Папочкина зависимость

Глава 19

4 месяца спустя…

Томми

Я смотрю на особняк отца. Когда я покинул реабилитационный центр на прошлой неделе, я первым делом отправился домой и расставил все точки над i. Я провел последние четырнадцать недель, мечтая об этом дне, о ней.

На этот раз все должно быть по-другому. Я сделаю все правильно. Я буду тем мужчиной, которого она заслуживает, если она мне позволит, конечно.

Черт возьми, я заберу ее независимо от того, готова она или нет. Ведь у меня с отцом договор. Она моя.

Когда я кричал: «Я сделаю все, что потребуется». Я делал это ради нее, — вытянув руку, чтобы схватить его за галстук, лицо окрасилось в темно-красный оттенок, он увидел в моих глазах выражение жестокой решимости. Искренность в моем тоне не оставляла места для споров.

В тот момент меня не волновало, что они забрали у меня Жюстин. Меня волновала только Джейд.

Мой отец склонил голову к моему стулу, предлагая мне сесть, и под ободрительным толчком Рафаэля, от которого у меня сжались губы, я наконец поднял стул и опустил свою сопротивляющуюся задницу обратно.

— Итак, давай проясним ситуацию, — он указал на меня, — ты не хочешь знать, где Жюстин?

Я задвигал челюстью из стороны в сторону. Он был настолько глуп?

— Нет. Она ничего не значит для меня, — выплюнул я.

Его густые брови нахмурились, и он отпрянул назад.

— Почему?

— Потому что она больше не нужна мне.

Я покачал головой.

— Единственный человек, который имеет для меня значение — это Джейд. Я люблю ее.

Отец внимательно следил за мной, пока мое сердце опасно колотилось в груди, грозя разорваться в любую секунду.

Он тяжело вздохнул, откинувшись на спинку стула.

— Я предложил Жюстин сделку, — признается он, заставив меня навострить уши и сжать руки в кулаки.

Я знал это.

— Я предложил ей триста тысяч долларов и новое имя, чтобы она оставила твою задницу, а девушка и глазом не моргнула. Она испарилась.

Он щелкнул пальцем, словно подчеркивая, как легко от нее избавился.

Я проглотил комок в горле. Все эти потраченные впустую годы тоски по девушке, которая меня трахнула. Я почувствовал глубокую боль в груди, когда подумал о времени, которое я упустил с семьей, на семейных встречах и праздниках, и все из-за ее предательства, когда я так легко винил их в том, что они ее спугнули.

Послушал бы я, если бы они попытались объяснить раньше? Возможно нет. Я был слишком окутан своей ненавистью, чтобы слушать. Нуждаясь в том, чтобы кого-то обвинить, они стали легкой мишенью. В конце концов, я знал, что они имеют к этому какое-то отношение.

— Я подослал Дженну и отправил сюда Рафаэля проверить Джейд. Когда он сообщил все, подтвердив мои подозрения относительно ваших отношений, я понял, что должен вмешаться.

Пока он говорил, мой пульс учащался.

— И когда я услышал, что ты не воспользовался шансом с Дженной, я понял, что в твоих отношениях с Джейд есть нечто большее. Но до последнего надеялся, что это несерьезно. До сих пор ты никогда не отказывался от легкой киски.

Мои глаза в шоке метнулись к нему. Надеялся?

— Она станет для тебя идеальной женой, Томми.

Неужели он действительно все подстроил? Неужели он привел мою падчерицу в это логово, ожидая, что ее будет достаточно?

— Конечно, я надеялся, что ты полюбишь ее со временем, но не пока она в таком юном возрасте.

Он неодобрительно цокнул языком.

— И все же восемнадцать — свойственно для мафии.

Он пожал плечами. Склонившись над моим столом, его яростные глаза встретились с моими.

— Теперь, если ты серьезно настроен. Тебе есть над чем поработать, сынок.

Блеск в его глазах был полон обещания и, если я не ошибся, гордости.

Я кивнул в знак согласия, готовый сделать все возможное, ради своей девочки и, в процессе, вернуть свою жизнь в нужное русло.

Сделав глубокий вдох, я открываю дверь особняка с новой целью. Мое будущее.

Наше будущее.

Я прохожу через прихожую и направляюсь на кухню. Узнав от отца, как много времени она с удовольствием проводит там, я собираюсь построить для нее собственную пекарню, если она того пожелает.

Распахнув кухонную дверь, я замолкаю, когда ее изумрудный взгляд встречается с моим. Она олицетворение красоты. Моя кровь кипит, а воздух вокруг нас, кажется, замер, удерживая нас в трансе. Все мое тело замирает, плененное ее взглядом, и только тяжелый стук сердца заполняет пространство между нами.

Джейд облизывает нижнюю губу, и я с восторгом наблюдаю, как ее язык высовывается, чтобы собрать пыльцу глазури с уголка рта. Это действие заставляет мои пальцы чесаться из-за того, что я хочу прикоснуться к ней.

— Здравствуй, малышка.

Произношение ее прозвища заставляет мой член дергаться под брюками. Как мне чертовски хотелось снова ее так назвать.

Ее грудь быстро вздымается, глаза наполняются слезами, а когда ее губы дрожат, мое сердце замирает. Затем она откашливается, расправляет плечи и поднимает подбородок с видом уверенности, которым я горжусь.

— Что ты хочешь? — огрызается она. Раздраженная моим неожиданным присутствием.

У меня будто пропал голос, и слова звучат нежным шепотом:

— Тебя. Только тебя, Джейд.

Я скучаю по дрожи, которая охватывает ее тело при упоминании ее имени. Или, может быть, это потому, что я признаю, что хочу ее.

Она поворачивает голову в сторону, как будто не в силах смотреть на меня, и от этого движения у меня скручивает живот.

— А что насчет Жюстин?

Ее голос звучит как карканье, пропитанное болью.

Ее рука сжимает ложку, которую она держит, а мой разум борется с туманом замешательства, стоящим за ее словами.

— Жюстин?

Я задаю вопрос, больше себе, чем ей.

— Ты думаешь, я был с ней?

Моя кровь пропитывается гневом. Он быстро закипает, приближаясь к поверхности моей кожи, угрожая просочиться сквозь нее. Разве они не сказали ей, где я был? Как я чертовски усердно работал, чтобы создать лучшую версию себя. Для нее.

— Они тебе не сказали? — Выругался я. Конечно, они этого не сделали. Они думали, что я потерплю неудачу. Вина пронзает мою грудь от того, сколько боли я причинил. Что даже моя семья не возлагала на меня больших надежд.

Ее глаза наконец встречаются с моими. Вид боли, искажающий ее черты, вызывает у меня желание наброситься, но я сдерживаю себя. Чтобы защитить ее. Я бы сделал для нее все. Что угодно.

— Что?

— Я добровольно проходил лечение в реабилитационном центре.

В горле внезапно пересохло, но я преодолел это.

— Я прошел реабилитацию, чтобы быть достойным тебя.

Когда ее глаза смягчаются, мне не хочется ничего, кроме как подхватить ее на руки и осыпать нежными поцелуями, шепча ей мысли о своей благодарности. Рассказать ей, какой храброй она была, пока меня не было, но теперь папочка дома. Папочка позаботится о ней. Мой член пульсирует. Прошло чертовски много времени с тех пор, как я был в ней. Прикасался к ней.

— Как насчет…

Ее голос затихает, как будто она глубоко задумалась. Возможно, обдумываю свои слова.

Я качаю головой.

— Я говорил тебе, что больше никого не будет. Не тогда, когда у меня есть ты. Ты мое лекарство, маленькая девочка. Моя причина жить. А я твоя причина жить?

Она качает головой, отчего моя опускается в знак поражения, мои плечи сутулятся, а сердце медленно перестает биться. Я чувствую, что мир вокруг меня рушится, когда я стою на месте, а мое сердце сжимается от ее действий.

То, что я надеялся на счастливое воссоединение, вскоре обернется протестами, когда я увезу ее без ее согласия. Потому что я отказываюсь уходить отсюда без нее.

Мне плевать, что кто-то говорит. Она моя.

— Ты моя зависимость, Томми. И я твое лекарство. Я думаю, что это лучший вид одержимости. Не так ли?

Моя голова резко поднимается, и я собираюсь сделать шаг вперед, но она поднимает руку, чтобы остановить меня. Я замираю, зная, что то, что она скажет, причинит мне боль. Выражение опасения и серьезности на ее лице говорит само за себя. Она не думает, что мы подходим друг другу. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы изменить ее мнение.

— Мне есть в чем признаться.

Ее щеки краснеют.

В груди все сжимается, а пульс учащается. Это тот ублюдок, Дэррил? Я убью его. Я убью его и трахну ее в его крови.

Медленно она развязывает фартук, ее пальцы дрожат, а затем выходит из-за прилавка.

Мой взгляд скользит по ее горячему маленькому телу и останавливается на животе, где надо мной насмехается небольшой животик. Эмоции застревают у меня в горле, и я облизываю пересохшие губы, пытаясь подобрать слова.

— Ты. Ты беременна?

— Да.

Она прикусывает нижнюю губу и скрещивает руки перед собой, прежде чем положить их на выпуклый живот, где находится наш ребенок.

Все мое тело вибрирует от волнения, каждая клетка во мне оживает.

Они, блять, мои!

Я шагаю вперед, не раздумывая. Ее рот от шока открывается, а мой расплывается в огромной улыбке, охватывающей мое лицо. Я нежно кладу руку на ее маленький животик и наслаждаюсь ее телом, раскачивающимся рядом с моим, словно в шоке от моего действия.

Осыпая ее голову благодарственными поцелуями и вдыхая ее аромат, мое тело наполняется гордостью и любовью, которую просто невозможно описать словами.

Я чувствую себя чертовски благодарным, мне так повезло, что в моей жизни появилась моя девочка, а теперь и наш ребенок.

Я поворачиваю ее лицом к себе, поднимаю руки и кладу их по обе стороны ее лица. Мои глаза смотрят на ее заплаканные глаза.

— Я люблю тебя, маленькая девочка.

Она смахивает слезы, и ее губы дрожат.

— Я тоже тебя люблю.

Наши губы сталкиваются, и между нами вспыхивают искры, когда я закрываю глаза и обнимаю ее и наше будущее.

Лекарство от идеальной зависимости.

Глава 20

Джейд

Все это время Томми не было, и никто из них не проронил ни слова о его местонахождении. Ни разу.

Я верила, что он сбежал в закат со своей бывшей, хотя на самом деле он работал над собой ради меня, ради нас.

Думаю, это был их способ защитить меня. Они сомневались в его способности справиться с демонами прошлого и довести дело до конца.

Но они недооценили его силу и нашу любовь друг к другу.

Когда я узнала, что беременна, через несколько недель после его отъезда, мистер Марино, к моему удивлению, проявил сочувствие, учитывая, что у меня был внебрачный ребенок, и что еще хуже — от его сына.

Он позволил мне продолжать работать в местной пекарне, и посещать кулинарные курсы, сказав, что это хороший шаг, чтобы стать идеальной домохозяйкой и матерью. Что-то до сих пор, о чем я не особо задумывалась.

Может быть, он действительно верил в нас?

— Мне очень нужно трахнуть тебя сейчас, малышка, — прохрипел Томми, отрывая свои губы от моих.

Он трется об меня своим твердым членом, отчего в моих трусиках скапливается влага.

— Да, да, пожалуйста, — выдыхаю я, пока он украдкой целует меня, задрав платье до талии.

— Моя комната. — я шлепаю его по плечу. — Отведи меня в мою комнату.

Он кивает, затем со стоном впивается зубами в кожу, пока я пытаюсь расстегнуть его ремень. Запрыгнув, я обхватываю его ногами, пока он ведет нас вверх по лестнице.

— Вторая дверь. Справа, — задыхаюсь я, пока наши языки отчаянно сражаются друг с другом.

— Ммм, блять, ты такая вкусная.

Он отстраняется и пинком открывает мою дверь.

— Чертовски скучал по тебе.

Затем он закрывает ее задницей.

Он осторожно опускает меня на кровать, затем срывает рубашку с груди, его глаза устремлены на меня, когда я стягиваю платье через голову, обнажая белый бюстгальтер и кружевные трусики. Тепло распространяется по моему телу, а его взгляд голодный; он пожирает меня. Его тело напряжено, а выступающие на груди вены показывают, что он сдерживается.

Его оливковый пресс виден полностью, и мне не хочется ничего, кроме как провести языком по нему, ощущая каждую выпуклость.

— Блять, малышка.

Его глаза сверкают желанием, и источаемая ими похоть придает мне уверенности, чтобы снять лифчик и спустить трусики с ног, пока он стоит на месте.

Приподнявшись на локтях, я раздвигаю ноги, открывая ему прекрасный вид на мою обнаженную киску, и лениво поглаживаю пальцем свой набухший клитор. Мое возбуждение покрывает палец, когда я повторяю движение, на этот раз скользя в киску и вызывая у него низкое рычание.

— Ебать.

Он выходит из транса, сбрасывает носки и туфли со скоростью света и одним махом снимает брюки и боксеры, обнажая свой толстый, твердый член с предякулятом, капающим из выпуклой головки.

Он несколько раз сильно поглаживает его и шипит сквозь зубы от этого прикосновения.

— Пожалуйста, папочка, — прошу я. — Мне нужно, чтобы ты наполнил меня.

— Ебать. Да.

Он заползает на кровать.

— Только папочка может трахать твою маленькую киску.

Он проводит пальцами по моей щели и вниз, в мою влажность. С моих губ срывается стон, когда он трется своим пальцем о мой, поощряя меня. Мы оба просовываем пальцы внутрь меня, и его глаза бегают между моей киской и моим лицом, как будто он боится что-то упустить. Я сопротивляюсь ему, и он издает тихий смешок. Затем он становится между моими ногами, пристально глядя на мои пальцы, и убирает свои.

— Только папочка может наполнить тебя, да, маленькая девочка? — говорит он, наблюдая, как я играю пальцами

— Да, только ты. Только ты.

Я снова поднимаю бедра.

— Хорошая девочка, продолжай играть со своей маленькой пиздой, пока папочка наполняет тебя.

Он поглаживает свой член вверх и вниз по моей щели, нажимая на вход при каждом движении вниз, а я толкаюсь ему навстречу, заставляя его губы приподниматься в ответ.

— Ебать. Ты нуждаешься во мне, маленькая девочка.

— Очень нуждаюсь, — соглашаюсь я.

Я даже не могу солгать, как отчаянно нуждаюсь в нем. Мои гормоны устроили хаос, заставив меня жаждать того самого мужчину, который разбил мне сердце.

— Папочке нравится смотреть, как ты играешь со своей киской.

Его член дергается от его же слов, заставляя меня стонать.

Он проводит рукой по небольшому животику.

— У нас будет ребенок, малышка.

— Да папочка.

— Папочка тебя хорошо наполнил, не так ли? — его зубы вцепились в мою шею, а его рука бродит по моим сиськам, массируя их и дергая мои чувствительные соски.

— Не могу дождаться, когда увижу, как они наполнятся для меня молоком.

— Мм, — стону я от его слов и обещания прикосновений, влага течет из моей киски.

— Оно для ребенка.

Его глаза снова смотрят на меня.

— Оно мое.

Мой рот открывается в шоке от его собственничества.

— Но папочка может поделиться, — добавляет он с ухмылкой.

Я всхлипываю, когда головка его члена снова дразнит мой вход.

— Пожалуйста, папочка, ты мне нужен.

— Хорошая девочка.

Он отводит бедра назад и врезается в меня, заставляя ахнуть от удивления от внезапного вторжения. Его член растягивает меня, заполняя целиком. Укус боли, сопровождающий вторжение, и взрыв удовольствия от его языка, ласкающего мой сосок, вызывают во мне внезапный прилив удовольствия.

— Черт, — выдавливает он, снова врезаясь в меня, когда чувствует, как мое тело сжимается вокруг него.

— Папочка! — кричу я, когда мое тело бьется в конвульсиях, крепко сжимаясь, втягивая его еще глубже.

Тот факт, что я так быстро испытала оргазм, показывает, насколько я нуждалась, как отчаянно жаждала его прикосновений.

— Блять, вот и все. Так хорошо принимаешь, папочкин толстый член.

Он продолжает входить в меня, и мои ногти впиваются в его плоть, нетерпеливо отмечая его.

— Маленькая папочкина шлюшка наполнена ребенком, не так ли?

Его рука снова касается моего живота, и по моему телу прокатывается волна возбуждения.

— Блять, папочка положил сюда ребенка, не так ли?

Его грязные слова и искры электричества при каждом соприкосновении нашей кожи заставляют меня вибрировать.

Его бедра резко вырываются вперед, а я цепляюсь за его спину, когда он яростно врезается в меня.

Сила его тела, направленная против моего маленького клитора, оставляет меня сосудом для его корабля, и он вливается в меня, создавая еще одну приливную волну возбуждения. Его член утолщается, и цунами обрушивается на нас, отправляя меня в волну нескончаемого удовольствия.

— Блять. Блять. Блять, — шепчет он, нависая надо мной, но это фоновый шум, когда мой позвоночник выгибается, глаза закатываются, а губы приоткрываются.

Из меня вытекает струйка влаги, но я едва могу пошевелиться, чтобы наблюдать за ней, все мое тело оцепенело от интенсивности оргазма.

Он отстраняется от меня, затем раздвигает мои ноги.

Я слегка поднимаю голову, чтобы увидеть его. Он наблюдает, как сперма вытекает из моей киски, затем двумя пальцами размазывает ее по направлению к моей заднице.

Мои глаза расширяются, когда он вводит их внутрь, острота этого заставляет меня вздрагивать, затем он погружает их глубже. Я неловко ерзаю рядом с ним, но он сильнее сжимает мою ногу, предупреждая, чтобы я позволила ему использовать меня.

— Шшш, будь хорошей девочкой и лежи здесь. Папочка сейчас трахнет эту задницу, малышка.

Мое сердце колотится, когда он вводит в меня пальцы, а моя задница открывается для него.

— Папочке нужны все твои дырочки. — затем он вытаскивает пальцы и заменяет их кончиком члена. — Это может быть больно, маленькая девочка. Но ты будешь храброй и позволишь папочке взять твою задницу.

Его мускулистая грудь напрягается, словно сдерживая себя, прежде чем я киваю ему, и он медленно проталкивается сквозь барьер.

— Пожалуйста, мне нужно… — я смотрю вниз на свой клитор, прося его о некоторой отсрочке, о его одобрении, если мои пальцы прикоснутся к нему и помогут мне преодолеть боль и достичь удовольствия.

— Нет, — упрекает он, качая головой. — Нет, ты почувствуешь, как папочка трахает твою задницу, так же, как я трахнул твою киску. Папочка собирается растянуть твою узкую дырочку. Будь хорошей девочкой и позволь папочке взять тебя, — выдыхает он, его лицо искажается от эйфории.

— Позволь папочке широко растянуть эту маленькую попку для своего большого члена.

Он проталкивается еще немного, а затем, без предупреждения, пронзает мою нежную плоть, глубоко проникая в задницу, заставляя меня вскрикнуть от боли, когда внутри меня все горит.

— Такая чертовски хорошая девочка.

Он отстраняется, затем резко двигает бедрами вперед, словно злится.

— Чертовски, блять, хорошая девочка, — повторяет он, а затем закусывает губу, когда выходит и снова входит. Пока одна рука блуждает по выпуклостям нашего малыша, он лихорадочно трахает мою задницу.

— Папочка, — хнычу я.

— Черт возьми. Принимай мой член в своей заднице.

Он снова врезается в меня, и у меня нет другого выбора, кроме как принять его.

Весь.

Каждый толстый дюйм заставляет меня чувствовать, будто он разрывает меня на части. Но я бы не променяла это ни на что.

Я люблю его. Мне нравится его жестокость, его грязная, неконтролируемая одержимость мной.

Поэтому, когда его тело напрягается, а член утолщается, позволяя потокам его спермы пролиться в мою задницу, я наслаждаюсь этим. Чувствуя себя ценной и нужной, и наконец-то ощущая себя любимой.

Томми

Оттрахав свою девушку до беспамятства, я поднимаю ее на руки и несу в ванну. Хоть я и не в восторге от смывания спермы, но я могу признать, что ей нужен нежный уход, и я всегда буду тем мужчиной, который ухаживает за ней.

Она прижимается к моей груди, я ласкаю ее маленький животик. Никогда раньше я не чувствовал такой яростной потребности защищать кого-то.

— Нормально ли протекает беременность?

Она склоняет голову ко мне.

— Да. Значит, они тебе об этом не рассказали? — она прикусывает губу, заставляя меня стонать.

— Нет. — я провожу рукой по волосам. — К сожалению, я думаю, что они поступили так, в лучших побуждениях. Я считаю, что это было самым правильным решением моего отца.

Ее глаза сверкают от боли, заставляя меня объяснить.

— Я бы прямо из реабилитационного центра ворвался сюда и забрал тебя домой.

Я усмехаюсь, когда ее плечи расслабляются, и нежно целую ее шею.

Когда ее пальцы скользят по моим татуировкам, я таю от ее прикосновений.

— Он поступил правильно, — соглашается она.

— Тебе нужно было стать сильнее. Для нас двоих.

Мои руки нежно поглаживаю ее живот.

— Для вас двоих.

Наши губы встречаются.

— Выходи за меня? — спрашиваю я, отстраняясь и глядя в ее изумрудные глаза.

Воздух удивленно покидает ее губы, прежде чем они растягиваются в безмятежной улыбке, и она прикусывает губу.

— Скажи «да», — уговариваю я, впившись в нее взглядом, не оставляя ей иного выбора, кроме как подчиниться.

— Да, папочка.

Она усмехается мне в ответ.

— Хорошая девочка.

Ее губы находят мои, когда она поворачивается, чтобы оседлать меня, забывая о своей больной заднице, пока я сжимаю ее ягодицы ладонями и прижимаясь своим членом, прежде чем войти в нее.

— Я люблю тебя, маленькая девочка.

— Я тоже тебя люблю, папочка.