Отец на час. Работает спецназ

Глава 2. Федерика

– Владислав… мм… Алексеевич, – оправдывается Василиса, заламывая пальцы. – Я прошу прощения, что не уточнила, по какой именно вакансии вы обращаетесь.

– И ты подумала, что я – ня-ня? – хохочет бывший спецназовец, держась за слишком плоский для сорока двух лет живот.

– В разговоре вы что-то сказали про детей, и я подумала… Федерика Теодоровна, это по поводу места начальника службы безопасности на наш новый склад в Подольске, – смотрит на меня умоляюще.

Отец, сложив руки на рельефной груди, с веселым интересом за нами наблюдает. Глаза у него снайперские, защитного цвета, с умным прищуром и двойным дном. Такие вещи я сразу подмечаю, потому что провела более двух тысяч собеседований на совершенно разные позиции. Умного человека видно сразу, даже если он прикидывается картофельным мешком.

А этот умный.

– Вы можете обсудить все в приемной? – тут же теряю всякий интерес к происходящему.

Телефон снова дзынькает.

За что мне это, Дева Мария?..

Сняв блокировку, читаю целый поток изрыганий от бывшего мужа.

«Ты меня не поняла, у тебя давно проблемы с мозгами, Федерика, а может, и с психикой. Я подам уточнение для суда, чтобы провели специальную экспертизу».

«Свое не отдам. Хочешь меня за борт выкинуть? Не дождешься, тварь».

«Ах да, старших можешь оставить себе. А вот Машу я заберу!»

Последнее сообщение выбивает весь воздух из легких. Голова кружится.

Моя малышка… Моя девочка…

С меня довольно. Яростно печатаю ответ:

«Ты совсем с ума сошел, Коля? Очнись! Что ты говоришь? Я мать твоих детей. Маша тебя даже не помнит! Ты полгода ее не видел, она ни за что с тобой и на час не останется».

От обиды все вращается перед глазами.

– Федерика Теодоровна, с вами все в порядке? – Василиса вдруг пугается. – Вам плохо? Так покраснели!..

– Спасибо, все в порядке, – еле ворочаю языком, чувствуя на себе изучающе-нагловатый взгляд.

Хочется поскорей избавиться от этого хамоватого типа. Еще одного мужчины, наверняка считающего, что он везде главный.

Спрятав свою неприязнь, неестественно широко улыбаюсь.

– Владислав Алексеевич, вы можете пройти в мой эйчар-отдел. Поиском сотрудников на такие позиции занимаются там. Моя помощница вас проводит.

– Это типа отдел кадров? – он ухмыляется, лениво потирая квадратный подбородок.

– «Типа» да. «Хьюмен ресерсес», – чуть свысока произношу на идеальном английском. – «Человеческие ресурсы» или «кадры» в переводе.

– Так бы сразу и говорили. По-русски. К чему эти сложности?.. – соискатель бодро поднимается со стула.

– Все предложения по работе нашей компании вы можете направить на наш имейл, – снова дежурно улыбаюсь.

– На почту. Такой язык засрали!..

Возмутилась бы на подобное выражение, но вновь отвлекаюсь на сообщение.

Коля.

«А Машу никто и не спросит, дура! Ты дни и ночи на работе, кто-то должен заниматься воспитанием ребенка. Ей всего четыре года и нужен родитель. Да я и спрашивать у тебя не буду. Сам заберу», – не дыша, читаю новый опус.

Может ли хоть что-то в этой жизни сравниться со страхом матери потерять свое дитя?..

Подняв голову, рассматриваю ровно стриженный под машинку затылок, спортивную фигуру, часы на кожаном ремешке, начищенные кроссовки. Обычный мужик, но с таким, наверное, надежно…

– Владислав Алексеевич.

– Я за него.

Оборачивается с недовольным видом.

– Присядьте, пожалуйста, – смягчаюсь и обращаюсь к ничего не понимающей Васе. – Принеси гостю кофе.

– И пепельницу…

– У меня в кабинете не курят!

– Попытка не пытка. – Отец возвращается. – Ладно.

– В общем, мне нужен личный охранник.

– Личный охранник. Вам? – кружит своими снайперскими прицелами по моему лицу.

– Хм. Для дома.

– Для дома?..

– Да.

– А дома… дети?

– Дома дети… – умоляюще на него смотрю.

– Ну я пошел. – Хлопает себя по ногам и поднимается.

– Триста тысяч, – бросаю ему в спину, вспомнив, что начальнику СБ в Подольске подписывала оклад в двести.

Ноль реакции.

– Четыреста.

Солдафон.

– ПЯТЬСОТ…

Он медленно разворачивается.

– Еще повышать будете?

– Имейте совесть, Владислав, – оскорбляюсь.

– Ладно… Расскажите, что там у вас.

Я воодушевляюсь, Василиса приносит кофе, а Владислав Отец ведет себя так, будто ему все абсолютно безразлично. Закидывает ногу на ногу и готовится слушать.

– Итак, у меня трое детей.

– У вас?

И снова оценивающий взгляд, который я игнорирую. Работа у меня сидячая. Приходится посещать спортивный зал, чтобы поддерживать форму.

– Старший – Леон-Александр – ему шестнадцать, и он уже взрослый.

– Ага. А плашку «Восемнадцать плюс» идиоты придумали?

– О чем это вы?

– Моей дочери семнадцать, и взрослый у нее только размер груди, остальное на уровне средней школы, и то, если нет задач со звездочками.

– Леон – хороший мальчик, – заступаюсь. – Он занимается бальными танцами и хоровым пением.

– Точно мальчик?

Злюсь немного, но продолжаю:

– Следующая – Эльза-Виктория. Ей двенадцать. Тут сложнее… она натура увлекающаяся. Думаю, вы это поймете, когда сами увидите.

– Если увижу, – поправляет. – Я еще не согласился.

Обязательно все портить?..

– И моя малышка, – улыбаюсь, – четырехлетняя Маша.

– Просто Маша? У вас на ней вайфай закончился?.. Или у регистратора ручка сломалась?

– А… нет, – качаю головой, думая о дочери и о словах ее отца. – Мария-Франческа. Она не любит свое второе имя, поэтому я привыкла называть ее по-простому.

– Хоть один нормальный человек… Что это за мода такая вообще? Эти имена…

– Обычные итальянские имена, Владислав.

– Вы итальянка?

– Наполовину. Мой отец – Теодор Массимо Росси – бывший посол Италии в России, уже на пенсии и проживает на родине вместе с мамой.

– А ваш муж?..

– Бывший муж, – прячу правую руку под столом. – Николай Иванович Побединский. Известный пианист-виртуоз.

– Не слышал. Такой херней не интересуюсь.

Задерживаю дыхание.

– Это неважно, – соглашаюсь. – Надеюсь, вы с ним не встретитесь…

– Он что, не общается с детьми?

– Последние полгода – нет.

Владислав скептически хмурится. И выпивает еще дымящийся кофе залпом, даже не поморщившись.

– Не запомнил вашего имени…

– Федерика Теодоровна.

Кивает, но не повторяет.

– Я буду честен. Вряд ли мы сработаемся. Деньги – это, конечно, неплохо, но я и не бедствую. Ищу работу с четким графиком.

– У вас будет и четкий график, и выходные дни.

Он тяжело вздыхает.

– Вряд ли, – выносит окончательный вердикт.

– Но почему? – теряюсь.

– Нам будет сложно.

– Вам кажется.

– Чтоб вы понимали, мою дочь зовут Прасковья, а из итальянского я знаю только пиццу и Никки Капоне. Причем в обоих случаях предпочел бы импортозамещение.

– Кто такая… Никки Капоне? – не понимаю.

– Допустим… актриса. Не самого высокого жанра, – подмигивает.

Я силюсь, чтобы не выставить его за дверь, и, кажется, снова краснею. Мое возмущение вот-вот пробьет потолок.

Он на собеседовании надумал порнофильмы вспоминать?..

– В общем, оставьте свой номер. В случае положительного решения я вам перезвоню, – говорит мне, поднимаясь.

– Нет уж! – вскакиваю со стула, одергивая пиджак и сдувая удлиненную челку с лица. – Эту фразу обычно говорит работодатель. Поэтому в случае положительного решения я вам перезвоню!

– Отлично, – тянет большущую руку через стол.

– Отлично, – проталкиваю в нее свою узкую ладонь и слабо сжимаю.