Папочкина зависимость

Глава 4

Джейд

Громкий смех прерывает мои мысли и леденит мою кровь. Я выключаю телевизор и швыряю пульт на кружевное розовое покрывало, морщась из-за цвета. Приближаюсь к двери спальни и слышу, как пронзительный визг становится громче, действуя мне на нервы. Неужели он привел сюда женщину? А ведь прошлой ночью он собирался трахнуть меня у стены.

Он — животное, хотя и чертовски красивое.

Мои кулаки сжимаются от его явного пренебрежения моими чувствами. Он вообще что-нибудь чувствует ко мне? Или я была для него просто очередной игрушкой для удовлетворения своих потребностей? Как он может так легко отказаться от меня ради другой, чтобы просто использовать ее тело? Ревность пылает во мне, и я с отвращением скривив губы, открываю дверь спальни. Мои босые ноги громко топают по плитке винтовой лестницы, пока я несусь в гостиную.

Мой великолепный отчим сидит на диване, его руки небрежно раскинуты по спинке, и пальцы сжимаются вокруг стакана, когда я подхожу ближе. Ноги Томми широко вытянуты, а белая рубашка расстегнута, обнажая татуированную кожу. Кожу, которую я мечтаю исследовать своим языком. Он заставляет меня чувствовать то, чего я никогда не испытывала прежде.

Блондинка рядом с ним водит рукой по его точеному телу, и я готова вырвать ногти с ее пальцев. Когда она поворачивается ко мне, я едва не задыхаюсь. Она — полная моя противоположность, и чувство неуверенности вновь проносится по моему телу с головокружительной скоростью.

— Кто ты такая? — спрашиваю я, полностью игнорируя Томми и сосредоточив внимание на ней. Ненавижу себя за то, что в этот момент мой голос звучит так уязвимо, но я поднимаю подбородок и скрещиваю руки на груди, позволяя гневу взять верх.

Она прижимается к его шее, делая вид, что меня здесь нет. Будто я незначительна. Губы Томми приподнимаются в усмешке. Он обожает заставлять меня чувствовать себя ничтожной, как и все остальные в моей жизни.

Боже, как мне хочется влепить ему по этой красивой наглой физиономии.

Вместо того чтобы дрогнуть под их пристальным взглядом, я выпрямляюсь. Всю свою жизнь я провела в школе-интернате и сталкивалась с множеством хулиганов. Я прекрасно умею с ними справляться.

Когда блондинка не отвечает, я перевожу взгляд на Томми, игнорируя женщину.

— Ты знаешь, как ее зовут? — наклоняю голову в ее сторону, и блондинка издает резкий недовольный звук, одновременно отрывая голову от его шеи. Ее взгляд переключается с меня на Томми и обратно.

— Та, что была вчера, долго не протянула, правда? — выплевываю я, давая ему понять, как злюсь из-за того, что он так легко от меня избавился.

Он напряженно сжимает челюсти, явно обдумывая остроумный ответ. Затем его взгляд впивается в мой.

— Она была слишком неопытна для меня, — его губы дрогнули, и я прищуриваюсь.

Сердце бешено колотится, мысли вихрем носятся в голове, а пальцы сами собой сжимаются в кулаки. Он замечает это и медленно поднимает стакан к губам, не забыв перед этим насмешливо мне отсалютовать — и все это время его пустоголовая кукла наблюдает за нами, перемещая взгляд от меня к нему и обратно.

Я киплю от внутренней ярости. Ублюдок. Он внимательно следит за мной, ожидая, что я не выдержу и уйду, топая ногами, как обиженный ребенок.

Ну уж нет, к черту его, и ее тоже.

Я сужаю глаза и поднимаю подбородок.

— Мой папочка пытался трахнуть меня прошлой ночью, — прохрипела я и опустила глаза на блондинку, у которой открылся рот. — А теперь он говорит, что не хочет меня, потому что я слишком неопытна.

Я слегка шевелю губами — ровно настолько, чтобы это вызвало обиженный взгляд.

Время, проведенное в школе-интернате, помогло мне научиться выживать среди стаи хищных волков, которые разрывают на части слабых.

А я не слабая.

Томми давится своим напитком, а блондинка отшатывается от него с выражением отвращения на своих кукольных губах. Улыбка так и просится наружу, но я заставляю себя сдержаться и хмурюсь. Однако, когда Томми с грохотом ставит бокал на стол и вскакивает с перекошенным от ярости лицом, я начинаю сомневаться в правильности своих действий. Возможно, я зашла слишком далеко.

Он бросается ко мне и хватает за руку так грубо, что наверняка останутся следы, затем волочет меня из комнаты, от него исходит жар, грудь тяжело вздымается. Его хватка усиливается, когда мои босые ноги скользят по мраморному полу, пальцы ног пытаются вцепиться в мрамор в тщетной попытке остановить его.

— Прости, — скулю я, осознавая, что перегнула палку.

— Простить? — шипит он, наклоняясь и поднимая меня, а затем перекидывает через плечо, чтобы ускорить темп.

Он поднимается по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, открывает дверь в мою спальню и бросает меня на кровать, от чего я подпрыгиваю от резкого удара.

Громко выдыхая, он делает шаг назад.

Его взгляд скользит по комнате, и губы кривятся в неодобрении.

— Какого черта?

Я приподнимаюсь на локтях.

— Вот именно, — отвечаю я.

Его темные глаза впиваются в меня, и сердце начинает биться все громче с каждой секундой. Когда он смотрит на мои ноги, я облизываю губы в предвкушении.

Руки Томми двигаются молниеносно, хватая меня за щиколотки и подтягивая к краю кровати, после чего он опускается на колени. Он сжимает мое горло, притягивая меня к себе, нависая над моим маленьким телом, его темные глаза сверлят меня, тая в себе опасность.

Он так близко, что я чувствую запах алкоголя в его дыхании, вижу шрам на его губе и почти касаюсь их своими.

Мой клитор пульсирует от осознания этого, а тело становится послушным в его руках, ожидая с нетерпением и потребностью.

— В моей жизни нет места маленькой девочке, флиртующей со мной. — его глаза блуждают по мне с отвращением, заставляя губы дрожать от боли.

Он надавливает на мое горло, мои глаза расширяются, а пульс учащается в панике.

— Не испытывай меня, малышка. Держись от меня подальше. Ты не знаешь, на что я способен, — злобно выплевывает он.

Не ожидая такого поворота событий, он толкает меня обратно, пока мое тело не сталкивается с мягкими простынями.

— Мне нравится все ломать. — его зрачки расширились, и угроза, скрывающаяся за его словами, витает в воздухе. — Ломать и уничтожать. Не дави на меня. Если ты это сделаешь, тебя уже не починишь.

С этой угрозой он наконец-то отпускает меня, и я задыхаюсь, а мой клитор умоляет о разрядке, которую, клянусь, может дать только он.

Мое тело замирает в поражении, когда Томми Марино разворачивается и быстрым шагом выходит из комнаты.

Возможно, он думает, что напугал меня, заставив подчиниться, но мои трусики доказывают обратное.

Нет, опасный Томми меня заводит.

С ним будет непросто, но я люблю вызовы, и, судя по его твердому члену, он тоже.

Томми

Я выхожу из комнаты Джейд, стремительно спускаюсь вниз и допиваю оставшийся в бутылке скотч. Когда ногти начинают царапать мою шею, я морщусь от неприятного ощущения, которое они оставляют. Я забыл, что пригласил компанию на сегодняшний вечер.

Срываюсь и приказываю ей уйти, а затем отправляю сообщение своей охране, которая провожает ее с территории. Мой член настолько тверд, что пульсирует под резинкой трусов, ноет от отчаянной потребности наказать маленькую киску. Киску моей малышки. Черт, это неправильно. Но так чертовски охренительно.

Теперь я лежу в постели с яростным стояком, который не могу больше игнорировать.

Глубоко вздохнув, я стягиваю боксеры и достаю свой твердый, как камень, член. Он возбужден и болит, и все благодаря маленькой шлюшке напротив. Я подумываю зайти к ней в комнату, стянуть простыню с ее идеального маленького тела и засунуть член ей в рот, так надолго, что у нее в горле пересохнет.

Сжимая член стальной хваткой, я медленно провожу большим пальцем по капающей головке, обмазывая себя предэякулятом, вытекающим из кончика, и провожу рукой вверх-вниз по члену, сжав его в кулак.

Изматывая себя, я представляю, что кормлю ее маленький ротик, а пульсирующая вена на члене подталкивает меня к более глубоким размышлениям. Я закрываю глаза и представляю, как все будет происходить. Как ее глаза расширяются от шока при виде моих размеров по сравнению с ее маленькой фигуркой. Как я грубо возьму ее за горло и буду трахать его до тех пор, пока оно не станет настолько растянутым, чтобы принимать меня целиком. Слезы лились бы из ее глаз, стекая по подбородку, и она захлебывалась бы моей спермой, когда я изливался ей в рот. Затем я бы вышел из нее, пока она задыхалась, вытер член о ее невинные щеки и заставил ее высасывать из меня излишки спермы.

Приподняв бедра, я опустил свободную руку к яйцам и потянул их. Удовольствие разливается по моему телу, когда я представляю, как крашу ее губы своим семенем, а она умоляет меня о большем. Мое тело напрягается, и я сильнее трахаю свою ладонь, дыхание становится рваным, поскольку кровь бешено пульсирует по моим венам. Она отчаявшаяся, нуждающаяся маленькая шлюха, которую я могу использовать, как захочу. Смазка течет по моей руке.

— Да, черт возьми, маленькая шлюшка. — мои мышцы напрягаются, когда сперма вытекает из моего члена, а я продолжаю крепко сжимать его в кулаке. — Блядь, малышка. Черт, — задыхаюсь я, когда мое дыхание слишком ускоряется.

Сперма брызгает мне на живот и покрывает бедра.

— Блять, малышка. Все для тебя. Папочка кончил ради тебя.

Моя грудь вздымается, когда я смотрю на свой пресс, покрытый густой спермой, и кончиком пальца пишу ее имя на животе. Затем я потираю член ладонью, снова напрягаясь.

Я должен заставить эту маленькую шлюху все убрать.

Я так и поступлю.

Однажды она заплатит за то, что заставила меня так себя чувствовать.