Партион [СИ]

ГЛАВА 6

Их везли на машинах прямо с боя. Раненные, злые, не понимающие, что происходит. Я пыталась оказать помощь, вытащить пули, зашить раны, но они порой просто отказывались меня к себе подпускать. Невысокие, часто и до плеча мне не доставали, но упрямые и сильные. Они хотели воевать. Для них бой не закончился. Меня же они воспринимали, как саму смерть, что пришла за ними. Лестное сравнение. В итоге я не знала что делать. Мы пытались их вязать, но разве могут справиться три бабушки, я и маленький мужичок, который был ещё и худой, как щепа, с агрессивно настроенным солдатом, который готов был нас порвать на клочки. От одного мы просто сбежали, закрыв операционную, так он в окошко сиганул и сломал себе шею.

А в этот момент уже подъехала вторая машина. У меня трое ждали помощи, при этом от неё отказывались. Тут к ним пополнение. Да это сумасшедший дом будет, а не больница. У меня возникло желание спрятаться куда-нибудь и ждать когда они или не утихомирится или не умрут. Рейжа похоже посетила та же идея, потому что посмотрели мы друг на друга одновременно. Но бежать было не по-человечески, поэтому мы пошли ко входу, встречать пополнение в наш сумасшедший дом.

Он выпрыгнул из кузова. Стал помогать нам выгружать раненых. Невысокий патрионец, но сильный и юркий. С курчавыми волосами и чёрной бородой на половину лица. Это было необычно, потому что редко кого можно было встретить из местных жителей с такой густой растительностью.

— Поехал! Мы всё! — крикнул он водиле. Машина тут же ударила по газам. — Терану к доктору надо. Там серьёзно всё.

— Тогда повезли, — пожала я плечами, морально готовясь к очерёдной мине-войне. Первый пациент встал в очереди, который был без сознания. Он хоть воевать не будет.

— Кто у нас из лекарей? Где они? — мужчина явно хотел броситься искать докторов для своего друга.

— Тебе меня мало? — спросила я.

— А умеешь? — недоверчиво спросил он.

— Учусь. Но выбора у вас всё равно нет, — ответила я, доставая инструменты. — Серьёзная рана.

— Напоролся на штырь, когда падал со второго этажа. Кровь удалось остановить, но…

— Но там всё всмятку. Твоему другу повезло. Будь у него строение землян, то ему бы не жить.

— А так?

— Так должен поправиться. Но гарантий не даю, — ответила я.

Приходилось работать вслепую, по наитию, опираясь на свою интуицию и небольшие знания, а ещё и логику. Иногда прокрадывалась мысль, зачем я это всё делаю. Мне за это никто не платил. По договору я должна была оказывать помощь лишь колонистам. Вот привезут мне какого-нибудь раненного, который не дотянет дорогу до космодрома. Я его подлечу и отправлю дальше. Местные жители должны были лечить себя сами. Только их лекари оставляли желать лучшего. Да и не было их в данный момент. Так что я продолжала заниматься своим делом, к тому же в душе зрела уверенность, что я всё делаю правильно.

Стоило мне отойти от стола, как в операционную ворвался здоровый громила. Он был почти моего роста. Настоящий великан по местным меркам. Со здоровыми кулаками, которые были в крови. Я только мельком увидела перекошённое лицо. Боль. Я и не поняла как отлетела к стене. Больно было спине. Здорово он меня приложил. А время словно остановилось. Я слышала как в коридоре ругались, кто-то стонал. Выстрелы. Великан дёрнулся и начал оседать. Мужик, что крутился в операционной, посмотрел на меня. Глаза с розоватыми белками, ярко блестят. Под таблетками. В руках пистолет. Вот что ему в голову придёт? Он мог в любой момент сейчас меня пристрелить, как этого великана. А мне даже страшно не было. Только усталость и мысли, что надо где-то раздобыть поесть. Но не страх.

— Жива? — спросил он.

— Да. Нужно было пистолет попросить, — поднимаясь, ответила я.

— Тебя бы им и пристрелили. Отобрали бы и пристрелили, — ответил он, помогая вывозить своего друга из палату.

— Почему?

— Потому. Чужачка, неженское это дело пистолетами махать.

— Я умею стрелять, — ответила я. В соседней палате кто-то дрался. — Вот чего сюда везти тех, кто ещё на ногах стоит? Дрались бы до последнего.

— Они под таблетками. Не чувствуют ничего. Пока. Но раны никуда не делись, — последовал ответ. Мужчина посмотрел на меня. — Ты говоришь, умеешь стрелять? А убивать? Сможешь? Или каждый будет заниматься своим делом?

— Вы не даётесь лечиться.

— Не слушаются? — он неожиданно улыбнулся.

— Нет.

— Сейчас будут.

Он быстро ушёл. В палате, где была драка, раздались выстрелы. Я услышала ругань. Да такую ругань, что уши в трубочку свернулись, а ведь в моём словаре брани были разные выражения.

— Лекарша, теперь никто слова не скажет. Лечи ребят, — крикнул он.

В палате была тишина. На меня смотрели три пары замутнённых глаз. Похоже таблетки начали их отпускать. Можно было приступить к работе. Кому-то прям здесь помощь оказать, другого забрать в операционную.

— Тебя как зовут? — спросила я мужчину с пистолетом, что пошёл в операционную вместе со мной.

— Гарт. А тебя?

— Арина. Спасибо за помощь.

— Вот спасибом точно не отделаешься, — он засмеялся.

Это был сумасшедший день. Я почти падала без сил. Бои закончились. Не знаю кто выиграл, а кто проиграл, но раненных больше не везли. Я только хотела передохнуть. Доползти до столовой, чтоб там чего-то найти из еды, но Гарт меня остановил.

— Меня перевяжешь?

— Что у тебя? — устало спросила я.

— Вот, — он снял куртку. Под ней вся кофта напоминала решето от пуль.

— Как ты ещё живой? — усталость отступила.

— Ещё нога.

— Гарт, надо было раньше сказать.

— Какая разница? Всё равно не чувствовал. Сейчас отпускать стало, ну я и вспомнил, — ответил он. — Кровь остановлена. Органы не задеты. А железки можно и позже вынуть.

— У вас плохо заживают мышечные ткани. Вот придётся мне тебе ногу ампутировать, тогда поймёшь…

— Не надо мне ничего резать. Просто вынь и зашей. Всё хорошо заживёт. Я не собираюсь помирать, — ответил он. — А ты о нас мало знаешь, чужачка.

— Мало или много, но так нельзя…

— Не надо меня учить, — неожиданно резко оборвал он меня. — Какая тебе разница, что со мной будет? Даже если и помру… Какое тебе дело? Или понравился?

— Не смеши, — на автомате ответила я.

— Почему это? Или я не могу женщине понравиться?

— Можешь, но не в моём вкусе.

— А кто в твоём? Есть кто?

— Я не собираюсь отвечать на такие вопросы. Тебе обезболивающее вколоть?

— Не надо. Я ещё под таблетками. Уже отпускает, но всё ещё под ними, — ответил Гарт. — Обычный вопрос. Свободна ты или занята. Чем тебе не нравится?

— Занята.

— А ведь у тебя нет никого, — довольно улыбнувшись, ответил Грат. — Вот что за манера обманывать?

— А что за манера не беречь себя?

— Так не для кого, — просто ответил он. — Или было не для кого.

Я ощутила как его ладонь скользнула по моим ягодицам. Только этого мне не хватало. Попытка её убрать, вызвала сопротивление с его стороны. Он перехватил мою руку.

— Сейчас не буду продолжать. Оставлю тебя одного с бинтами и делай что хочешь, — пригрозила я.

— Ты не настолько злая, — тихо рассмеялся Гарт. У человека четыре дырки в груди, а он смеётся. Пусть пули застряли в мышечных тканях, но всё равно… В глазах всё резко потемнело. Пришлось прислониться плечом к стене. — Плохо?

— Сейчас пройдёт. А у тебя проблемы будут с ногой. Такая рана может не зажить.

— Заживёт. Всё заживёт, — уверенно ответил он.

— Надо было раньше сказать. Я один раз не смогла девочку спасти с похожей травмой.

— Она сама этого не захотела. Потеряла смысл, а у меня он есть, — рассеянно ответил Гарт.

— Какой смысл?

— Всегда должен быть смысл. Если его нет, то и смысл тогда жить? А когда он сильный, то всё заживает, — пробормотал Гарт, отключаясь. Я вначале испугалась. Оказалось, что он просто уснул.

Во всем должен быть смысл. А я с ним бы поспорила. Иногда мы делаем что-то без задней мысли. Просто из-за того, что так надо. Потому что нас этому учили. Некоторые вещи доведены до автомата и в них мы не вкладываем смысл. Делаем потому что иначе не можем или потому что так решили другие. Например, рядовому колонисту не нужна война. Мы ведь спокойно могли ужиться на этой планете с местными. Организовать небольшое представительство и всё. Но земляне решили её захватить. Для рядового колониста были не важны знания. Ему был важен кусок земли и крыша над головой. А начальству хотелось большего… Только разве в этом был смысл?

Я сидела в столовой и ела суп, которая предусмотрительно сварила одна из нянечек, сказав, что если мы не накормим эту ораву, то они нас сами съедят. Больше всего на свете хотелось принять душ и лечь спать. Мы договорились, что ночью будет дежурить одна из нянечек. Если станет кому-то плохо, то она меня разбудит.

Прошлась по палатам. Кому-то подколола обезболивающее. Рейдж спал в коридоре. Сегодня нам всем досталось. Разбудила его и отправила спать в кабинет. Сама же последовала его примеру. Наверное сказала усталость, потому что я не заметила Гарта, что вышел из-за поворота коридора. Мы с ним столкнулись. Он машинально схватился за меня, чтоб не потерять равновесие. При этом уткнулся носом в мою грудь. Ладонь спустилась на ягодицы.

— Хм, вот я тебя и нашёл, — довольно сказал он.

— Отпусти.

— Неохота, — ответил он, но всё же ослабил хватку. Секунда и у него в руках оказался пистолет, который я у него забрала. — А говоришь, что умеешь с оружием обращаться.

— Я устала.

— Это не оправдание. Надо всегда быть на чайку. Я тут костыль нашёл.

— Рада за тебя. Найди палату и ложись спать.

— А ты где будешь?

— Что где?

— Обитать.

— В кабинете.

— Я тебе компанию составлю, — нагло заявил он.

— Зачем?

— Затем. Тут народ в себя приходить начнёт. Мало ли какие мысли дурные в голову забредут. Поэтому одну я тебя не оставлю.

— Решил заделаться моим охранником?

— Нет. Терпеть не могу охрану. Но одну не оставлю.

Он так схватился за меня, что отлепить его пришлось бы приложить много усилий. Хотела дверь перед его носом закрыть, так не дал.

— У нас был тяжёлый день. Я не хочу спорить.

— Так не спорь, — садясь за стол, ответил он. Достал ножницы. Начал обрезать штаны до размеров шорт. Так как низ одной штанины пришлось разрезать, чтоб обработать рану и наложить «сапог», то теперь штаны выглядели неаккуратно.

— Гарт…

— Что? — спросил он, снимая куртку. Рубашка давно была отправлена в мусор. Посмотрел на меня. Снял кобуру, в которой лежал ещё один пистолет.

— В больнице нельзя держать оружие. Почему его ещё там у тебя не отобрали?

— Пусть только попробовали бы. Меня так любят мои ребята, что прикончат не задумываясь. А так как я немного не в форме, то должно быть преимущество. Явное преимущество, — ответил он.

— Здесь ничего со мной не случиться. Дверь закрою на ключ. Хочешь, займи какую-нибудь палату, закройся там и спи рядом с пистолетом.

— Я этим и здесь могу заняться. Арина, ты вроде устала, чтоб спорить? Так давай прекратим, — предложил он.

— Устала, — согласилась я. Голова кружилась. Лечь спать и на всё забить. Даже на человека, который чистит пистолеты за столом и пополняет в обоймы запасы патронов.

Я взяла чистые вещи и пошла в ванную. Чем мне и понравился кабинет Валенты, так тем, что здесь была ванная комната. Как я поняла, раньше здесь был кабинет дежурного врача. Вот и было сделано всё для его удобства. Грязная работа, но нужная. Вода холодная, только я это даже не почувствовала. Котельная не работала. Правильно, в городе не должно было остаться людей. Местные сами ушли, узнав, что должны привезти Мясников. Я их понимала. Сама сегодня испугалась. И не раз. Нужно и сейчас бояться, только сил нет.

— Ты красивая, — раздался голос Гарта со стороны двери.

— Уйди.

— Не хочу, — он стоял, прислонившись плечом к косяку. Руки на груди сложены. Одна нога подогнута.

— Может хватит пялиться?

— Запрещаешь? — продолжая глазеть, спросил он.

— Да.

— А мне нравится. Ты красивая.

Разговор по кругу. Я выключила воду и взяла полотенце. Смущения не было. Почему-то. Надо было потом объяснить это себе. Обычно я даже Дениса смущалась. Он тогда ещё подшучивал над этим.

— Улыбаешься? Чему?

— Воспоминаниям.

— Хм, я думал в предвкушение.

— Чего? — не поняла я.

— Ночи.

— Хочу чтоб эта ночь была спокойной, но этого не будет. Поэтому, пока затишье, нужно поспать. Хоть немного. Или я свалюсь.

— Хорошо. Будем спать, — немного подумав, согласился он. Я уже легла на кушетку, которая была короткая и неудобная. Пришлось ещё и стул подставить, чтоб ноги не свисали. Зато она была широкая. Можно было не бояться свалиться во сне…

— Убирайся, — пробормотала я, чувствуя, что кто-то лёг рядом. Хотела его скинуть, но руку кто-то перехватил, переплёл пальцы с моими.

— Спи, — последовал ответ Гарта. Я хотела ему высказать, но не стала. Спать хотелось сильнее.

В дверь стучали. Я резко подскочила. Уронила стул. Гарт тут же сел, а я уже оказалась на ногах. Кому-то было плохо. Ноги в ботинки, сумку с лекарствами и вперёд. Вколоть обезболивающее. Ничего. Жить будет. Их начало отпускать. Стоны, ругань. А меня какое-то злорадство охватило. Так и хотелось сказать, что не надо было таблетки жрать и бегать с ранами. Ещё и со мной воевать. Пусть это было неправильно. Но так хотелось, чтоб они поняли свои ошибки. Кого-то мы с Рейзом привязали, чтоб не причинил себе вреда. У кого-то пошла горячка с галлюцинациями.

— Этот умрёт, не трать сил, — сказал Гарт, который приковылял следом за мной.

— С чего ты так решил?

— Он жить не хочет. Если смысл теряется, то ничего не спасёт.

— Можно попытаться.

— Можно, но ты потратишь силы и лекарства, а их потом не хватит на того, кому нужна помощь.

— Нужно бороться за каждую жизнь. Каждый человек важен, — возразила я.

— Ты странная. Нет, я понимаю, что тебе жалко больного, но он должен хотеть жить. Тогда есть смысл чего-то предпринимать. Рурн сдался давно. Он болеть начал. Ничего ты с этим не сделаешь, — повторил Гарт.

— Середина ночи не время для споров о вечном, — встрял Рейз. Я с ним согласилась. В это время спать охота, а не спорить.

— Кстати, я была у твоего друга. Что-то ему совсем худо.

— Он выживет. И нас всех переживёт, — возразил Гарт.

Вскоре стало тихо. Может и раздавались какие-то стоны, но уже не так громко. Я зашла в процедурный кабинет пополнить сумку лекарствами. Гарт зашёл со мной.

— Тебе укол нужен? — спросила я его.

— Нет. Тем более что не получится уколоть, — довольно сказал он.

— Почему?

— Потому.

Вот и весь ответ. Я посмотрела на него. Что-то было не так. Только опять разбираться с мыслями не хотелось. Лучше это время потратить на сон. Я вернулась в кабинет. Положила на стол сумку. Подняла стул, который так и валялся на полу. Гарт вошёл без стука. Закрыл за собой дверь, ещё и на задвижку закрыл. После этого положил кобуру на стол. Снял куртку.

— Надо будет нормальную одежду раздобыть, — сказал он.

— Ты опять здесь собираешься остаться?

— Да. А ты будешь пытаться меня выгнать? — Гарт повернулся ко мне.

— Буду.

— Не получится.

— При желании…

— Сможешь. Только тебе разве это нужно? — спросил он. Я не ответила. Разговор без смысла или с таким скрытым смыслом, что в такие дебри лезть не хочется. Так зачем его продолжать? Но и оставлять всё так как есть… Гарт сел рядом.

— Не знаю я что мне нужно. А нет, знаю. Спать.

— Арина, люди никогда просто так не встречаются.

— Я ничего не хочу слушать. Просто не хочу. Понимаешь? Я знаю, что ты будешь говорить, но я не хочу это слушать. Я просто устала. Мне нужно немного поспать. А потом всё наладиться.

— Ты не сбежишь. Нельзя сбежать от того, что всегда с тобой, — ответил Гарт.

— Значит не сбегу. Засплю.

— Тогда двигайся. Я рядом лягу, — сказал он.

— Нашёл бы себе другое место.

— А я уже нашёл то что давно искал. Не выгонишь. Это хорошо, что я первый успел тебя увидеть.

— Почему?

— Потому.

Он ещё и целоваться полез. Хотя ведь и так было ясно, что будет. Вцепился в меня с такой силой, что я пошевелиться не могла. Попыталась снять его руку с моих ягодиц, но он просто переплёл пальцы прекращая спор. Настойчивый поцелуй, а я ведь отвечала ему. Плакала, но отвечала. Душа разрывалась от боли и обиды. Это было как проснувшийся нарыв. Нервное напряжение, в котором я находилась последнее полгода, выплеснулось наружу. Обида, страх, желание жить, верить и надеяться — всё это было бурным эмоциональным коктейлем, который отражался в поцелуи. В ответ я получала не менее бурные эмоции. Жёсткие, голодные, тяжёлые, горячие — они пугали, заставляли подниматься бурей мои переживания. Больно. Зачем так углублять поцелуй? Не хочу. Я попыталась с ним спорить, а он вместо этого меня за губу прикусил, всё равно добиваясь своего. Его ладонь оказалась у меня между бёдер. Отстраниться не получилось. Тем более что я была занята поцелуем, пытаясь определить границы. Простые поглаживания, а тело уже огнём горело. Огонь. Боль в душе. Желание и не желание. Суета. Напряжение. Боль и неприятие всей этой ситуации. Я не к этому стремилась всю жизнь. Не лежать на койке с незнакомым мужиком, который явно вёл нечестный образ жизни. Больно. А он мягко меня поцеловал, проводя ласково ладонью по бёдрам, спине.

— Я хочу тебя до дна выпить. Всю горечь попробую, а потом на мёд заменю, — прошептал он. — И соль твоя вкусная.

Его губы прошлись по моей щеке. Попыталась отстраниться, но он не дал. Ещё и языком прошёлся по моей щеке, повторяя путь губ.

— Это уже точно неправильно!

— А до этого всё было правильно? — развеселился Гарт.

— До этого ты застал меня врасплох, когда я была уставшей, напуганной и на минуту сняла барьеры.

— У тебя их ставить сил не было. Сейчас появились? Значит всё правильно я делал, — довольно сказал он.

— Нет.

— Что нет?

— Неправильно атаковать, когда я не могу дать достойный отпор. Это называется воспользоваться ситуацией.

— Пока я ей не воспользовался. Только губы на вкус попробовал. Вкусно и непривычно. Обычно на них мёд, а у тебя горечь.

— Я не буду с тобой спать.

— Мы уже спали вместе и сейчас лежим, — заметил он.

— Ты понял о чём я говорю.

— Нет, — забираясь ладонью мне под рубашку, ответил Гарт.

— Прекрати.

— Не ворчи.

— Больно ты хорошо себя чувствуешь для больного. Или это таблетки?

— А ты не понимаешь? — спросил он.

— Нет.

— Странно. Ты вроде неплохо нас лечишь. А таких простых вещей не понимаешь. Хотя, ты именно простых вещей и не понимаешь. Может никто не объяснил, потому что для нас это очевидно? — он убрал руку с моей кожи. Это были словно мысли вслух. Видимо я его удивила. Гарт приложил мою ладонь к своей груди. — Чувствуешь?

— Что?

— Чего дрожишь? Я не кусаюсь.

— Да ну? — я невольно провела языком по губам.

— А не надо было со мной спорить, — усмехнулся он, видимо тоже вспомнив этот момент. — Ничего странного не замечаешь?

— Ты весь жёсткий. Спазм мышц? Ваша каменность?

— Угу, — довольно ответил он.

— И что это значит?

— Раны быстрее затягиваются. Я их даже не чувствую. Это лучше таблеток. От них потом скручивает. Потом голова может подурить. А тут не дуреет. Яснее только всё становиться.

— Я знаю, что вы каменеете от стресса. Когда что-то случается.

— Это у женщин. У мужчин иначе, — ответил он, ловя мои губы.

— Перестань, — попросила я.

— Потом проведём параллели, — прошептал он. Поцелуй. Тяжёлый, грубый, не отпускающий. И опять этот глубокий поцелуй. Да я сама его укушу, чтоб знал, что мне это не нравится. Он резко закинул мою ногу, на свои бёдра. Я испуганно замерла, уже не обращая внимания на поцелуй. Ткань штанов натянулась, неприятно впиваясь в ягодицы. Его пальцы внаглую скользили по моей спине. Все попытки изменить положения заканчивались тем, что он прикусывал меня за губу или щипался. Это было неправильно, несправедливо. Обидно. И почему-то приятно. От этого было ещё обиднее.

— Может хватит? Всё уже доказал чего хотел.

— Ничего я тебе не доказывал, — ответил он. — Целовать тебя нравиться. Вот и всё. И тебе это нравится. Так что спорить смысла нет.

— А смысл должен быть во всём, — прошептала я, вспоминая услышанную сегодня фразу. Вроде он её и сказал.

— Как иначе? Без смысла… Ладно, спи. У нас ещё вся жизнь впереди, чтоб наболтаться, — ответил он.