Озарившая мглу

Глава 4

Лицо Рига было так близко, что Брин не могла не заметить за его внешне добродушной улыбкой тень раздражения. Но и она бросила на него предостерегающий взгляд, когда державшая платок рука «рыбацкого капитана» потянулась от подбородка к щеке девушки.

Мы собрались здесь не для гастрономических вакханалий, капитан Парриш. Речь идет об учреждении фонда. Или вы уже забыли?

— Нет, не забыл, — чуть смутившись, ответил Рик и спрятал в карман платок. — У меня даже есть идея.

Рик продолжал улыбаться в своей обычной манере, которая так раздражала Брин. Она вытерла ладонью запачканную щеку и посмотрела ему прямо в глаза:

— Мы сгораем от нетерпения выслушать вас.

— Да, капитан, что вы хотите нам сказать? — включилась Рита.

— Как вы смотрите на то, чтобы организовать рыболовные соревнования?

— Мы не сомневались, — ответила не без иронии Миллер, — что на первую встречу комитета капитан Парриш непременно явится с чем-то очень оригинальным.

— Ну, разве он не прелесть? — шепнула Рита соседке.

Джигги хлопнул в ладони и безапелляционно заявил:

— Да будет так! Вопрос решен, капитан!

— Нет, не решен, — отозвалась Мей Лей. — Лайза сказала мне, что такие рыболовные соревнования в июле будут организованы в Конч-Ки и Исламораде. Нам надо придумать что-то еще. Более оригинальное и…

— Нет, не надо! — перебил ее Рик. — Практически все рыболовы-спортсмены сейчас здесь и ждут хоть каких-нибудь соревнований. Вот мы их и организуем. Разве плохо?

— Я не согласна, — упорствовала Мей. — Входная плата для зрителей на подобные соревнования обычно очень высокая, а в преддверии двух аналогичных больших турниров в июле мы вряд ли привлечем к ним публику. Тем более что соревнования в двух других городах широко рекламируются уже не первую неделю. А если мы предложим что-то совсем необычное, то, несомненно, это вызовет интерес и, как знать, может быть, мы найдем спонсоров. Они помогут нам организовать и рекламу. Почему бы, скажем, не устроить «Фестиваль пиццы»? Я уверена, что это вызовет больше энтузиазма, нежели состязания рыболовов!

За столом воцарилось молчание. Члены комитета переглядывались между собой. Наконец Рик с сомнением произнес:

— «Фестиваль пиццы»? Вы понимаете, сколько проблем это создаст для всех нас?

— Если мы будем работать слаженно, то немного!

Однако остальные члены комитета большого восторга не проявили. Они охали, сопели, вздыхали. Кто-то даже произнес: «Боже мой!» Брин же некоторое время молчала, думая о своем. Потом, вспомнив, что она сопредседатель комитета и должна что-то сказать, обратилась к Рите:

— Рита, судя по списку, лежащему перед вами, вы пришли с ворохом идей. Ведь так?

— Какой список! Здесь совсем другое. Идей у меня, увы, пока нет. Может быть, они есть еще у кого-нибудь?

Но остальные лишь заерзали на стульях и потупили глаза. Потом по очереди стали искоса поглядывать в сторону Рика. Видимо, вся надежда была на него. Тот понял и обратился к Брин:

— Я не собираюсь отказываться от идеи рыболовных соревнований. Поверьте, это самый верный способ собрать средства для учреждения нашего фонда. Во всяком случае, в том, что мы этим летом добьемся успеха, я не сомневаюсь. Кстати, у меня уже состоялись переговоры с двумя капитанами. Они оба поддержали эту идею.

— Серьезно? — спросила Брин. Она сняла жакет и положила рядом с собой на стул. Своего раздражения женщина даже не пыталась скрыть: — Простите, Рик, а почему вы не посоветовались со мной, прежде чем пускаться в подобные переговоры?

Дружелюбное выражение тут же исчезло с лица Рика. Он нахмурился и уверенным голосом произнес:

— Видите ли, Брин, я думал, что сберегу уйму времени каждому из вас, если возьму на себя неизбежную беготню, связанную с такого рода мероприятиями. В конце концов, я хорошо знаю людей в Коконат-Ки. В чем проблема? Я вас не понимаю, Брин!

— Проблема в том, — начала заводиться Брин, — что я уже потратила массу времени на ознакомление со всякими идеями в ущерб собственному бизнесу и работе по перестройке «Жилища краба». Мне же хотелось сначала обсудить эти идеи со своим сопредседателем, то есть с вами, Рик! Но вы даже ни разу не соизволили ответить на мои звонки!

— Мы уже говорили сегодня утром об этом, Брин, — спокойно ответил Рик, почесывая большим пальцем бровь. — И вам известно, что все последние дни я был занят по горло.

— Я занята не меньше вас, капитан Парриш.

— О да! Если, конечно, считать достойным занятием размалевывание всего и вся в преглупейший желто-банановый цвет. — И Рик театральным жестом показал вокруг себя.

Брин готова была выслушать его мнение по проблемам организации денежного фонда. Но Рик затронул сферу, в которой она считала себя непререкаемым авторитетом. И выслушивать лекции какого-то «рыбацкого капитана» по ресторанному дизайну она не будет! В ней все кипело. Схватив валявшиеся на полу салфетки, Брин со злобой швырнула их на стол, сбив несколько стаканов и кувшин со льдом. Сидевшие отскочили в сторону, несколько мгновений изумленно смотрели на разгневавшуюся хозяйку, а затем дружно направились к выходу.

— Вы что-то не поделили, — бросила через плечо Рита, — так что сначала разберитесь между собой.

— Когда придешь в себя, позвони! — добавила Хазель Миллер.

Брин растерянно стояла посреди комнаты. Потом тоже бросилась к двери:

— Подождите! Не уходите, ради Бога! — не своим голосом закричала она. — Останьтесь же! Нам надо обо всем договориться! Прошу вас!

Но ее, казалось, уже не замечали. Когда Брин подбежала к балюстраде, то внизу увидела только Джигги и Мей, заводивших мотоцикл. Взревел мотор — и они исчезли за углом. Брин уныло посмотрела им вслед, повернулась, чтобы возвратиться в комнату. Навстречу ей шел Рик.

— Что ж, капитан, вы должны быть удовлетворены. — Держась за балюстраду, Брин сбросила туфли сначала с одной ноги, потом с другой.

— Я? — Рик протянул ей руки, и Брин машинально вручила ему обе туфли. Потом, не оглядываясь, пошла вниз по лестнице. Он последовал за ней. — Что вы имеете в виду? Чем это я должен быть удовлетворен?

— Как же! Нагнали на них такого страху, что все разбежались, как перепуганные олени. — Брин кивнула в сторону исчезнувшего мотоцикла, дымок от которого еще клубился над дорогой.

— Это я их испугал? Помилуйте, разве я…

Он замолчал на полуслове, увидев, что Брин повернулась и пошла в глубь террасы. Рик понял, что надо дать ей остыть, а уж потом выяснять отношения. Он остался у двери и некоторое время смотрел издали на Брин. Она же в изнеможении опустилась на стул. Подождав еще несколько минут, Рик подошел к ней.

— Бог с ним, с комитетом, — сказал он, взяв ее за руку. — Я хотел поговорить о вас… И обо мне…

Последние слова Рик произнес мягко, чуть слышно. Брин замерла, ее взгляд устремился куда-то вдаль. Потом тихо прошептала:

— А о нас вместе?

Брин вопросительно посмотрела на него из-под пушистых ресниц. Сердце Рика наполнилось радостью и болью. Вот он, желанный момент! Теперь он должен воспользоваться им, чтобы успокоиться, взять себя в руки. Он знал, что сумеет сделать это и смотрел на Брин с улыбкой. Спал же он два года с Шерон и не растравил сердца! А сейчас надо всего лишь поцеловать эту девушку. Лицо Рика стало серьезным.

— У меня есть одна идея.

— Я вся — внимание!

Он наклонился к ней и, взяв за подбородок, поднял ее опущенную голову. Не спуская с нее глаз, Рик поднес руку Брин к губам и начал целовать пальцы. Затем его губы стали приближаться к женской ладони.

— Нам придется как-то переломить себя, — проговорил он.

Брин внимательно посмотрела ему в глаза:

— Что вы предлагаете?

— Отбросить кое-какие условности.

— Каким образом? — задыхаясь, пробормотала она.

Он отступил на шаг и снял пиджак:

— Сейчас я вам покажу.

Широкие мужские ладони сомкнулись на ее шее, и тотчас его пальцы погрузились в густые локоны.

— Чтобы было понятнее, раскройте губы.

— Я… я не знаю…

— А я знаю.

— Но…

— Я капитан и имею право приказывать.

Хотя этот «приказ» был отдан шепотом, ее губы разомкнулись сами собой. Рик прильнул к ним, потом приподнял девушку со стула, прижал к себе, почувствовав ее твердую грудь, упругие бедра, теплые колени. Его душа неудержимо наполнялась радостью победы и власти над молодой женщиной.

Брин на миг подумала, что его поцелуи принесут ей лишь разочарование, но нет, с каждой секундой они становились все более неотразимыми, а сама она, вместо того чтобы решительно положить конец происходящему, начала отвечать на его ласки, разжигая в нем новые желания. Брин старалась отбросить самую мысль о возможности близких отношений между ними, уверяя себя, что эти поцелуи нужны ей только для самоутверждения и спокойствия. Но женщина уже чувствовала, что вкладывает в них все свое сердце… И тут Рик резко отстранился от нее.

— Ну, что ж, мы немного «выпустили пар», не так ли? — спросил он, не убирая рук с ее талии. Мужчина старался убедить себя в том, что сумел совладать с собой и не переступил запретной черты. Брин ответила в его же тоне:

— Нет, капитан Парриш. Давление в котлах еще слишком велико.

— Что же делать?

— Вы не догадываетесь? — На лице Брин заиграла загадочная улыбка, которая как бы предупреждала его: ты еще не мой, но скоро будешь моим! — Вы же сами сказали, что нам придется переломить себя и отбросить некоторые условности. А почему бы не сделать это сейчас?

Прошла секунда, другая, и от серьезного выражения, которое Рик пытался сохранить на лице, не осталось и следа. Он привлек девушку к себе и губами припал к ее губам. Она жаждала такого поцелуя — долгого, упоительного, безумного. Сопротивляться безудержному порыву их взаимной страсти уже не было сил. Его руки скользнули по ее спине, бедрам, коленям, прикрытым тонкой тканью одежды. Ей хотелось сорвать одежду, сразу предстать перед ним обнаженной. Но Рик только еще начал медленно расстегивать ее блузку…

Вдруг он поднялся и что-то прошептал. Брин не расслышала, но поняла его просьбу. Почти бессознательно она обняла его за плечи и крепко прижала к себе. Желание сжигало ее. И его тоже…

— Рик? — задыхаясь, прошептала Брин.

— Что мы делаем? — услышала она ответный шепот.

Превозмогая себя, он резко поднялся и отпустил ее. Потом глубоко вздохнул. Брин машинально провела ладонью по своим губам и, изумленно посмотрев на Рика, стала поспешно застегивать и заправлять блузку. Слова нашлись сами собой:

— Какое это имеет значение? Мы же открыли клапан и выпустили пар! Разве нет?

Рик рассмеялся. Ему нравились ее непредсказуемость, умение сдерживать себя, а более всего — ее очаровательная женственность. Сказать по правде, последнее его особенно околдовывало.

Но надо было что-то сказать или сделать, чтобы доказать ей свое умение сдерживать чувства. Рик уселся на первый попавшийся стул, даже не вспомнив о «кресле капитана». И, наверное, впервые с момента своего приезда принялся очень внимательно рассматривать все изменения, которые Брин произвела в добром старом пивбаре Пэппи. Вкус у нее к хорошим и дорогим вещам, несомненно, был. Например, копии картин Моне и Ван Гога в великолепных рамах, сиротливо прислоненные к стойке пустого бара, будут очень неплохо смотреться на этом желто-банановом фоне. И совершенно невозможно было их представить рядом с рекламными пивными плакатами, украшавшими недавно все стены заведения старика Пэппи! Рик с молчаливым одобрением посмотрел на Брин. Она поняла этот взгляд и мягко спросила:

— Здесь ведь все было иначе?

— Я с трудом узнал бар Пэппи!

— Знаете, Рик, то же самое мне говорят все. Через несколько дней здесь сделают опускающиеся ставни. А вон там будет стоять аквариум с морской водой. Его должны привезти во вторник. — Рик молчал, из-за чего Брин стала нервничать, ее голос вновь зазвучал фальшиво: — Потом я решила заменить стулья. Вот образцы, присланные одной фирмой из Майами. Обычно они этим не занимаются, но я веду с ними дела уже несколько лет. Для меня сделано исключение. Во всяком случае, ничего лучшего найти не удалось. К тому же приглушенные тона больше ласкают глаз мужчин, чем яркие. А ведь в основном клиентура ресторана будет как раз мужской.

Брин понимала, что все это Рика сейчас мало интересует, и тем не менее она надеялась услышать от него хотя бы слово одобрения. Однако так и не услышала.

— Я всегда считала, что классический стиль будет хорош везде, но… — начала она уже почти в отчаянии.

— Но не в Коконат-Ки, — жестко перебил ее Рик и поднялся со стула.

Брин попыталась было сделать вид, что не расслышала его последней фразы, но тут же поняла, как глупо это выглядело бы. Особенно сейчас, когда она сама завела этот разговор. И тут в ее душе впервые зашевелились недобрые предчувствия в отношении перспектив всей этой затеи с рестораном. Может быть, она действительно не учла психологию и нравы здешней публики?

Брин взглянула на Рика. Разместившись у стойки бара, он рассматривал картины в позолоченных рамах. Потом подошел к балюстраде террасы и столь же внимательно принялся изучать прислоненную к стене старую вывеску пивбара. Затем сказал:

— Вы еще не успели продать автопроигрыватель?

Брин, сидевшая с закрытыми глазами, очнулась и увидела Рика, стоявшего совсем рядом с ней. Тотчас она вспомнила во всех подробностях их поцелуи и объятия, и в ней вновь закипела кровь, и учащенно забилось сердце. По всему телу опять разлилась сладкая истома, а душу наполнило чувство неизъяснимого блаженства.

— Ч-ч-то? А-а!.. Проигрыватель? — заикаясь, проговорила Брин. — Пока не договорилась о цене.

— Прекрасно! Я, возможно, помогу вам найти покупателя. Можно взглянуть?

Чтобы там ни говорили философы, но Брин не верила в дар читать чужие мысли. Поэтому не сомневалась, что Рик не догадался о том, что происходило в ее душе. Но на всякий случай держалась от него подальше.

— Я велела спустить его в кладовую.

Она проскользнула мимо Рика и не совсем уверенным шагом направилась к двери.

— Сколько вы за него хотите? — спросил Рик, следуя за ней.

— Четыре тысячи долларов.

Голос ее дрожал. Рик подошел и крепко взял девушку сзади за локти и притянул к себе. На несколько мгновений они застыли в этой позе. Рик чуть слышно шепнул ей на ухо:

— Вам хорошо?

— Да, — солгала Брин и засмеялась деланным смехом. Потом резким движением высвободилась из его объятий и сказала уже совсем деловым тоном: — У вас есть покупатель? Он знает, что проигрыватель очень подержанный?

— Да, знает.

Они вошли в просторную комнату, служившую кладовой. Рик смахнул пыль с автопроигрывателя, потом присел, пытаясь его приподнять.

— Тяжеловат. Надо будет пригласить пару здоровых ребят, чтобы стащить его по ступенькам.

Отдышавшись, он зашел с другой стороны агрегата:

— Можно включить его?

— Включайте.

Брин облегченно вздохнула: теперь между ними была вполне осязаемая преграда. Рик тем временем воткнул вилку в штепсель, вынул монету и опустил в проигрыватель. Наблюдая столь фамильярное обращение этого пришельца с вещью ее деда, Брин почувствовала, как в ней стало расти раздражение.

— Насколько я понимаю, вы и есть тот самый покупатель? — спросила она, теперь уже и не пытаясь скрыть своего раздражения. Рик пристально посмотрел на нее и наставительно произнес:

— Надо уметь держать себя в руках. Зачем же так нервничать?

Но тут внутри проигрывателя что-то заскрежетало заскрипело и громко щелкнуло. По лицу Рика разлилась мягкая улыбка. Он повернулся к Брин и, похлопывая ладонью по крышке музыкального автомата, сказал:

— С этой развалиной у меня связано чертовски много воспоминаний.

— В самом деле? — рассеянно спросила Брин.

— Чтобы это понять, надо выпить под ее аккомпанемент не одну кружку пива.

— Так. Это еще один способ продемонстрировать, что я не способна проникнуться духом Коконат-Ки? Так?

— По-моему, Брин, я ничего подобного сейчас не говорил!

— Все стараются расписать мне, как здесь было хорошо в прошлом. Но никто не желает и слова сказать о будущем. О, люди, почему вы никак не хотите понять, что будущее может стать хранилищем множества новых воспоминаний?

— Это интересно, Брин. Вы хотите получить побольше опыта, создать побольше поводов, чтобы было что вспомнить?

Она не знала, что ответить. Наступившее неловкое молчание было вдруг нарушено песней Майкла Болтона, раздавшейся из автопроигрывателя. Брин вздрогнула и тупо уставилась в прилепленную к автомату картинку с изображением собак, играющих в бильярд. Рик с любопытством посмотрел на нее, потом подошел и взял за руку:

— Брин, давайте создадим его!

— Что?

— Еще один повод для воспоминаний.

Он с улыбкой вывел ее на середину комнаты, обнял за талию, и они медленно поплыли в танце. Брин смотрела через его плечо в пространство и думала. Думала о том, что у них с Риком уже и так накопилось немало поводов для воспоминаний. Что же будет дальше? Пока между ними только ссоры по поводу будущего пивбара, да еще ищущая выход сексуальная энергия. Она готова была вырваться каждую минуту. Вот прямо сейчас…

Рик осторожно прижимал девушку к себе, точно повторяя в танце каждое ее движение. Через открытые двери он видел автостоянку и свою машину. Над воротами еще горела неоновым светом старая вывеска пивбара Пэппи. Половина букв уже исчезла. Скоро Брин и вовсе разделается с ней. И в его душе останется лишь память об этой вывеске. Как и о всей прошлой жизни…

Рик слегка наклонил голову, и Брин почувствовала, как под его неровным дыханием у нее шевельнулась прядь волос. Почему у меня так неспокойно на сердце? — думал Рик. Откуда эта грусть? Может быть, Брин виновата в этом? Она разрушает мир, к которому он привык. Эта женщина одним лишь взглядом уже доводит его до белого каления! Но все равно ему хочется узнать ее ближе! Ближе, чем ее мог знать какой-либо другой мужчина.

Песня кончилась, но у Рика все не хватало духу отпустить девушку. Она продолжала некоторое время стоять, как бы застыв в танце. Потом выскользнула из его рук, поправила волосы, одернула блузку. Сказала прежним деловым тоном:

— Вы помните, что мы хотели обсудить проблемы фонда?

И она принялась говорить о распределении обязанностей. Но в глазах — взволнованных, полных завораживающего очарования — он читал совершенно другое. Рик чувствовал, что его нестерпимо влечет к этой женщине. Влечет с силой, о присутствии которой в себе он даже не подозревал. И еще Рик думал о том, что самым неотложным актом милосердия для них обоих стало бы не создание фонда «скорой помощи», а спасение собственных душ от опустошенности.