Папочкина зависимость

Глава 5

Джейд

Я остужаю свой горячий шоколад, пока Элли ухмыляется Дэррилу.

— Итак, ты работаешь в пятницу? — спрашивает он меня, не подозревая, что моя лучшая подруга втюрилась в него.

Конечно, он красивый парень, но я не ищу мальчика. Он ничего для меня не значит, в отличие от Томми. Даже его имя заставляет меня упасть на колени и умолять его взять меня. Томми Марино, м-м-м.

— Джейд. Я спросил, ты работаешь в пятницу? — он вырывает меня из раздумий.

— Нет. Выходная.

Его карие глаза горят надеждой, когда он подается вперед на скамейке.

— Мы могли бы поехать к тебе. — он протягивает руку к парням, играющим в баскетбол.

Я мысленно стону, потирая висок при мысли о том, что в особняке собралась бы толпа.

— Давай, Джейд. Мы никогда не собирались у тебя. — он скулит, его глаза умоляют меня.

Я издеваюсь.

— Да, для этого есть причина. У меня нет дома, помнишь? — укол обиды ударил меня прямо в грудь, но я, как обычно, быстро подавила его.

Глаза Дэррила наполняются сочувствием, но оно проходит так же быстро.

— Верно. Сирота, понял. — он стучит по столу, а мы с Элли вытаращили глаза от его беспечных слов. — Ну, ты сказала, что этим летом будешь жить с отчимом, да?

Мое сердце колотится, в животе порхают бабочки, и меня охватывает жар при упоминании Томми. Я слегка киваю ему, надеясь, что он не видит моей внутренней жажды, рвущейся наружу.

— Так что мы можем просто повеселиться там. — он пожимает плечами, как будто это так просто.

Я закусываю губу от неуверенности. В отличие от моих ровесников, у меня раньше не было вечеринок и друзей.

Но почему бы мне не развлечься? Он же веселится.

Томми посоветовал мне держаться подальше от него, отстранившись от меня, как от какого-то неудобства. Возможно, пришло время мне стать тем подростком, каким он меня ожидает увидеть.

— Какие есть идеи? — спрашиваю я, и друг ухмыляется, как Чеширский кот.

— Бассейн, пиво, откровенные бикини. — он улыбается, исполняя странный танец бровей. Элли рассмеялась, затем игриво хлопнула его по руке, но явно кокетливо, у нее практически горят сердечки в глазах всякий раз, когда Дэррил рядом.

— Хорошо. — я киваю. Внутри меня нарастает волнение. — Соберемся у меня.

За столом раздается хор «О, да» и «Давай», пока я размышляю, какое бикини у меня самое откровенное.

Я покажу отчиму, как может выглядеть маленькая девочка. Ухмыляюсь про себя, делая еще один глоток горячего шоколада, пока мой план воплощается в жизнь.

Он будет задаваться вопросом, что, черт возьми, на него нашло.

Музыка такая громкая, что я уверена — в соседнем городе ее услышат. Дэррил выглядит сексуально в своих шортах, а также выставляя напоказ свою бронзовую грудь. Как будто чувствуя мой взгляд, наши глаза встречаются, и он говорит что-то одному из своих друзей, прежде чем кивнуть и поднести бутылку пива к губам. Адамово яблоко подпрыгивает у него в горле, когда он сглатывает.

— Господи, он такой горячий. — Элли стонет рядом со мной, пока я наношу на плечи еще один слой солнцезащитного крема.

— Он горячий.

— Так и знала! — она припрыгивает, заставляя меня смеяться над ее ответом. — Серьезно, Джейд, как бы мне ни хотелось засосаться с этим красавчиком, — она закидывает большой палец через плечо, — очевидно, что ты ему нравишься. Говорю тебе: действуй.

Я закусываю губу, оценивая Дэррила.

Глядя на бассейн, я думаю о том, что почувствовал бы Томми, увидев, как я хорошо провожу с ним время.

Тень накрывает меня, поднимаю глаза и вижу, что Дэррил ухмыляется.

— Хочешь сыграть в волейбол? — он проводит рукой по мокрым волосам. — Ты можешь сесть мне на плечи. — он ухмыляется, а я улыбаюсь ему в ответ.

Дэррил наклоняется и протягивает руку, но в отличие от соприкосновения с кожей Томми, у меня не пробегают мурашки, и нет покалывания от возбуждения, когда я кладу свою ладонь в его. Знаю, что единственный мужчина, которому я позволю прикоснуться ко мне, это мой Папочка, и я не могу дождаться, когда он увидит, как я играю.

Томми

Громкая музыка будит меня, и на мгновение я забываю, где нахожусь. Моя голова пульсирует под каждый бит, я стону от раздражения. Когда встаю на ноги, все кружится перед глазами, и я швыряю пустую бутылку по полу спальни. Я игнорирую глухую вибрацию снаружи и предпочитаю сходить в туалет, а затем принять душ, чтобы освежиться.

Включив кран, я ступаю в теплую воду. Моя голова откидывается назад, когда я наслаждаюсь жаром, стекающим по моему телу, омывающим тяжелую голову и очищающим мое тело от грехов прошлой ночи.

Нельзя отрицать то, что я чувствую к своей падчерице, поскольку мой постоянно твердый член сам по себе является напоминанием. Глядя на него, мои пальцы снова дергаются, пытаясь облегчить боль.

Черт, я готов поспорить, что ее губы будут восхитительно обхватывать головку и сосать ее, как и подобает хорошей девочке, которой она может быть. Из кончика вытекает предэякулят, и я снова поддаюсь непреодолимому желанию доставить себе удовольствие. Я работаю со своим членом все быстрее и быстрее, наяривая кулак, мои яйца сжимаются, и, когда ее имя срывается с моих губ, я бью ладонью по плитке и кончаю с ревом, от которого моя голова падает вперед.

Выключив душ, я выхожу и вытираюсь полотенцем. Совершенно забыл о беспорядках, происходящих снаружи, пока половицы не завибрировали под моими ногами.

Что, черт возьми, она делает?

Я врываюсь в спальню, выдвигаю ящик комода, затем натягиваю шорты, хватаю солнцезащитные очки, чтобы прикрыть чувствительные глаза, и спускаюсь вниз с огнем, плывущим в венах.

Крики и хихиканье разносятся по фойе, пока я следую за звуками вечеринки. О чем, черт возьми, она думает? Что за игры?

Меня переполняет ярость, когда я пробираюсь через кухню и распахиваю двери патио. Я обнаруживаю в своем бассейне по меньшей мере дюжину подростков.

Какого черта?

Гнев кипит внутри меня, заставляя челюсть крепко сжаться, пока я осматриваю бассейн в поисках своей падчерицы.

Я поднимаю солнцезащитные очки, чтобы найти девчонку, бросаю их на столик во внутреннем дворике и иду к бассейну.

В тот момент, когда мой взгляд останавливается на ней, меня охватывает пламя, как никогда раньше. Мои плечи напрягаются, руки сжимаются в кулаки, а вены наполняются ревнивым чувством обладания.

Она сидит на плечах какого-то придурка и отбивает мяч сопернику, а ее сиськи при этом подпрыгивают. Красный лоскут бикини едва прикрывает ее ягодицы, где он держит ее — черт возьми, держит ее!

Они соприкасаются кожей, когда она цепляется за голову маленького придурка и улыбается ему.

Мой гнев резко возрастает, угрожая уничтожить каждого ублюдка на моем пути.

— Джейд! — я перекрикиваю музыку. Все головы поворачиваются в мою сторону.

Ее рот открывается от шока, когда она хлопает парня по плечу, чтобы он опустил ее в воду. Мальчишка ухмыляется ей, когда она что-то говорит, а затем маленький придурок, жаждущий смерти, наклоняется и шепчет ей на ухо что-то, от чего она замирает.

Что, черт возьми, он ей сказал?

Они встречаются?

Они трахаются?

Не давая возможности угадать мое последующее действие, и глядя ей в глаза, я указываю на пол перед собой, приказывая ей покинуть бассейн.

— Сейчас же! — я выкрикиваю, когда она двигается недостаточно быстро.

Медленно, как гребаная богиня, она пробирается через воду ко мне. Каждый шаг заставляет мое сердце колотиться, а член подпрыгивать от желания.

Маленький придурок смотрит на ее ягодицы, пока она наклоняется ко мне. Мое сердце подпрыгивает в груди от ее красоты. И когда мои глаза снова устремляются к ушлепку, он облизывает губы, сосредоточив взгляд на заднице моей маленькой девочки. Через мой труп, сосунок. Ее никто не тронет. Никто, кроме меня.

Когда она оказывается на расстоянии вытянутой руки, моя рука вырывается и тянет ее вверх по ступенькам, заставляя Джейд наткнуться о мою твердую грудь.

— Томми?

— Молчи, — взрываюсь я и веду нас через дом к моему офисному кабинету.

— С меня капает, Томми. — в ее голосе звучит паника и беспокойство, но я игнорирую ее.

Капает? Мой член, блять, капает. Он дергается, когда я воспроизвожу ее слова.

Ее влажная, мягкая кожа в моей руке — афродизиак, без которого я мог бы обойтись.

Толкнув дверь, я втаскиваю ее внутрь и ногой захлопываю ее за собой, прежде чем направиться прямо к столу. Не давая ей времени подумать о том, что может произойти, я поворачиваю ее лицом к столу и прижимаю руку к ее позвоночнику, прижимая грудь к дереву. Ее почти голая задница обнажена, умоляя о большем. Она пытается подняться, но я с легкостью удерживаю ее, пока Джейд цепляется за мебель. Волнение, вызванное ее борьбой, заставляет мои вены наполняться ненасытной потребностью в ней.

— Томми, мне очень жаль.

Я цокаю языком.

— О, нет. Нет-нет, маленькая девочка. Теперь меня нельзя называть Томми.

Свободной рукой я прижимаю ее бикини к изгибу ее задницы и наслаждаюсь мурашками, пробегающими по ее нежной коже от моих прикосновений. Я сильно сжимаю ее идеально округлую ягодицу, чтобы напомнить ей, кто здесь главный. Мой твердый, как гранит, член напрягается в шортах, проталкиваясь через пояс, решив освободиться и принять участие в действии из-за нашего контакта.

Я высоко поднимаю руку, затем резко шлепаю по ее ягодице, наслаждаясь свистом воздуха, покидающим ошеломленные губы. После меня остается покрасневший след, и я наслаждаюсь этим.

— Проси прощения. Скажи: «Извини, папочка, что я шлюха».

— Боже мой, — бормочет она, затем закрывает глаза, когда моя ладонь снова ударяет ее по заднице. При каждом прикосновении к ее коже мои яйца сжимаются от желания.

— Я… — шлепок. Моя грудь вздымается от волнения.

— Извини меня… — шлепок. Необходимость вогнать в нее свой член отчаянно заставляет меня слышать ее мольбы.

— Папочка… — шлепок. Черт, она невероятна.

— За то, что… — всхлипывает она. — Я шлюха. — шлепок.

Моя ладонь горит, а ее задница краснеет еще больше, рыдания наполняют комнату. Триумф наполняет меня, а желание разливается по венам от ее наказания. Черт, она невероятная, и тот факт, что она так хорошо выдержала это, наполняет меня гордостью. Внезапная потребность успокоить ее переполняет. Это не то, к чему я привык, играя со своими шлюхами.

— Хорошая девочка. — я нежно касаюсь ее горячей плоти, и она практически мяукает от этого прикосновения. — Какая хорошая девочка, приняла свое наказание. — она всхлипывает, и я отпускаю ее, позволяя встать в полный рост на дрожащих ногах. Я снимаю бикини с ее задницы и осторожно надеваю их обратно на ее покрасневшую попу. Затем убираю волосы с ее плеча, откидывая их в сторону, прежде чем нежно поцеловать изгиб шеи. С ее губ срывается всхлип, заставляя меня обхватить ее подбородок указательным пальцем. Затем я кладу большой палец ей в рот.

— Соси, как хорошая девочка. — она делает, как я приказываю, и когда ее влажный язык скользит по моему пальцу, я позволяю себе сделать ей подарок. — Папочка вознаградит тебя.

Ее тело напрягается, но она позволяет мне провести рукой ниже ее талии.

— Такая нуждающаяся в папином прикосновении маленькая девочка. — я дышу ей в ухо, целую ее шею, провожу пальцами по мягкому холмику. Стону от контакта с ее плотью, и когда я касаюсь ее клитора, из нее вырывается нежный стон, и мое сердце колотится, а яйца сжимаются от нетерпения.

Опустив голову, я дышу ей в ухо.

— Потрись о руку папочки, — подбадриваю я.

Она прижимается ко мне спиной, мой большой палец у нее во рту, девочка раскачивает задницу взад и вперед, касаясь моего твердого члена, позволяя мне тереть ее клитор.

— Ты чувствуешь, какой у папочки твердый член? — я задыхаюсь, проталкиваясь двумя пальцами в ее мокрую киску.

— М-м-м. — она проводит языком по пальцу, и мои глаза закатываются в экстазе.

— Ты собираешься впустить папочку в свою маленькую дырочку, малышка?

— М-м-м. — она сосет сильнее, заставляя меня шипеть сквозь зубы, а мой член пульсировать. Я наказываю ее, безжалостно впиваясь зубами в шею, кусая мягкую кожу и резко дергая ее, чтобы пометить.

— Маленькая гребаная шлюха, — бормочу я, потирая ее набухший бутон все быстрее и быстрее.

Прикосновение к ней заставляет меня чувствовать горящий огонь страсти глубоко внутри. Одержимость, не похожая ни на что другое, проходит сквозь меня. Она вся моя. Моя, чтобы развратить. Моя, чтобы хранить и защищать. Все, черт возьми, мое.

— О-о-о. — она быстрее раскачивается на моем твердом члене, ее оргазм приближается.

— Вот так. Продолжай сосать. Представь, что ты доишь член папочки, как хорошая девочка. — я провожу пальцами по ее набухшему клитору и нажимаю на него круговыми движениями, затем повторяю действие.

— О Боже.

Ее тело напрягается, и мой большой палец выскальзывает из ее рта, когда ее губы раскрываются, как тогда, когда я представлял, как мой член выпадает из нее, прежде чем обрызгать ее невинное лицо своей спермой.

— Папочка! — она стонет, когда ее голова падает на мою грудь, я сжимаю ее горло так сильно, что оставляю следы, и наши глаза встречаются, когда она кончает. Наше дыхание участилось, и в этот момент я почувствовал эйфорию, когда кончики моих пальцев вонзились в ее плоть.

Не давая ей возможности выйти из оргазма, я разворачиваю ее и ставлю на колени. Ее ошеломленные глаза едва замечают происходящее, когда я вытаскиваю член из шорт и начинаю покачивать перед ее лицом.

Ее широко раскрытые глаза заставляют меня ухмыляться. Используя тот же большой палец, который она засасывала, я растягиваю ее рот шире, удерживая его там, пока мои яйца сжимаются.

— Бля, да! — я с удовольствием кончаю на ее лицо, глядя вниз на струйки моей теплой, густой спермы, приземляющиеся ей в рот, покрывающие ее губы и на щеки. — Блять, малышка.

Мое тело медленно расслабляется от самого невероятного оргазма, который когда-либо у меня был. И точно так же, как во сне, я растираю кончик моего мокрого члена по ее щеке, прежде чем вставить его ей в рот, где она сосет его языком, посасывая нежную головку и заставляя мои глаза закатиться за веки. Я рычу.

Наконец, когда мой член дергается, я снова смотрю на нее, и в ее глазах вспыхивает уязвимость, и один только этот взгляд вызывает во мне волну потребности в защите. Проведя тыльной стороной ладони по ее щеке, я успокаиваю ее.

— Какая хорошая папочкина девочка.

Она кивает мне, и губы растягиваются в улыбке, когда я выскальзываю из ее рта, снова натягивая шорты. Улыбка, которая согревает ту часть меня, которую я считал мертвой. И впервые за много лет я тоже улыбаюсь.