Опрометчивость

ГЛАВА 8

Красный «феррари» бросался в глаза около демонстрационного зала Пароли, его мокрые от дождя бока блестели от света, льющегося из окон. Два молодых человека, небрежно облокотившись на роскошное произведение современного автомобилестроения, стояли в ожидании, когда появится Фабрицио Пароли, не обращая внимания на дождь, поливающий мощеную брусчаткой улицу, и спрятав от воды фотоаппараты под видавшими виды пальто. Ходили слухи, что у него довольно близкие отношения с дочерью Хавен, и уже два раза они видели, как те вместе выходили из демонстрационного зала, и каждый раз он отвозил ее до дома, но к ней не поднимался. Однако слухи могли обернуться сенсацией, а у газетчиков неплохой нюх на незаконные связи, и они были готовы на все, чтобы раздуть любую искорку до пожара. Это было не так уж и трудно сделать – если перед парочкой неожиданно щелкает фотовспышка, то вид у них всегда немного испуганный, а испуганный взгляд можно преподнести как «виноватый» – если правильно, с некоторым намеком, сформулировать заголовок.

Фабрицио поднял ворот пальто, выходя из служебного входа «Пароли» с задней стороны салона, и смешался с толпой идущих домой служащих. Опустив голову, он быстро прошел по задней аллее, затем свернул на темнеющую улицу, где на углу его поджидало такси.

Индия открыла дверцу, и он скользнул внутрь, отряхивая мокрые волосы. Его холодные губы нашли ее рот, и такси тронулось в темноту.

Странно, думала Индия, чувствуя, как поцелуй Фабрицио становится все более страстным, а его рука скользнула уже под жакет, этот неожиданный интерес газетчиков после смерти Дженни пробудил у Фабрицио романтический интерес к ней. Казалось, он желает ее всегда, где бы они ни были – на работе, в машине, даже здесь, в такси, он просто не мог сдерживаться. Его руки были уже у нее под блузкой, лаская ее грудь, и Индия вздыхала от удовольствия. Фабрицио наконец оторвался от женщины. Глаза его в темноте сверкали. Он взял ее руку и положил себе между ног, чтобы он ощутила его напрягшуюся плоть. Через тонкую ткань она почувствовала его жаркое тело, которое поглаживала медленными, размеренными движениями.

– Подожди, подожди, carina, – прошептал он, опять хватая ее за руку.

Индия бросила взгляд на шофера такси, внимание которого, к счастью, полностью поглощала темная и мокрая дорога, ведущая из Рима за город. Фабрицио зарылся головой в ее мягкий лисий жакет и стал слегка покусывать ее сосок, пока она не вскрикнула.

– Тс-с-с! – зашипел Фабрицио. Неожиданно Индия вспомнила историю о том, как Дженни занималась любовью со своим англичанином в Венеции, в гондоле – такси, конечно, не так романтично, как гондола, но идея, в общем, та же. Она фыркнула. Фабрицио оторвался от своего занятия и сердито посмотрел на нее.

– Почему ты смеешься, Индия? Что я такого сделал?

– Ничего… ты не сделал ничего такого – просто смешно, вот и все. – Она откинулась на спинку сиденья и расхохоталась. Фабрицио отодвинулся, одернул пиджак и пригладил волосы.

– Не вижу ничего смешного, – сказал он раздраженно. Еще ни одна женщина не смеялась над ним, когда он ласкал ее.

Его желание – и эрекция тоже – сразу же сникли, а Индии это показалось еще смешнее.

– Прекрати смеяться! – приказал Фабрицио. – Что это с тобой сегодня?

– Сама не знаю, – с трудом сквозь смех проговорила она. – Просто вспомнила кое-что.

– Лично я думал о тебе, – сухо сказал Фабрицио, – и надеялся, что ты тоже думаешь обо мне в такую минуту.

– Да, это так… просто – ну я просто вспомнила о том, что мне как-то рассказывала мама, и я поняла, что похожа на нее больше, чем я думала.

– А, твоя мама. – Фабрицио преисполнился искреннего итальянского сочувствия к умершей. – Бедная моя Индия. Но ничего, вот увидишь, скоро боль пройдет. Иногда печальные воспоминания тоже способны вызвать смех.

Индия запахнула меховой жакет на груди. Ужасно холодно заниматься любовью в таксишках. Она опять рассмеялась.

– Ну ладно, Индия, хватит. Это уже какая-то истерика.

– Прости, Фабрицио. Я нечаянно. Не смогла сдержаться. – Она привела себя в порядок и выглянула в окно. Но кроме темного шоссе ничего не увидела. – Смотри, как темно, – сказала она.

– За городом всегда темнее, – заметил он.

Индия вздохнула. Да, она, очевидно, оскорбила его в лучших чувствах. Смеяться, когда итальянец ласкает тебя – даже такой серьезный, как Фабрицио – просто катастрофа. Она, возможно, оскорбила его как мужчину, потому что думала, в основном, о себе. Он сказал одну трогательную вещь – о том, что в такие моменты думает только о ней, и, следовательно, она тоже должна думать о нем. А она не может – и это не в первый раз. Все чаще и чаще она стала замечать, что ее мысли уносятся куда-то далеко-далеко, пока Фабрицио весь отдается страсти. Действительно, нехорошо думать о посторонних вещах, когда мужчина ласкает тебя в каком-нибудь шикарном номере загородной гостиницы. Может, все портит тайна их отношений? Ведь дело тут не в искусности Фабрицио, здесь она отдавала ему должное, но все же ей казалось, что ей чего-то не хватает. Индия взяла его руку и поцеловала ее.

– Вот так лучше, cara. – Он положил голову ей на плечо. – Ты теперь немного успокоилась?

– Еще далеко ехать?

– Полчаса. Не очень долго, а потом мы будем с тобой только вдвоем.

В том-то и дело, подумала Индия. Мне не хватает людей. Связь с женатым человеком – дело ужасно скучное, потому что чувствуешь себя ужасно одинокой. Как, например, в эти выходные. Мариза уехала в Милан навестить своих родных и не вернется раньше понедельника. Фабрицио же сослался на то, что у него масса работы, и поэтому он должен остаться в Риме. Он договорился о том, что один из его приятелей позволит ему пожить на своей вилле, пока тот находится за границей. У них будет две ночи – только две, поскольку он боится, что Мариза решит сделать ему сюрприз, вернувшись пораньше в воскресенье. Он не думал, что она о чем-нибудь подозревает – во всяком случае, она смеялась, когда читала в газетах все эти гнусные намеки, и, казалось, относилась к ним совершенно спокойно – однако, кто знает…

Индия покрепче прижалась к Фабрицио. Ей нравилось быть с ним, он вообще ей очень нравился, с ним было спокойно и хорошо. Он оказался превосходным любовником – и поначалу ей даже нравилась таинственность их отношений. Да, вначале вообще, насколько она помнила, все было проще. Их любовь расцветала в маленьких окраинных ресторанчиках, где они не боялись встретить кого-нибудь из знакомых. Затем эти жаркие свидания в каких-то чудных комнатах в отдаленных от центра гостиницах; а разгоравшаяся страсть приводила их в какие-то тайные квартиры, где они полностью отдавались своему чувству. Вначале же нужно совсем немного. Но неужели чувство угасает, если оно не может вписаться в окружающую действительность?

– О чем ты думаешь, cara? – Фабрицио поцеловал ее в холодный кончик носа.

– Сама толком не знаю. – Индия смотрела в окно, в мокрую ночь, пока такси проезжало сквозь красивые узорчатые ворота.

Вилла находилась в конце аллеи сникших под дождем тополей. Дом выглядел мрачно и негостеприимно; Индия вышла из такси и съежившись стояла на крыльце, пока Фабрицио расплачивался с шофером и договаривался с ним о том, чтобы тот заехал за ними утром в воскресенье.

– Прислуге приказали быть готовой к нашему приезду, – сказал он, нажимая на кнопку звонка.

Индия смотрела, как исчезают в темноте огоньки автомобиля, оставляя их одних в кромешной тьме. Фабрицио позвонил еще раз, и еще. Казалось, в этой тишине дождь все громче стучит по крыше крыльца.

Фабрицио поднял тяжелый чугунный молоток для двери и громко постучал.

– Черт подери, куда же все подевались? – раздраженно проговорил он. – Эй, есть кто-нибудь?

– Очень на это надеюсь, – пробормотала Индия. А что, если здесь действительно никого нет, и они останутся на улице в такую ночь! Вот тебе и романтическая ночь вдвоем!

– Подожди здесь, – приказал ей Фабрицио. – Я пойду поищу кого-нибудь из прислуги.

– Но, Фабрицио, а если дом пуст?

Он уже спустился по ступеням и направился за угол.

– Всегда есть прислуга.

В голосе его звучало раздражение, и Индия надеялась, что он не ошибается. Она с тревогой смотрела в темноту. Легкий шум в кустах и порывы ветра напомнили ей об одном фильме ужасов, и тогда она ужасно смеялась – только теперь все было не так смешно. Она прижалась к двери и мысленно молилась, чтобы Фабрицио поскорее вернулся.

Прошло пять минут. Индия плотнее завернулась в свой меховой жакет, было ужасно холодно, а от ветра некуда было спрятаться. Она опять посмотрела на часы – прошло еще пять минут. Черт возьми, где же Фабрицио? Где все? Она больше не могла здесь стоять и ждать, лучше она пойдет и поищет его. Он свернул направо, наверное, пошел за дом?

Держась поближе к стене, Индия пошла в ту же сторону, натыкаясь в темноте на какие-то декоративные урны и статуи. Все окна были закрыты ставнями, так что даже если кто-нибудь и был дома, то все равно ничего не увидишь, кроме полоски света, но поскольку владельцы находились в отъезде, то и большая часть комнат заперта. Фабрицио пошел искать комнаты прислуги. Сбоку виллы шла крытая галерея, и Индия в нерешительности заглянула туда. Не будь дурочкой, решительно сказала она себе, конечно же, здесь никого нет, и нечего бояться. Она высоко подняла голову и прошла несколько шагов. Здесь было еще темнее, чем снаружи, и она замерла в нерешительности.

– Фабрицио? – Ее голос заглушил ветер. Она вся напряглась, но единственным звуком был стук дождя о стены дома. – Фабрицио? – На этот раз она крикнула погромче и стала внимательно прислушиваться. Наверное, с ним что-нибудь случилось. О, Боже, и она здесь совсем одна, без машины, возможно, в нескольких километрах от ближайшего города. Ее охватила паника.

Только лишь через пару секунд она поняла, что слышит какой-то звук – не звук ветра или дождя – другой. Шум шагов по гравию. Индия остановилась как вкопанная, прислушиваясь. Ага, вот опять. Перепугавшись до смерти, она ринулась бежать в обратную сторону и налетела на стоящего у выхода из галереи человека.

– Индия! Где тебя черти носили? – Фабрицио схватил ее за плечи. – Я тебя обыскался!

– Фабрицио! О, слава Богу. – У нее от радости даже коленки подкосились. – Я уже боялась, что с тобой что-нибудь случилось. Тебя так долго не было, и я испугалась.

– Ну и чего ты испугалась? Если бы ты осталась на месте, ты бы так не промокла. А теперь мы оба вымокли до нитки!

– А где прислуга?

– Какая прислуга? – с горечью спросил Фабрицио.

– Ну, та прислуга, которая всегда есть – помнишь, ты говорил?

– Здесь никого нет. Очевидно, произошла какая-то путаница в числах.

– Что? – Индия, не веря своим ушам, уставилась на него. Дождь струился по ее лицу и затекал за ворот. – Ты шутишь? Хочешь сказать, что мы застряли здесь, ночью, под дождем – без машины и без ключей от дома?

– Похоже, так оно и есть, – мрачно ответил Фабрицио.

– Какая глупость. – Индия сердито топнула ногой. – Так почему же мы не поехали на моей машине?

– Сама знаешь, почему. Эти газетчики все время следят за нами, они бы поехали следом! Они бы снимали через окна спальни. Если ты говоришь, что в Голливуде они отвратительны, то здесь они вообще совести не знают, и ты прекрасно понимаешь это.

– Так зачем же мы приехали сюда? Я могла бы встретиться с тобой в гостинице в Швейцарии или Франции – но нет, тебе зачем-то понадобилось это маленькое уютное любовное гнездышко, лишь в часе езды от Рима! Дерьмо! – Индия сильно ударила его ногой по голени.

– Ай! – Фабрицио отступил назад, хватаясь за ногу. Он сердито посмотрел на нее в темноте. – Тебе не идет, когда ты злишься, Индия.

Его реакция на ее удар была настолько неожиданной, а слова прозвучали так напыщенно, что Индия искренне рассмеялась.

– Я думала, что только неаполитанцы легкомысленны и безголовы. – Она фыркнула. – Но ничего, черт возьми, ты это заслужил, Фабрицио.

Резко повернувшись, он захромал за угол дома.

– Фабрицио, подожди! Подожди меня!

Она догнала его на крыльце и схватила за руку.

– Ну прости меня, я больше не буду, ей-Богу, я не хотела сделать тебе больно, Фабрицио.

– Ну почему ты смеешься? Ты весь вечер смеешься – это страшно злит меня, Индия.

– Да вся эта ситуация настолько нелепа! Ты должен радоваться, что я смеюсь, а не реву!

– Что ж, ты права. – Он обнял ее за покрытые мокрым мехом плечи. – И это я виноват – мне нужно было все перепроверить, но иногда это не так-то просто сделать.

– И что мы теперь будем делать?

– Сейчас мы туда вломимся, – спокойно ответил Фабрицио. – С задней стороны дома есть небольшое окно, не закрытое ставнями. Очевидно, это окно кладовой, которая около кухни. Я разобью его камнем и открою задвижку, чтобы ты смогла в него влезть.

– Я? – Глаза Индии округлились от удивления.

– Ну, конечно, ты – я в такое окно не пролезу. Пойдем, я покажу.

Окошко было мало даже для нее, и Индия с сомнением посмотрела на него.

– А ничего другого мы не сможем придумать? – спросила она испуганно.

– Нет, если только ты не хочешь прогуляться шесть километров до ближайшего городка. Давай, попробуй, Индия, это не так уж трудно. А там внутри тепло и уютно, там много теплой одежды, еды, и тепла. – Он мысленно молил Бога, чтобы все так и было, и что прислуга не так уж давно покинула этот дом. – По крайней мере, здесь есть телефон, – добавил он. Телефон! Связь с миром.

– Вот камень, – решительно ответила Индия.

Звук разбивающегося стекла был почти не слышен на этом ветру, все набирающем силу, и Индия, съежившись, переждала очередной порыв, а тем временем Фабрицио сунул руку в дырку, пытаясь нащупать задвижку.

– Ага, вот она, – торжествующе произнес он, распахивая окно. – Ну, давай, Индия – и осторожней, не порежься о стекла.

Окно было выше, чем ей показалось сначала, она лишь смогла дотянуться до подоконника. Фабрицио приподнял ее, и Индия осторожно просунула голову, всматриваясь в темноту.

– Ну, дальше, – подтолкнул ее Фабрицио.

– Ничего не видно, – сказала она, и голос ее глухо прозвучал в темноте.

– Я хорошо знаю дом, – сказал он. – И совершенно уверен, что это буфетная. Сразу под окном должна быть раковина; если ты протянешь руку, то нащупаешь краны, и тогда мы будем знать, что я не ошибся. Здесь не очень высоко, так что не бойся.

Индия осторожно нагнулась вперед, ага, вот они, краны.

– Ты прав, – сказала она, проталкиваясь дальше. Если немного повернуться этим боком, то она пролезет.

– Готово, – торжествующим голосом заявила она. – Я стою прямо в раковине.

– Прекрасно, теперь слушай меня. Если я не ошибаюсь, то прямо перед тобой должна быть дверь. Она ведет в коридор. Если повернешь налево и пройдешь до конца, то упрешься в дверь, которая ведет с кухни во дворик. Если нам повезет, то в замке должен быть ключ, поскольку дверью пользуются довольно редко – там есть еще один выход, через него они ходят в огород. Индия завопила.

– Что случилось? – с тревогой спросил он. – Что такое?

– Нет, нет, ничего: это кошка. Она в темноте потерлась о мою ногу и безумно напугала меня. – Кошка мурлыкала у ее ног, и Индия нагнулась и взяла ее на руки. Кошка была теплая и уютная. – Ты такая хорошая, киска, посиди у меня, ладно? Ты в, этом доме лучше меня ориентируешься.

Сидя на краю раковины, она спустила ноги на пол и теперь стояла в нерешительности, собираясь с силами.

– Ты не помнишь, где находится выключатель?

– Поищи около двери.

Голос Фабрицио звучал где-то издалека, и она посмотрела на небольшой светловатый прямоугольник окна.

– Черт подери, киска, и что я здесь делаю? – прошептала она, когда кошка забралась к ней на плечо и радостно замурлыкала. – Я могла бы сидеть в каком-нибудь теплом, оживленном кафе в теплой веселой компании, попивая согревающее и веселящее душу красное вино и закусывая спагетти – нечего мне было тащиться сюда, чтобы меня оттрахали!

Держа кошку в одной руке, а вторую вытянув перед собой, она осторожно прошла через комнату, ориентируясь по окну. Она дошла до противоположной стены гораздо быстрее, чем думала, и сильно ударилась рукой о деревянную дверь. «Мог бы и сказать мне, что это очень маленькая комната», – сердито подумала она, потирая ушибленное запястье. Она провела рукой вдоль косяка справа и нащупала выключатель. Ага вот он! Она нажала на кнопку, и комната залилась светом, она улыбнулась, услышав торжествующий вопль Фабрицио с улицы.

Тогда она взглянула на кошку, прильнувшую к ее плечу. Она была черная, как сама ночь, ее мех лоснился и блестел при свете лампы – совсем не так, как у нее самой. Она с ужасом посмотрела на промокший меховой жакет. А ее новая «твидовая юбка для дачи», купленная специально для этой поездки? О Боже! Ну почему ей никто не сказал, что намокший твид так обвисает?

Вздохнув, Индия опустила кошку на пол и открыла дверь. Она не нашла выключателя, но света, идущего из буфетной, было достаточно, чтобы пройти по обложенному терракотовой плиткой коридору. Кошка пробежала вперед и ждала, пока та кончит возиться с замком и отодвинет тяжелый деревянный брус, служащий задвижкой.

– Ага, все в порядке, – радостно сказала она, распахивая дверь.

Кошка выскочила на улицу, а Фабрицио вошел в дом, промокший до последней нитки.

Некоторое время они смотрели друг на друга, и невольно Индия опять расхохоталась.

– Прости, Фабрицио, но у тебя такой вид – как будто тебя только что вытащили из пруда.

– Ты на себя посмотри, – улыбаясь, отпарировал он. – Ты похожа на мокрого пуделя. Ради Бога, сними ты этот жакет.

Держа в руках свои вымокшие вещи, они прошли по коридору, затем оказались в другой части дома.

– Подожди здесь, – сказал он, – я зажгу свет.

В гостиной оказалось ужасно сыро, и Индия дрожала от холода. Все на свете она бы отдала за горячую ванну! Сначала здесь ей показалось мрачновато, но затем, когда Фабрицио зажег все лампы, стало повеселей. Индия посмотрела на расписной потолок, где в пышных облаках плавали обнаженные нимфы.

– Бедные нимфы, кажется, замерзли до смерти, – сказала она. – Здесь, наверное, не выше нуля.

– Подожди секундочку. – Фабрицио исчез в другой комнате и вскоре вернулся с бутылкой бренди и двумя стаканами. – Давай, – сказал он, – пойдем наверх.

– А как насчет центрального отопления? – спросила его Индия, клацая зубами от холода и поднимаясь за ним по широкой извивающейся лестнице, которая в другой ситуации вызвала бы у нее восхищение.

– Вот твое центральное отопление, – сказал он, – показав ей бутылку. – Не волнуйся, скоро согреемся.

– Ага, пришли. – Он распахнул дверь и повернул выключатель. Зажглись лампы с оранжево-розовыми абажурами.

«Да, – подумала Индия, – невероятно уютная комната». Стены были обиты янтарно-коричневой флорентийской тканью, на полу лежал толстый красный ковер, а в центре стояла огромных размеров кровать с балдахином, вся в резных и позолоченных завитушках, на которой лежало мягкое золотистое покрывало. Около старого камина, загруженного дровами, стоял небольшой уютный диванчик.

– Слава Богу, – вздохнула Индия. – А то я уж начала думать, что мы оказались в замке Дракулы.

– Ну, это было бы неподходящим местом для того, чтобы повезти на выходные девушку. – Фабрицио обнял и прижал ее к себе. Она почувствовала запах знакомого одеколона и протянула руку, чтобы пригладить его мокрые кудри.

– Бедная малышка, ты совсем замерзла, – прошептал он ей на ухо. – Сейчас разожжем камин и выпьем бренди, и я тебя быстро согрею.

В камине затрещал огонь, сухие дрова быстро разгорелись, заливая комнату розоватым светом, и хотя еще не было жарко, но сам вид огня уже согревал их. Индия швырнула свой несчастный жакет на пол, чтобы он просох, и взяла стакан с бренди, который он протянул ей.

– Блаженство, – пробормотала она, прислоняясь к стенке камина, потягивая напиток и стараясь побыстрее отогреть закоченевшие ноги.

– Я же говорил, что все будет нормально. – Фабрицио принес ей из ванной большое пушистое полотенце. – На возьми, высуши волосы, – велел он.

Индия распустила волосы и яростно растирала их до тех пор, пока они не встали дыбом вокруг головы этаким бронзовым венчиком. Лицо ее разгорелось от бренди и огня и, по мнению Фабрицио, она была восхитительна.

– Может быть, начнем с того места, где остановились в прошлый раз? – предложил он, расстегивая ее клетчатую рубашку.

– Я бы еще выпила…

– Потом. – Он стянул влажную рубашку с ее плеч.

– А как насчет ужина? – Индия с тоской подумала о горячих спагетти, дымящихся под свежеприготовленным томатным соусом с базиликом.

Фабрицио расстегнул ее твидовую юбку и стал осторожно стягивать ее вниз. Индия являла собой воплощение покорности.

– Колготки, – простонал он, – самый главный враг мужчин.

Он снял и их.

– А как насчет горячей ванны? – предложила Индия.

– Неплохая мысль, – прошептал он, зарываясь лицом в мягкие кудряшки ее лона.

Индия засмеялась.

– Все-таки я сделала это, а?

– Сделала что? – Его язык вызывал во всем ее теле ощущение невыразимого восторга.

– Тащилась сюда изо всех сил, чтобы меня трахнули.

Они подбросили еще дров, и огонь жарким светом освещал их убежище. Скрестив ноги, Индия сидела у камина, натянув на голое тело кашемировый свитер, который она нашла в комоде, и уплетая кусочки пармской ветчины, которые Фабрицио отрезал от окорока, обнаруженного во время похода на кухню. Вместе с рассыпчатым овечьим сыром и коробкой сушеных винных ягод получился неплохой обед на двоих, который они запили бутылкой «Амароне Ризерва», конфискованной из винного погреба.

– Возможно, я все-таки их прощу, – заявил Фабрицио, отправив в рот еще один кусок сочной свинины.

– Кого простишь? – сонно спросила Индия, откинувшись на подушки.

– Брандини – за то, что они перепутали или забыли о нашей договоренности.

– Обязательно. – Она зевнула. – Как только мы сможем найти завтра утром машину или, по крайней мере, исчезнувшую прислугу.

– Считай, что все это уже сделано, – сказал он с важным видом. – Ты выглядишь усталой, давай-ка ложись.

Индия забралась на позолоченное ложе, чувствуя себя так, как будто плывет по Солнечному морю, когда Фабрицио задернул полог. Им редко приходилось проводить вдвоем всю ночь, и она, расслабившись, смотрела, как он сбросил с себя купальный халат, в который был облачен, восхищаясь его сильным мускулистым телом. Совершенно обнаженный, он скользнул под одеяло и улегся рядом.

– Знаешь что, Фабрицио, – прошептала она, когда они лежали вдвоем, обнявшись, а отблески пламени играли на окружавшем их, пологе, – кажется, будто мы в какой-то сказочной стране.

И она провалилась в сон.

В голове у нее что-то громко звенело. Индия хотела избавиться от этого звука. Звук был знакомый, похожий на сирену. Но почему Фабрицио никак не реагирует? Она моментально проснулась, когда дверь в спальню неожиданно распахнулась и в комнате зажегся свет.

– О, Боже, – закричала она, когда Фабрицио обнял ее, словно пытаясь защитить.

– Полиция! – рявкнул человек в дверях, держась за кобуру.

Двое других полицейских стояли сзади. Индия поспешно натянула одеяло до самого подбородка.

– Полиция? – воскликнул Фабрицио. – Но что вы здесь делаете? Почему вы здесь? Что случилось?

– Это я должен спросить у вас, синьор.

– Я друг этой семьи, и они позволили мне пожить у них в эти выходные.

– Понятно. – Глаза полицейского с недоверием сверкнули в сторону Индии. Она вздрогнула, ощущая под одеялом свою наготу. – И, как я понимаю, синьора тоже?

– В чем все-таки дело? – возмущенно спросил Фабрицио.

– Вы оба арестованы за незаконное проникновение в дом. Или будете отрицать, что это вы разбили окно?

– Нет, конечно, но я могу объяснить…

– Дадите объяснения в полицейском участке. И предупреждаю, мои люди обыскивают дом в поисках ваших сообщников.

– Сообщников? – Индия потрясенно уставилась на него. – Вы, идиот, какие сообщники!? Мы спокойно приехали переночевать в дом наших друзей. Как вы смеете врываться в чужую спальню? – Когда она злилась, то заметнее становился ее американский акцент. Полицейский посмотрел на нее с большим интересом.

– Иностранка?.. Понятно… Надеюсь, у вас есть при себе паспорт, синьора?

– О, Господи, – застонал Фабрицио, обхватив голову руками. Он предвидел страшный скандал. – Это же безумие. Ты не представляешь, что с нами сделают газеты!

Индия с ужасом посмотрела на него. Всего несколько часов назад она думала, что так же безрассудна, как и ее мать. История приобретала опасный оборот. Индия совсем не хотела, чтобы ее имя размазали по газетам, причем она не сомневалась, что ее поведение свяжут с репутацией и поведением Дженни. Она испуганно прикрыла глаза.

– Но как они узнали, что мы здесь? – шепотом спросила она у Фабрицио, пока полицейские осматривали комнату, изучали остатки еды и вина на столе около камина.

– Сигнал, синьора, – с важностью ответил их командир, который, оказывается, ничего не упускал. – Весь дом стоит на охране. Здесь даже под коврами во всех комнатах есть сигнальные устройства. Вообще-то мы обычно приезжаем сразу, но в такой дождь размыло дороги. А теперь попрошу вас одеться и поехать с нами. – Он подтолкнул своих людей к выходу. – Мы пока подождем за дверью, пусть синьора оденется.

Дверь за ними закрылась. Индия и Фабрицио в оцепенении сидели на кровати, обреченно глядя друг на друга.

– Может быть, в окно… – ляпнула Индия.

– Не болтай глупости! – Фабрицио встал и надел рубашку. – Нас ждут чудовищные неприятности, Индия. Нет, дело не в обвинениях, это, разумеется, будет улажено, но вот скандал… Узнают имена… Надо сделать так, чтобы Мариза ничего не узнала.

– Но как? – Индия подвинулась на край кровати, представив себе итальянскую тюрьму и гнев Маризы, и не зная, что хуже.

– У меня есть предчувствие, – со вздохом сказал Фабрицио, натягивая брюки, – что все это обойдется мне в кругленькую сумму.