Парень моих кошмаров

Глава 8

— Безответственная! Эгоистка! Избалованная!

Отец зло сыпал эпитетами, наматывая круги у моей кровати.

— Ой, па, не кричи. Голова раскалывается.

Я сидела в своей постели, в любимой пижаме с мишками и раскачивалась из стороны в сторону. Меня всё ещё штормило после вчерашнего «веселья».

— Надеюсь, соседи не видели, как Алексей внес тебя в дом, закинув на плечо, как мешок картошки.

— Не преувеличивай. Я помню, как поднималась по лестнице к себе.

— Как пыталась подняться. Пыталась, Златочка! Алексею пришлось волочить твое тело до спальни и отдирать тебя от себя. И это моя дочь, моя кровиночка. Ты ведь обещала, что будешь трезва, как стеклышко.

— В какой-то момент так и было, — грустно произнесла я.

Во рту стоял горький привкус желчи. И мне хотелось отнести своё одеревеневшее тело в душ, а у отца открылось второе дыхание, как назло.

— Я наказал тебя зачем?

— Чтоб жизнь мёдом не казалась, — потерла лицо и поняла, что макияж вчера так и не смыла.

— Вот откуда у тебя это упрямство, Злата? Зачем ты всё время испытываешь моё терпение? Мы ведь может сосуществовать мирно. Я всегда и во всём делал тебе поблажки, так, может, пришел твой черед отвечать мне добром? Пойди мне навстречу, дочь. Я о твоём будущем беспокоюсь, в конце концов.

Алкоголь, всё ещё бродивший в крови, заставил меня плаксиво скулить. Мне вдруг стало искренне жаль себя. Я поняла, что отец продолжает гнуть свою линию по поводу Антипова.

— Ты хочешь свою единственную дочь отдать замуж за нелюбимого человека? Разве ты не видишь, что Павел, кроме себя, никого не любит! И я не смогу полюбить его. Моя жизнь превратится в сплошной депрессивный ком.

— Вы будете отличной парой, — даже сквозь слезы, непрошено застлавшие глаза, я поняла, что отец сейчас улыбается. — Он никого не любит, ты никого не любишь. Красота!

— Я люблю.

— Себя? Это не считается! Моя дочь выросла эгоисткой. Ты не думаешь об ответственности. Ты вообще не готова к взрослой жизни. Много ли ты сможешь без моих денег? Без связей? Окончишь вуз?

Упрямство — моё второе я. Кивнула. Вытерла влагу с глаз.

— Вряд ли, дорогая. Ты просто ещё не поняла, что этот мир жесток и выживают в нём сильнейшие. Так вот, я даю тебе неделю на размышления и забираю твою кредитку. Ты должна понять, что всё, что я делаю — это во благо моей семьи. А когда поймешь, что я прав, ты извинишься перед Антиповыми и наладишь общение с Павлом. Они, кстати, с юмором отнеслись к твоей детской выходке. Постарайся не огорчить меня, дочь. А иначе, ищи средства для своих прихотей в другом месте.

Он ушёл, а облегчения это не принесло. Столкнулась с осознанием того, что я, кажется, доигралась. Папочка больше не умиляется своей кровиночкой и не пытается исполнить любой каприз. Моя тактика больше не работает, пора менять метод воздействия.

Пыталась размять затекшую шею, но больно было поднимать руки, и каждое движение парализовало. Вот знала же, что зло будет наказано! Но демон внутри потирал ехидно руки. Он выиграл вчера. Эгоист несчастный.

Душ принес облегчение физическому состоянию, но не настолько радикальное, как мечталось. Обновленная я, словно дева морская, из душевой кабинки не выползла. Вместо неё на меня из зеркала смотрела кикимора болотная. Синяки под глазами и бледное лицо. Хоть сейчас вешай на нос и губы пирсинг и иди хипповать с Найком. При мысли о парне едва не вывернуло. Это же из-за него я вчера так набралась!

Привела себя в порядок, насколько это было возможно, я поплелась во двор. Завтрак решила пропустить, вот чувствую, что не пойдет впрок.

— Злата Платоновна, извольте ехать, — Алексей довольно громко пробасил, распахивая передо мной дверь.

И чего это все решили сегодня мной командовать?

— Мамулечка, — вяло обняла родительницу, которая ждала меня у машины, в обществе моего водителя.

О чём они мило шушукались до моего появления, лично мне, знать не хотелось. Я вообще думать ни о чём не могла.

— Удивила меня, дочь. И я бы ещё что-нибудь добавила, но ты опаздываешь на пары. Так что отложим воспитательную беседу до ужина.

Да что они, сговорились все? Почему ещё неделю назад мир был розового цвета и вдруг резко окрасился в оттенки серого? Всем охота покритиковать бедную Злату.

Прикрыла опухшие глаза широкими солнцезащитными очками и молча нырнула в салон. Кажется, я знаю, как чувствовала себя Русалочка, когда её рыбий хвост разделили. Каждый шаг — боль.

— Поехали! — прикрикнула на ухмыляющегося горе-водителя-няньку. — Чего уши развесил?

— Господи, Злата, где твои манеры? — мама осуждающе покачала головой.

— Я теперь нищая. Мне можно.

Как ужасно это звучит. Нищая.

— Я, между прочим, тебя вчера принёс домой, — парень улыбался так, будто он не домой меня принёс, а как минимум, доставал меня, рухнувшую с обрыва.

— И что? Я должна тебя поблагодарить за то, что ты сделал свою работу? Молодец, парень! Ты, кажется, получаешь за это зарплату.

— В мои обязанности не входит переноска пьяного клиента.

— Ты мне вместо няньки теперь. Наслаждайся.

Откинулась на спинку сидения и шумно выдохнула, расставив ноги. Сегодня я была не в форме, выглядела соответствующе. По бунтарски. На мне красуются кожаные леггинсы и шифоновая блузка мятного цвета. В руках мну пальцами кожаную куртку.

Закинула в рот горсть мятных мелких конфеток и, горько выдохнув, потопала на занятия. Надеюсь, перебью похмельное амбре.

— Ты опять опоздала, — Никита незаметно подкрался в то время, когда я изучала новое расписание занятий.

Зря не сфоткала и не сохранила. Но кто ж знал, что оно мне понадобится!

— Ну что вам всем от меня надо? — процедила сквозь зубы, чувствуя, как последняя капля терпения уходит.

— Что, плохое настроение?

— Мерзкое.

Поправила сползающие очки. Ни черта в них не видно.

— Твой проект приняли, поздравляю, — парень оперся плечом о стекло, за которым находилось то, что я внимательно изучала.

— Какой проект? — Никита продолжал упрямо разглядывать меня, это жутко раздражало.

— Который я делал вместо тебя, — обиженно оттопырил нижнюю губу, отчего его всегда умный вид стал слегка глуповатым.

Ах, вот о чем речь. Проект.

— Отлично, — холодно ответила и прикинула, где может находиться аудитория под номером 4–566. Это второй или третий корпус?

Скорей всего, второй. Значит, мне нужно спуститься в переход и перейти в другой корпус.

— Почему ты такая несознательная, Романова?

— Почему ты такой зануда, Макаров?

Палка-выручалка обиженно развернулась и засеменила прочь. Стоило быть с ним повежливей, всё-таки он староста группы и помогает мне время от времени. А помощь нужна будет, как никогда раньше. Ладно, поговорю потом. Никита отходчивый человек и влюблен в меня по уши. А нет лучшего ослика, чем влюбленный.

Ладно, извинюсь, но потом. Пусть только оставят меня сейчас в покое. Желудок бунтует и намекает на завтрак, но я уверена, что могу не переварить его. Даже кофе не осилю, а пить хочется до жути.

Вошла в аудиторию, шаркая ногами, бросила недовольный взгляд на лежащего на парте Василевского. Дьявол внутри меня злобно захихикал и ткнул в парня пальцем. Я постаралась сдержать ухмылку, прошла мимо и забрала с его стола маленькую бутылку минеральной воды, села на пустующее место рядом с Мариной.

Девушка выглядела неплохо после бурной вечеринки. И если я была самая трезвая в её середине, то с лихвой обогнала всех под конец. Может, догнала состояние Василевского. Не помню я.

— Привет. Что-то пропустила?

Стянула очки и положила их рядом. Яркий свет резанул по глазам. К чему это солнце в конце сентября?

— Нет. Похоже, это я что-то пропустила. Что на тебя нашло вчера?

О, мы уже разговариваем. Это хорошо. Может, мы помирились вчера?

— Градус повысила?

— Ты вчера согласилась сначала с Василевским встречаться, а потом целовалась у всех на виду с Владом.

Закрыла глаза, но лучше бы заткнула уши. Здравствуй, трезвое утро. Вчера мне было так хорошо.

Две недели. Две длинные трудные недели. Я без денег. Без друзей. Без шопинга.

Мой испытательный срок казался резиновым. Друзья звали меня с собой отдыхать очень настойчиво, но я отнекивалась, не объясняя толком причины. Да как им объяснишь, что меня наказали, как пятилетнюю?

Избегала Влада, пыталась не пересекаться с Артёмом. Пряталась на перерывах в разных концах заведения. Я не желала объясняться ни с кем из них. Они большие мальчики и должны понять, что я была в неадекватном состоянии и наговорила чепухи. Самое паршивое, я не помнила какой.

Единственное доступное развлечение — социальные сети. Я могла разглядывать фотографии друзей, которые развлекались. Иногда переписывалась с кем-то из них. Друзья стали реже звонить, Маринка не забегает больше ко мне ежедневно. Мы, вроде как, помирились, но она всё чаще сторонилась моего общества. Стала общаться с Емельяновой, что неприятно меня удивило. Ещё и Влад нашёл себе новое увлечение, Маринка говорила, что она какая-то модель. Стало совсем грустно. Я всё-таки планировала с ним попробовать встречаться, когда истечет срок тюремного режима. Он мне нравился.

Обиделась. Они все живут прекрасно и без меня. Никто не скажет, что я чье-то продолжение. Или что кто-то чувствует меня. Я есть — хорошо, нет — тоже неплохо. Кинула скучающий взгляд на непривычно молчаливый телефон. Прекрасно, я тоже могу обойтись без всех. Значит, никакие мы не друзья.

Ночью я мусолила подушку, глотала солёные слёзы и жалела себя. Всё было так хорошо и резко стало ужасно плохо. С опухшим от ночного рёва лицом отправилась на занятия. Села за последнюю парту и старательно конспектировала лекции, высунув язык. Учиться для меня дело непривычное, но я должна была занять свою голову чем-то, чтоб перестать жалеть себя.

Я не собиралась уступать, падать в ноги отцу, умолять его. Нет. Отец дал мне время на раздумья, но я понимала, что выбора нет. Соглашаться я не стану на этот брак. Значит, буду ждать приговор.

Проигнорировала компанию друзей, которая собралась в кинотеатр. Сказала, что голова болит, и нет желания идти куда-то. Они странно переглянулись, но настаивать не стали. Отыскала глазами нашу машину и Алексея рядом с ней, уверенно зашагала в её сторону, придерживая учебники. И я непременно бы дошла, если бы одно невнимательное чучело не подлезло мне под ноги. Учебники вывалились из рук и распластались на асфальте. Вот сейчас я кого-то раскатаю в блинчик, настроение-то соответствующее. Злобное. А пар выпустить не на кого.

— Тебе глаза для чего?

Удивленно повела бровью.

— Я не собирался тебя сбивать. Просто я направлялся в твою сторону, а ты меня не заметила.

Конечно, не заметила и не узнала. Найк натянул бейсболку так, что было видно только нос и губы. Зато пирсинг на своём месте, так что он вполне узнаваем, даже если не смотреть ему в глаза.

— Ты, знаешь, в следующий раз обращайся ко мне по имени и не нужно меня толкать. Или, что еще лучше, вообще не обращайся. Иди мимо. У тебя это хорошо получается.

Хмыкнул и потянул один уголок рта вверх. После, присел и собрал рассыпавшиеся учебники.

— Можем поговорить?

Ему было неловко. Точно, я увидела, как он замялся. Как колечко на губе нырнуло в рот. Как парень наклонил голову. Вот он, момент истины. Ему что-то надо.

— Уложишься в пару фраз? Меня водитель ждёт.

— Ладно, — откашлялся, замялся и поднял глаза.

Они чистые, как у ангела. В его глазах не было спеси или злорадства.

— Мне очень нужны деньги. Понимаешь, просто не к кому обратиться.

Закатила глаза. Нашел дойную корову.

— Кто бы мне дал, — грубо отрезала. — Я сейчас вообще на мели.

— Я бы не стал просить просто так. Мне в долг, я всё верну. Заработаю и верну. Это для брата, он попал в больницу и срочно нужна немалая сумма на лечение.

— Телефон продай.

— Уже продал, но этих денег мало. Они хотят больше, пару тысяч долларов или выпишут его из клиники. А ему нельзя, понимаешь?

Голос парня дрогнул. Он сунул руки в карманы куртки и ссутулил плечи.

— Ближе него у меня нет никого. Можно сказать, что я не просто останусь один, если с ним что-то случится. Я буду полный ноль. И не прощу себе этого никогда.

Найк говорил очень проникновенно, и мне хотелось ему посочувствовать. Но правда в том, что он видит перед собой богатенькую девочку, а я даже имени настоящего его не знаю.

— Нет у меня денег.

Заворожено следила за каждым его движением, ловила каждый выдох. Такой маленький и хрупкий, сжался в комок. Он кивнул и больше глаз не поднимал.

— Не знаю, на что рассчитывал. Просто я в полнейшей растерянности.

Найк развернулся и пошел прочь. Я заставила себя идти дальше. «Деньги ему от тебя нужны. Деньги», — злорадно шептал демон. С раздражением села в автомобиль, жестом показала, чтоб Алексей держал свои комментарии при себе. Мы поехали домой, и я думала.

Думала о том, как здорово иметь того, кто говорит, что он без тебя полнейший ноль. И идёт унижаться перед другими, только чтоб помочь. Вот если бы у меня не было родителей, кто ещё стал бы возиться со мной?

«Он, наверняка, и в самом деле нуждается. А иначе, зачем ему было соглашаться на твою авантюру, терпеть унижения?», — бубнел ангел. Найк работает в клубе, в ресторане, в тату-салоне. И всё это не только для себя, но ещё и ради брата. Павел что-то говорил об ужасных условиях, в которых они проживают. Значит, всё это правда.

А ещё у него были глаза сегодня такие грустные, ему очень не идёт этот взгляд. Быть может, если я сделаю доброе дело, судьба сделает мне одолжение? Отец забудет про своё навязчивое желание продать дочь удачно замуж? Вспомнит, что я его единственная кровинка? За добрые дела ведь должны быть награды? Можно, конечно, бездомного котёнка домой взять, но у отца аллергия на шерсть, боюсь, это мою карму подпортит лишь сильнее.

Заламывая пальцы на руках, я буквально влетела в кабинет отца. Он копошился в своих бумагах и не сразу обратил на меня внимания.

— Две недели прошло. Можно считать наказание завершенным?

Отец удивленно взглянул на меня и хмыкнул, не отвлекаясь от своего занятия.

— Не слышал твоего душещипательного рассказа о том, как ты помирилась с Павлом.

— Этого не будет. Ни-за-что!

— Тогда ты ответила на свой вопрос.

— Но мне очень нужны деньги, папа!

— Колготки порвались? — он с издевкой в голосе ответил и улыбнулся.

— Я что, и на колготки просить должна? Нет. Мне нужно две тысячи долларов.

Отец тут же закивал головой и выдвинул верхний ящик стола.

— Конечно, милая. Сейчас я найду свою волшебную палочку и быстренько наколдую. Черт, где же она?

Он по очереди открывал и закрывал ящики. Паясничает, очень любезно с его стороны. И почему раньше он не демонстрировал свои юмористические таланты? Нет, он выбрал самый неподходящий для этого момент.

— Деньги нужны одному очень хорошему человеку, — я сама себе не верила, что я говорю это. — Речь идёт о жизни, па. Две тысячи на лечение. Это ведь не деньги для тебя, но ты поможешь нуждающемуся.

— Уж не о новом друге ли твоём идёт речь?

— Его брат болен и серьезно. Ты же слышал, он из бедной семьи, помочь некому. Я у тебя месяц карманных денег просить не буду. Никаких новых вещей. Только помоги.

Отец пристально посмотрел на меня и покачал головой.

— Только на моих условиях. Ты идёшь к Павлу…

— Нет, — я выскочила из его кабинета, как ошпаренная.

В глубине души мне было жаль этого странного Найка с его братцем, но своя шкура дороже. Павел? Не хочу даже имени этого слышать, не то, что мириться с ним.

Забралась с ногами на кровать, обложилась учебниками и закрылась от мира наушниками. Обиженно засопела. Вот, только собралась сделать доброе дело и такой облом. Кинула взгляд на шкатулку с драгоценностями. Можно отдать что-нибудь, браслет или серьги, пусть попробует продать. Ужаснулась этой мысли. Совсем дурочка из ума выжила.

Учёба не шла. Я не могла не думать о парне. У него были такие глаза: искренние и печальные. Он отчаянно нуждался в помощи. Это подтверждает то, что он разыскал меня, ту женщину, что пару раз поступила с ним не самым лучшим образом. А парень-то гордый, я это хорошо поняла. Чего ему стоило просить о помощи меня, одному богу известно. И где он теперь найдёт деньги? Украдёт? Продаст почку?

На ужин я не спустилась, не было желания сидеть с родителями за одним столом. Соня молча принесла поднос с едой и в такой же тишине забрала, когда я его опустошила.

Когда я уже забралась под одеяло, в дверь постучали. Три раза. Отец, его позывные. Натянула одеяло на голову. Слышала его неторопливые шаги, и как он замер у моей кровати.

— Надеюсь, эти деньги, в самом деле, пойдут на благотворительность, иначе я буду огорчен.

Непроизвольно улыбнулась. Сдался всё-таки. Поплыл папуля.

— Спасибо, — пискнула и выглянула из-под одеяла.

— Я делаю это ради тебя, дочь. Никак не ради твоего странного друга. Не хочу, чтоб ты думала, что я черствый.

— Знаю.

Мне так хотелось броситься ему на шею и обнять крепко-крепко. Всё-таки он мировой мужик.

— Только, знаешь, я бы предпочёл, чтоб этот парень исчез из твоей жизни так же быстро, как и появился. Он не чета тебе.

— Почему? Парень он, вроде, не плохой? Во всяком случае, утопить он меня не пытался, а даже спас. Я его должница.

— Мы обсуждали с тобой это. Павел говорит, что этот парень спровоцировал конфликт своим поведением, но он не отрицает также, что также виновен в произошедшем и готов принести свои извинения.

— Я поговорю с Павлом, — это вылетело из моего рта прежде, чем я сообразила.

Закусила край одеяла зубами, но было поздно. Моя благодарность сыграла со мной глупую шутку. Хотелось встать и сказать: «Так, забыли», но папуля уже отреагировал.

— Рад, что мы оказались цивилизованными людьми и смогли договориться.

Зарылась лицом в подушку и горько заскулила. Не дура ли?

Не спалось. Я думала. Очень много думала. Непривычно много. Об Антипове (чёрт бы подрал их навязчивое семейство), об отце (вроде, он и неплохой мужик с пониманием, но манипулятор жуткий), о Маринке (почему моя подруга отдалилась, мы ведь с нею дружим тысячу лет, а с Алексеем она провела один-единственный вечер), о Найке (хочу, чтоб меня любили так же преданно и сильно, как он любит брата).

С мыслями о парне и уснула.

— Не хочу я ни Сталина, ни купола. Цветочков с собачками тоже.

Администратор тату-салона оказался на редкость туполобым. Наверное, он денег хотел за информацию. И в другой ситуации, я бы подкинула немного, но в данный момент в моей сумке только и есть, что две тысячи долларов. И они не мои.

— Зачем вам Найк? Я делаю не хуже.

Кажется, он похабно ухмыльнулся. Мысленно представила себя слоником на ромашковом поле, но это мало помогло. Я закипала от злости. Предыдущая девушка-администратор понравилась мне куда больше.

— Он сегодня взял выходной, — один из парней, работающий в салоне, прекратил мои страдания.

— И где его искать?

— Через два квартала есть гипермаркет «Иллюзион», там он нашел себе подработку.

Интересно, это кем? За какую подработку ему готовы платить такую сумму?

— А завтра у нас ручки будут дрожать, — администратор нагловато кривлялся. — Бьюсь об заклад, за какое-нибудь неудачное тату его побьют.

— А вам не мешало бы язык укоротить, — гордо развернулась и покинула салон.

Гипермаркет располагался через два квартала. Села в машину, громко хлопнув дверью. Мы повздорили с утра с Алексеем. Я хотела ехать искать Найка, а он упорно вез меня на нудные лекции. Осёл упрямый. Из-за него потеряла массу времени и нервных клеток.

Парня я отыскала очень быстро. Небольшая группа ребят в рабочей одежде суетилась у входа со двора гипермаркета. Волосы, выбившиеся из-под вязанной шапки, я разглядела сразу. Всё-таки есть преимущество в странном виде Найка. Он заметный.

Подняла вверх руку, но это было бесполезно. Реакции ноль. В общем, вопрос, а не связаны ли мы телепатически, отпал. Энергично зашагала в его сторону. Дорогу королевишне, она сироте копеечку несет! Неуклюжий, но очень шустрый паренек толкнул меня в бок и уронил коробку, которую нёс. Чертыхнулся. Я тоже. Всеобщее внимание было гарантировано. Найк, с неподдельным ужасом в глазах, смотрел на упавшую коробку. Было такое ощущение, что там лежал его брат, не иначе.

— В чём дело, Святослав? — мужской голос взревел почти над ухом.

Толстенький карлсонообразный мужчина в очках взмахнул руками, словно собираясь взлететь.

— Ты! Ты…

— Это всё она.

Парень, как истинный «джентльмен», ткнул пальцем в мою сторону. Я же поставила парня на место одним только брезгливым взглядом.

— Что ты здесь делаешь? — Найк поставил коробок на землю и подошел ближе.

— Так это твоя знакомая? — мужчина в недоумении оглядел меня, словно экспонат в музее.

— Не то, чтобы знакомая… — я искала подходящие слова, но Найк быстро потянул меня за руку.

Цепкие пальцы больно сжали запястье. Он заставил меня быстро семенить за ним следом. Хам и грубиян. Парень оттащил меня на некоторое расстояние, после отпустил.

— Что ты делаешь здесь? — он явно не рад меня видеть. — Понимаешь, что у меня теперь будут неприятности? Если Слава повредил товар, а он наверняка это сделал, меня накажут деньгами. Я торчу здесь целый день и устал безумно. Рук не чувствую, спина аж печёт. И тут является ваше высочество и…

— Я принесла тебе деньги, — буркнула через губу.

Свернутые в трубочку бумажки сунула в его руку. Развернулась, чтоб уйти. Не успела, перехватил руку.

— Спасибо, — он смотрел на ладонь, словно не верил в удачу. — Правда, большое спасибо. Я совершенно не представлял, где достать такую сумму в короткий срок. Я отдам, честное слово!

Он смешно тараторил и морщил нос.

— Не надо. Это ведь даже не тебе.

Найк улыбнулся. Такой чистой и милой улыбкой. Умеет же, когда хочет.

— Прости, что обзывал тебя заносчивой эгоисткой.

— Ничего, но лучше бы ты сейчас не напоминал об этом. У тебя проблемы с коммуникацией, знаешь?

— Знаю. Это моя защитная реакция на окружающих.

Благотворительностью, оказалось, заниматься очень приятно. Подумаю, чтоб практиковать периодически. Там, дай бог, и на небесах зачтется.

— Ты пришёл за помощью ко мне как друг, да? Не потому, что больше не к кому?

Я балансировала на грани «соври мне, я поверю во всё». Мне, в самом деле, нужно хоть немного добра в жизни. Увы, лгать он не спешил. Посмотрел внимательно, потянул уголок рта вверх.

— Но ты сама не хотела общаться со мной. Посчитала, что я недостойный кандидат для дружбы. Это ты сбежала!

Наступила моя очередь сопеть обиженно. Он меня что, отчитывает? За мои же деньги?

— Ты стыдишься меня? — он произносил каждое слово нарочито медленно. — Того, что я бедный и зарабатываю своим трудом себе на жизнь? Работать физически, в твоём понимании, это отстойно?

Я не знала, что ответить ему. Раньше бы я, не задумываясь, сказала «конечно». Стыжусь его чудного внешнего вида иобраза жизни. Дикобраз выглядит менее странно, чем он. Но сейчас я… уважаю его, что ли. За то, как он себя ведёт. И всё жду момента, когда парень меня разочарует. Уверена, у него косяков, как у дурака фантиков.

— Нет, — покачала головой, потом опустила плечи и потупила взгляд. — Не знаю.

Запуталась я, что не понятно? В последнее время вся моя размеренная жизнь пошла по непривычному сценарию. Кто-то лихо всё перечеркнул и начал писать непонятный мне бред. Родители изменились, Марина из ума выжила. Я общаюсь с фриком. Мир тронулся.

— Спасибо ещё раз, — Найк сделал шаг назад, намереваясь уйти. — Я верну, обещаю.

— Я должна помириться с Павлом, — мне вдруг отчаянно захотелось, чтоб он узнал про цену, которую мне пришлось заплатить в обмен на наличные. — Такова моя плата… за деньги.

На милом лице отразилась гамма эмоций. Мне удалось его поразить, и в глубине души я полностью удовлетворена. Великая мученица Злата принесла себя в жертву ради спасения нуждающихся.

Парень раскрыл ладонь и ещё раз посмотрел на трубочку из денег. Неуверенно протянул мне их. Естественно, я отказалась.

— Но ты… Что теперь будешь делать?

— Пойду на мировую, обещала же.

— Но ты не любишь его, — его голос стал тише.

— О, не волнуйся за меня. У меня свои способы допечь человека. Просто это немного усложняет ситуацию. Поверь, скоро Павел слёзно будет упрашивать отца забрать меня от него подальше.

Найк улыбнулся и подошел ко мне. Он протянул руки прежде, чем я успела среагировать, и притянул к себе. Неловко, по-медвежьи. Похлопал меня по плечу. Но это было так мило и искренне. И я больше не испытывала дикого отвращения, хотя по-прежнему не люблю, когда меня тискают без спроса.

— Друзья? — парень протянул мне руку для рукопожатия.

— Навек, — хохотнула и сжала ладонь.

Развернувшись, направилась к автомобилю. Чувствую себя невероятно глупо. Улыбка до ушей и легкая эйфория кружит голову. И это невероятно странное чувство. Я только что отдала чужому человеку деньги, которыми могла побаловать себя, любимую. Но ни один шопинг не сравнится с ощущением, которое я испытывала сейчас.

Это был катарсис.