Папа из Огня

Глава 5 Грейсон

Туманные ночи, были предвестниками холодного, сырого ветра, который дул с моря. Он пронесся по с старому порту Олд Шор и засвистел в извилистых переулках и над остроконечными крышами. Люди закрывали ставни, из труб валил дым, а я шел на север, туда, где жил мистер Форестер. Он был единственным человеком, которого я мог попросить об одолжении. Мне было неловко обращаться к нему, но у меня не было ни семьи, ни друзей, и я не собирался обременять Альтаира, незнакомца, который и так сделал для меня более чем достаточно, еще и своими проблемами.

— Я не знаю, чего ты от меня ждешь, — сказал мистер Форестер, стоя в дверях своей квартиры. — Я больше не твой босс. Таверны больше нет, у меня нет бизнеса, и у нас нет никакой связи.

— Может быть, вы найдете место, где я мог бы остановиться, — сказал я. — Кого-нибудь, кто мог бы дать мне работу.

— Ты что, не слышал меня? У меня ничего нет. У меня самого нет работы, пока таверна не будет восстановлена. Я не могу тебе помочь. Мне жаль.

Он закрыл дверь перед моим носом, и я не собирался просить дважды. Поскольку единственный вариант закрылся, это означало, что мне придется вернуться на верфь. Именно там я жил до того, как нашел работу в таверне после того, как Михаил меня бросил. Поэтому я пошел туда пешком, останавливаясь на рынках, чтобы купить одеяло, буханку хлеба и немного сыра. Я пересчитал оставшиеся монеты — их хватило бы на несколько дней, если бы я экономил. Я найду новое место работы и новое место для ночлега, я твердо знал, что смогу. Я должен был.

Я добрался до верфей к раннему вечеру, когда солнце только садилось, и, поев, сел у кромки воды, наблюдая за пролетающими над головой чайками. Я не чувствовал особого огорчения по поводу своего положения. Вчера я выплакал все слезы и уже смирился со своим положением. У меня это хорошо получалось. Я уже давно понял, что не стоит предаваться размышлениям. Я уже трижды терял свой дом: сначала с уходом отца, потом с Михаилом, а теперь еще и этот пожар. Все было временно.

Было холодно. Чертовски холодно. А у воды еще холоднее, после захода солнца ветер подул еще сильнее. На верфях было немного укрытий, и я нашел группу омег, собравшихся вокруг небольшого костра, к которому мне разрешили присоединиться, но из-за ветра любое тепло от пламени казалось ничтожным. Никто не заговорил со мной, когда поняли, что я беременный. Они держались на расстоянии, не желая рисковать и получить долю моей удачи. Я поискал вокруг и нашел место для ночёвки, где ветер не слишком дует и где меня не видно и, подложив руку вместо подушки, уснул.

На следующий день я проснулся с затекшей шеей и с болью в плече и понял, что кто-то умудрился стащить мою сумку с хлебом и сыром из-под одеяла. В панике я засунул руки в карманы и проверил, на месте ли мои деньги. Слава богам, они были на месте, но я должен был быть осторожнее.

Я задрожал. Всю ночь я так и не мог согреться, и хотя солнце уже взошло, казалось, что мое тело просто не сохраняет тепло. Я сидел в лучах утреннего солнца, плотно укутавшись в одеяло и обняв руками живот. Я должен был убедиться, что хотя бы ей тепло.

— Вот. — Девушка, примерно моего возраста с короткими черными волосами, подошла ко мне, протягивая помятую жестяную кружку с горячим чаем. — Выпей. Это поможет тебе согреться.

— Спасибо, — сказал я.

Она отдала кружку и быстро отошла. Я спросил, как ее зовут, но она покачала головой и села на большую деревянную катушку, в которой хранилась какая-то леска или веревка.

— Я видела, как они украли твою еду, — сказала она. — Они украли и мою. Альфы из трущеб.

— Альфы из трущеб?

— Так они себя называют. Они появились несколько недель назад и стали путать всех обитателей доков, красть вещи и доставлять неприятности. Ты должен быть осторожен. Они будут преследовать тебя, потому что ты… — Она похлопала себя по животу. — Легкая мишень.

— Спасибо, что предупредила, — сказал я. Чай был в основном водой, но я был очень благодарен, и он действительно помог избавиться от холода в теле.

В последний раз, когда мне пришлось остаться здесь, не было никаких «Альф из трущеб». Меня это не беспокоило бы, но с моим ребенком, которого нужно было защищать, нужно убедиться, что я в безопасности. Мне нужны деньги, чтобы выбраться из этой ситуации. Потеряй я деньги, и все стало бы намного сложнее.

Я покинул доки и отправился в город, где купил завтрак на рынке, а затем обошел всех владельцев ларьков, спрашивая, не ищут ли они работника. Я знал, что мне будет легче, если я смогу скрыть свою беременность, но это было невозможно. Я проходил мимо руин ларька, который сгорел во время пожара, ничего не осталось, кроме брошенной кучи обгоревшего дерева. Куда бы я ни пошел, я встречал лишь покачивание головы и неодобрительные взгляды, немой вопрос о том, где мой альфа. Мистер Форестер, каким бы ужасным он порой ни был, по крайней мере, был готов дать мне шанс.

Я пробовал обращаться в другие таверны, трактиры, к алхимику и гадалкам, и везде мне отказывали. Я обошел весь Олд Шор Порт, по крайней мере, столько, сколько смог. Было холодно, и я вымотался. Хотя я привык быть на ногах весь день в таверне, ходить на большие расстояния — совсем другое дело. Я снова остановился, чтобы поесть и отдохнуть, и в сотый раз пересчитал свои деньги. Как далеко я могу зайти? Если постараться, мне хватало на неделю еды или на ночь в гостинице. С хорошей теплой постелью. Это было так заманчиво, но я знал, что должен потратить деньги на самое необходимое. Гостиница не была первой необходимостью. Я должен оставаться сильным. Я должен верить, что мне что-нибудь подвернется. В конце концов, что-то хорошее должно со мной произойти.

— Ты мой счастливый амулет, — прошептал я ребенку. — Ты единственная, что случилось в моей жизни хорошего.

Когда набежали дождевые тучи, я тихо пожелал ей, чтобы она дала мне больше везения. Сначала пошел холодный моросящий дождь, а затем ливень. Я поспешил по улице и заскочил в таверну, в которой спрашивал ранее работу. Хозяин не обрадовался моему возвращению, особенно когда понял, что я укрываюсь от дождя и не собираюсь ничего заказывать, и велел мне уйти. У меня не было другого выбора, кроме как выйти под дождь и промокнуть. Я поспешил обратно к верфям, и к закату дождь смешался с холодным ветром.

Все разбежались с обычного места сбора в поисках укрытия и уже заняли все лучшие спальные места, так что мне пришлось искать по всей округе хоть какое-то сухое место, чтобы прилечь. Мое одеяло было таким же мокрым, как и все остальное, а крошечного костра, который я развел, едва хватало, чтобы согреть меня, не говоря уже о том, чтобы что-то высушить. Я говорил себе, что мне нужно переждать, что мне нужно растянуть свои монеты, что деньги на еду — важнее. Я был упрям, но упрямство — это все, что у меня осталось.

Я дрожал, забившись в свой угол, пытаясь поддерживать маленький костер с помощью обрывков дерева и газет, которые нашел вокруг заброшенного здания дока. Каждый раз, когда дул ветер, как ледяная вода ударяла по всему моему телу. Дождь в конце концов прекратился, но ветер продолжал дуть, угрожая потушить костер с каждым порывом. Я то погружался в сон, то выходил из него. Холод сковал меня в цепи, лишил сил, и я понял, что уже не важно, потратил бы я остаток своих монет в гостинице — я чувствовал, что не переживу эту ночь. Я чувствовал, как меня начинает лихорадить.

Это плохо. Мне нужно двигаться, чтобы согреться, но я ни за что бы не дошел до города, не сейчас. Я то приходил в сознание, то выходил из него, мое тело металось между ледяным холодом и обжигающим жаром. Я сильно дрожал и крепко сжимал руками колени. Я не мог даже встать, чтобы найти дрова для костра. Я закрыл глаза и почувствовал, что время бежит, но я не спал, а просто переходил в состояние бреда.

«Борись». Это была единственная мысль, которую я мог удержать в голове. Я должен продолжать бороться. Я должен выжить.

Тени двигались вокруг меня. Я едва их осознавал. Шорохи и шепот. Ботинок пнул мой костер, разбросав угли, и я почувствовал, как руки обыскивают меня. Они искали монеты, которые я спрятал в кармане. Нет! Альфы из трущеб, банда, о которой меня предупреждала девушка. Я был слишком слаб, чтобы что-то сделать, даже крикнуть им, чтобы они убирались прочь. Они нашли деньги. Я слышал, как они выругались, когда поняли, как мало монет, и наблюдал через туннель темноты, быстро сужающийся над всем, как они уходят.

— Стойте… — Слова едва вылетали из моего рта. Я попытался протянуть руку. Рука дрожала.

— Остановитесь. — Это был не мой голос. Он был громким и сильным. Затем я услышал шум, едва различил темные силуэты банды, столпившейся вокруг одного человека. Они спорили. — Отдай мне деньги.

Драка. Один из них оступился и упал на землю передо мной. Другой закричал, нанес удар, но попал кулаком в ладонь мужчины. Затем он начал кричать и схватился за руку, как будто ее обожгли. Глаза незнакомца вспыхнули красным светом, как свет, проходящий через рубин, и остальные из банды убежали. Я услышал звон монет о камень, и незнакомец наклонился и поднял их. Когда он это сделал, его лицо погрузилось в пятно бледного света.

Я уже был на волосок от смерти, быстро угасая, и все происходящее казалось сном. Это был Альтаир. Я закрыл глаза, когда очередная волна бреда захватила меня, утягивая в безумные омуты сознания. В следующий раз, когда я снова очнулся, я парил в сотнях футов над землей, глядя на вершину густой, светящейся облачной гряды. Я был завернут в сухое теплое одеяло, меня сжимала чешуйчатая лапа, а когда поднял голову, то увидел Альтаира, его драконья фигура темнела на фоне освещенного луной неба.

— Это человек, Альтаир. Ты слишком мягок.

Ледяной дракон… Делос? Он говорил. Я увидел, что они двое стоят рядом со мной и спорят.

— Он умер бы там, и я не мог этого допустить.

— Пусть о нем позаботится Дозор. Они для этого и существуют.

— Ты знаешь, что они этого не сделают.

Делос нахмурился.

— Я не понимаю, почему мы должны заботиться о нем.

— Он дрожит. У него сильный жар. — Рука легла мне на лоб. Это был другой огненный дракон, Райнор. — Альтаир? Что ты собираешься делать?

Я моргнул, теряя сознание.

— Окажешь мне услугу? Как брату по полету, — снова обратился Альтаир к Делосу.

Альтаир стянул с себя рубашку, и я увидел, что его спина светится от света огня, которого я не мог ни видеть, ни чувствовать, настолько мне было холодно. В руках у Делоса было мокрое полотенце, и оно стало жестким, когда по нему поползли ледяные нити. Я снова закрыла глаза, погружаясь в темноту.

Тепло. Мое тело было окружено им, самым ярким, успокаивающим теплом, которое я когда-либо чувствовал за всю свою жизнь. Как будто меня размораживали. В каком-то уголке моего сознания мелькнула мысль, что именно так чувствовал себя ребенок, окутанный теплом и безопасностью. Затем я почувствовал холод на лбу, и давление жара в моей голове стало ослабевать. Тепло для моей охлажденной души и холод для моего пылающего тела. Мое тело пришло в равновесие, и, наконец, я смог погрузиться в беспробудный сон.

Я проснулся от звука потрескивающего огня и посмотрел в потолок, который показался мне знакомым лишь через мгновение. Я снова оказался на станции, там же, где спал в ночь пожара. Застонав, я сел и почувствовал, что моя малышка пинается, словно просыпается вместе со мной. Сбросив тяжелое одеяло, я потрогал незнакомую одежду, которая была на мне. Рядом с кроваткой лежало одеяло, которое я купил, пижама, в которой я был во время пожара, а поверх них — маленький мешочек с деньгами. В камине горел огонь, и казалось, что я остался один. В комнате было темно, и я неожиданно испытал прилив паники, когда мои последние воспоминания нахлынули на меня — нападение уличной банды.

— Эй? — позвал я, неуверенно и испуганно.

Наверху скрипнул пол.

— О, ты проснулся. — Я поднял голову и увидел Альтаира, прислонившегося к перилам. Он бегом спустился вниз, прошел на кухню и щелкнул пальцами по плите. С его пальцев сорвалась искра и зажгла газ под большой кастрюлей. — Ты, наверное, проголодался. Прошло два дня с тех пор, как я вытащил тебя из доков. Райнор приготовил для тебя этот суп. От камина достаточно тепло? Обычно мы им не пользуемся.

Я потрогал свой лоб. Жара нет.

— Я чувствую себя хорошо. Что случилось?

Альтаир налил суп в миску и подал ее мне. Миска согрела мои руки, и еда пахла восхитительно, лучше, чем все, что подавали в таверне. Вкус тоже оказался потрясающим. Большие куски курицы и моркови, и Альтаир правильно подметил, я был так голоден, что проглотил все мигом и обжег себе язык.

— Вкусно, — сказал я, и он налил в миску еще порцию.

— Райнор спит, а Делос заступил на вахту, — сказал Альтаир, присаживаясь рядом с койкой. — Ты был в плохом состоянии, когда я тебя нашел. — Он наклонился, чтобы осмотреть мое лицо. — Ты не возражаешь, если я?..

Альтаир наклонился вперед, и приложил свою ладонь к моему лбу. Его кожа была очень теплой, такой же теплой, как чаша, которую я держал в руках.

— Ты на несколько градусов выше нормы. Но тебе намного лучше. Я рад, что лечение помогло.

— Лечение? Опять драконья слюна? — пошутил лишь отчасти я.

— Я дал тебе свое тепло.

— Ты отдал мне что? — Затем в черноте последних двух дней всплыли новые воспоминания. Океан тепла и облегчение, который я ощущал, руки крепко обнимающих меня, моя спина, прижатая к мускулистой груди, и сердцебиение, которое стучало намного сильнее, чем у любого человека.

— Это был ты, — сказал я. Обнимая себя руками, подражая его действиям.

— Я прошу прощения. Знаю, что такой контакт между двумя незнакомцами, особенно между альфой и омегой, запрещен для людей. Но это был единственный способ убедиться, что ты поправишься.

— Нет, я не расстроен. Я ценю, что ты сделал для меня. Я немного потрясен.

— Я не хотел, чтобы ты умер.

В его голосе было что-то такое, от чего по моей коже побежали мурашки, а сердце забилось быстрее. Я никогда не слышал, чтобы кто-то говорил обо мне так, как будто я действительно был ему небезразличен. Более того, я впервые в жизни в это поверил. Альтаир говорил совершенно искренно. И еще кое-что я увидел на его лице. Отблеск тепла, надежды и грусти. В душе Альтаир хранил что-то болезненное, я чувствовал это, и мне захотелось протянуть к нему руку и облегчить его страдания так же, как он сделал это для меня. Но что я мог сделать?

— Видимо, ты побил рекорд, — сказал я. — В спасении чей-то жизни дважды менее чем за два дня. Двух жизней. Ты спас и мою дочь. Помню, как я просил ее дать мне чуточку везения. А потом появился ты. Как ты вообще меня нашел?

— Ешь, — сказал он, жестом указав на миску, а сам пошел и подбросил в очаг еще одно полено. — Я начал искать тебя утром того дня, когда нашел тебя, когда понял, что ты сказал мне неправду, что тебе есть куда пойти. Мне следовало догадаться. Но когда понял, я стал расспрашивать жителей города, знает ли кто-нибудь, куда бы ты мог пойти. Большинство не знало, твой старый друг Форестер чуть не обделался, когда открыл дверь. Но я смог отследить тебя до верфей. Одна девушка сказала, что ты был там, но потом ушел.

— А потом ты вернулся, — сказал я. — Когда эти альфы ограбили меня.

— Я заметил тебя с воздуха. И как раз вовремя. — Он постучал по мешочку с монетами, лежащему поверх моих сложенных вещей. — Вернул твои деньги.

— Я слишком многим тебе обязан. Я должен вернуть тебе долг.

— Ты мне ничего не должен.

— Не будь глупцом. Я в долгу перед тобой. Я как-нибудь расплачусь с тобой.

Он улыбнулся.

— Как ты это сделаешь, если у тебя нет денег? Нет работы?

Я печально улыбнулся.

— Я знаю. Но я скоро найду работу. Я должен.

— Могу я спросить, почему вы не можешь вернуться к своей семье?

— Ну, моя мать умерла, когда я был еще ребенком. А мой отец…

Казалось, единственные воспоминания о нем остались в день моего совершеннолетия, когда он ушел, словно он ждал момента, когда ему не нужно будет находиться рядом со мной. Именно тогда я встретил Михаила.

— Я тебе больше не нужен, — сказал он и на следующий день ушел. Сел на корабль и уплыл из города. Возможно, у него осталось слишком много плохих воспоминаний, связанных с портом Олд Шор. Какой бы ни была причина, я не знал ее.

— Его здесь нет, — сказал я. — Только тетя, которая не хочет иметь со мной ничего общего с тех пор, как я забеременел. И я не хочу ее видеть. Так что остался я один. У меня все было под контролем. По крайней мере, до тех пор, пока все не пошло кувырком.

— Я тоже потерял свою семью, — сказал Альтаир. — В детстве.

Свет огня создавал жесткие тени на его лице. Вот она, эта вспышка боли. И вспышка гнева. Я хотел спросить Альтаира, что случилось, но боялся. Не его, а того, из-за меня ему придется заново переживать тяжелые для него воспоминания. Поэтому я молчал и ждал, когда он продолжит, и он продолжил.

Он рассказал мне о пожаре. Молния попала в дерево и загорелось, пламя перекинулось на жилой квартал в поселении драконов на окраине города. Из-за плохой конструкции и тяжелой кирпичной кладки, дом рухнул, а Альтаир и его родители оказались в ловушке.

— Даже дракон не может долго выдержать жар и дым, — сказал он. — Они ничего не могли сделать, даже в облике драконов, кроме как защитить меня от пламени. Никто не пришел на помощь. Это был хаос. Люди не хотели заходить на территорию драконов. Они даже не пытались.

— Вот почему ты пожарный, — сказал я, уловив связь. — Мне жаль, Альтаир.

— Это прошлое, которое я не могу так просто забыть. — После минутного раздумья он сказал: — Ну, если ты чувствуешь, что должен вернуть мне долг, и тебе нужна работа, то, возможно, у меня есть кое-что для тебя. Мы живем здесь одни, Райнор, Делос и я. Целый день на службе, и у нас мало времени на уход за станцией. Как видишь, она находится в довольно плачевном состоянии. Если ты готов заботиться о станции, помогать Райнору готовить еду и, конечно, присматривать за Угольком, то мы готовы выплачивать тебе жалование. И будем считать, что мы в расчете.

— Я не мог бы просить о большем, — сказал я, потрясенный. — Я бы работал бесплатно…

Альтаир отмахнулся от этой мысли.

— Нет. Дракон всегда воздаст по заслугам. Ты должен мне гораздо меньше, чем думаешь. Я просто выполнял свою работу.

Я испытал странное разочарование от его слов, как будто надеялся, что Альтаир пришел за мной из-за чего-то большего. Да, Альтаир спас меня, и это вполне естественно, что я чувствовал к нему благодарность, но желать, чтобы он помог мне, потому что я особенный? Что-то, что он сделал для меня, он не сделал бы ни для кого другого? Это было довольно глупо. Но разочарование длилось недолго. У меня была работа и жилье.

— Остальные не против? — спросил я.

— Они поймут, — сказал он. — Особенно когда станцию приведут в порядок.

— Тогда мне нужно работать, — сказал я, и когда пошевелился, чтобы встать, усталость и боль омыли мое тело. Я застонал и сел обратно на койку.

— Нет, сначала ты отдохнешь, — сказал Альтаир. — Все равно уже середина ночи. Спи.

Он забрал у меня пустую миску, и я снова улегся на койку, натянув одеяло до подбородка. Я чувствовал себя намного лучше, но понимал, насколько я все еще измотан. Но расслабиться было трудно — я хотел доказать Альтаиру свою состоятельность. Я хотел заставить его понять, что я достоин остаться рядом.

— Я буду наверху, если понадоблюсь, — сказал он. — Спокойной ночи, Грейсон.

Я кивнул, и он ушел. Мгновение спустя услышал тихое мяуканье рядом со своим ухом и, повернувшись, увидел, что Уголек сидит рядом с койкой и смотрит на меня своими огромными глазами. Он снова мяукнул и уткнулся мне в лицо.

— Похоже, мы будем соседями по комнате, — сказал я, перевернулся и медленно погрузился в сон.

К утру лихорадка полностью прошла. Когда я встал с кровати, то увидел, что Делос забрался на штабель из деревянных ящиков, пытаясь дотянуться до Уголька, который сидел на перекладине высоко от земли. Кот лизал свою лапу, казалось, не понимая, что Делос пытается спустить его вниз.

— Ах, ты, проклятый кот, — пробормотал он. — Ты поранишься, если не будешь осторожен…

— Доброе утро, — нерешительно сказал я.

— О, наконец-то ты проснулся, — хмыкнул Делос, оглядываясь через плечо. — Другой бродячий кот.

Уголек мяукнул и пошел дальше по балке. Делос застонал, он едва не поймал его.

— Клянусь, он делает это нарочно.

Райнор вышел из одной из комнат наверху, голый, с полотенцем вокруг талии.

— Он выглядит вполне счастливым наверху, как обычно. Ты зря напрягаешься, Делос. О, черт. Прошу прощения за мою непристойность.

— Нет, нет, — сказал я, покачав головой, но вдруг почувствовал, что должен отвести глаза.

Мощная дрожь прошла через здание и заставила вибрировать балку, но Уголек, казалось, едва заметил. Делос, однако, потерял равновесие на ящиках, падая сделал сальто вперед и приземлился в приседе.

— Черт, — сказал он.

— Что это было? — спросил я.

— Альтаир, — сказал Райнор. Он оделся и спустился по лестнице на кухню. — Он вернулся из патруля. Мы приземляемся на крыше. Говорю тебе, Делос. Ты ведешь себя так, будто ненавидишь кота, но я думаю, что ты его любишь.

— Этот маленький гаденыш издевается надо мной, — сказал Делос.

— Ты хорошо выглядишь, — сказал Альтаир, спускаясь по металлической лестнице. Он кивнул мне.

— Альтаир! — прорычал Райнор. — Ты нашел то, что я просил?

— Да. Одного кабана из Ивилирстского леса.

Я увидел на плече Альтаира массивный мешок, который он снял и одной рукой перебросил через всю комнату. Райнор широко раскинул руки и поймал. Он бросил сверток на пол и разорвал его, открыв очень окровавленного и очень мертвого кабана со следами зубов на шее.

— О, да он большой, — сказал Райнор, и я ошеломленно смотрел, как он подвесил тушу к поперечной балке и принялся за работу, разделывая ее прямо посреди станции. — Идеальный.

— Я позаботился об этом, — сказал Альтаир. — С сегодняшнего дня мы будем готовить на четверых.

Все замолчали. Райнор и Делос посмотрели на Альтаира, а затем на меня. Я нервно улыбнулся и почувствовал, как мое лицо пылает.

— Это не обсуждалось, — сказал Делос.

— Здесь нечего обсуждать, — сказал Альтаир. — Нам нужен помощник, кто-то, кто будет заботиться о станции, и, самое главное, посланник к людям. Становится все труднее выполнять нашу работу, когда люди не хотят с нами работать, я думаю, мы все с этим согласны.

Кость ноги кабана треснула, когда Райнор вывернул ее, разрезая ножом мышцы, пока он разделил ее по суставу. Райнор бросил ее на пол, забрызгав кровью.

— Ты уверен, что сможешь выдержать наши драконьи повадки, человек? — спросил он меня с легкой ухмылкой на лице.

— Я останусь здесь пока буду нужен, — сказал я. — Только пока не встану на ноги.

— Черт возьми, Альтаир, — сказал Делос. — Ты размяк из-за этого омеги, да?

— Следи за своим языком, Делос, — сказал Альтаир, и двое из них встали напротив друг друга, взгляды сцепились и пылали, словно они собирались драться. Я инстинктивно прикрыл руками живот и быстро отступил назад.

— Ты пугаешь нашего гостя, — сказал Райнор.

— Хорошо, — пробормотал Делос. — Лучше держать людей в страхе.

— Я не боюсь тебя, — сказал я.

Делос посмотрел на меня, и я вернул ему взгляд. Он отошел от Альтаира и направился к лестнице.

— Тебе лучше делать свою работу хорошо, человек, — сказал он и скрылся в своей комнате.

— Я ему не очень-то нравлюсь, — сказал я. — Может быть, мне не стоит…

— Ерунда, — сказал Райнор. — Узнай поближе ледяного дракона, и ты привыкнешь к нему.

В его руке блеснул нож, и он продолжил работу над кабаном.

— Позволь мне помочь тебе, — сказал я. Работая в таверне, я помогал разделывать множество туш и был чертовски хорош в этом деле.

— Как я тебе уже говорил, — сказал мне Альтаир, — они поймут.

Честно говоря, я не был убежден. Райнор, казалось, терпимо относился к моему присутствию, но Делос избегал меня. Он вообще избегал всех, пока Райнор не закончил готовить огромный обед из бекона, свиных стейков и жареного картофеля. Затем он откуда-то появился, помог остальным притащить тяжелый деревянный стол, и мы вчетвером молча ели вместе — я со своей человеческой порцией, а они втроем, разделив между собой столько еды, что хватило бы на три семьи.

Альтаир занял место рядом со мной, и я чувствовал себя на удивление комфортно. Дело вовсе не в том, что он защищал меня от остальных — я мог сказать, что они втроем не разделяли наглых конкурентных отношений, как большинство групп человеческих альф. Они спорили, но я чувствовал глубокую связь, которую, вероятно, никогда не смогу полностью понять. Нет, я понял, что Альтаир пытается показать мне, что мне не о чем беспокоиться, что он останется рядом в этой незнакомой для меня обстановке.

Я привык оказываться в незнакомых местах и сложных ситуациях. Я бывал во многих. Но эта ситуация отличалась от всех остальных. Я не боялся, что они драконы, я не верил ни в какие страшные истории и сказки, которые рассказывали люди о драконах, но чего я боялся, так это совершить какую-нибудь ошибку, из-за которой я снова окажусь на улице. Если я чему-то и научился в своей жизни, так это тому, что все хорошее рано или поздно заканчивается, и это не давало мне покоя.

После того как мы поели, Делос поднялся по винтовой железной лестнице, Райнор ушел наверх читать, а Альтаир остался за столом и разложил листы бумаги. По его словам, он делал заметки о пожарах, случившихся за последние несколько недель. И я быстро принялся за работу. Драконы ели с больших тарелок, которые больше походили на сервировочные блюда в таверне, а в тазу громоздились кастрюли, сковородки и подносы, которые Райнор использовал для приготовления завтрака. У меня было много работы, и беременность ее не облегчила.

— Не дави на себя, — сказал Альтаир, пока я бился над огромной чугунной сковородой. — Не нужно быть идеальным.

— Ну, это уж как получится, — сказал я. — Я знаю свои пределы. Мне нужно отработать свое содержание здесь, вот увидишь. Я собираюсь преобразить это мрачное место.

Он усмехнулся.

— Драконы любят мрачные места. Разве ты никогда не слышал о драконьих логовах?

Я шлепнул теперь уже чистый чугунок на плиту. Откуда-то выскочила испуганная мышь, и Уголек, который тихонько сидел, помчался за ней.

К вечеру кухня блистала чистотой, как оазис, окруженный морем тьмы. Оказалось, что под грязью печи скрывался блестящий красный кирпич, а пол представлял собой яркую смесь твердой древесины и камня. И самое главное, все три альфы были впечатлены увиденным, даже Делос. У меня впереди было уймы работы, а я еще даже не поднимался наверх.

У Альтаира выдалась свободная минутка, и он взялся помогать мне поднимать столы и другие тяжелые предметы, несмотря на мои протесты. В конце концов, я сдался. Он был прав, мне не нужна лишняя нагрузка на организм. К тому же мне нравилась, что он составил мне компанию.

— Ты уже выбрал имя? — спросил он, поднимая одной рукой стол. Я пополз на четвереньках и вытер тряпкой пол под ним.

— Для моего ребенка?

— Да.

— Пока нет.

— Понятно. И сколько еще осталось до откладки?

Я поднял на него взгляд, ожидая, что Альтаир рассмеется, но выражение его лица было совершенно серьезным.

— …откладки?

— М-м-х-м. — Он держал стол высоко на плече, как будто он ничего для него не весил. — Ее яйца. Почему ты так смотришь на меня?

— Люди не откладывают яйца, Альтаир.

— Что? Тогда как?

Я отложил тряпку и отошел в сторону, так сильно я смеялся пока рассказывал процесс. Альтаир выглядел таким растерянным и обеспокоенным.

— Нет скорлупы? Нет яйца? Просто… наружу?

— Просто, — сказал я, фыркнув.

Альтаир опустил стол.

— Люди странные.

— Как ты этого не знал?

— Можно подумать ты много чего знаешь о вылуплении драконов, — сказал он.

Я сделал паузу.

— Яйца?..

— И?

— Вы… откладываете их? — Я рассмеялся. — Ты прав, я понятия не имею. Думаю, ни у кого из нас не было причин узнавать об этих вещах.

— Наши народы так долго избегали друг друга. Мы живем в одном городе, но так мало знаем друг о друге.

— Я более чем готов учиться, — сказал я. — Я всегда хотел узнать больше о твоем виде. Хочешь ее послушать?

Я поднял рубашку, обнажив живот. Альтаир нерешительно посмотрел на меня, не зная, что делать, и я ободряюще кивнул ему. Он встал на колени и прижался ко мне ухом.

— Что она хочет тебе сказать? — спросил я.

Он внимательно слушал, а затем удивленно отстранился.

— Она только что пошевелилась. Я почувствовал ее движение. Она ударила меня прямо в ухо.

Я рассмеялся, и Альтаир нежно провел ладонью по моей коже.

— Твой живот — это яйцо. Вот это откровение. — Он взял тряпку из ведра с горячей мыльной водой и помог мне вымыть пол. — Драконы откладывают яйцо примерно за месяц до вылупления ребенка. Альфы и омеги полета заботятся о нем все это время до вылупления, согревая и оберегая его.

— И полет — это… как семья?

— Полет начинается как объединение альфа-самцов. Троих или больше, которые разделяют жизненные узы. Это выходит за рамки крови. Мы заботимся друг о друге, о своих спутниках и детях.

— Все всегда говорят, что драконы дикие, что они больше заботятся о физическом удовольствии, чем о чем-то другом.

— Мы, конечно, получаем физическое удовольствие, — сказал он. — Но сердце полета — это доверие и уважение. Мы знаем друг друга на таком уровне, который, возможно, вам, людям, никогда не понять.

Мои мысли вернулись к Михаилу. В наших отношениях не было особого доверия. И физического удовольствия тоже не много.

— Так это значит, что вы делитесь своими товарищами?

— Некоторые рейсы так делают. Некоторые нет.

— Людям не очень нравится вся эта история с совместным проживанием, — сказал я. — Им не нравится, когда омега беременеет без альфы.

— Да. И мне очень жаль. Я думаю, это ужасно. Люди, похоже, не заботятся о себе подобных. Да и вообще похоже ни о ком.

— Это неправда, — сказал я. — Мы заботимся. Мы отнюдь не идеальны, но я думаю, что большинство из нас хотят делать добро по-своему…

— Если бы люди хотели делать добро, беременный омега не оказался бы на улице только потому, что у него нет альфы.

— Мы не идеальны, так же как, я уверен, не идеальны драконы.

Альтаир хмыкнул.

— Полагаю, единственный способ, которым люди смогли добраться до того места, где они сейчас находятся, — это переступить через других.

— Ну, я так не делаю, — пробормотал я.

Альтаир выжал серую воду из своей тряпки.

— Ты другой, Грейсон. Ты не похож ни на одного из людей, которых я встречал раньше. Я чувствую, что ты… — Он замолчал, задумавшись. — Я чувствую, что ты обладаешь удивительной силой.

— Силой? — Я рассмеялся. — Я просто обычный человек. Обычный омега. Единственная сила, которая у меня есть, это маленькая дочка во мне, мой счастливый талисман. Я не могу менять форму и стрелять огнем изо рта. И… давать тепло прикосновением.

Я вспомнил то ощущение тепла в ту ночь, когда он спас меня. Всеобъемлющее тепло. Я чувствовал руки Альтаира вокруг себя и его тело, прижимающееся ко мне. Тепло проникало так глубоко в мое сердце, что казалось, будто я свечусь.

Несмотря на воспоминания об этом тепле, я задрожал. Мурашки пробежали по коже. Я покраснел. Не было времени признать, насколько потрясающим было то ощущение, и не только потому, что это чувствовал, как жизнь вливается обратно в мое тело. Его тело рядом с моим… это было более пьянящим, чем должно. Я сам удивился своим чувствам. Всю мою жизнь мне говорили, что драконы и люди живут рядом, но никогда вместе, но, несмотря на это, я всегда хотел узнать дракона — и теперь что-то зарождалось внутри меня, чувства, которые я не мог отрицать.

На станции было тихо. Райнор дежурил, Делос куда-то исчез, а Альтаир заснул в гамаке в общей комнате. Я так погрузилась в уборку, что только сейчас решил ополоснуться на ночь, хотя было уже поздно. Я опустился на стул и полюбовался своей сегодняшней работой — вся кухня от пола до потолка была начисто вымыта, как и небольшая территория вокруг нее. Я работал, выходя из этого пространства, и граница между тем, где я творил волшебство, и тем, где нет, была четкой, как черное и белое. Предстояло сделать еще невероятно много.

Я воспользовался душем, который был едва теплым, и сказал себе, что обязательно придумаю, как принять нормальную горячую ванну. Поскольку на станции я был гостем, я не собирался идти на компромисс, тем более что погода становилась все холоднее. Я завернулся в полотенце, слегка дрожа, и подбросил полено в камин. Станция не оборудована, чтобы в ней было тепло, и камин не очень-то обогревал помещение, поэтому я держал свою раскладушку поближе к нему. Альтаир и Райнор могли согреться, а Делос, видимо, не чувствовал холода. Я вскипятил воду, чтобы заварить чай, и сел за стол, чтобы наконец по-настоящему осмотреть помещение, которое стало моим новым домом. Со своего места я мог видеть Альтаира в гамаке сквозь прутья перил, ограждавших центральный атриум, а стоявшая рядом газовая лампа освещала часть комнаты теплым светом. В двух шагах от общей зоны находилась лестница, ведущая на крышу, откуда они взлетали и приземлялись со своих патрулей. А с другой стороны атриума находился коридор, который вел в их покои. Внизу, похоже, были мои владения. По крайней мере, я поставил на них свою метку. Наверху я пока не чувствовал себя так комфортно, и меня никто не приглашал.

Уголек запрыгнул на стол и прижался к моей руке. Благодаря своей черной шерсти он легко прятался в темных углах станции, под мебелью и стопками старых бумаг, пустых ящиков и других случайных вещей, которые они втроем накопили за долгие годы. Для пожарных это место было довольно пожароопасным. Кот расхаживал взад-вперед по столу и прижимался своим маленьким телом к моей ладони, все время мурлыча. Шум сверху заставил его удивленно отпрыгнуть в сторону. Это был стон, низкое бормотание, и я понял, что это Альтаир. Гамак слегка покачивался, когда он ворочался, и я видел, как его ноги упираются в полотно, словно он бьет по чему-то. С опаской оглядываясь я пробрался наверх.

— Нет, — пробормотал он. — Не уходи.

— Альтаир? — Я медленно подошел к нему. — Ты в порядке?

Когда я дошел до него, то увидел, что Альтаир все еще спит, его глаза быстро двигались за веками. Он резко взмахнул рукой, словно пытаясь что-то ударить или схватить.

— Альтаир, — повторил я. — Эй.

— Кошмар.

Я вздрогнул и обернулся. Райнор стоял в темном коридоре, сложив массивные руки на своей огромной груди.

— Не волнуйся за него. Они у него часто случаются, сколько я его знаю. Он ничего не может с этим поделать, и мы ничем не можем ему помочь.

— Мы должны что-то сделать, посмотри на него, он страдает.

— Поверь мне, мы ничего не можем сделать. Мы с Делосом уже пытались.

Альтаир свернулся калачиком, все его тело словно сжалось и стало маленьким. Я не привык видеть его таким. Испуганным и страдающим. Мне было тяжело видеть его страдания.

— Мы можем хотя бы разбудить его, — сказал я, и Райнор положил руку мне на плечо.

— Не самая лучшая идея. Ты пожалеешь об этом.

— Он страдает, — сказал я, отстраняясь.

— Прекрати, — пробормотал Альтаир. — Остановись.

— Альтаир, — громко сказал я. Я подошел и склонился над ним, после секундного колебания схватил его за руку и потряс. — Альтаир, тебе сниться плохой сон. Проснись!

— Нет! — закричал он. Открыл глаза, на грани слез, и схватил меня за запястье. Боль была жгучей и мгновенной — как будто его рука лежала на раскаленных углях. Я издал изумленный возглас, отпрянув от него. Мы смотрели друг на друга, и выражение лица Альтаира менялось от дымки сна к замешательству, а затем к осознанию. Я посмотрел вниз. Там, где он схватил меня, образовался ярко-красный след. Я все еще чувствовал жжение.