Отныне и навеки

Глава тринадцатая

Эмили проснулась в объятиях Дэниела. Солнце ярко светило, будто никакой бури и не было. Но Эмили знала, что она была и принесла масштабные разрушения.

Она высвободилась из крепких объятий Дэниела и, натянув тонкое платьице на бретельках, спустилась на первый этаж, чтобы оценить разрушения.

В гостиной Могси, по всей видимости, испугалась бури. Одна из подушек была разодрана, а наполнитель был разбросан по комнате. На ковре также были большие пятна от разбросанной грязной и мокрой одежды Дэниела и Эмили. Она улыбнулась про себя, вспомнив, как они стягивали ее друг с друга.

«Что ж, если запятнанный ковер и пожеванная подушка – единственные вещи, которые пострадали, все не так уж плохо», – подумала она.

Наибольшим сюрпризом для Эмили стало то, что Рейн, самый маленький щенок, пережил ночь и радостно кушал. Но это также означало, что теперь ей придется заботиться о собаке и пятерых щенках. Она не представляла, что будет делать с ними, но решила разобраться с этим позже, после того, как приготовит остатки курицы для Могси, которая, должно быть, проголодалась. И после того, как разберется с домом.

Эмили услышала, как Дэниел ворочается наверху, пока она продолжала обходить дом. Проходя мимо столовой в бальный зал, она услышала позади шаги Дэниела.

– Насколько все плохо? – спросил он.

Хотя он никогда прямо не говорил этого, Эмили знала, что бальный зал был его любимой комнатой в доме. Она была самой большой, самой волшебной, и именно она объединила их, именно здесь все началось. Если бы не бальный зал, прошлой ночи могло бы не быть. Мысль о том, что с ним что-нибудь могло случиться, ужасала их обоих.

Эмили робко заглянула внутрь. Дэниел стоял сзади.

– Кажется, все в порядке, – сказала Эмили.

Но затем она заметила что-то блестящее на полу и побежала туда. Ее подозрения оправдались, когда она подняла осколок стекла.

– О нет, – воскликнула она. – Только не витражное стекло! Пожалуйста, только не витражное стекло!

Вместе с Дэниелом они сняли фанеру со старинных окон. На пол посыпалось еще больше осколков.

– Не могу поверить, – взвыла Эмили, понимая, что замена обойдется ей слишком дорого, да и заменить его вряд ли получится.

– Я знаю кое-кого, кто может помочь, – сказал Дэниел, пытаясь подбодрить ее.

– Бесплатно? – угрюмо и безнадежно спросила она.

Дэниел пожал плечами.

– Кто знает? Он может сделать это просто из любви к дому.

Эмили понимала, что он пытается утешить ее, но она готова была расплакаться.

– Это нелегкая работа, – сказала она.

– Но люди здесь хорошие, – сказал Дэниел, обнимая ее за плечи. – Идем, сейчас мы все равно не сможем ничего сделать. Давай я приготовлю тебе завтрак.

Он провел ее в кухню, приобнимая за плечи, но кухня тоже оказалась в плачевном состоянии. Дэниел и Эмили собрали разбросанные вещи, затем Эмили поставила кофе вариться, радуясь, что хотя бы кофейный чайник не постигла та же участь, что и тостер, который упал на пол и разбился.

– Как насчет вафель? – спросил Дэниел.

– Я не против, – ответила Эмили, усаживаясь за стол. – Но у меня нет вафельницы, так ведь?

– Ну, технически есть, – ответил Дэниел и, увидев нахмурившееся лицо Эмили, потрудился объяснить. – Серена зарезервировала ее на гаражной распродаже. Сказала, что вернется и расплатится в следующий раз. Не знаю, шутила она или нет, но она так и не вернулась, поэтому, думаю, эта вафельница не так уж и нужна ей.

Он подошел к Эмили и налил ей чашечку горячего черного кофе.

– Спасибо, – сказала Эмили, смущаясь от заботы, с которой Дэниел готовил ей завтрак.

Отпив кофе и наблюдая за Дэниелом, который готовил завтрак с ложкой в руке, она чувствовала, будто переродилась. Не только дом изменился ночью, но и она сама. Воспоминания о том, как они занимались любовью, были слегка туманны, но она помнила чувство удовольствия, которое разлилось по телу. Она будто на мгновение покинула свое тело. От одной мысли об этом Эмили заерзала на стуле.

Оставив вафли готовиться, Дэниел сел напротив нее и сделал глоток кофе.

– Кажется, я еще не сказал «доброе утро», – сказал он.

Он потянулся через стол и взял ее лицо в свои ладони. Но прежде чем он смог поцеловать ее, раздался резкий писк, испортивший момент.

Эмили и Дэниел резко отстранились.

– Что это? – воскликнула Эмили, закрывая уши.

– Сигнализация! – выкрикнул Дэниел, оглядываясь на вафельницу, от которой исходили клубы черного дыма.

Эмили вскочила со стула, когда искры полетели в ее сторону. Дэниел быстро принял меры, схватив полотенце, чтобы потушить огонь.

Кухня была вся в дыму, и Дэниел с Эмили закашлялись.

– Думаю, Серена уже не вернется за вафельницей, – сказала Эмили.

*

Позавтракав, они принялись за ремонт дома. Дэниел поднялся на крышу, чтобы проверить ее состояние.

– И как? – с надеждой спросила Эмили, когда он спустился с чердака.

– Кажется, все в порядке, – сказал Дэниел. – Она немного пострадала. Сложно сказать. Мы не узнаем, насколько все плохо, до следующей бури. А тогда, к сожалению, мы, возможно, прочувствуем это.

Он вздохнул.

– Если в ближайшем будущем не предвидится еще одной бури, я думаю, все будет в порядке.

– Будем надеяться, – ответила Эмили тоненьким голоском.

– Что не так? – спросил Дэниел, заметив ее подавленное настроение.

– Просто это слегка угнетает, – сказала Эмили. – Ходить по дому, исследуя, что сломано или повреждено. Почем бы вместо этого не поработать во дворе. По крайней мере, там солнечно.

День был чудесным. Казалось, буря прогнала весну, пробудив лето.

– У меня есть идея, – сказал Дэниел. – Я не показывал тебе свой розовый сад?

– Нет, – ответила Эмили. – Я бы с радостью посмотрела.

– Идем.

Он взял ее за руку и повел через двор, затем по узкой улочке в сторону океана. Когда они шли по мощеному склону, Эмили услышала шум океана. От вида перехватывало дух.

Впереди виднелись заросли, и, казалось, прохода нет. Но Дэниел повел ее прямо, убрав огромную ветку с пути.

– Место немного скрыто от глаз. Осторожно, не зацепись одеждой.

Эмили охватило любопытство, и она последовала за Дэниелом через открытый им проход. Когда она увидела, что скрывалось за ним, у нее перехватило дыхание. Розы всех возможных цветов были просто повсюду. Красные, желтые, розовые, белые и даже черные. Если бальный зал с витражным окнами, создающими невероятное освещение, был впечатляющим, то этот вид волновал еще сильнее.

Эмили покружилась, чувствуя себя более свободной и живой, чем когда-либо в своей жизни.

– Он пережил бурю, – сказал Дэниел, пробираясь сквозь листву позади нее. – Я не был уверен, что переживет.

Эмили обернулась и обняла его, откинув голову и позволив взъерошенным волосам упасть на спину.

– Он потрясающий. Почему ты прятал его от меня?

Дэниел крепко ее обнял, вдыхая ее запах, смешанный с резким ароматом роз.

– Я вожу сюда не всех девушек, с которыми встречаюсь.

Эмили слегка отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза.

– А мы встречаемся?

Дэниел поднял бровь и улыбнулся.

– Ты мне скажи, – сказал он с намеком.

Эмили встала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.

– Такой ответ годится? – мечтательно произнесла она.

Она высвободилась из его объятий и принялась более тщательно рассматривать сад. Цвета были потрясающими.

– Как долго он здесь? – восхищенно спросила она.

– Ну, – сказал Дэниел, опустившись на землю на небольшой полянке, – я посадил их, когда вернулся из Теннеси. Садоводство и фотография. В молодости я увлекался не мужскими занятиями, – добавил он, смеясь.

– Зато теперь ты настоящий мужчина, – ответила Эмили с улыбкой.

Она подошла к Дэниелу, расслабленно растянувшемуся на земле, словно кот, в тени листьев. Эмили легла рядом, положив голову ему на плечо, и почувствовала сонливость, будто она могла уснуть прямо здесь.

– Когда ты был в Теннеси? – спросила она.

– Это неприятная часть моей жизни, – сказал Дэниел тоном, по которому было понятно, что ему неудобно об этом говорить. Дэниел всегда был скрытным, мало говорил о себе. Он больше любил действовать, был практичным. Разговоры, в частности на темы с эмоциональной нагрузкой, не были его сильной стороной. Но Эмили разделяла это его качество. Ей также было трудно проявлять себя.

– Я был молод, – продолжил Дэниел. – Мне было всего двадцать. И я был глуп.

– Что-то случилось? – мягко спросила Эмили, стараясь не спугнуть его.

Ее рука лежала у него на груди, она поглаживала его, ощущая рельефные мышцы через футболку. Когда Дэниел говорил, она слушала, прислонившись ухом к его груди, чувствуя вибрации его голоса.

– Я сделал кое-что, чем не горжусь, – сказал он. – У меня была на то причина, но от этого мой поступок не выглядит лучше.

– Что ты сделал? – спросила Эмили.

Она была уверена, что, что бы он ни сказал, это не изменит ее расцветающих чувств к нему.

– Меня арестовали в Теннеси. За нападение на человека. Я встречался с девушкой, но у нее был муж.

– Ох, – сказала Эмили, когда до нее дошло, к чему идет разговор. – И, я полагаю, ее муж был тем человеком, на которого ты напал?

– Да, – ответил Дэниел. – Он был агрессивным. Он преследовал ее. Она выгнала его еще до нашей встречи, но он продолжал появляться. Она боялась. А копы сидели, сложа руки.

– Что ты сделал? – спросила Эмили.

– В следующий раз, когда он заявился и стал угрожать, что убьет ее, я преподал ему урок. Убедился, что он больше не появится у ее порога. Я избил его. Он попал в больницу.

Эмили вздрогнула от мысли, что Дэниел мог поколотить кого-то до такой степени, чтобы отправить его в больницу. Она с трудом могла сопоставить все версии Дэниела: чувствительный, непонятый беглый фотограф, молодой, глупый бандит и человек, посадивший целый сад разноцветных роз. Но в то же время, всего несколько месяцев назад, встречаясь с Беном, она была совершенно другим человеком по сравнению с тем, кем она была сейчас. Несмотря на старую поговорку о том, что люди не меняются, ее собственный жизненный опыт говорил об обратном: люди всегда меняются.

– Дело в том, – сказал Дэниел, – что она бросила меня после этого. Сказала, что я ее пугаю. Она прикинулась жертвой и вернулась к нему. После всего он так легко мог ей манипулировать, что заставил ее вернуться. Я чувствовал, что меня предали.

– Не стоит. Она вернулась к нему скорее из-за того, что он ей манипулировал, а не потому, что не любила тебя. Я знаю. Я…

У Эмили пропал голос. Она никогда никому не говорила того, что собиралась сказать Дэниелу. Даже Эми.

– Я знаю, каково это, – наконец сказала она. – Я сама была однажды в эмоционально жестоких отношениях.

Дэниел выглядел ошеломленно.

– Я не люблю об этом рассказывать, – добавила Эмили. – Я тоже была молода, на самом деле я была еще подростком. Все было отлично, пока я не собралась в колледж. Я думала, что люблю его. Мы были вместе больше года, и мне казалось, что это долго. Но когда я сказала, что хочу учиться в другом штате, в нем что-то переменилось. Он стал жутко ревнивым, был убежден, что я стану изменять ему, как только уеду. Я рассталась с ним из-за того, как он себя вел, но он угрожал покончить с собой, если я не вернусь к нему. Так это и начинается, манипулирование. Контроль. В конце концов я осталась с ним из-за страха.

– Он не позволил тебе учиться в колледже?

– Да, – сказала она. – Я отказалась от одной из своих целей из-за него, несмотря на то, что он обращался со мной, как с дерьмом. И ты понимаешь, что то, что происходит, ненормально, но продолжаешь попадать в эти психологические ловушки, убеждая себя, что ситуации, которые в глубине души кажутся тебе неправильными, на самом деле являются проявлением большой любви. Всем вокруг это кажется безумием. Когда это заканчивается, ты тоже начинаешь так думать. Но когда ты варишься в этом, ты всегда находишь оправдания.

– И чем все закончилось?

– По иронии, он изменил мне. Тогда я была опустошена, но вскоре поняла, что это было к лучшему. Я боюсь представить, чем это могло закончиться, если бы мы не расстались. Я бы застряла с ним так надолго, насколько он бы этого хотел, и только продолжала бы ранить себя.

Они оба замолчали. Дэниел пригладил волосы.

– Не хочешь съездить к скалистому побережью со мной? – вдруг сказал он.

– Конечно, – сказала Эмили, слегка удивившись, но в то же время обрадовавшись предложению. – Как мы туда доберемся?

– Возьмем мотоцикл?

– Мотоцикл? Твой мотоцикл? – опешила Эмили.

Эмили никогда не ездила на мотоцикле. Эта мысль одновременно пугала и волновала ее.

Они вышли из розового сада и направились по подъездной дорожке к сторожевому домику. Дэниел вывел свой мотоцикл из гаража – одной из построек, к счастью, пережившей бурю. Пока он готовил мотоцикл к поездке, Эмили пошла проверить, как там Могси с щенками. Рейн все еще держался. Она приложила его к соску матери и погладила собаку по голове. Могси посмотрела на нее большими глазами, полными доброты, и лизнула ей руку. Казалось, она таким образом благодарит Эмили за то, что та спасла ее от бури, в то же время извиняясь, что тяпнула ее, испугавшись, что они крадут ее деток. Эмили почувствовала, что между ними возник момент понимания, и впервые после спасения собаки она чувствовала, что, возможно, может оставить ее. Возможно, уход за живым существом – именно то, чего не хватало в жизни Эмили.

– Ты молодец, – сказала она Могси. – А теперь поспи. Я вернусь позже.

Могси довольно проскулила, а затем положила голову на передние лапы.

Осторожно закрыв дверь в гостиную, Эмили услышала звук мотора и поспешила наружу. Дэниел сидел на мотоцикле и широко улыбался ей. Эмили запрыгнула на заднее сидение и обхватила его руками. Дэниел прокрутил ручку газа, и мотоцикл с ревом тронулся с места.

*

Ветер трепал волосы Эмили. Она чувствовала себя свободной и живой. Солнце приятно согревало кожу. Скалистое побережье было красивым и заставило Эмили взглянуть на Сансет-Харбор с другой стороны, ранее неведомой ей. Ей нравилось находиться здесь, чувствовать соленый морской воздух, вдыхать аромат цветущих деревьев, слышать отдаленный звук прибоя.

– Это невероятно! – воскликнула Эмили, ощущая головокружительный восторг.

Дэниел провез их по скалистой дороге, и они неслись вниз по склону с такой скоростью, что у Эмили внутри все перевернулось.

Они проехали вдоль берега, затем к пристани. Заглушив мотор, Дэниел помог Эмили слезть.

– Понравилось? – спросил он, сжимая ее ладонь.

– Головокружительно, – ответила Эмили, широко улыбаясь, а затем оглянулась и посмотрела на пристань. – Знаешь, я никогда раньше здесь не была.

– Здесь находится моя лодка, – сказал Дэниел. – Пошли.

Она прошла за ним к пристани мимо привязанных шлюпок и моторных лодок. В самом конце стояла небольшая старая лодка, которая выглядела заброшенной и забытой.

– Это твоя? – спросила Эмили.

Дэниел кивнул.

– Выглядит не очень, знаю. Я не мог заставить себя отремонтировать ее и спустить обратно на воду.

– Почему? – спросила Эмили.

Дэниел долго молчал. Наконец он заговорил.

– На самом деле я не знаю.

Затем он посмотрел на нее.

– Наверное, нам следует вернуться домой. Я могу починить дверь на кухне.

Эмили нежно коснулась его руки, удерживая его.

– Ты позволишь мне помочь тебе? С лодкой? Я могу взять кое-какие свои сбережения.

Дэниел выглядел по-настоящему шокированным. И тронутым.

– Никто никогда не предлагал заплатить за меня, – сказал он.

От этой мысли ей стало грустно.

– Спасибо, – сказал он. – Это очень много для меня значит. Но я не могу принять твою помощь.

– Но я хочу, – сказала Эмили. – Ты так мне помог. Ты бы мог сейчас заниматься своей лодкой вместо того, чтобы ехать домой и чинить мою дверь! Пожалуйста, позволь помочь тебе. Что тебе нужно? Новый мотор? Краска для покрытия? Мы можем сделать это нашим новым проектом. Сначала починим дом, а потом – лодку?

Дэниел смотрел в сторону, избегая ее взгляда. Эмили поняла, что он думал о чем-то. Он слегка пожал плечами и положил руки в карманы. Затем он посмотрел на мотоцикл, будто молча показывая, что готов покинуть это место, что закончил с мыслями о лодке и о том, до какого состояния довел ее.

Наконец он заговорил после длинного, тяжелого вздоха.

– Я просто не знаю, будет ли этого достаточно, чтобы починить себя.