2

Лив смешалась и испуганно взглянула на Мартина. Мерцающий луч осветил его лицо, и на мгновение он показался ей воплощенным дьяволом.

— Спасибо. Вы хорошо танцуете, — подчеркнуто вежливо произнес он и снял руки с ее плеч.

— Спасибо вам, — пробормотала Лив. Щеки ее горели от смущения. Что это с ней? Как могло ей прийти в голову, что такой человек, как Мартин, станет вдруг целоваться с ней посреди танцплощадки? — Вы тоже прекрасный танцор, — промямлила она, не зная, что сказать. Впрочем, это было правдой. Он двигался, как бог, кому, как не ей, это знать.

— Ну что ж, по-моему, свой долг мы уже выполнили. Наша парочка сумеет сама о себе позаботиться, а нам нужно выпить чего-нибудь холодненького. — Взяв ее под руку, Мартин направился к выходу. Вскоре они поднялись наверх и оказались в сравнительной тишине бара, где подавали коктейли.

Подозвав официанта, Мартин заказал два бокала лимонада и усадил Лив на длинный диван.

— Слишком много шампанского, да еще эти танцы… Есть шанс заработать обезвоживание организма, — заметил он, опускаясь на диван рядом с ней.

— Знаю. Я ведь врач, — отозвалась она, остро ощущая, что вся вспотела и волосы у нее растрепаны, в то время как Мартин на удивление свеж и спокоен.

Явился официант с напитками. Лив схватила свой бокал и осушила его одним глотком. Ее спутник, как она заметила, сделал то же самое. Потом откинулся на спинку дивана и принялся изучать лицо Лив из-под полуприкрытых век.

— Чистокровная англичанка, врач, а сальсу танцует, как настоящая латиноамериканка. Откройте страшную тайну. Где вы научились танцевать сальсу?

Это был совершенно невинный вопрос, и Лив ухватилась за возможность начать нормальный разговор. Может, хоть это поможет снять чувственное напряжение, в котором она пребывает в течение последнего часа. Ведь, судя по заинтересованному, но по-прежнему отчужденному выражению лица Мартина, его-то как раз ничего не взволновало.

— В Африке, — сказала она и на мгновение замолчала.

— Ну и? — подсказал Мартин.

— В нашей больнице случайно оказался Габриель — археолог из Сан-Паулу. Он приехал в Африку частным образом, и где-то по пути его ограбили. Ему еще повезло, что жив остался. Ни денег, ни документов, плюс проломленный череп, зато у него каким-то чудом сохранился диск с записью сальсы. Он и крутил его целыми днями. К тому времени, когда он уехал, я уже умела танцевать сальсу, танго и самбу. Кроме того, он потрясающе пел, — с улыбкой прибавила Лив.

Лимонад возымел свое отрезвляющее действие, да и вечер близился к концу. Мартин уже заказал для них машину. Теперь она могла позволить себе немного расслабиться.

Лив понятия не имела, какое соблазнительное зрелище являет для смотрящего на нее мужчины. Тонкое овальное лицо с правильными чертами, белокурые, почти серебристые волосы, слегка выбившиеся из прически и падавшие вдоль щек шелковистыми прядями, большие миндалевидные светло-зеленые глаза, мягкий чувственный рот и мерцающая нежная кожа, оставшаяся на удивление белой, несмотря на пребывание под жарким солнцем. Мартин невольно стиснул зубы, пристально глядя на собеседницу. Она же, похоже, вовсе не замечала, какое производит впечатление.

— Потом Габриель уехал в Бразилию, и последнее известие, которое от него пришло, гласило, что он слоняется где-то в высокогорных Андах в поисках какого-то священного захоронения. — Глаза Лив слегка затуманились печалью. Габриель влюбился в нее, и в одну памятную ночь она оказалась в его постели. Это было ошибкой, чуть не испортившей их по-настоящему крепкую дружбу.

— Священное захоронение, похоже, то место, где ему и следует быть, — внезапно язвительно заметил Мартин.

— Зачем вы так? — искренне удивилась Лив. — Он очень славный, вам бы он наверняка понравился.

Габриель был мужчиной того же склада, что и Мартин. Внезапно, повинуясь какому-то озарению, Лив поняла, что именно поэтому Габриель оказался единственным мужчиной, сумевшим заполучить ее в постель за последние восемь лет. Он напомнил ей Мартина! Слава Богу, Габриель понял, что она не отвечает на его чувства, и сумел уйти красиво и с достоинством.

— Как скажете. — Мартин кивнул кому-то за спиной у Лив. — Машина уже пришла. — Он властно протянул к ней руку.

Что-то в его позе подсказало ей, что сейчас не время препираться, и она послушно вложила руку в его ладонь.

Бросив презрительный взгляд на нее, Мартин крепче сжал ее руку и потащил через холл к выходу.

— К чему такая спешка? — не удержавшись, спросила она.

— Садитесь в машину, — скомандовал Мартин, отпуская ее руку. — День был тяжелый, да и вечер затянулся. Лично с меня хватит. Я буду рад завтра уехать домой, разумеется с вами, Кэрол и Майклом.

Почему-то Лив показалось, что последние слова он прибавил, словно спохватившись. Забираясь в машину, она поморщилась. Мартин приехал сюда выполнить долг перед семьей. Свою роль он сыграл блестяще, но в конце концов она ему явно наскучила. Ей не о чем беспокоиться — она прекрасно проведет время в Португалии с Кэрол и Мики. Мартин наверняка покажет себя гостеприимным хозяином. Вряд ли он вспомнит глупую девчонку, с которой провел ночь восемь лет назад…

Когда они вернулись в дом Мэри Энн, Лив вежливо отклонила неискреннее предложение Мартина выпить на ночь и отправилась прямиком к себе. Однако прошел час, а она все еще лежала без сна, отдавшись на милость призракам прошлого, которые так старательно отгоняла много лет…

* * *

Бешеный музыкальный ритм возвестил появление Лори. Высоко вскинув голову, она медленно вышла на подиум в воздушном платье. Тоненькие бретельки совсем не поддерживали корсаж, спускавшийся почти до пупка, а подол платья едва прикрывал ее стройную попку. Прелестное личико было лишено всякого выражения, темные волосы, кудрявые от природы, были коротко острижены и безжалостно выпрямлены. Огромные синие глаза были густо накрашены, и выглядела она сиротливым ребенком, по прихоти судьбы заброшенным на подиум.

Лив следила за подругой со смесью нежности и зависти. Их обеих еще в шестнадцать лет пригласили в преуспевающее агентство мод. Обе были высокими и тощими как жерди, что и требовалось агентству.

Лори согласилась без колебаний, но Лив, мечтавшая о карьере врача, поразмыслив, решила все же отказаться от этой затеи. Ей казалось, что, если она станет известной моделью, ее уже не смогут серьезно воспринимать как врача. Тем не менее она с удовольствием бегала вместе с подругой в агентство и спустя некоторое время уже разбиралась в сложной работе манекенщицы не хуже самой Лори.

За год до окончания школы родители Лив — оба врачи — трагически погибли во время благотворительной миссии в Африке: их самолет разбился при посадке. Девочка осталась совсем одна, не считая Мэгги, полуприслуги-полукомпаньонки, присматривавшей за ней во время отлучек родителей, и все той же Лори. После долгих переговоров с тетей Клэр и дядей Джеффри, единственными оставшимися у нее родными, было решено, что Лив будет жить с Мэгги в родительском доме до окончания выпускных экзаменов. Экзамены она сдала успешно, хотя была совершенно убита горем. Ее приняли в Лондонский университет на медицинский, и Лив была полна решимости целиком посвятить себя учебе.

Незадолго до Рождества Мэгги объявила, что выходит замуж, и Лив выставила большой дом, принадлежавший ее семье, на продажу. Оставаться жить в нем ей было слишком тяжело, да и содержать его у нее не хватило бы ни времени, ни средств. Продав дом, она приобрела квартиру в нескольких кварталах по соседству. Казалось, все проблемы были решены, однако встал вопрос, где провести лето. Дядя и тетка очень тепло к ней относились, но Лив понимала, что ее горе сделает ее не лучшим компаньоном на все лето. Тут-то и объявилась Лори со своим предложением. Она собиралась со своим агентством в турне по Южной Европе и позвала с собой подругу, справедливо рассудив, что это поможет той немного отвлечься.

Так и получилось, что Лив оказалась в центре суматохи в Эшториле, где проводилось несколько благотворительных показов мод одновременно с проведением Гран-При Португалии. Лори была постоянно занята, и во всей этой толчее Лив невольно пожалела, что не осталась с дядей и теткой, чтобы отпраздновать свой день рождения. Ибо сегодня ей исполнялось восемнадцать лет. Все вокруг суетились, и девушка чувствовала себя откровенно лишней и никому не нужной. Она прекрасно понимала, что ее пускали за кулисы лишь потому, что Алессио — главный модельер — втайне надеялся все же уговорить ее стать моделью. После смерти родителей Лив еще больше похудела и сейчас просто идеально подходила на эту роль. Сама она не переставала удивляться настойчивости Алессио: рядом с яркой жизнерадостной Лори белокожая и белокурая Лив казалась себе совершенно бесцветной.

Лори дошла до конца подиума и, легко качнув бедрами, развернулась. Крошечный лоскут шелка, называемый платьем, соблазнительно колыхнулся вокруг бедер, и Лив пришло в голову, что ни одна женщина в здравом уме и твердой памяти ни за что не покажется в таком виде в общественном месте. Впрочем, завтра и Лори его уже не наденет. Лив слегка улыбнулась. Еще немного — и они вернутся в Лондон, а там уже недолго и до сентября, когда она станет студенткой. Не то чтобы ей не понравилось турне, но все же это было чересчур утомительно.

Внезапно у Лив возникло ощущение, словно у нее на затылке зашевелились волосы. Ее охватило странное возбуждение — предчувствие чего-то необычайного. Девушка обернулась, и ее глаза невольно расширились: неподалеку стоял не высокий, но удивительно гибкий и великолепно сложенный мужчина. Не красавец в строгом смысле слова, однако каждая черточка его лица выдавала породу. Особенно странным казался контраст между бронзово-загорелым лицом, карими глазами и длинными неожиданно светлыми волосами, разделенными на прямой пробор. Он буквально пожирал глазами Лив. Их взгляды встретились, и губы мужчины сложились в чувственную улыбку.

Боже мой, это он! Лив видела его еще накануне. Он был на показе, а потом зашел за кулисы. По-видимому приняв Лив за одну из моделей, он заговорил с ней.

— Простите, я опоздал и пропустил ваш выход. Вы не могли бы назвать ваше имя? Наверное, вы известная модель.

Имя? Еще чего не хватает! Со всей дерзостью юности Лив ляпнула первое, что пришло на ум, — производное от своей фамилии.

— Меня зовут Роберта, — заявила она. — И вы ошибаетесь, я вовсе не известная модель.

И вообще не модель, хотела добавить она, но почему-то промолчала. Отвернувшись, она гордо направилась в сторону уборной, где переодевалась Лори. Пока что Лив, в отличие от многих девушек-моделей, удалось избежать многочисленных ловушек, которые готовила им судьба. Она не курила, не пила, не баловалась наркотиками и еще не встретила мужчины, способного уговорить ее лечь с ним в постель. Но этот человек задел какие-то струны в ее душе, поэтому-то она и стремилась как можно скорее от него отделаться. Едва лишь взглянув в его лицо, она сразу утонула в спокойном свете светло-карих глаз, в которых вспыхивали золотистые искорки. Кровь так и закипела в жилах, и все усвоенные с детства представления о том, что хорошо и что плохо, сразу улетучились из головы.

— Неужели вы так и уйдете, Роберта? — спросил у нее за спиной вкрадчивый голос, и Лив замерла. Он и не думал отставать.

Девушка снова повернулась к нему лицом. Инстинкт подсказывал, что этот человек опасен, но она была не в силах отвести от него глаз, не говоря уж о том, чтобы повернуться и уйти.

Он предложил ей сигарету и, когда Лив отказалась, вызвался принести чего-нибудь посерьезнее. Она знала, что в модельном бизнесе наркотики не редкость, но сама она не желала иметь с ними ничего общего. Ее внезапно охватило разочарование: на мгновение ей почудилось, что она встретила мужчину своей мечты, а он оказался всего лишь торговцем наркотиками. Наградив нахала пощечиной, она скрылась в уборной подруги.

И вот теперь он снова здесь, да еще так близко. Поспешно оглядевшись, Лив отыскала просвет между собравшимися и тихонько нырнула в него — подальше от этого типа.

* * *

— Боже мой, Лив, ну ты даешь! — встретила ее Лори, когда Лив захлопнула за собой дверь уборной. — Посмотреть на тебя — тихоня тихоней, от нашего бизнеса нос воротишь, а сама вон что творишь! Вот уж правду говорят: в тихом омуте черти водятся. — И Лори с притворным осуждением покачала головой.

— О чем ты? — Лив удивленно смотрела на подругу.

— О той чудной сцене, которую я только что наблюдала в щелку. Ты хоть знаешь, кому ты съездила по физиономии?

— И кому же?

— Ты что, серьезно? О, это потрясающе! На него все наши девчонки заглядываются с той самой минуты, как он тут появился, — возбужденно зашептала Лори, таща подругу к стулу. — Это же самый завидный жених чуть ли не во всей Португалии!

— Что-то не больно он похож на португальца, с таким-то цветом волос, — недоверчиво заметила Лив.

— Он португалец только наполовину, — отмахнулась Лори. — Его зовут Мартин Холлистер. Жутко романтичная история. Мими вчера ходила на свидание к его другу и все выспросила про этого Мартина. Его отец был дипломатом и влюбился в дочку здешнего магната. По-моему, ее звали Мария Родригес или как-то в этом роде. Она тогда была совсем девочкой. Ну, семейство, как ты сама понимаешь, было не в восторге от перспективы ее брака с протестантом — они же здесь все поголовно ревностные католики. Но в конце концов он все же женился и увез ее в Англию. У них было двое детей — дочь и этот самый Мартин. Мария умерла, когда Мартин был совсем маленьким, и его вырастила сестра — тоже Мария или Мария Анна, как-то так. Эта сестра, кстати, рано выскочила замуж, у нее уже довольно большой сын. Поначалу семейству пришлось несладко, но потом вроде все пошло на лад. Дядя Мартина — брат его матери — рано умер, не оставив наследника, а дед лет пять назад тяжело заболел. Вот он и призвал внука на родину предков. Мартин, говорят, довольно беспокойный малый — сказывается кровь авантюристов, у них в семье вроде были первопроходцы, открывшие не то Америку, не то какие-то острова. Впрочем, это не помешало парню с отличием окончить Оксфорд. Кстати, он увлекается гонками, потому-то он и здесь, в Эшториле. — Лори на мгновение замолчала, переводя дыхание. — Как бы там ни было, хватка у Мартина оказалась железная, и он лихо вошел в семейное дело, — продолжала она после паузы. Кончилось тем, что он прочно обосновался в Португалии и, похоже, возвращаться в Англию не собирается. Язык он знает: сначала мать учила, потом сестра и нянька у них была португалка. Одним словом, сейчас он преуспевающий бизнесмен и жесткий, говорят, до ужаса, даром что молодой. Половина местных красоток по нему сохнет, а ты раз — и по морде! Ты хоть понимаешь, что натворила?

— А, собственно, мне-то что? — ощетинилась Лив. — Я ведь не собираюсь за него замуж!

— Ну и напрасно! По-моему, он на тебя глаз положил. И потом, он вроде усвоил местные патриархальные нравы и к моделям относится, сама понимаешь как. Так что, если узнает, что ты еще и не модель, а порядочная девушка, собирающаяся в университет, кто знает, может, у тебя и появится шанс.

— Глупости, — отмахнулась Лив. — Тебе прекрасно известно, что я не собираюсь замуж так рано.

— Ну, это еще бабушка надвое сказала, — заметила Лори. — Между прочим, смотритесь вы вдвоем просто сказочно.

Лив в ответ беспомощно закатила глаза. К счастью, восторженный монолог Лори во славу Мартина Холлистера был прерван появлением Алессио. Тот стал сетовать на бездарную организацию показа, на спонсоров и весь мир, ополчившийся против бедного модельера. Когда шквал возмущения иссяк, Алессио наконец соизволил заметить Лив и, широко улыбаясь, спросил, не хочет ли она поприсутствовать на последнем показе, а после него немного пообщаться с гостями. Ради этого он был даже готов одолжить ей одно из своих творений. Лив уже открыла рот, чтобы отказаться, но на лице Алессио появилось страдальческое выражение, и она сдалась. Лив понимала, что многим обязана Алессио: ведь если бы не он, она бы никогда не поехала в это турне. Замысел его был достаточно прост: нарядить в одно из своих платьев совершенно новое лицо и тем самым заинтриговать присутствующих и привлечь лишний раз внимание к своим туалетам. Решение было нетрадиционным, зато сулило определенные выгоды.

Так и вышло, что в день своего рождения Лив прогуливалась среди гостей на приеме в шифоновом творении Алессио серебристо-серого цвета. Платье было почти столь же вызывающим, что и прочие одеяния модельера. Впрочем, в каком-то смысле оно было даже стильным. Удерживавшееся на левом плече тоненькой короткой бретелькой, оно асимметрично спадало в несколько слоев по правому боку до самой лодыжки, оставляя открытой почти всю левую ногу. Цвет ткани менялся от серебристо-серого до почти черного по краю. На улицу в таком виде, конечно, не пойдешь, решила Лив, но в целом платье очень даже ничего, во всяком случае более приличное, чем те короткие полупрозрачные драпировки, в которые Алессио обычно обряжал своих моделей.

Небрежно взяв у проплывавшего мимо официанта бокал с шампанским, которое она не собиралась пить, Лив стала медленно пробираться сквозь толпу. Лори куда-то пропала — у нее намечался интересный кавалер, — и Лив откровенно скучала. Обычно подруга просвещала ее насчет того, кто есть кто, и, хотя Лив была не любительницей светских сплетен, это ее хоть как-то развлекало. Последняя, например, по поводу Мартина Холлистера, оказалась очень даже полезной: теперь Лив по крайней мере знала, как себя вести, если вдруг столкнется с ним на приеме. А что он тут будет, она не сомневалась.

Наконец она обнаружила то, что искала: тихий уголок, где в кадке росла огромная пальма. Украдкой оглядевшись, она опорожнила бокал прямо в кадку. Еще немного, и она улизнет к себе в отель, и Бог с ними, с приключениями. Это явно не для нее.

— Какая жестокость уничтожать ни в чем не повинное растение. Так же вы уничтожили мои надежды вчера вечером.

От неожиданности Лив уронила бокал прямо в кадку и обернулась. Позади нее маячила знакомая гибкая фигура светловолосого мужчины. Она покраснела до корней волос.

— Я… не хотела… — беспомощно забормотала она, чувствуя, как при виде Мартина у нее предательски заколотилось сердце.

Мартин был еще более красив, чем накануне. Безупречно скроенный дорогой костюм не мог скрыть мощного разворота плеч, крепкие мышцы так и перекатывались под тончайшей шелковой рубашкой. И эта неотразимая улыбка, заставлявшая сжиматься ее сердце. Лив смотрела на него и не могла оторваться. Впервые в жизни она ощущала такое мощное физическое притяжение мужчины.

— Не волнуйтесь, Роберта, я пошутил. Я лишь хотел кое-что прояснить. — Мартин прислонился к стене рядом с ней. — Я не наркоторговец, как вы, по-видимому, решили вчера. Мне хотелось лишь убедиться, что вы не балуетесь наркотиками. Боюсь, я не слишком высокого мнения о моделях.

— Я ведь уже сказала вам, что я не модель.

— Уверяю вас, я зарабатываю на жизнь честным трудом, и мне хотелось бы поговорить с вами без риска заработать пощечину. — Он улыбнулся, и все сомнения Лив развеялись.

— Ну если только поговорить, то ладно, — улыбнулась Лив.

— Откровенно говоря, у меня на уме было не только это, — протянул Мартин.

Лив почувствовала себя разочарованной. За время турне она потеряла счет приставаниям со стороны симпатичных мужчин старшего возраста. Она-то было понадеялась, что с Мартином все будет по-другому, но, видно, ошиблась.

— Вы выбрали не ту девушку, — спокойно сказала она.

— Нет. — Мартин поймал ее за руку, не давая улизнуть. — Я лишь хотел сказать, что за весь вечер ничего не ел и счел бы за честь, если бы вы согласились со мной поужинать.

— Я ведь даже не знаю, как вас зовут, — заметила Лив, притворившись, что ей ничего о нем не известно.

Его длинные тонкие пальцы сомкнулись вокруг ее обнаженной руки и вызвали во всем теле странное покалывание. Такого с ней еще не бывало. Ясные карие глаза, казалось, проникали сквозь маску невозмутимости, которую она на себя нацепила, прямо в душу. Почему-то Лив отчаянно хотела ему верить.

— Вот как? — Прямая бровь слегка изогнулась. — Я-то думал, вы знаете… — Он оборвал себя на полуслове, глаза его подозрительно сузились.

Лив твердо выдержала его взгляд. Дело ведь не в том, знает она, кто он, или нет. Приличный человек в любом случае должен представиться сам.

Мартин и сам это сообразил и слегка поклонился.

— Позвольте представиться, я Мартин Холлистер. Мне двадцать восемь лет, холост. По отцу я англичанин, но моя мать была португалкой. Я вырос в Лондоне, но сейчас живу в Лиссабоне. Здесь я из-за гонок, но у меня есть тут своя квартира.

Его низкий спокойный голос, казалось, ласкал ее. Лив решилась: наплевать на осторожность, она рискнет принять его приглашение. В конце концов у нее сегодня день рождения…

— Я Роберта. — Что-то, может быть остатки здравого смысла, подсказало ей сохранить в тайне свое настоящее имя. — Мне восемнадцать, я англичанка, в Эшториле я с подругой, она участвует в показе мод, — в тон ему произнесла Лив и облегченно улыбнулась, продемонстрировав свои безупречные зубы.

— Означает ли это, что вы согласны со мной поужинать? — Мартин обхватил ее за талию.

Лив словно ударило током, но устремленный на нее взгляд смеющихся глаз притупил всякое чувство опасности.

— Да, — согласилась она, зачарованная его улыбкой.

— Теперь, глядя на пальму в кадке, я всегда буду вспоминать вас, — заметил Мартин, выводя ее из зала.

— Мне случалось получать и более приятные комплименты, — засмеялась Лив, бросая на него лукавый взгляд.

— Зато, ручаюсь, таких искренних вы еще не получали, — совершенно серьезно отозвался Мартин. Их глаза встретились, между ними словно проскочила искра, и мир на мгновение перестал вращаться. — Роберта, — негромко произнес Мартин. — Необычное имя для англичанки.

Лив ощутила, как внезапно ее охватил жар, который распространился по всему телу, добираясь до самых интимных его уголков. Что с ней творится? Она открыла рот, чтобы что-нибудь сказать и как-то разрядить напряжение, но Мартин решительно прижал палец к ее полураскрытым губам.

— Нет, ничего не говорите, не надо. — Взгляд золотисто-карих глаз скользнул по ее телу, и, к своему стыду, Лив ощутила, как вся напряглась. Ей стало трудно дышать, сердце гулко застучало в груди, и она могла лишь беспомощно смотреть на Мартина. — Я знаю, — произнес он, притягивая ее к себе еще ближе.

Его взгляд словно прожигал ее насквозь, и Лив поняла, что он вот-вот поцелует ее. Однако в эту минуту кто-то обратился к нему по-португальски, и момент был упущен. Мартин резко повернул голову к говорившему и с улыбкой ответил.

А потом он повел Лив сквозь толпу. Их непрерывно останавливали, Мартину приходилось отвечать на бесчисленные приветствия, но все говорили по-португальски, и Лив не понимала ни слова. Только когда они добрались до выхода, она вспомнила, во что одета.

— Подождите. Мне надо переодеться.

— Вы и так прекрасно выглядите, — шепнул он ей на ухо.

— Но это не мое платье, — запротестовала Лив. Вырвавшись из его объятий, она глубоко вздохнула, восстанавливая дыхание.

— Вот и ты наконец, дорогая. — Рядом внезапно возник Алессио. — Я понимаю, что не могу приказывать тебе, как другим девушкам, но все же, пожалуйста, постарайся быть на виду. Я хочу, чтобы как можно больше народу увидело это платье. Я рассчитываю продать его модификацию в магазинах готового платья, так что, ради Бога, милочка, общайся.

— Она и общается. Со мной. — Рука Мартина снова властно обвила талию Лив, и он устремил холодный взгляд на Алессио. — Что касается платья, можете послать мне счет. Я забираю девушку с собой ужинать.

— Нет, погодите минутку. — Никто еще не покупал Лив одежду, а уж тем более едва знакомый мужчина. Он, конечно, почти заставил ее потерять голову, но не до такой же степени!

— Я не знал, что ты с сеньором Холлистером, дорогая, — замахал руками Алессио. — Оставь себе платье и ступай, ступай. — Он чуть ли не гнал ее прочь. — Наслаждайся ужином.

Не успела Лив опомниться, как уже сидела в черном спортивном автомобиле. Мартин был за рулем и мчался по улицам Эшторила.

— Я серьезно сказала насчет переодевания. — Лив наконец обрела дар речи. — Не хочу появляться на публике в таком платье. Это совсем не мой стиль.

— Ничего страшного. — Мартин бросил мимолетный взгляд на ее сердитое лицо, глаза его снова смеялись. — Есть отличный выход. Поужинаем у меня дома.

Лив отчаянно искала, что сказать. После заявления, что она не желает никуда идти в этом платье, возразить было нечего.

— Не волнуйтесь, Роберта. Со мной вам нечего бояться, даю вам слово. — Крепкая мускулистая рука сжала ее колено.

* * *

…Лив беспокойно заворочалась в постели. Это было первое обещание, которое дал ей Мартин и не выполнил. Но не единственное. Сейчас задним умом она понимала, что он встретил ее в критический момент. Целый год она горевала о родителях, жила и действовала как автомат и только-только начала приходить в себя. Семейный дом был продан. Мэгги, ее няня с детства, собиралась замуж, и Лив готовилась вступить в настоящую взрослую жизнь, где уже не было места детским фантазиям. Она с нетерпением ждала начала учебы, чтобы сделать карьеру, о которой мечтала. Девушка была преисполнена уверенности в себе, и это сослужило ей плохую службу. Как же она ошиблась!

Знакомство с Мартином было для нее как первые лучи света, прорезавшие ночную тьму, призналась себе Лив. Однако самой большой ошибкой в ее жизни было то, что последовало потом. Лив застонала и, перевернувшись на живот, зарылась лицом в подушку, стараясь отогнать воспоминания. Но тщетно. Они мучили ее во сне много лет и, если уж быть честной до конца, наложили роковой отпечаток на ее отношение к лицам противоположного пола.

Хватит, решила Лив, пора все забыть и жить дальше. Ведь так или иначе, все равно надо будет когда-нибудь выйти замуж и завести детей. Нельзя же испортить себе жизнь из-за одной случайной связи! Человек, который нанес ей такую страшную рану, даже не узнал ее при встрече. Надо с этим смириться. Не стоит он таких переживаний. Или все-таки стоит?

Загрузка...