Падай, я ловлю (СИ)

Глава 36

Просыпаюсь от того, что Родион нежно водит пальцами по моему запястью. Так невозможно приятно, что хочется замурлыкать от удовольствия, но вместе с этим понимаю, что его ласка далека от желаемой. Он размышляет о том, что случилось ночью и наверняка корит себя за мои синяки. Недоглядел. Обещал, а меня едва не уволокли прямо из-под его носа.

— Это моя вина, — шепчу, не открывая глаз. — Спасибо, что успел вовремя.

Лежу на боку, облокачиваюсь на его грудь спиной. Корсет впивается в ребра, от нескольких часов без движения ломит тело. Должно быть неприятно, но даже то, что не могу сделать полноценный вдох кажется спасением. Вдыхаю его присутствие крошечными порциями, иначе снова нога над обрывом и прыжок в пустоту.

— Я понимаю твое желание побыстрее со всем разобраться, но, черт, — прерывает сам себя и выдыхает раздражение мне в голову. — Где мозг, а? Он есть, я точно знаю. Почему большую часть времени не функционирует? Можешь объяснить?

— Я тупая.

— Вот ни хрена, — заявляет убежденно. Приподнимается и роняет меня на спину, надавив на плечо и сердито хмуря брови.

— Точно тебе говорю, — шепчу и облизываю сухие губы.

Перетянутая корсетом грудь дрожит от частых сердечных сокращений. Он так близко, что забываю даже о чем говорили. Просто смотрю в его карие глаза и мечтаю о том, что никогда не повторится. Вспоминаю, как он пожирал меня взглядом в моменты близости, как было волшебно, как распирало от эмоций, как боялась сболтнуть лишнее. И с прискорбием констатирую, что ничегошеньки никуда не делось. Напротив, забота, порой чрезмерная, подарки, смех до колик — я люблю его только сильнее с каждым проведенным вместе днем. И отсутствие секса не меняет ровным счетом ничего.

Родион отводит взгляд и садится на край кровати, спиной ко мне.

— Умывайся, поговорим за завтраком, — произносит глухо и выходит, мягко прикрыв за собой дверь.

Чищу зубы, принимаю душ и иду получать нагоняй в его футболке. Застаю его за плитой, устраиваюсь за столом и в спину поспешно вываливаю и о просьбе к Яне, и о договоренности с Юлей. Туманов не перебивает, методично работая у столешницы, молча ставит на стол тарелки с самым аппетитным в мире омлетом, загружает кофемашину и садится напротив. Берет в руки вилку, пытается есть, но отшвыривает ее и стискивает зубы, глядя в сторону. А потом так шваркает по столу кулачищем, что подпрыгивает все, что на нем стоит, а я — на своем стуле.

— Что я сделала? — лопочу шепотом.

— Если этот мудозвон пришел за тобой после твоей просьбы, то в «Дублине» их можно больше не ждать.

— Почему?

— Да потому что дебилу ясно, что мы обо всем узнали! И я использую свою же бабу, чтобы выяснить детали! — срывается и орет на меня в голос.

Часто моргаю, пытаясь сдержать слезы, но не выдерживаю. Громко всхлипываю и убегаю в свою комнату.

— Саша! — рычит вслед. — Саш, блять! Мы не договорили!

Одеваюсь так быстро, как только могу. Снимаю кольцо, оставляю его на тумбочке, беру свою сумку и разворачиваюсь к двери. Там Туманов стоит, загородив собой большую часть прохода, но меня это не останавливает. Иду прямо на него, пытаюсь протиснуться в щель, но он перемещается и не пускает.

— Саш, погорячился, — говорит приглушенно.

— От меня одни проблемы, — скриплю жалким голоском. — Справлюсь. Пропусти.

— Конечно, нет. За тобой снова придут, едва ты останешься одна и без кольца.

— Хорошо, я поношу его какое-то время, — соглашаюсь, быстро иду к тумбочке и обратно. — А теперь пропусти.

— Я тебя не отпущу. И обязательно похвалю за информацию о мужике Юлии, но сначала как следует отругаю за Яну. Ты сообразительная, но иногда такая бестолочь, Саш. Диву даюсь.

— Она может вообще еще ничего не узнавала, — бурчу обиженно и громко шмыгаю носом. — И даже мое имя называть без надобности, точнее, вообще лишнее. И… и… я сейчас просто позвоню ей и узнаю!

Долго роюсь трясущейся рукой в сумке, пока Родион ее не останавливает, обхватив чуть выше запястья.

— Твой телефон на кровати, Саш. Успокойся, пожалуйста. Я вспылил, но ты должна понять — это не игра. Просто советуйся со мной, когда приходит идея, договорились?

— Да, — мямлю тихо.

— А теперь звони.

Тороплюсь к кровати, набираю Яне и довольно долго слушаю ее болтовню касаемо ночного происшествия, изредка вставляя бессвязные ремарки, пока она не говорит:

— Я вообще не понимаю, с какой радости тебя турнули. Валерку — понятно, его ответственность, не жалко даже, что отметелили, но тебя-то за что? Также и я могла бы выйти на перерыв. Или Лизка! Это по-любому та больная из бухгалтерии науськала, что у нас каждая на все согласна, вот и полезла мразь. Отмороженная старая дева! Зла на нее не хватает! Ну я ее еще увижу, она мне за каждое оскорбление ответит!

— Валерку отметелили? — интересуюсь невзначай, а Туманов выгибает одну бровь дугой, садится на кровать и утягивает меня на свои колени, припадая к моему телефону ухом.

— Да еле ноги передвигал… я еще хотела к нему на хвост сесть, мы в одном районе живем, но потом не рискнула. Отключится еще по дороге, лучше на автобусе. Дольше, но хоть с гарантией. Хрен с ним, дверь надо было закрывать. Тут Демидову вообще предъявить нечего. Я тебе даже так скажу, и поделом!

— Ладно, не расходись, — говорю с улыбкой, чтобы голос звучал мягче. — Слава Богу, все благополучно закончилось.

— Да уж… ну, твой реально Бог, — хихикает, а я краснею, полностью с ней согласная. — Хотя, было мерзко. Но тоже поделом! Чем он там в обезьяннике признание подписывал?

— Тебе лучше не знать… — бормочу и кошусь на Туманова, а тот пожимает плечами и крутит указательным пальцем в воздухе. — Слушай, на счет подработки…

— Блин, со всем этим совершенно из головы вылетело, — виновато вздыхает. — Сейчас звякну и перезвоню, лады?

— Нет, не надо, — тараторю, пока она не отключилась. — Я как раз поэтому. Мой… как бы это выразиться… расстроился. И сказал, хер мне, а не работу. Как ты можешь догадаться, взяла, что предложил.

Яна прыскает и срывается на хохот, а когда немного успокаивается, говорит весело:

— Поняла. Лады, давай тогда. Пойду завидовать!

— Через пару деньков, когда отойдет, — снова вздыхаю и прощаюсь.

— Слышишь? — шепчет Туманов и замирает.

Тоже прислушиваюсь и сижу так секунд десять, а потом отрицательно мотаю головой и уточняю тихонько:

— Что?

— Как пуля над головой просвистела, — рычит приглушенно и строго.

— Ну хватит уже, — прошу с дрожью и обнимаю его за шею, заискивающе заглядывая в глаза. — Я все поняла, правда. Так обрадовалась, когда она предложила, что забыла подумать.

— Забыла она, — ворчит и обеими руками подгребает меня поближе. — Похер, если в «Дублин» больше не сунутся, рано или поздно достану, — говорит размеренно, глядя в глаза. — Но, если с тобой что-нибудь случится, мне жизни уже не будет.

Не знаю, что он имел ввиду. То ли что совесть заест, то ли намек на Борисова, плевать. Тону. Тону! Копаюсь пальцами в его волосах, чудовищное притяжение с каждой секундой сокращает дистанцию между нашими губами. Он навстречу тянется или я — не важно. Важно лишь то, что он все ближе, не отстраняется, не сопротивляется, по-прежнему смотрит мне в глаза. Кажется, еще мгновение и я вновь почувствую его вкус, вновь пропущу через тело разряд. Сердце грохочет в висках, пульс сумасшедший, волнительно, будто ни разу в жизни ни с кем не целовалась! И тут в его кармане раздается трель мобильного.

Туманов подается назад, выскальзывая из моих рук, достает из переднего кармана телефон и отвечает на вызов.

— Да, мам. Привет. Готова? Окей, сейчас вызову. Да, ждем.

На его коленях становится несколько неловко, но последнее слово врезается в голову шаровой молнией.

— Ждем? — повторяю, когда он сбрасывает вызов.

— Обед, — напоминает, как ни в чем не бывало. — Я говорил.

— Это я помню, — улыбаюсь милой голодной пираньей, почуявшей кровь. — Здесь?

— Почему нет? Она хотела посмотреть квартиру.

— Через сколько?

— Минут сорок, сейчас вызову ей такси.

Подрываюсь с него и мчу на кухню, на ходу засекая время.

— Пару легких салатов, пару закусок на скорую руку и какую-нибудь мешанину на горячее в духовку, — бормочу себе под нос, вышвыривая продукты из холодильника на столешницу.

— Саш, не суетись, — посмеивается по-доброму, проследовав за мной. — Я заказал доставку ко времени.

— Какая чудная идея! — восклицаю радостно, складывая руки у груди. Родион слегка сощуривается, заподозрив подвох, а я рявкаю: — Я что, безрукая?!

Туманов дважды моргает, подхватывает свою тарелку с нетронутым завтраком и стремительно сваливает, закрыв за собой дверь, а я звоню брату.

— Выручай! — стону в динамик.

— В чем дело? — напрягается Васька. — Я выезжаю. Куда?

— У тебя остались банки, которые я крутила? Капуста, огурцы, помидоры, салаты, компот, хоть что-нибудь!

— Да полно всего, Саш, — удивляется брат. — Ты ж только сделала месяц назад. Даже жена столько не съест.

— Я все слышала! — возмущается Иринка.

— Если только меня, — хмыкает братец и, судя по хлопку, получает по заслугам. — Так, короче! — спускает собак на меня.

— В центр, за сорок минут, — тараторю заискивающе.

— Вертолет пришлешь? — ворчит Васька.

— Туманов позвал на обед маму, мне сказал только что и заказал какую-то гребаную доставку! — взвизгиваю возмущенно, выходя из себя. Васька молчком отключается, а я отправляю ему адрес сообщением и ору в сторону двери: — А ну иди сюда!

— Почему накосячила ты, а картошку чищу я? — бурчит Туманов через пять минут, сев за стол от меня подальше. — Я что, в армии?

— Хуже, — ухмыляюсь ехидно. — Ты помолвлен.