душе какую-то струну, на которой она сумеет сыграть в дальнейшем. Но что бы ни случилось, Элисса больше не сомневалась: генерал — не из тех мужчин, которые с легкостью поддаются женским чарам. И если она не сумеет обыскать комнату генерала либо подслушать что-либо, уличающее Стейглера в шпионаже, ей ни за что не удастся поймать его за руку.

Элисса опустила взгляд на изысканные яства, лежавшие на тарелке. Есть не хотелось. Она поднялась с земли. К вечеру похолодало, над головой сгущалась унылая серая пелена облаков. И все же Элисса была рада тому, что покинула особняк герцогини, а теперь, когда генерал ушел, она могла без помех насладиться прогулкой. Она надела желтую соломенную шляпку, поплотнее запахнула на груди кашемировую шаль и пошла в сторону виноградников, собираясь размять ноги, пока герцогиня и ее свита не отправились назад в город.

Проделав в карете трехчасовой путь из Вены, Адриан прибыл в Блауен-Хаус после полудня. Охваченный желанием увидеть Элиссу, он ступил на мраморный пол холла и тут же обнаружил, что в огромном доме почти никого нет.

— Ее светлость устроила пикник для гостей, — сообщил слуга. — Они еще не вернулись.

— А леди фон Ланген? Вы, случайно, не знаете, она тоже туда поехала?

— Да, милорд. Графиня отправилась вместе с ее светлостью в герцогской карете.

— Спасибо. — Полковник выяснил, как проехать к месту пикника, и торопливо поднялся в комнату ополоснуться и переодеться в костюм для верховой езды — удобные коричневые нанковые панталоны и белую льняную рубашку с длинными рукавами. Он натянул высокие черные сапоги, снял с крючка у двери плащ и спустился в конюшню.

При его появлении Минотавр радостно заржал. В отсутствие хозяина жеребец оставался в Бадене и теперь был свеж и полон сил. Грум быстро почистил и оседлал его; Адриан отблагодарил юношу монеткой и вскочил на коня.

Очень скоро он добрался до городских предместий и холмов невдалеке, однако за это время небо потемнело и тучи стали намного гуще, чем днем.

К тому моменту, когда Адриан присоединился к герцогине и ее свите, гости уже спускались по пологому склону, возвращаясь к своим каретам, чтобы укрыться от первых капель дождя. Слуги хлопотливо собирали тарелки и бокалы, рассовывая оставшуюся снедь по корзинам. Адриан проскакал мимо, отыскивая взглядом Элиссу, но ее нигде не было. Герцогиня находилась на вершине холма с послом Петтигрю и дипломатом Робертом Блэквудом, они глядели в сторону гор.

— Полковник Кингсленд, — заговорил Блэквуд, как только Адриан подъехал ближе и спешился, — вы вернулись в Баден недавно, не так ли?

— Да, только что.

— Значит, вы сейчас прямо из Блауен-Хауса? — вмешался Петтигрю; полковник обратил внимание на волнение, звучавшее в его голосе.

— Да, но почему вы спрашиваете?

— Кажется, мы потеряли графиню фон Ланген, — не скрывая тревоги, ответила герцогиня. — Элисса только что была здесь, сидела вон там с генералом Стейглером, — добавила она, указывая на примятую траву неподалеку.

При мысли об Элиссе и Стейглере Адриана бросило в жар.

— Может быть, графиня уехала с генералом, — произнес он отрывисто.

— Вряд ли, — отозвался Блэквуд. — Я видел ее здесь после того, как Стейглер уехал. Она шла к холмам в сторону виноградников.

Адриан обернулся, но, кроме пышных виноградных лоз, увидел лишь валуны на пустынных полях.

— Мы обыскали все вокруг вплоть до заброшенного коттеджа у вершины вон того пригорка, — сказал Петтигрю, — но не нашли графиню. Мы подумали, может быть, она отправилась в Блауен-Хаус в чьей-нибудь карете.

В ту же секунду сверкнула молния, и над холмами прокатился гром. Адриан оглянулся на герцогиню. Она стояла в окружении слуг, один из них держал над ней зонтик.

— Думаю, вы правы, — сказал он. — Вероятно, графиня вернулась домой после того, как я покинул особняк, и теперь сидит, уютно устроившись у камина.

На самом деле полковник не верил собственным словам. Он знал, что Элисса очень внимательна к людям и ни за что не стала бы попусту беспокоить герцогиню.

Вновь сверкнула молния, на сей раз ближе — длинная изломанная полоса над горизонтом.

— Позаботьтесь о герцогине, — велел он Петтигрю. — Проследите за тем, чтобы она благополучно вернулась домой. А я тем временем осмотрю окрестности — надо убедиться, что графиня не заблудилась среди холмов.

Герцогиня несколько секунд колебалась, окидывая полковника проницательным взглядом. Наконец она чуть заметно кивнула, взяла Петтигрю под руку и в сопровождении слуг отправилась к экипажу.

— Я останусь и помогу вам, — предложил Роберт, но Адриан лишь покачал головой.

— Я силен и вынослив, а у вас нет лошади. Приближается сильная гроза, и поиски пойдут быстрее, если я буду знать, что мне не о ком беспокоиться, кроме самого себя.

— Но ведь…

Адриан положил ему руку на плечо.

— Возвращайтесь на виллу, Роберт. Если ее светлость где-то поблизости, я найду ее. Не беспокойтесь, если нас долго не будет. Обнаружив графиню, я отыщу спокойное место, где мы сможем переждать ненастье. А уж потом отвезу ее домой.

По полям высокой шляпы Блэквуда застучали капли дождя.

— Вероятно, вы правы. Удачи вам, полковник Кингсленд. — Он коротко кивнул на прощание, повернулся и зашагал вниз по склону.

Натянув на плечи плащ и укрывшись от дождя, Адриан вскочил в седло, готовясь к методичному прочесыванию долины и раскинувшихся внизу виноградников. Он задумался, далеко ли могла зайти Элисса, прежде чем полил дождь, и почему она не вернулась.

Адриана терзало беспокойство. Если Стейглер не вернулся за ней, она все еще где-то здесь. Либо спряталась от грозы, либо с ней что-то случилось. Не обращая внимания на яркие вспышки молнии и тяжелые раскаты грома, он пустил жеребца галопом по расширяющейся спирали, окликая Элиссу по имени и все больше тревожась.

Тропинка, по которой он скакал, вывела к грядам цветущего винограда, но Элиссы не было и следа. Адриан поднимался на холмы, спускался в ущелья, миновал еще один маленький виноградник, продолжая описывать круги. Элиссы все не было. Гроза сменилась холодным пронизывающим ливнем, и он попытался убедить себя в том, что ошибся и графиня вернулась на виллу, но не мог заставить себя поверить в это.

Внутренний голос говорил ему, что она где-то здесь и ей грозит опасность.

— Черт побери, где же вы, ангелочек? — Холодный влажный воздух поглотил его слова. Адриан въехал в низину, залитую водой, поднялся по склону и остановился у края лощины. Блеснула молния, и тут же послышался удар грома.

Он натянул поводья, собираясь скакать прочь от оврага, но в ту же секунду жеребец заржал и насторожил уши. Заметив на дне впадины бледно-желтое пятно, выделявшееся на фоне! рыжей почвы, Адриан встрепенулся.

Почувствовав внезапную тревогу хозяина, Минотавр заплясал под ним.

— Спокойно, малыш. — Адриан спрыгнул на землю и подбежал к обрыву. Его сердце учащенно забилось. Участок свежей почвы показывал, в каком месте недавно произошел обвал. Под приземистыми кустами желтое пятно вытягивалось в длинную ленту забрызганного грязью муслина. К горлу Адриана подступил ком. Элисса лежала у подножия холма, запутавшись в юбках; ее помятая соломенная шляпка свисала на белой ленте, обвязанной вокруг шеи.

Адриан преодолел склон со всей скоростью, на которую мог решиться, и опустился на колено подле графини, чувствуя внезапную слабость.

— Элисса… милая, вы меня слышите? — Одежда графини промокла насквозь, по гладким щеками сбегали струйки дождевой воды, но она даже не шевельнула губами. — Это я, Адриан, — негромко говорил полковник, умело ощупывая ее руки и ноги в поисках переломов. К счастью, он не нашел ни одного, зато обнаружил большую шишку на затылке. — Вы меня слышите, Элисса? Сейчас я увезу вас отсюда.

В то же мгновение она застонала, ее веки задрожали и открылись.

— Адриан?.. — Элисса попыталась сесть, морщась от усилия, и полковник заставил ее лечь на спину. У него мелькнула искорка надежды. По крайней мере Элисса пришла в себя.

— Не шевелитесь, графиня. Вы упали с высоты и сильно ушиблись, но, кажется, ничего не сломали. Расслабьтесь и позвольте мне позаботиться о вас. — Казалось, его слова принесли девушке облегчение. Ее глаза вновь закрылись, напряженное тело обмякло. Осторожно, стараясь не причинить ей боли, Адриан поднял Элиссу на руки и вскарабкался по скользкому склону к ожидавшему его Минотавру. Забраться на коня оказалось непросто, но Адриан умудрился усадить девушку в седло и вскочил на круп жеребца позади нее. Прижав Элиссу к себе, накинул на нее плащ, и они пустились в путь.

Вскоре они добрались до заброшенного коттеджа, замеченного Блэквудом у вершины холма. Возблагодарив небеса за то, что молния обошла их стороной, Адриан спрыгнул с коня, снял Элиссу и направился к двери.

Он приподнял кованую щеколду, ударом ноги распахнул тяжелую деревянную дверь и вошел внутрь. Коттедж не был заброшен, как ему сначала показалось, просто сейчас здесь никто не жил. Мебель была покрыта пыльными чехлами, на полу лежал простой плетеный ковер, а у маленького камина возвышалась горка дров.

Адриан с облегчением вздохнул и сорвал чехол с дивана. Когда он наклонился, чтобы уложить на него Элиссу, ее длинные густые ресницы дрогнули, открывая чудные голубые глаза.

— Все в порядке, ангелочек, — сказал Адриан, улыбаясь. — Вы в безопасности. Теперь у нас есть крыша над головой, и скоро я разведу огонь в очаге. Сдается мне, Господь сегодня смилостивился над нами.

Элисса повернула голову и осмотрелась, разглядывая сумрачно освещенную комнату, мебель в белых чехлах, вдыхая пыльный нежилой запах. Адриан зажег свечу и поставил ее на стол возле дивана.

— Что… что произошло?

Адриан хлопотал у камина, раскладывая на решетке сухие сосновые поленья.

— Вы крепко ушиблись. Я не нашел переломов, но на затылке у вас Огромная шишка. Вы помните хоть что-нибудь?

Элисса нахмурилась, напрягая память и пытаясь сообразить, что с ней случилось.

— Смутно. Я решила развеяться и отправилась на прогулку по полям вдоль виноградников. Я была так рада выбраться на свежий воздух, что забрела гораздо дальше, чем рассчитывала. Помню, как взобралась на небольшой холм и вышла к оврагу, но тут начался дождь. Я еще подумала, что герцогиня будет беспокоиться и что мне пора возвращаться. А потом помню только, как вы смотрите на меня своими зелеными глазами и говорите, что позаботитесь обо мне.

Адриан разжег огонь и подошел к дивану.

— Именно этим я и собираюсь заняться. Вы промокли до нитки, вам нужно снять мокрую одежду.

Элисса оцепенела и прикрыла ладонью грудь, словно защищаясь.

— Промокла я или нет, но если вы, полковник Кингсленд, надеетесь, что я разденусь перед вами, то ваши надежды беспочвенны. — Элиссу била дрожь, но она не собиралась уступать. Она слишком хорошо знает Адриана. Нет, она не снимет одежду.

Адриан положил теплую ладонь на руку девушки и заглянул ей в лицо.

— Можете считать меня кем угодно, сударыня, но я еще не пал столь низко, чтобы воспользоваться беспомощным состоянием женщины. — В его глазах безошибочно читалась искренняя забота. — Даю слово, Элисса, я думаю лишь о вашем благе.

Она отвела взгляд, тронутая проявившимся на его лице беспокойством гораздо больше, чем следовало.

— Я попытаюсь найти одеяла, что-нибудь, чтобы вас согреть. Отдыхайте спокойно, милая. Со мной вам ничто не грозит.

Элисса растянулась на диване, смертельно уставшая и промерзшая до костей. Охватившая тело дрожь усилилась до такой степени, что у нее застучали зубы. Она крепко сжала зубы, но справиться с лихорадкой не могла. Ей пришло в голову, что Адриан промок и замерз не меньше, и эта мысль неожиданно встревожила ее.

Но даже если полковник и чувствовал себя неуютно, он никак этого не выказал. Он продолжал осматривать буфеты и сундуки и наконец вернулся к дивану со стопкой полотенец и цветастых лоскутных одеял.

— Вы найдете в себе силы приподняться?

— Думаю, да, но… — Адриан подхватил ее под руку, чтобы помочь, но как только Элисса попыталась сесть, у нее закружилась голова и потемнело в глазах. — Адриан?.. — Полковник, крепко придерживая Элиссу рукой, подвел ее к креслу, снял чехол, усадил девушку, перевернул диванные подушки сухой стороной кверху и разложил на них постельные принадлежности.

— Вам придется снять одежду, иначе простудитесь. — Он устремил на Элиссу непреклонный взгляд. — Даю слово офицера армии его величества, я не стану покушаться на вашу честь.

Элисса секунду помедлила, потом кивнула. Она слишком замерзла, чтобы оставаться в грязной холодной одежде, и была слишком слаба, чтобы раздеться самостоятельно. Пока Адриан расстегивал пуговицы, она сидела в кресле, потом встала и прильнула к нему, давая возможность стянуть с себя мокрое желтое платье. Теперь она стояла перед ним в прозрачной нижней рубашке, облепившей тело, но Адриан, как и обещал, не позволял себе ни малейших вольностей, даже когда опустился на колени, чтобы снять с нее изорванные, забрызганные грязью чулки.

Раздев Элиссу, Адриан тщательно завернул ее в мягкое шерстяное одеяло.

— Рубашку тоже надо снять, — произнес он, едва ворочая языком. — Я бы не отказался от вашей помощи в этом деле… ведь я был и остаюсь обычным мужчиной, и ничто человеческое мне не чуждо.

Элисса улыбнулась, чувствуя, как ее захлестывает нежное тепло.

— Вы не просто мужчина, полковник Кингсленд. Вы дважды спасли мою жизнь и теперь кажетесь мне прекрасным рыцарем.

Губы Адриана чуть дрогнули:

— Что ж… Рыцарь я или нет, но вам придется снять мокрую одежду.

Элисса кивнула и, изогнувшись под одеялом, стянула через голову рубашку и протянула ее Адриану. Он взял тонкую ткань, только что касавшуюся ее кожи, и его глаза, встретившись с глазами девушки, на мгновение потемнели. Потом его страстный взгляд угас, Адриан повернулся к девушке спиной и занялся одеждой, раскладывая ее для просушки у огня.

Элисса следила за его движениями со смешанным чувством удовольствия и вины. Она понимала, что именно из-за нее полковник попал в грозу, но не могла сдержать радости от того, что он ее нашел.

— Вы, наверное, тоже замерзли и промокли, — сказала Элисса, увидев, как мокрая рубашка облепила его мускулистую грудь, а брюки обтянули бедра.

— Я привык. Я ведь солдат, не забывайте. Нам часто приходится мокнуть под дождем.

— Мне неловко нежиться в тепле, пока вы мерзнете. Разденьтесь и высушите свою одежду.

Адриан повернулся к ней и пристально посмотрел в глаза.

— Я скорее превращусь в кусок льда, чем нарушу свое слово. Если бы вы догадывались, как соблазнительно выглядите в этом одеяле, то нипочем не предложили бы мне снять с себя хоть что-нибудь.

— Ох… — Живот у Элиссы свело судорогой.

— Так-то вот. А теперь постарайтесь уснуть. Буря продолжает завывать словно тысяча привидений, а несчастный Минотавр все еще стоит у дверей. Я видел за домом навес. Если повезет, найду там немного сена.

— Да… я совсем забыла про вашего чудесного скакуна. — Элисса опустилась на диван.

Полковник улыбнулся:

— Я ненадолго.

Он вернулся несколько минут спустя. Его волнистые темные волосы были взъерошены ветром, а плащ обмотался вокруг тела. Адриан повесил его на крюк у двери и снял промокший шерстяной сюртук. Элисса во все глаза смотрела на его мышцы, рельефно проступавшие под влажной белой тканью льняной рубашки. Вскоре она почувствовала легкое головокружение, которое вряд ли можно было объяснить только падением и ушибом.

Элисса наблюдала за полковником из-под приспущенных ресниц. Его ноги в высоких черных сапогах были мускулистыми и длинными, ягодицы — узкими, плотными и округлыми. Когда Адриан повернулся, чтобы бросить на девушку взгляд, на животе у него буграми вздулись мышцы, и в груди у Элиссы возник томительный трепет вожделения — чувства, уже хорошо ей знакомого.

Господи, как ей хотелось узнать, каково это — делить с ним ложе, ласкать эти восхитительные упругие мышцы, прикасаться к теплой загорелой коже!

Это было наваждение, явное, откровенное безумие, и все же Элисса не могла отделаться от мыслей об Адриане, Она вдруг поняла, что ее чувства к полковнику Кингсленду — не просто влечение. Она даже не подозревала, что способна на такую страсть. Адриан пробуждал в ней мысли и желания, которых она не ведала прежде. Он был самым храбрым мужчиной из всех, кого она знала в жизни. Он был красив и обаятелен, но в нем было что-то еще. Порой она улавливала в его глазах боль одиночества, которую ему обычно удавалось скрывать.

Элисса представила себе маленького растерянного мальчика, каким он, вероятно, был в детстве, и ей захотелось протянуть Адриану руку, прикоснуться к нему, навсегда избавить от гнетущей тоски.

Внезапно удивительно простая и вместе с тем ошеломляющая мысль поразила ее — Господи, она в него влюбилась! Словно сраженная ударом, Элисса уронила голову на подушку, и на мгновение комната вновь закружилась у нее перед глазами.

Полковник приблизился к дивану и положил руку ей на лоб:

— Ваша кожа уже не так холодна, как прежде. Лицо, пожалуй, бледновато, но на щеках уже появляется румянец, — заметил он.

Элисса не ответила, пытаясь постичь свои чувства к Адриану.

— Вы голодны? — спросил он. — Кажется, в этом доме можно найти все, что угодно. Может быть, хоть крошка съестного…

— Нет-нет, спасибо. — Элисса заставила себя улыбнуться. — Что с вашим конем?

На щеках Адриана появились ямочки.

— Минотавр здесь как у Христа за пазухой — я раздобыл достаточно сена, чтобы накормить его ужином, и даже попону, чтобы укрыть от холода.

— Вам тоже не помешало бы согреться, — мягко произнесла Элисса.

Адриан нахмурился:

— Я уже говорил, что чувствую себя превосходно. — Он повернулся к окну и посмотрел на серые тучи. — Наши хозяева весьма предусмотрительны. Надо позаботиться о том, чтобы они были должным образом вознаграждены.

— По-моему, дом расположен на землях поместья Мароу. Это нечто вроде загородной виллы; здесь жили дети герцогини, когда были маленькими. Думаю, вряд ли она будет уж очень расстроена.

— Я сказал гостям, что найду вас и отыщу какое-нибудь укрытие. Гроза, однако, и не думает стихать. Похоже, нам придется пробыть здесь до утра.

Если он полагал, что Элисса станет возражать, то ошибался. Девушку занимало совсем другое — чувства, которые она только что обнаружила в себе, мысли об Адриане, о ее страсти к нему, а также о Стейглере и о тех видах, которые он на нее имеет. Вновь и вновь Элисса задавала себе вопрос: готова ли она пожертвовать невинностью, чтобы отомстить за брата? В ее сознании возник ответ — ясное отчетливое «да».

И дело было не только в Карле, но и в тех молодых солдатах, которые могли пасть жертвой предательства. Среди них мог оказаться второй ее брат, Питер.

Элисса вспомнила узкое темное лицо Стейглера с грубыми пугающими чертами. Иная женщина ни за что не согласилась бы лечь с ним в постель из стыда или страха, но Элисса полагала, что сумеет переломить себя, если это поможет разоблачить Ястреба. И по мере того как она лучше узнавала жестокий нрав генерала, все крепче становилась ее уверенность в том, что Стейглер и есть тот самый человек, за которым она охотится.

В субботу Элиссе предстояло ехать на бал к императрице в сопровождении Стейглера — разумеется, если он не отменит свое предложение. Рано или поздно, а может, уже в субботу генерал добьется своего. Он выразил свои намерения с предельной ясностью.

Элисса посмотрела на Адриана. Он сидел в кресле напротив и с тревогой наблюдал за ней. От одного взгляда на него у девушки пересохли губы, а сердце яростно забилось. Она знала, что Адриан хочет ее, что она ему не совсем безразлична. Ей не следовало забывать и о своей невинности — Стейглер непременно разоблачил бы эту ложь, а Адриан мог бы легко и просто избавить Элиссу от необходимости оправдываться.

Она еще не знала, что сказать Адриану после того, как их близость станет свершившимся фактом, но она уже обманывала его прежде, и он ей верил. Ей казалось, что будет гораздо проще ввести его в заблуждение любым объяснением, которое придет в голову, чем пытаться обвести вокруг пальца Стейглера.

И намного безопаснее.

Во всяком случае, так ей казалось. Она еще не знала, кому можно доверять, если речь идет о государственных тайнах; к несчастью, в этом деле она не могла положиться даже на Адриана, но в вопросах чувственной любви доверяла ему целиком и полностью. Элисса не сомневалась: для него таких вопросов не существует.