Опасные страсти

Глава 2

Австрия

Март 1809 года

Округлые молочно-белые груди, невероятно тонкая талия и пышные, соблазнительные, такие женственные бедра… Полковник Адриан Кингсленд, барон Уолвермонт, подумал о наслаждениях, которые ожидают его в доме у подножия холма, и улыбнулся.

Облачившись в бело-алый кавалерийский мундир, полковник весь вечер гнал коня, думая только о той восхитительной ночи, которую он проведет, устроившись между нежными, сливочными бедрами леди Сесилии Кайнц. Сесилия, супруга состоятельного виконта, была много моложе своего дряхлеющего мужа и обладала ненасытным темпераментом под стать плотским аппетитам Адриана, который регулярно навещал ее после прибытия в Австрию.

Поднявшись на пригорок, возвышавшийся над Баденом, курортным городком, который раскинулся среди холмов в половине дня езды от Вены, полковник осадил своего огромного черного скакуна. Жеребец легонько приплясывал под ним, чувствуя, что путешествие близится к концу. Посмотрев вниз на летние особняки и замки, обступившие небольшой живописный городок, славу которого составляли целебные минеральные источники, Адриан сумел разглядеть синие крыши Блауен-Хауса, обширного дома герцогини Мароу, расположенного невдалеке.

Быстро обведя взглядом второй этаж, он нашел окно спальни виконтессы, третье от края в ряду из более чем пятидесяти окон. Лампа там уже была погашена. Полковник знал, что опаздывает, и тем не менее рассчитывал, что его будут ждать.

Губы Адриана тронула чуть заметная озорная улыбка. Пожалуй, застать ее светлость спящей будет даже интереснее.

Полковник повернулся к своему спутнику, майору Джеймисону Сент-Джайлзу, другу детства, которое они провели в закрытом пансионе.

— Что ж, дружище, здесь нам придется расстаться — во всяком случае, до утра.

Майор нахмурил лоб:

— Мне не нравится выражение твоего лица, Адриан. Не хочешь же ты появиться в доме в столь поздний час и переполошить прислугу.

Адриан лишь улыбнулся:

— Я не собираюсь наносить официальный визит. Наоборот, постараюсь проникнуть туда как можно тише.

— Господи, Я и забыл, что там живет Сесилия. Я должен был догадаться, судя по тому, как ты всю дорогу погонял лошадей. — Он вздохнул. — На мой взгляд, это не самая удачная мысль. Может, поедешь со мной? Снимем комнаты в маленькой гостинице на площади, хорошенько выспимся, а утром ты отправишься в Блауен-Хаус в более подходящее время.

Адриан покачал головой:

— Ни за что, дружище. Я всю неделю мечтал об этой сладостной минуте и не собираюсь упускать ее из-за того, что нашему славному командиру генералу Равенскрофту вздумалось провести одно из своих чертовых совещаний.

Джеймисон приподнялся в стременах, вытянув ноги во всю длину и пытаясь размять мышцы после долгого утомительного пути. Черноволосый и голубоглазый, он отличался от своего друга внешне: был ниже его на несколько дюймов, худощав и жилист, в то время как полковник — широкоплеч и мускулист; долгие годы службы в британской кавалерии славно закалили его могучее тело.

И характеры у них были разные. Джеймисон был покладист и довольно уступчив, а полковник, истинный вояка и на редкость одаренный офицер, бывал горяч, вспыльчив и порой безрассуден.

— Должен ли я напоминать вам, полковник Кингсленд, что вы здесь на дипломатической службе? Если вас застанут в постели с женщиной полуодетым, со спущенными штанами, вряд ли это укрепит отношения Австрии и Англии.

Адриан рассмеялся чуть хрипловатым смехом:

— Боюсь, придется рискнуть.

Джеймисон устало шевельнулся, и под ним скрипнуло седло.

— Я сознаю, что вы старше меня по званию, полковник, и все же думаю, что вам следует…

— Успокойтесь, майор. Я буду в гостинице еще до рассвета, а завтра мы нанесем визит по всей форме, как вы того желаете.

Прежде чем Джеймисон успел возразить, Адриан пришпорил жеребца и рысью спустился по склону холма. Оказавшись у заднего фасада дома, он остановил коня, спрыгнул с седла и привязал скакуна под ветвями одинокой березы. Убедившись в том, что вокруг никого нет, Адриан прошел через английский садик, пересек вымощенную кирпичом террасу и приблизился к увитой розами решетке, которая достигала балкона второго этажа.

Испытав прочность импровизированной лестницы и решив, что она выдержит вес его отнюдь не субтильного тела, полковник легко поднялся по решетке и перебросил ногу через кованые перила. Ни огонька, ни шороха вокруг. Адриан задержался у стеклянных дверей, ведущих в спальню виконтессы. Даже в темноте он различал светлое пятно ее волос и контуры тела на огромной кровати с пологом.

Как он и надеялся, дверь на балкон была не заперта. Полковник взялся за ручку и беззвучно повернул ее. Сесилия лежала на животе, уткнувшись носом в подушку, разметавшиеся волосы скрывали ее лицо.

Адриан видел, что она спит обнаженной, — простыня сбилась, приоткрывая округлые ягодицы. Полковника пронзила дрожь; возбуждение, которое он ощутил в тот миг, когда входил в спальню, становилось все сильнее. Он беззвучно пробрался к постели по толстому персидскому ковру и уселся на краешек.

Тонкий лучик лунного света падал на кровать, выхватывая из темноты длинную изящную шею женщины.

Разгоряченная кровь быстрее побежала в жилах полковника, он наклонился и мягко поцеловал виконтессу в затылок, уловив едва заметный аромат лаванды. Он коснулся поцелуями гладкой белой кожи ее плеч, и женщина чуть шевельнулась в кровати. Возбужденная плоть Адриана восстала, распирая ткань брюк.

Ему нестерпимо хотелось перевернуть Сесилию на спину, покрыть поцелуями ее соблазнительную грудь и слиться с ее покорным телом, но вместо этого он провел губами по ее плечу и был вознагражден негромким сладостным стоном. Адриан стянул простыню пониже, поцеловал ямочку над левой ягодицей и сдвинулся к очаровательной родинке чуть выше такого же углубления с другой стороны.

И тут Адриан замер.

Он встречался с Сесилией Кайнц уже несколько недель и знал ее тело так, как может знать любовник. Он точно помнил, что никакой родинки там не было.

Проклятие!

Почувствовав, как женщина шевельнулась и начала поворачиваться на пышной пуховой перине, он быстро отпрянул, схватил одной рукой простыню и натянул ее на спящую, а другой рукой зажал женщине рот и прижал ее к кровати.

— Не пугайтесь, — мягко произнес он на немецком языке, прекрасным знанием которого был обязан происхождению своей матери и которое стало причиной его нынешнего назначения. — Я не причиню вам вреда. Я думал, здесь спит другой человек.

Незнакомка вцепилась в его руку; Адриан почувствовал, как она дрожит, и увидел ужас в светло-голубых глазах. Он еще крепче сжал пальцы, стараясь, однако, не сделать ей больно.

— Послушайте, я принял вас за другую — понимаете? Я ничего вам не сделаю. — Девушка все еще пыталась разжать его пальцы, и он легонько встряхнул ее. — Сказано же: я не причиню вам вреда и отпущу вас, как только вы пообещаете не кричать.

Его пленница чуть успокоилась, в ее глазах впервые промелькнуло нечто вроде понимания. Она кивнула, и Адриан убрал руки.

— Извините. Я не хотел нарушить ваш покой. Я рассчитывал найти здесь другую женщину. — Глаза полковника скользнули по ее лицу, по округлости шеи, на которой яростно билась жилка, и он вдруг понял, что ничуть не сожалеет о случившемся. Перед ним была женщина — вернее, девушка — не старше двадцати лет, куда более привлекательная, нежели Сесилия. Ее черты были тоньше, а само лицо было не круглым, а сердцевидной формы, с ямочкой на подбородке. Золотистые волосы незнакомки оказались не столь длинными, как ему показалось сначала, — они были коротко подстрижены и мягко обрамляли лицо ангельской красоты.

— Кто вы? — прошептала она.

Адриан чуть заметно улыбнулся.

— Да так, знакомый ваших знакомых. — Он не без сожаления отодвинулся и шагнул к балконной двери: — Еще раз прошу прощения, ангелочек. Надеюсь возместить причиненные неудобства при следующей встрече. У меня предчувствие, что это произойдет очень и очень скоро.

Испуг девушки сменился смущением, и ее лицо залилось ярким румянцем. Она вскинула голову, но пальцы, которыми она продолжала удерживать простыню у подбородка, все еще дрожали.

— Смею надеяться, ваше предчувствие вас обманывает, сэр.

На лице Адриана появилась лукавая ухмылка.

— Может быть. Поживем — увидим. — Полковник молча прикоснулся пальцем к виску, прощаясь. Он был уверен, что они обязательно встретятся вновь, и собирался приложить к этому все усилия. — Спите спокойно, милый ангелочек.

Адриан открыл дверь и вышел на балкон. Ночь была прохладная, черное небо освещали только россыпь звезд и луна. Подойдя к решетке, Адриан перебросил через перила длинные ноги и соскользнул вниз, продолжая думать о девушке, все еще не в силах обуздать страсть, которую она у него вызывала. Он без особых приключений спустился на землю и лишь однажды выругался, когда шип розы вонзился ему в ладонь. У него мелькнула насмешливая мысль, что это не такая уж большая цена за полученную возможность созерцать сокровище, которое предстало перед его глазами нынче вечером, — за тот приз, который он намеревался завоевать.

Леди Элисса Таубер откинулась на пышные подушки, все еще прижимая простыню к подбородку. Господи, как ей было стыдно! Мать раз десять запрещала Элиссе спать голышом, но она не слушалась. Во сне ей всегда становилось жарко, она то и дело сбрасывала по ночам неудобную рубашку, которую надевала только по настоянию матери.

Теперь она взрослая женщина и имеет право спать без одежды, если хочет. Теперь это ее дело, и только ее. Во всяком случае, так ей казалось.

Элисса уткнулась в подушку и тяжело вздохнула, вспоминая могучего темноволосого красавца офицера, который тайком пробрался к ней в спальню. Намерения незнакомца не вызывали у нее сомнений — по крайней мере с того мгновения, когда она проснулась и в достаточной мере пришла в себя, чтобы внять его увещеваниям. Она прибыла в Блауен-Хаус всего два дня назад и играла роль графини фон Ланген, приехавшей к ее светлости герцогине Мароу. Император, здоровье которого пошатнулось, отправился на воды, двор поехал с ним, а герцогиня и Элисса двинулись следом.

До вчерашнего дня в этой спальне обитала леди Сесилия Кайнц, частая гостья в доме, похотливая вертихвостка, которая заглядывалась на каждого мужчину. События нынешней ночи ясно показали, что у виконтессы роман с офицером в бело-алой форме. Столь же ясно было и то, что он не знал об отъезде Сесилии, которая вернулась, впрочем, весьма неохотно, к своему стареющему супругу.

Виконтесса уехала, и Элисса по настоянию герцогини заняла ее комнату с видом на самый живописный сад виллы. После музыкального вечера в Рубиновом зале она быстро заснула, и ей начали являться видения.

Элиссе снились теплые мужские губы, прикосновения языка к ее шее, большие ладони, ласкающие ее тело. Она раскраснелась, ей стало жарко, она еще порадовалась, что сбросила ночную рубашку, и вдруг ее глаза широко распахнулись.

Элисса негромко застонала, мотая головой по подушке и стискивая простыню. Какой позор!

Она бросила взгляд на стеклянную дверь, гадая, не придется ли ей вновь встретиться с этим негодяем, как тот предрекал. Кто же он такой, размышляла Элисса. Англичанин, судя по форме, но он говорил по-немецки почти безупречно, с едва заметным акцентом.

И — о Господи, — как он был хорош собой! Ярко-зеленые глаза, мощный твердый подбородок, чувственный рот, призывная улыбка на губах… Когда он улыбался, на его щеках появлялись ямочки. Неудивительно, что леди Сесилия Кайнц с радостью делила с ним ложе.

Элисса зажмурила глаза, стараясь отогнать видение и погрузиться в сон. Завтра ей предстоял очередной очень ответственный день, и она не могла отвлекаться. Несмотря на безоговорочную поддержку герцогини, действия Элиссы сковывал недостаток времени. Отпущенный ей срок неумолимо истекал.

Перед ее мысленным взором появился старший брат, такой юный, такой красивый. Капитан Карл Таубер… не прошло и полгода с тех пор, как его упокоила земля. Элисса подумала о письме, которое они с матерью получили незадолго до убийства Карла:

Численность нашей, армии неуклонно возрастает. Войска хорошо обучены и готовы дать отпор французам, но по воле судьбы мне стало известно: в наших рядах появился изменник. Я должен изобличить его, хотя понимаю, что это сопряжено с опасностью. Не хочу внушать вам беспокойство, и все же если со мной что-нибудь случится, умоляю вас довести до конца начатое мной дело. На карту поставлена жизнь тысяч людей. Предателя необходимо остановить любой иеной…

Далее он указывал, что предатель действовал под именем Ястреб. По мнению Карла, им мог оказаться один из трех человек — генерал Франц Стейглер, британский посол сэр Уильям Петтигрю либо майор Джозеф Бекер, адъютант генерала Манфреда Кламмера.

Через два месяца после отправки этого письма Карл погиб. Больше от него не было ни слова. Он не оставил никаких сведений, которые помогли бы разоблачить шпиона.

Элисса в который уже раз поклялась сделать все, чтобы смерть старшего брата не осталась безнаказанной, а младший брат, Питер, не стал бы бессмысленной жертвой войны.

Тщательно одетая и причесанная, Элисса стояла в своей спальне, оглядывая себя в большом переносном зеркале. Сегодня в Блауен-Хаусе давали прием в честь дипломатов и вельмож, приехавших в Баден в составе императорской свиты. Элиссе предстояло сыграть роль графини фон Ланген, вдовы малоизвестного, но некогда богатого австрийского графа, — роль, которую она исполняла с того мгновения, как прибыла в Вену.

Элисса расправила узкую юбку бледно-желтого шелкового платья, корсаж которого облегал ее тело намного плотнее, чем те наряды, которые она носила дома. Это платье ей подарила лучшая подруга, Габриэла Уоррингтон, дочь герцога Мельбурнского. Они познакомились в пансионе и, хотя Габриэла выросла в герцогском дворце неподалеку от Лондона, а Элисса жила в скромном корнуоллском особняке, быстро привязались друг к другу.

Именно Габи снарядила Элиссу в поездку, заставив ее взять платья, которые ей самой уже надоели и требовали замены, и велела подогнать их по более стройной фигуре подруги. Мать Габи, хотя и ворчала, но оказала девушкам неоценимую помощь.

— Что-нибудь еще, миледи? — Рядом с Элиссой стояла ее горничная Софи Хопкинс, невысокая темноволосая девушка несколькими годами моложе хозяйки. Элисса наняла ее в Лондоне специально для поездки в Вену.

— Кажется, все в порядке, Софи. Принеси мой ридикюль, и я пойду.

Софи подала ей сумочку под цвет платья, отделанную каймой из тюля с золотой ниткой.

— Вы выглядите прекрасно, миледи.

— Спасибо. — Элисса надеялась, что это действительно так. Она должна была производить впечатление утонченной изысканной дамы, имея лишь смутное представление, как этого добиться. Если бы не мать, она вряд ли могла рассчитывать на успех. Согласившись с замыслом дочери, Октавия собралась с силами и помогла Элиссе войти в новую роль, понимая, что с каждым днем, по мере того, как Наполеон готовился к войне с Австрией, ее миссия становилась все более важной.

— Ах, я чуть не забыла! — Софи всплеснула руками. Казалось, она не в силах произнести ни слова без оживленной жестикуляции. — Посол Петтигрю прислал лакея передать вам, что будет ждать в Рубиновом зале, чтобы сопровождать вас во время приема.

Элисса молча кивнула. Петтигрю ждет ее. Итак, план приведен в действие. Она расправила плечи и шагнула к двери.

Малый салон Блауен-Хауса — на взгляд Адриана Кингсленда, этот зал вряд ли можно было счесть «малым» — блистал, словно чудесный самоцвет, каким он, в сущности, и был. Под роскошными потолками в стиле рококо, расписанными херувимами и ангелами на фоне облачных небес сверкали хрустальные канделябры, заливая золотистым светом зал. Состоятельные аристократы смешались здесь с крупными военачальниками, дипломатами и членами правительства.

Полк Адриана прибыл в страну больше месяца назад, чтобы обеспечить безопасность английских министров, делегатов и посланников, которые продолжали наезжать в Австрию в надежде склонить ее к заключению военного союза — это была уже пятая попытка с начала наполеоновских войн.

Адриан служил под началом генерала Артемия Равенскрофта в качестве офицера дипломатической связи и был временно прикомандирован к Третьему драгунскому полку. Потягивая шампанское из бокала, он присматривался к разодетым дамам, заполонившим роскошный салон, вглядываясь в каждое лицо и надеясь отыскать женщину, с которой прошлой ночью его свела прихоть судьбы.

До сих пор она не появлялась.

— Может быть, леди узнала о твоем присутствии и решила отказаться от приглашения, — сказал Джейми Сент-Джайлэ, пригубив вино. — Если твои намерения столь же ясны и открыты, как выражение твоего лица, это, пожалуй, очень мудро. с ее стороны.

Адриан лишь фыркнул. Он познакомился с Джеймисоном в тот самый день, когда его, пятилетнего мальчика, оторвали от дома и привезли в закрытую школу-пансион. Он на всю жизнь запомнил тот день и то чувство одиночества, которое его тогда охватило. Джейми, такая же одинокая душа, как он сам, оказался истинным спасением для Адриана, другом, который появился у него в тот самый миг, когда он более всего нуждался в поддержке. С тех пор мальчишки были неразлучны.

Майор негромко хмыкнул:

— Это же надо — забраться в постель к незнакомой даме. Жаль, что меня там не было.

Ночью Адриан объявился в гостинице на несколько часов раньше, чем ожидалось, и к своему вящему неудовольствию обнаружил, что друг еще не спит. Джейми умудрился вытянуть из полковника рассказ о знакомой кровати, в которой оказалась незнакомая женщина, и теперь всякий раз, когда Адриан обращал в его сторону вопросительный взгляд, на лице майора появлялась насмешливая улыбка.

— Я хочу, чтобы она стала моей, — признался Адриан. — Даже если она пустилась в бега, я ее найду. Если понадобится, обыщу всю Европу.

— Что, так хороша?

— Еще лучше, — ответил полковник.

— А если она замужем?

Адриан приподнял бровь:

— Что ж, в конечном итоге это лишь упростит дело… по крайней мере пока рядом не будет ее супруга.

Джейми покачал головой и ничего не сказал, а полковник вновь принялся вглядываться в лица присутствующих, но тут в воздухе возникло какое-то движение, по толпе собравшихся пробежал шепоток. Сотни глаз повернулись к импозантной паре, входившей в высокие золоченые двери.

Один из британских дипломатов, Роберт Блэквуд, стоявший рядом с Адрианом, приблизился к нему вплотную и зашептал на ухо:

— Потрясающая женщина, вы не находите? В нее влюблена половина Австрии, а она не замечает. К сожалению, Петтигрю оказался в числе немногих, кого она удостаивает своим вниманием.

Адриан повернулся, и его взгляд упал на входившую в салон изящную светловолосую женщину в светло-желтом платье с золотой отделкой. Опираясь на руку Петтигрю, одетого в белый мундир с золотым поясом и огромными эполетами, она не сводила восхищенных глаз с багрового лица посла, а в ее улыбке безошибочно угадывались симпатия и теплота.

— Кажется, ты наконец отыскал свою незнакомку, — прошептал Джейми, не отрывая взгляда от женщины. — Судя по тому, как она взирает на Петтигрю, тебя ожидает непростая задача, — добавил он, усмехаясь.

Адриан поморщился:

— Петтигрю годится ей в отцы.

— Он по-своему привлекателен, — возразил его приятель. — Богат, как Крез, и принадлежит к числу самых влиятельных людей Англии.

Сент-Джайлз оказался прав в обоих отношениях — посол, хотя и был уже немолод, обладал множеством привлекательных черт, и во взгляде женщины сквозил явный интерес.

Адриан повернулся к Блэквуду:

— Откуда она?

— Хотите верьте, хотите нет, она наша соотечественница.

— Англичанка?

Роберт кивнул:

— Насколько я знаю, наполовину англичанка, наполовину австрийка. Она была замужем за графом фон Лангеном, австрийским вельможей, который скончался несколько лет назад. О нем мало известно и еще меньше о супруге, которая явно много моложе его. Они почти безвыездно жили в глуши графства Корнуолл. Очевидно, фон Ланген был хорошим другом герцогини. Она-то и пригласила графиню в Вену.

Адриан поднес бокал шампанского к губам, разглядывая женщину. Ее наряд, щеки, едва заметно тронутые румянами, и волосы, ниспадавшие мягкими волнами, вместо того чтобы обрамлять лицо беспорядочными завитками, делали графиню моложе, чем ему показалось сначала. Но от этого она была отнюдь не менее желанной.

— Сейчас, когда Наполеон приближается к нашим границам и со дня на день может разразиться война, не лучшее время для путешествий в Австрию.

Блэквуд едко усмехнулся:

— С каких это пор дам волнуют подобные пустяки? Полагаю, графиня думает только об опере, о Бетховене и о том, какое платье ей надеть.

«Вполне возможно», — мысленно согласился Адриан, наблюдая за женщиной. Утонченно-обольстительная улыбка на ее лице как-то не вязалась с очаровательной наивностью, которую он почувствовал в ней вчера ночью.

Впрочем, все женщины — великие обманщицы. И каковы бы ни оказались причины интереса, который графиня проявляла к послу, Адриану это было безразлично. Он хотел одного — затащить маленькую соблазнительную блондинку в постель.

Адриан улыбнулся Блэквуду.

— Полагаю, вы достаточно хорошо знакомы с графиней. Не будете ли вы любезны познакомить нас?

Глаза дипломата метнулись в сторону дамы и ее спутника.

— Разумеется, полковник Кингсленд, с огромным удовольствием.

Поставив опустевший бокал на серебряный поднос проходившего мимо лакея, Адриан зашагал вслед за Робертом Блэквудом по наборному паркету. После ночного происшествия графиня вряд ли горит желанием вновь встретиться с ним, но у него такое желание есть, и это главное.

Ничто не приносило полковнику большего наслаждения, чем получить возможность ответить на открытый вызов. Особенно если этот вызов являлся в обличье хорошенькой женщины, подвергшей сомнениям его мужские достоинства.

Элисса с улыбкой смотрела в краснощекое, чуть оплывшее лицо сэра Уильяма Петтигрю и слушала его монотонное повествование о дипломатических делах, которым тот посвятил прошедший день. Ей трудно было представить этого любезного седовласого джентльмена, только что разменявшего шестой десяток, в роли французского шпиона, однако она была дочерью актрисы и прекрасно знала, что при необходимости человек способен на искусную ложь.

Обман требовал того же мастерства, с которым она изображала из себя опытную светскую львицу — притворялась, как говаривала мать, когда Элисса еще была маленькой девочкой. Правда, в свои двадцать с лишним лет она мало знала мужчин и не была близка ни с одним из них. И тем не менее ей приходилось притворяться женщиной, готовой завести любовника или по крайней мере маленькую интрижку. По словам матери, Элисса могла убедительно выступить в этом качестве, лишь полностью войдя в свой новый образ.

Именно этим она и занималась в данную минуту.

Поглядывая из-под ресниц на седовласого джентльмена, она играла расписным веером, улыбаясь пошловатым шуткам, которые слышала уже по меньшей мере трижды.

— Ах, сэр Уильям, как вам не стыдно рассказывать даме такие вещи!

Посол хмыкнул и нахмурился, сдвинув кустистые брови.

— Надеюсь, я не оскорбил ваших чувств, моя дорогая.

Элисса сложила веер и игриво хлопнула им Петтигрю по плечу.

— Не говорите глупостей, сэр Уильям. Вы отлично знаете, что я нахожу вас одним из самых очаровательных мужчин.

— А вы, милая, одна из самых обаятельных женщин в Австрии.

Элисса оживленно рассмеялась:

— Спасибо, вы очень любезны, сэр.

Посол вновь что-то забубнил, потом расхохотался над очередной своей сальной остротой. Элисса делала вид, что разделяет его веселье, но на мгновение упустила нить беседы. Продолжение рассказа было прервано, так как к ним кто-то подошел. Услышав знакомый голос Роберта Блэквуда, Элисса обернулась.

— Прошу прощения, сэр Уильям… — Дипломат Блэквуд, один из многочисленных гостей герцогини, стоял рука об руку с высоким мужчиной в бело-алом мундире офицера британской кавалерии. При взгляде на привлекательное лицо офицера Элисса едва не упала в обморок.

— Полковник Кингсленд прибыл только сегодня, — объяснял Блэквуд послу. — Я знаю, вы с нетерпением ждали встречи с ним. — Он улыбнулся: — А еще я подумал, ему будет приятно познакомиться с соотечественницей. — Блэквуд чуть заметно наклонил голову в сторону полковника. — Сэр Уильям Петтигрю, графиня фон Ланген, позвольте представить вам полковника Кингсленда, барона Уолвермонта. В настоящее время он служит в Третьем драгунском полку.

Элисса почувствовала пронзительный взгляд зеленых глаз полковника еще до того, как подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо. О Господи, вот они и встретились, как было обещано. Щеки Элиссы побледнели, потом залились жарким румянцем. Она глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки и побороть охватившее ее смущение.

— Сочту за честь, полковник, — говорил тем временем Петтигрю.

— Сэр Уильям… — произнес полковник. Протягивая ему руку в белой перчатке, Элисса услышала негромкий звук щелкнувших каблуков. — Леди фон Ланген… — Он склонился с небрежной любезностью и прижал ее пальцы к своим губам. Сквозь тонкую материю Элисса почувствовала тепло его дыхания и ощутила, что ее охватило жаркое пламя.

— Го… господин полковник… — Элиссе потребовались вся воля, все навыки, которые передала ей мать, чтобы улыбнуться этому удивительно привлекательному мужчине, в то время как ей хотелось развернуться и бежать без оглядки. Полковник удерживал ее ладонь чуть дольше, чем следовало, и Элисса лишь надеялась, что он не заметит ее смущения.

— Я рад знакомству с вами, леди, хотя и удивлен, что мы до сих пор не встречались. — Чувственные губы полковника чуть заметно изогнулись. — В Лондоне, я хотел сказать. Вы ведь бывали в Лондоне со своим мужем?

Элисса послала ему короткую холодную улыбку.

— Видите ли, мой муж не слишком любил вращаться в обществе.

— Очень жаль, леди. — Дерзкие глаза полковника буквально пожирали Элиссу, изучая каждый изгиб ее тела. — Красивую женщину непозволительно прятать в деревенской глуши.

Элиссу снова бросило в жар. Господи, что с ней происходит? Стоявший перед ней человек был нахален и самонадеян, но стоило ему произнести лишь несколько слов своим низким, чуть хрипловатым голосом — и девушке показалось, что ноги вот-вот откажутся держать ее.

— В провинции не так уж плохо, — не без запальчивости отозвалась она. — Порой я искренне предпочитаю деревню городу.

Полковник посмотрел на нее с интересом, и Элисса вдруг сообразила, что не стоило этого говорить. Она должна играть светскую даму, склонную потакать своим прихотям, довольную возможностью расстаться с тоскливым существованием, а не застенчивую церковную мышку, которая прячется в глуши.

— Что ж, если вам нравится бывать на свежем воздухе, — сказал полковник, — то, может быть, вы не откажетесь прокатиться со мной завтра в карете? Я впервые в Бадене, вы могли бы познакомить меня с городом.

Элисса чувствовала на себе пытливый взгляд его зеленых глаз, которые, казалось, пронизывали ее насквозь.

— Я… вряд ли я смогу принять ваше приглашение. Я хочу сказать… — Она вздернула подбородок, усилием воли входя в свою роль. — Я лишь хотела сказать, полковник Кингсленд, что на завтра у меня иные планы. Как-нибудь в другой раз. — Она растянула губы в обольстительной улыбке и томно опустила ресницы, напустив на себя призывный вид, смягчая резкость слов.

Во взгляде полковника читалось легкое недоумение.

— Так и быть, в другой раз, — сказал он и, обменявшись с послом еще несколькими словами, распрощался, напоследок насмешливо улыбнувшись Элиссе и чуть заметно склонив голову. Он повернулся и зашагал к темноволосому офицеру в таком же бело-алом мундире.

— Интересный человек, — произнес сэр Уильям, провожая взглядом широкоплечую фигуру Уолвермонта, который протискивался сквозь толпу. — Храбрый рубака, настоящий герой. Он воевал в Нидерландах и Египте, был ранен в Индии. Говорят, в бою он не ведает страха. Его мать родом из Австрии, и он говорит по-немецки не хуже местных жителей. Послужной список вкупе с титулом и огромным состоянием сделали его идеальным кандидатом на должность офицера, обеспечивающего взаимодействие дипломатического корпуса и военных сил здесь, в Австрии.

— И давно он приехал? — Элисса пригубила шампанское, подумав, что должность полковника Кингсленда дает ему доступ ко множеству дипломатических и военных секретов.

— Он пробыл в стране чуть больше месяца, но до сегодняшнего вечера я с ним не встречался.

Всего месяц. Слишком малый срок, вряд ли это Ястреб. С другой стороны, шпиону было бы трудно добиться успеха без посторонней помощи. Сомнительно, чтобы красавец полковник оказался замешан в измене, но и отрицать такую возможность тоже нельзя. До сих пор только мать, подруга Габриэла и герцогиня Мароу знали, кто такая Элисса и каковы истинные причины ее приезда в Австрию. Она никому не верила, намереваясь и дальше сохранять инкогнито.