Орловы: Рождена для тебя

Глава 17

Миронов, точка невозврата

Десять лет назад

Гремя бутылками, я с трудом втиснулся в битком набитый автобус, обдавая пассажиров «ароматом» не выветрившегося алкоголя. Люди с пренебрежением смотрели в мою сторону, пытаясь отодвинуться как можно дальше, дабы хоть краешком одежды не соприкоснуться с таким, как я.

Да, к подобному отношению пришлось привыкнуть давным-давно, но что-то менять в жизни из-за мнения общества мне было недосуг. Может стимула не было, а может и просто, желания.

После внезапной смерти родителей я покатился по наклонной и не было во всём мире ни одного человека, который способен был остановить это неминуемое падение. Да, конечно, девчонки продавцы с рынка часто пытались вразумить меня, читая нотации, но все их слова были подобны ветру: в одно ухо влетели, из другого вылетели. Я не ценил их показного участия, поэтому и не прислушивался к тому, что мне пытались навязать. Единственные люди, что по-настоящему любили меня – погибли, а жить лишь ради себя, я к большому сожалению не умел.

Институт мне не светил, а временная работа на рынке, грузчиком, не приносила ни удовольствия, ни маломальского дохода. Мне было стыдно, что мальчик из приличной семьи вырос и стал ТАКИМ, не оправдав надежд столь рано ушедшей матери. Я прекрасно понимал, что алкоголь – это зло, тем не менее, ежедневно пропивал то, что удавалось заработать тяжёлым трудом. Как жить иначе, попросту не знал.

После того как мне исполнилось восемнадцать, я умело скрывался от военкома, игнорируя повестки, которые регулярно находил в проржавевшем от времени почтовом ящике. Сейчас же я всё больше приходил к тому, что армия – это мой единственный выход из замкнутого круга. Последний и верный шанс что-то изменить…

Тяжело накренившись, старенький автобус остановился, с шипением распахивая свои двери. Протискиваясь, сквозь тесно прижатых друг к другу людей, я кожей чувствовал их недовольные взгляды, направленные в мою сторону, но мне уже было безразлично. Слишком часто в последнее время слышался осуждающий шёпот за моей спиной, так что я привык к этому, выработав стойкий иммунитет.

Выбравшись из пыльного салона, качнувшись я спрыгнул с нижней ступени и нетвёрдой походкой направился к остановке, где поспешил усесться на скамью, расположенную под уличным фонарём, затем вытащил из кармана смятую пачку и выщелкнув сигаретку с наслаждением затянулся. Идти домой не хотелось, в последнее время я не любил оставаться в одиночестве, оно действовало на меня настолько угнетающе, что не хотелось жить. Звенящая тишина дома раздражала, каждый раз напоминая о том, что я один как перст, посреди целого мира.

Впадая в уныние, тяжело выдохнул и оттолкнувшись рукой от деревянной скамейки, поднялся на ноги. Чуть помедлив, решил прогуляться в сторону заброшенных домов, где мы частенько собирались с местными пацанами, распивая спиртное. Дорога была недолгой, а потому, буквально через пару минут я уже увидел в одном из разбитых окон отсветы фонарей. Значит кто-то из парней сейчас там. Что же, неплохо! Хоть такая, но компания, обрадовался я. Бодро шагая к дому предвкушал весёлую ночку и шумное сборище. Вот только, едва поднявшись по обвалившимся каменным ступеням, я словно истукан замер на пороге, обомлев от увиденного.

На грязном полу, среди пепла и окурков, лежала абсолютно голая девчонка с широко разведёнными ногами. Неподалёку валялось школьное форменное платье, разорванное на части. Сверху над её безвольным телом, возвышался неизвестный мне мудак, который дёргая тощей прыщавой задницей совершал своё грязное дело, не обращая внимания на то, что его жертва находится в полной отключке. Двое пацанов, удерживали тонкие словно плети, руки девушки, прижимая их коленями к полусгнившим доскам. Озверев от картины, представшей перед глазами, я на автомате выхватил из пакета бутылку и крепко сжав в кулаке стеклянное горлышко, изо всех сил размахнулся, обрушив её на голову жестокого насильника:

- Вы что творите, суки? – выкрикнул каким-то чужим вмиг осипшим голосом. - Как только додумались совершить подобное? Здесь!

Получив удар, этот урод стал заваливаться на бок, ослабив хватку, открыв мне обзор на девчонку, что так неудачно попалась на пути мерзавцам. Внезапное узнавание подняло в глубине моей чёрствой души волну небывалой ярости. Больно ущипнув самого себя, я не хотел, не мог, отказывался верить в то, что видят глаза. Словно сейчас я находился в другой реальности: кровавой и безумно жестокой. Прямо передо мной находилась Илона, подружка Милоша, которую он так самоотверженно любил.

Кто-то бросился ко мне, нанося удары, но я совсем не ощущал боли, потому как в этот момент расширенными от ужаса глазами рассматривал израненное тело девчонки, покрытое бесчисленными ссадинами, набухающими синяками и кровавыми потёками.

Глаза Романовой были крепко сжаты, а на щеках виднелись высохшие дорожки слёз с налипшим слоем пыли. Она лежала без движения, не подавая признаков жизни. Гнев накрыл меня с головой подобно цунами, я захлёбывался от жалости к девушке и неистовой ненависти к тем, кто посмел сотворить с ней подобное. Потеряв контроль над собой, я бил… нет, не так, практически уничтожал этих уродов, вкладывая в удары всю злобу, клокочущую внутри. Долго не мог остановиться и прийти в себя, хотя и отчётливо понимал, что эмоции взяли верх над разумом. Как сквозь вату доносились до меня их мольбы о пощаде, и булькающие горловые звуки, однако… я и помыслить не смел о снисхождении. Весь я превратился в оголённый комок нервов. Мои кулаки врезались в их тела на глазах превратившиеся в тряпки. Эти парни больше не чувствовали свою крутость и превосходство над несчастной девчонкой, ведь сами оказались на месте неудачно избранной ими жертвы.

Когда силы иссякли, я рухнул на колени, аккурат у оголённых плеч Илонки. Тяжело дыша обвёл помещение безумным взглядом: трое подонков валялись в отключке по разным углам комнаты, а их гадкие морды были превращены в кровавое месиво из сломанных носов и выбитых зубов. Что же, хоть так, но месть свершилась!

- Илона! – требовательно позвал я девчонку, прикоснувшись окровавленной ладонью к спутанным волосам. - Всё закончилось, слышишь? Пошли домой! Тебя никто не тронет!

Из моих глаз катились горячие слёзы, они падали на её обнажённую кожу крупными каплями, застывая на неподвижном теле. Илона не реагировала на мой голос, она даже не приоткрыла глаза, чтобы увидеть и осознать, что с ней происходит.

Сняв с себя толстовку, осторожно накинул её на девушку, поднимаясь вместе с ней с грязного пола. Крепко прижимая Илонку к груди, встал на ноги, направляясь в сторону выхода. Мне хотелось скорее унести её отсюда, чтобы этот страшный нереальный сон закончился.

При тусклом свете фонарей я нёс её на руках, эту, по сути чужую для меня девчонку и нестерпимо сожалел о том, что ей пришлось пережить. Почему именно Илоне досталась столь страшная участь? Она была так близка с Орловым, если бы он был здесь, ЭТОГО никогда бы не произошло. Милош… как воспримет он случившееся? Зная, насколько сильно парень любил Илону и припоминая о его врождённом безрассудстве, я сомневался в том, что он смог бы оставить в живых этих отморозков. Как удастся пережить ему, ТО, что сотворили с Романовой, воспользовавшись его отсутствием? И как посмели эти поганцы надругаться над беззащитной девчонкой? Ведь Илона сейчас совсем одна: ни любящего парня, ни родного отца рядом нет. Как она справится со всем этим?

Путаясь в собственных мыслях я и не заметил, как поравнялся с её домом. Скрипнула калитка, оповестив округу, что хозяйка вернулась, и переминаясь с ноги на ногу я несмело вошёл в чужой двор. Поднявшись на крыльцо в очередной раз попытался растормошить девчонку:

- Илона, да приди ты уже в себя! Где ключи от дома? Илона! Не молчи, прошу! Подай ты мне хоть знак, что слышишь!

- Там… - прошептала она сорванным голосом, указывая изящной ладонью на коврик у порога.

Вырваться из моих объятий она не пыталась, просто лежала на руках, как тряпичная кукла, вновь закрыв глаза. Вместе с ней мне пришлось опуститься на корточки, и откинув ковёр в сторону поднять ключи, что были перехвачены тонким медным колечком. Отперев нехитрый замок, я пнул тяжёлую дверь и вошёл в чисто убранный дом, притихший подобно своей маленькой хозяйке. Пройдя в зал аккуратно опустил её на диван и сделал шаг в сторону.

- Который сейчас час? - еле слышно спросила Илона, пристально глядя в мои глаза.

- Десять тридцать вечера, - ответил я, удивляясь столь странному вопросу с её стороны.

- Я возвращалась из школы около трёх...

Эти слова ударили меня, словно обухом по голове. В тот момент они казались самыми страшными из всего, что мне приходилось слышать. Семь с половиной часов она подвергалась издевательствам и насилию... Мне даже сложно представить, что она пережила за этот отрезок времени. Если бы я не вернулся с работы, оставшись ночевать у одной из продавщиц, боюсь даже подумать, что эти нелюди могли с ней сотворить. Навряд ли бы они остановились, войдя во вкус, упиваясь своей силой и превосходством над безвольной добычей.

- Я не уйду сегодня, останусь с тобой. Ты же не против?

Неопределённо дёрнув плечами, она продолжала сидеть в странной позе, словно сломанная кукла. Склонив голову на бок, Илона смотрела в пустоту, отрешённым безучастным взглядом.

- Илонка, тебе надо помыться, привести себя в порядок. Да и поплачь ты уже наконец - легче станет.

Девушка молчала, а я не знал, как её утешить. Мне вообще это было не свойственно.

Чтобы хоть чем-то помочь Илоне, я прошёл на кухню и зажёг газ, поставив на конфорку чайник с водой. Когда раздался свисток, вылил кипяток в эмалированный таз, который нашёл в небольшой кладовой и плеснув сверху пару ковшей ледяной воды из бака, закинул на шею махровое полотенце, отправившись к Илонке.

- Илон, ты слышишь меня? Я просто хочу помочь? Не причиню тебе зла и боли, - предупреждающе произнёс, смачивая пёстрое полотенце.

Аккуратно прикасаясь к израненной коже девчонки, я пытался оттереть следы запёкшейся крови и пыли, что покрывали её стройные ноги. Она продолжала неподвижно сидеть словно каменное изваяние, не подавая признаков жизни.

- Чёрт, Романова, но не могу же я всё делать сам. Приди уже в себя. В конце концов я ведь мужчина!

Пытаясь хоть как-то привести Илону в чувство, резким движением я сдёрнул с неё толстовку, злясь на самого себя. Не удержав равновесия, девушка упала навзничь, и я невольно впился взглядом в её тело, вновь приходя в бешенство. На груди и животе виднелись следы глубоких укусов, а колени были в кровь сбиты о дощатый пол. Ухватив Илону за плечо я не спрашивая разрешения перевернул её, чтобы оценить масштаб приключившейся катастрофы: на спине девочки не было живого места, нежная кожа была изъедена глубокими царапинами в которых чернела въевшаяся грязь.

- Твари! Уничтожу их всех! - вскочив на ноги выкрикнул я.

- Не надо, Паша! – наконец-то заговорила она, прикрывая маленькие груди скрещенными ладонями.

- Тогда вызовем полицию, ты должна написать на них заявление!

- Нет, - поспешно ответила она, впервые осознанно смотря в мои глаза, - не хочу, чтобы эта грязь стала всеобщим достоянием.

Сделав пару кругов по комнате, я пытался успокоиться, только вот у меня ничего не получалось. Сполоснув грязное полотенце, отжал его и продолжил протирать тело Илоны, пытаясь сдержаться и не вернуться в тот злосчастный дом, чувствуя, как навернувшиеся слёзы предательски щиплют глаза. Прав был тогда Орёл, что сломал мне руку, ой как прав, не дело это – насильничать. Хулиганство и пьянство - это одно, но насилие над женщиной поистине ужасно.

- Ты знаешь их? Или, может хоть лица запомнила?

- Да, Паша, они мне все знакомы, учатся в нашей школе, - немного помолчав Илона добавила: - Из-за одного из этих парней Милош вынужден был уехать…

- Ты… напишешь ему о случившемся?

- Нет! – поспешно ответила она. – Милош никогда, понимаешь, НИКОГДА не должен узнать об этом. Он не простит и не примет. И ты забудь, что видел! Очень прошу тебя, Павлик! И… я сама дальше.

Отобрав у меня полотенце, Илона прикрылась им насколько смогла, бросив на меня укоризненный взгляд. Чтобы не смущать девочку ещё больше я понимающе кивнул и вышел на крыльцо. Прислонившись спиной к нагретой за день стене закурил, глубоко втягивая дым в лёгкие. Из головы никак не выходило то, что случилось сегодня. Если эти уроды действительно учатся с Илоной в одной школе, значит и живут в нашем районе. После содеянного они ни за что не отцепятся от неё, будут пытаться повторить этот кошмар, раз останутся без наказания со стороны правоохранителей. Хотя… возможно будут теперь опасаться меня. Мне терять нечего, да и отвечать не перед кем. Милош всё равно в армии, отец Романовой по вахтам мотается, защитить девчонку будет некому, если они осмелятся ещё раз на то, что сотворили. Прикидывая в уме, что могу сделать для Илоны, я ещё минут пятнадцать провёл на улице.

Вернувшись в дом прислушался к подозрительной тишине, царившей вокруг. Заглянув в комнату убедился, что Илоны в ней нет, но и на улицу она не выходила. Так куда же запропастилась девчонка? Сердце тревожно заныло в груди. Словно пущенная стрела я метнулся на кухню, гоня прочь ту мысль, что настойчиво билась в голове.

- Дура! Ты, что удумала! – обезумев крикнул я, кидаясь к девушке, что стояла, поворачивая вентиль на газовой плите.

Схватив её за плечи тряхнул так, что голова Илоны непроизвольно мотнулась.

- Чего ты, Паша? Я ведь просто кипячу воду, горячая закончилась, - недоумённо ответила Илона.

- Я было подумал… да нет, ничего! Уфф! Илона… да… действительно, надо нагреть воды!

- Павлик, как мне жить дальше? С этим?.. Ведь теперь я вовек не отмоюсь от той грязи, в которой они изваляли меня. Не знаю… смогу ли я?

Из ярких глаз девушки покатились горькие слёзы. Я тут же обнял её крепко прижав к себе.

- Живи, маленькая, забудь о том, что случилось. Я помогу! Если не прогонишь, всегда буду рядом. Мы справимся, синеглазая! Поверь, никому я не позволю обидеть тебя.

Обняв за худенькие плечи притянул её к себе и усадил на колени, опустившись на шаткий табурет, баюкая словно ребёнка. Доверчиво прижавшись ко мне, Илона наконец-то заплакала навзрыд, выплёскивая ту боль, что сжигала её изнутри. Я плакал вместе с ней, не в силах сдержаться. Наверное, в этот момент мы напоминали парочку сумасшедших: Илона, то заходилась плачем, то начинала истерически хохотать, а я держал её, крепко прижимая к себе, успокаивающе гладил по спине ладонью и беспрестанно повторял, что всегда буду рядом.

- Спасибо, что заступился за меня… - наконец произнесла Илона, ещё содрогаясь от плача. - Если честно, никогда бы не подумала, что именно ты, однажды встанешь на мою защиту.

- Не такой уж я негодяй, - невесело усмехнулся, глядя на неё.

- Ты хороший, Павлик, очень смелый и добрый. Не любой человек, оказавшийся на твоём месте, смог бы так храбро ринуться в бой, отважно защищая незнакомую девчонку.

- С тех пор, как умерли родители я ни разу не слышал подобных слов в свой адрес. Даже не знаю, что ответить.

- Ничего не говори, просто знай, что для меня ты теперь не посторонний.

- Илона, тебе в больницу надо, - смущаясь произнёс я, - эта кровь на твоих ногах…

- Да, конечно. Я схожу к врачу, а сейчас хочу лишь одного – смыть с себя всю эту грязь дочиста.

Закинув в эмалированное ведро кипятильник, я нагрел ей воды и оставив одну ушёл в зал. Минут через сорок Илона прошмыгнула мимо меня в спальню, завернувшись в длинное махровое полотенце. Открыв дверцы шкафа, она что-то долго искала в его глубине перекладывая вещи с места на место.

- Июнь на дворе, - отметил я, в недоумении оглядывая наряд девушки, когда она переодевшись показалась на пороге комнаты.

Илона облачилась в длинный тёплый свитер, а на ногах её красовались вязаные шерстяные гетры.

- Мне холодно, Паша. Кажется, что ледяная корка покрывает всё тело, а эти вещи, - девушка грустно улыбнулась, проведя рукой по высокому воротнику, - их купил для меня Милош, когда ещё он любил меня.

- Не думаю, что с тех пор что-то изменилось для Орлова.

- Для меня теперь всё иначе… После сегодняшнего дня мы уже никогда не сможем быть вместе. Он не простит!

Повинуясь сиюминутному порыву, я подскочил к ней, заключая в свои неуклюжие объятия.

- Паша, прошу, не делай так больше, - произнесла Илона, пытаясь отстраниться.

- Я неприятен тебе?

- Дело не в том. Отныне, я слишком грязная, чтобы позволять кому-то дотронуться до себя.

- Перестань молоть чушь! Не надо зацикливаться на том, что произошло. Мы всё переживём с тобой. Если не прогонишь, я буду рядом. Всё равно один как перст, а ты, считай крестница моя.

Посмотрев на меня исподлобья Илона лишь тяжело вздохнула.

- Сегодня я сдала свой последний выпускной экзамен, - тихо произнесла она после длительного молчания, - ты сможешь проводить меня в школу? Я должна забрать аттестат как можно скорее, но мне страшно… Я так боюсь идти туда одна. Вдруг они снова…

- Не вопрос, если хочешь, буду словно тень повсюду следовать за тобой.

- Ты только больше не пей, Павлик, - сказала девушка, опуская взгляд. - Знаешь, я раньше так боялась тебя… ну, после того случая.

- А сейчас? – в нетерпении спросил я.

- Теперь всё иначе, ты для меня, как старший брат, о котором я всегда мечтала.

- Значит могу смело называть тебя сестрой?

- Если ты этого хочешь…

- Хочу! А спиртное больше и в рот не возьму! Никогда! За это даже не переживай. Веришь мне, сестрёнка?

- Верю! Только тебе и верю…

***

Громкий навязчивый стук в дверь, заставил меня подскочить от неожиданности, настенные часы показывали восемь утра.

- Кого это в такую рань притащило? – поднимаясь с дивана выкрикнул я.

- Телеграмма! Срочная! – раздался зычный голос с крыльца.

Распахнув дверь, я сердито уставился на местного почтальона, тётю Машу.

- Миронов? Ты здесь какими судьбами? Мне Илона нужна. Романова.

- Тёть Маш, Илонка спит ещё, нездоровится ей.

- Ну, тогда ты за телеграмму-то распишись. Только смотри мне, передай обязательно, как проснётся.

- Конечно, тёть Маша, как иначе?

Расписавшись за полученное отправление, я кивнул женщине и скрылся за дверью. Сонная Илона стояла у стенного проёма вопросительно смотря на меня. Молча протянул ей сложенный вдвое листок бумаги и застыл в ожидании.

Пробежав глазами по напечатанным строчкам, она вдруг прикрыла рот ладонью и закатив глаза стала заваливаться на пол. Не мешкая я подхватил Илонку на руки и бережно отнёс на разобранный диван. Впервые в жизни столкнулся с тем, что прямо передо мной человек упал в обморок. Путаясь в действиях, я носился по дому, не зная, что должен предпринять. Зачерпнув на кухне воды, окатил Илону прямо из ковша и принялся отчаянно трясти за плечи, выкрикивая её имя:

- Илона, очнись! Не пугай меня, малышка!

- Я слышу тебя, Паша... зачем же так громко, - наконец сказала она, взмахнув ресницами.

Переведя взгляд на оброненную на пол телеграмму, она посмотрела на меня абсолютно сухими глазами, в которых не было ни капли слёз.

- Папа умер… я теперь, как и ты, одна на всём белом свете.

- Ты не одна… у тебя есть я! Мы есть друг у друга!

Илона благодарно кивнула, тяжело поднявшись с дивана.

Именно тот день и стал моей точкой невозврата, когда я вновь обрёл дорогого сердцу человека.

Всё изменилось… теперь мне было для кого жить и о ком заботиться. Моё бесцельное существование превратилось в самую настоящую жизнь, со своими радостями, горестями и печалями. Я вновь начал дышать полной грудью, понимая, что ради неё, ради этих синих доверчивых глаз, никогда не вернусь к тем привычкам и друзьям, что оставлял за спиной. Она, эта несчастная, обиженная людьми девчонка, смогла изменить меня сделав сильнее и умнее. Мой маяк… моя тихая гавань… моя Илона, ставшая сестрой, крестницей, подругой и единственным близким человеком во всём огромном мире!