Пепел севера

Глава 4. Теплый прием

— Что с тобой, Рэй? Тебе плохо?

Голос Гейз выдернул Рэйлин из тяжелого, вязкого полусна-полуяви. С ней действительно происходило нечто нехорошее — то, что она ощущала в первые дни после заключения в браслеты как едва заметное неудобство, теперь превратилось в припадки, причиняющие истинные мучения. Запечатанная внутри магия, казалось, усиливалась с каждым днем и нещадно жгла изнутри, не находя себе выхода, а снаружи Рэйлин мерзла, так же, как Гейз или гвардейцы из отряда сопровождения.

Кожа покрылась липким, холодным потом. Кажется, она металась во сне и даже стонала, чем напугала свою новую подругу. Но ей хватило самообладания, чтобы сделать несколько глубоких вздохов и произнести спокойным, ровным тоном:

— Нет, все в порядке. Сон плохой приснился. Сколько я проспала?

— Кажется, уже вечер, — неуверенно ответила Гейз. — Я тоже задремала, но пpоснулась от твоего крика. Знаешь, мне как-то тоже не по себе. Не знаю, что это, но…

Карету внезапно дернуло и зашатало. Гейз, не удержавшись, ударилась головой о перегородку за спиной, Рэйлин едва успела схватиться за откидной столик, чтобы не полететь следом. Пол накренился, крышка жаровни с лязгом откинулась, и пылающие угли посыпались прямо на сиденье Гейз.

Взвизгнув, та отпрянула от лизнувших шаль язычков огня, и в этот же миг снаружи раздались громкие крики гвардейцeв.

— Первый, второй, готовиться к бою! Третий, четвертый — в защиту, атака с воздуха!

Рэйлин быстро набросила на огонь свое одеяло, но в следующий момент сильный удар опрокинул карету набок. На мгновение Рэйлин потеряла ориентир, съехав с сиденья на дверцу кареты. Вспыхнули болью ушибленные плечо и кoлено, но куда тревожней прозвучал крик боли подруги.

— Гейз, ты цела?!

— Кажется, я сломала руку, — простонала та. — Что вообще происходит? Это двуликие?

Ярко вспыхнул огонь: листки бумаги, на которых Рэйлин практиковала квоннский, послужили пищей для рассыпавшихся повсюду углей. Загорелись занавески, бахрома на концах сидений, и стало ясно: потушить огонь быстро не удастся.

— Моя книга! — всхлипнула Гейз.

— Некогда, Гейз, надо выбираться!

Дым начал разъедать глаза. Не обращая внимания на боль, Рэйлин встала в полный рост и толкнула противоположную дверцу, очутившуюся над головой.

— Сюда, быстрее!

Гейз, всхлипывая, пыталась отряхнуть дымящийся подол платья. Недолго думая, Рэйлин обхватила перепуганную компаньонку за талию и подтянула к себе.

— Я приподниму тебя, постарайся подтянуться!

К счастью, на помощь девушкам пришел гвардеец. Уверенным движением он вытащил Гейз, а затем помог выбраться и Ρэйлин — в лицо тут же ударила колкая снежная крошка.

— Что у вас, госпожа? Откуда дым?

— Жаровня! — коротко пояснила Рэйлин, тут же принявшись сгребать в охапку снег и бросать внутрь кареты. — Помогите же мне, не то все сгорит!

— Некогда, госпожа! Нас атакуют двуликие! Спрячьтесь под каретой!

Рэйлин, бросив в распахнутую дверцу полные пригоршни снега, на мгновение вскинула голову к небу, пытаясь защитить глаза рукой. Буря разыгралась не на шутку: ветер выл и гудел, словно живое существо, рвал одежды, пытался скинуть с головы капюшон. Волосы, выбившиеся из прически, неприятно били по лицу, мешая смотреть.

Черная тень мелькнула прямо над ними посреди снежной мглы, и гвардеец ударил в нее потоком воздуха. Что ж, боевых магов в отряде пятеро, и запас накопителей наверняка еще не исчерпан — справятся. А вот если сгорит карета, то пешком до Кардинесса им не дойти. Поэтому Рэйлин снова нагнулась за снегом, не обращая внимания на испуганный возглас Гейз.

Еще охапка, и еще, и еще. Гейз, преодолев недолгое оцепенение, тоже принялась ей помогать.

— А как же твоя рука? — прокричала ей Рэйлин сквозь рев беснующегося ветра.

— Шевелится! — прокричала та в ответ. — Наверное, просто ушиб.

Вокруг свирепствовал ураган, где-то неподалеку продолжалось воздушное сражение, но обе они сосредоточенно продолжали бросать снег в салон кареты.

— Ну что, уже не горит? — выкрикнула Гейз и перегнулась через порожек, чтобы заглянуть внутрь.

Черные крылья просвистели так близко, что, казалось, задели перьями макушку Рэйлин. Перед глазами мелькнула тьма, и в следующий миг Гейз тонко завизжала.

— Ρэ-э-эй!

Не успела ошеломленная Рэйлин моргнуть, как Гейз уже повисла в воздухе, крепко перехваченная лапами двуликого.

— Не-е-ет!

Рука сама метнулась вслед крылатой тени, но вместо огненного сгустка, котoрый собрался у кончиков пальцев, сумела выпустить лишь горсть слипшегося снега. Ужас подкатил к горлу, сердце зашлось в бешеном ритме — где же подмога?!

Рэйлин лихорадочно оглянулась. Дико ржали перепуганные лошади, жалобно бормотал возница, но ни одного боевого мага в пределах видимости Рэйлин не заметила. Куда они подевались, тьма их побери?

— Сюда!!! Все сюда, Гейз похитили! — закричала она что есть духу и, подобрав юбки, припустила сквозь снежную мглу за черной тенью. — Гейз, держись!

Вот только в следующий миг ее саму обхватили чьи-то сильные руки (лапы?!) и вздернули в воздух.

В немом изумлении она увидала собственные ноги в меховых сапoжках, бесполезно болтающиеся над снежным покровом, услышала ритмичное хлопанье огромных крыльев на ветру… Попалась, как цыпленок в когти ястребу!

— Пусти! — закричала она что есть силы, пытаясь вырваться. — Пусти немедленно, ты, чудовище!

Похититель не отвечал, продолжая с натугой взмахивать крыльями. Рэйлин, дергаясь в мертвой хватке и царапая ногтями держащие ее руки, с ужасом отмечала, что карета совсем скрылась из виду, что до ушей перестало доноситься конское ржание, а поросшая лесом гора становится ближе. Если он унесет ее слишком далеко, как ей вернуться?!

Нож! Ну конечно же, как она могла забыть!

Толстая перчатка мешала, и Рэйлин сбросила ее, чтобы нащупать пристегнутый к поясу крепеж. Пальцы окоченели мгновенно, но ей все же удалось подцепить рукоять, вынуть нож из кожаных ножен и резко полоснуть лезвием по когтистой лапе.

Двуликий издал приглушенный вопль и ослабил хватку. Рэйлин даже не успела занести клинок еще раз, как ощутила, что падает. Тяжелые юбки теплого платья взмыли вверх, хлопнув возле ушей подобно крыльям двуликого, затянутые в шерстяные чулки ноги oбдало кусачим холодом, и в следующий миг она рухнула в снежный сугроб — да так, что провалилась в него с головой.

Все кончилось. Некоторое время она оглушенно моргала, чихала и кашляла, пытаясь избавиться от снега, забившегося в нос, рот и уши, залепившего глаза. Затем пошевелилась. Снег был пушистым и мягким, но вот выбраться из него оказалось не так-то просто. Пришлось изрядно побарахтаться в яме, образовавшейся после приземления, пока ей не удалось наконец утоптать твердое дно и выползти на поверхность.

Первым делом она вскинула голову, всматриваясь в небо, но тщетно: cнежные вихри заволокли все пространство вокруг сплошной непроглядной мглой, даже деревья вокруг казались просто сгустками тьмы.

Нужно идти, но куда? Ρэйлин огляделась вокруг. Ориентиров не было, вообще никаких, а ветер, нещадно треплющий ее разметавшиеся волосы, постоянно менялся.

Следовало подать знак гвардейцам, вот только как? Останься с ней ее магия, можно было бы запускать вверх огненные шары, но дар запечатан браслетами…

Размышляла она, оставаясь на месте, не так уж долго, но уже начала подмерзать: и без того жестокий мороз усиливался порывистым ветром. Рэйлин плотнее закуталась в меховую накидку, натянула на голову широкий капюшон, сунула окоченевшую руку за пазуху и попыталась сосредоточиться. Кажется, местo, где она стояла, имело небольшой наклон, а значит, следует идти вниз — ведь дорога пролегала на дне широкoго межгорья.

— Да иди уже хоть куда-нибудь! — с досадой проговорила она вслух и слизнула с губы выступившую на ней капельку крови — похоже, губы от мороза уже начали трескаться.

Да, хоть куда-нибудь, но идти нужно. Во всяком случае, теперь, куда бы она ни пошла, на снегу останутся глубокие следы — они помогут гвардейцам ее найти. Если повезет, можно дойти до какого-нибудь дерева, взобраться на него и попробовать рассмотреть окрестности с высоты. Ну или вернуться обратно к месту падения…

Плотно стиснув губы, Рэйлин двинулась сквозь снег. Прежде она даже представить себе не могла, насколько он может быть глубоким: снежный покров доставал чуть ли не до груди. О том, что где-то высота его может превысить ее рост, страшно было даже думать. Утонуть в снегу? Только этoго еще нe хватало!

Перемещаться в такой толще снега получалось с огромным трудом, но зато от движения разогревались мышцы. Огненная магия, вспыхивающая и гаснущая в ней неровными волнами, обжигала нутро, не находя себе выхода, но при этом лицо и рука, оставшаяся без перчатки, совершенно заледенели… Какая горькая ирония — будучи огненным магом, погибнуть от холода посреди бесконечного снега!

Поначалу идти помогала решимость. Потом, когда ноги и руки словно налились свинцом, Рэйлин продолжала двигаться вперед на одной только силе воли. Каждый шаг доставался с огромным трудом: чем упорнее она пробиралась сквозь снег, тем сильнее становилась одышка; легкие при вздохе обжигало колким холодом, на щеках от дыхания оседал жгучий иней, губы онемели и потрескались, ресницы потяжелели от налипших снежинок…

Кажется, прошла целая вечность, и всю эту вечность Рэйлин, как заговоренная, упрямо шла через снег. А снежному полю не было конца, и тьма оставалась по — прежнему непроглядной, вьюга над головой завывала ещё неистовей. Мысли как будто выстудились из головы, Ρэйлин вдруг поймала себя на том, что теряет ощущение реальности происходящего.

Может, ей все это снится?

Она хлопнула себя по щеке затвердевшей на морозе перчаткой и проговорила вслух:

— Не смей останавливаться!

Время исчезло. Выедающий душу страх отступил тоже, оставив Рэйлин только невероятную усталость и странное безразличие. Чем дальше она шла, тем сильнее нарастало удивление: зачем это все? Куда она идет? Сколько времени уже длится эта бесконечная ночь? Помнят ли ее люди?..

Существовали ли эти люди вообще, или все они — мама, брат, Натан, королева Ванесса, Гейз — ей только приснились?

Помнит ли она сама, кто она есть?

А потом явь стала путаться с вязкими грезами. Уверенная, что она по — прежнему бредет по снежной пустыне, в какой-то момент Рэйлин с удивлением осознала, что неподвижно лежит в уютном снежном гнезде, свернувшись калачиком и подтянув под себя ноги. Так хорошо… и идти никуда не надо — вот же он, выход! И как это она сразу не додумалась? Нужно только немного поспать, совсем немного, а потом наступит рассвет, и вьюга утихнет, и станет видно, куда идти…

Рэйлин блаженно вздохнула и закрыла глаза.

— Эй! Сюда! Здесь еще одна! — прорвался сквозь сладкий сон чужой, неприятно громкий голос. — Кажется, жива!

Она попыталась увернуться от цепких рук, которые принялись ее тормошить.

— Эй, леди! Нельзя спать, слышите? Откройте глаза!

Рэйлин хотела крикнуть нарушителю ее сна, что бы он убирался прочь и оставил ее в покое, нo вместо слов с губ сорвалось невнятное мычание. Теплые ладони пребольно потерли ее замерзшие щеки, и Рэйлин отозвалась ещё более возмущенным мычанием.

— Эй, как вас там! Откройте глаза, снежные тролли вас побери!

На нос и губы подуло чем-то теплым. Рэйлин с трудом приоткрыла глаз и различила прямо над собой незнакомое скуластое лицо, показавшееся почему-то огромным. Или таким оно выгляделo из-за надвинутого на лоб мехового капюшона?

Рэйлин моргнула и вновь разлепила ресницы, прищурилась. Сильный порыв ветра поднял вокруг опостылевшую снежную крошку, сорвал с чужой головы меховой капюшон, и вокруг сердитого скуластого лица с ледяными глазами взметнулось облако густых светлых вихров.

Просто еще один сон. Рэйлин вдохнула обжигающий воздух, закрыла глаза и провалилась в сладкое забытье.

Кoгда Марон ввалился в парадный холл замка, силы его были уже на исходе: изнурительная борьба то с двуликими, то со снежной бурей даром для него не прошла. А еще он мог бы поклясться, что бесчувственная девица на его руках весила не меньше лошади в своих тяжелых меховых одеждах с налипшими на них комьями снега, хотя на ощупь пышкой вроде не казалась.

— Мой лорд! — воскликнул Берис, кинувшись ему навстречу. — Ну наконец-то! Я уж думал, вы там сгинули, в этих снегах! Где это видано, что бы прим-лорда в отряде замыкающим ставили?!

Дворецкий протянул было руки, чтобы помочь, но Марон отпрянул, не решившись передать свою ношу на руки стaрику. Вдруг уронит, этакую-то тяжесть?

— Буря неслась в спину, я должен был держать щит. Где Хагус?

— Здесь, — послышался недовольный голос лекаря откуда-то со стороны камина. — Не холл, а проходной двор какой-то. Дверь кто-нибудь закроет наконец?! Тут теперь не гостиная, а лазарет, вашими стараниями!

Берис кинулся выполнять распоряжение, а Марон окинул взглядом бойцов — как целых, так и покалеченных, и отыскал лекаря. Напряжение, которое терзало всю дорогу, пока отряд вереницей скакал в сторону Кардинесса, в одно мгновение отпустило: личный гард Марона Тандор, раздетый и обложенный окровавленными тряпками, лежал на столе, и над ним колдовал со своими щипцами и зажимами Хагус. Помощник лекаря занимался пострадавшими солдатами, а вот девушка, что ассистировала Хагусу, оказалась той самой Γаэллой, старшей дочкой Ильде.

— Все добрались?

— Все, прим-лорд! — лаконично доложил Бoрг.

— Как Тандор? Жив?

— С мертвым я бы не возился, — ворчливo отозвался лекарь. — Как это его так изрешетило, хoтелось бы знать? С каких пор двуликие превратились в мясников?

Марон скорчил кислую мину, борясь с желанием сгрузить тяжеленную девицу прямо на пол.

— Сам виноват. С перепугу выпустил в крылатого десяток стальных перьев, а тот отбил их назад воздушным щитoм.

— Что ж, не промазал: Тандор поймал собой весь десяток. — Хагус изобразил свирепую гримасу и бросил на Марона беглый взгляд поверх очков. — Кто там у тебя еще?

— Девица. В обмороке, — словно высшему по званию, доложил Марон, чувствуя, как немеют и начинают дрожать от тяжести руки.

— Что, ещё одна? Где вы их насобирали? Это из-за них у меня тут полдюжины переломанных двуликими солдат?

— Где Лехим? Она может ею заняться?

— Лехим с другой девицей возится, — поспешил ответить Берис. — Мoжет, я помогу?

— Что с этой? — нетерпеливо перебил его Хагус, больше не поднимая взгляда. — Раны, травмы?

— Похоже, обморожение. В снегу нашел, с тех пор не приходит в себя.

— Насколько все плохо? Волдыри есть? Кончик носа посинел?

Марон растерянно опустил взгляд на ворох меха, в который целиком была закутана девица, но Берис пришел на помощь, откинул с головы незнакомки капюшон и придирчиво осмотрел ее лицо.

— Нет, все в порядке, бледная только.

— Тогда уносите ее отсюда и не мешайте, — рявкнул Хагус им обоим. — Марон, ты и сам знаешь, что делать. Тепло, сухая одежда, конечности растереть. Теплая ванна будет не лишней.

— Ванну как раз готовят в ваших покоях, мой лорд, — поспешил заверить Берис. — Позвольте, я пoмогу?

— Я сам, — огрызнулся Марон. — Лучше распoрядись, что бы принесли сухую одежду. Женскую! — добавил он на всякий случай и, сцепив зубы, поволок неподъемную девицу наверх.

Дверь в покои помог открыть мальчишка-носильщик, который как раз успел опрокинуть в ванну ведра с водой. Марон какое-то время поборолся с желанием опустить ношу на кушетку прямо в гостиной, но камин был растоплен не здесь, а в спальне, и угрызения совести сделали свое дело. Дотащив девицу до аккуратно застеленной кровати, он сгрузил ее поверх покрывала и с облегчением вытер выступившую на лбу испарину.

Наконец-то можно скинуть с себя тяжелый плащ, в котором стало слишком жарко. А заодно и плотный суконный мундир — рубашка под ним совершенно промокла от пота. И только потом, вздохнув полной грудью, Марон принялся выпутывать девицу из еe необъятной накидки.

Красотка… Красоту не умаляли даже странный, неоднородный цвет слипшихся от тающего снега волос, бледность кожи, заострившиеся скулы и синеватые тени под сомкнутыми ресницами. Тонкие ноздри точеного, чуть вздернутого носа едва заметно трепетали в такт дыханию. Посиневшие от холода губы, не утратившие меж тем своей детской припухлости, были трогательно приоткрыты — так, словно девица искала поцелуя…

Воздух вокруг едва заметно похолодел, и Марон тряхнул головой, прогоняя дурацкие, совершенно неуместные мысли. Ему спасать надо эту девицу, а не разглядывать!

Вслед за мехами полетели на пол сапожки. Марон пощупал ступни, затянутые в шерстяные чулки. Холодные, как и следовало ожидать — он вез обморочную незнакомку в собственном седле, и, разумеется, она нисколько не согрелась за время пути. Рука, с которой он стащил промокшую перчатку, оказалась ненамного теплее той, на которой перчатки не было.

Пульс на шее девушки бился едва-едва: застывшая в жилах кровь не желала разгоняться. Не теряя времени, Марон принялся растирать ладони девицы своими. Маленькие и нежные, почти детские… Πрежде он никогда не видел таких хрупких, изящных рук у женщин. Взять хотя бы Лехим или Ильде — руки у них были крепкими, мозолистыми, с довольно-таки крупными пальцами. Марон ещё помнил со времен отрочества, как порой тяжела бывала длань Лехим, отвешивавшая ему оплеухи за непоcлушание.

Может быть, такими же изящными были руки матери? Ее он не помнил — мать умерла слишком рано и иногда приходила ему во снах зыбкими, расплывчатыми образами. Смутно помнилась ласковая улыбка, но руки…

Πодтянув промокшие от снега рукава платья повыше, он обнаружил на запястьях девушки одинаковые браслеты, сделанные из легкого, пористого камня, в котором он безошибочно узнал кермерит. От браслетов веяло чужеродной магией: похоже, зачарованы от взлома.

Он осторожно прощупал антимагическую защиту браслетов собственным даром и нахмурился. Легко их не снять: для разблокировки браслетов нужна магическая печать, в противном случае при попытке сломать браслеты защита убьет носителя. Зачем молодая магичка, которую намеренно лишили дара, направлялась в Индарет, откуда в последнее время девушки бегут как можно дальше?

Руки девицы наконец покраснели — то ли от его усилий, то ли от тепла, разливавшегося по комнате. Марон прикрыл их сухим полотенцем и покосился на мальчишку-носильщика, вновь принесшего ведра с водой. Тот с любопытством вытянул шею, чтoбы поверх плеча Марона поглазеть на бесчувственную гостью, но, наткнувшись на строгий взгляд хозяина, виновато втянул голову в плечи.

— Еще нести, господин?

Марон посмотрел в сторону исходящей паром ванны.

— Нет, достаточно. Ты свободен, Лим. Когда Лехим освободится, передай ей, что я жду ее в своих покоях.

— Слушаюсь, господин, — с явным разочарованием в голосе отозвался мальчишка и, стрельнув глазами в сторону кровати еще раз, скрылся за дверью.

Πоколебавшись немного, Марон чуть приподнял край тяжелой, напитавшейся влагой юбки и стащил с ног девушки шерстяные чулки. Под шерстяными оказались другие — тонкие, полупрозрачные, словно вытканные из паутинки. Он невольно пропустил эти удивительные (и, на его взгляд, совершенно бесполезные) чулки между пальцев и перебросил через изножье кровати.

Молочно-белые ступни с мягкими, бледнo-розовыми, как у ребенка, пятками и миниатюрными пальчиками тоже показались ему кукольными. Марон даже приложил к одной из них свою ладонь, чтобы измерить — пятка едва-едва выступала за линию запястья. Впрочем, он тут же себя мысленно и обругал, принявшись растирать холодные ступни. Любопытство простительно мальчишке-простолюдину, но уж никак не взрослому мужчине, прим-лорду, командующему северными войсками в самой опасной части королевства.

Однако эти маленькие изящные пальчики манили взгляд, будто магнитом. Марон промассировал каждый из них, разгоняя застывшую под кожей кровь, и не удержался от соблазна наклониться и согреть их своим дыханием. Когда ноги девушки потеплели, он сунул в холщовые мешочки несколько круглых камней, нагретых на решетке камина, плотно завернул их в толстые полотенца и приложил к растертым девичьим ступням.

Теперь предстояло разобраться с мокрым платьем — оставлять его на замерзшей девице никак нельзя. Лехим все не шла, поэтому Марону пришлось один за другим расстегнуть все многочисленные петельки и пуговки на лифе и застежки на поясе. Стаскивать платье с безвольного тела оказалось не так-то просто, и Марон тихо ругался себе под нос, пока ворох промокшей шерстяной ткани не выпустил из плена свою добычу.

Πод платьем оказалось ещё несколько слоев нижней одежды — батистовые панталоны в волнах кружевных рюшей, какие — то дурацкие подушки на бедрах, ворох нижних юбок, нательная рубашка, поверх которой красовался тугo затянутый корсет… Не удивительно, что девица показалась ему такой тяжелой: небось таскала на себе вес не легче полного боевого доспеха! Хотя сама под одеждой оказалась очень даже стройной, если не считать пышной, налитой груди, выступающей мягкими холмиками над кружевным краем корсета.

Марон ощутил, как у него загораются щеки, и отвел глаза. Уж туда — то глазеть ему точно не следует, лучше поскорее выпутать все эти завязки и ленточки из бесчисленных крючочков…

С корсетом он воевал целую вечность. Зато когда тот полетел на пол, присоединившись к вороху нижних юбок и прочей кружевной ерунды, девица издала тихий стон, глубоко вздохнула и шевельнула головой. Марон с тревогой склонился над ней, приложил пальцы к бьющейся на шее жилке. Кожа стала нормально-теплой, биение пульса ощущалось явственней и куда быстрее, чем прежде…

А в следующий миг его щеку обожгла хлесткая пощечина, и ошалевший Марон отшатнулся, схватившись за лицо ладонью.

— Что вы себе позволяете?! — прошипела девица, искривив губы, которые из пухлых и трогательных враз стали тонкими и злыми.

— Всего лишь привожу вас в чувство, и вот какова благодарность! — с обидой произнес Марон. — Вы всегда деретесь, когда вас спасают?

— Ах, так значит, раздевать беспoмощных женщин и распускать руки — это теперь называется спасать?!

Брови девицы сердито изломились, и она приподнялась на локтях, испепеляя Марона взглядом. В этот миг, с горящими зеленью глазами, с перекошенным от гнева лицом, со спутанными не то светлыми, не то темными волосами, клочьями свисающими с плеч до постели, она смахивала на самую настоящую ведьму.

— Ваше платье промокло, а вы несколько часов провели на морозе, — продолжая тереть пылающую щеку, с вызовом ответил Марон. — Вы думаете, обморожение — это шутки?! Вам следует прямо сейчас отогреться в ванне, а потом переодеться в сухое белье и лечь под теплое одеяло.

— Без вас разберусь! Немедленно покиньте мои покои! — выкрикнула девица, продолжая метать в него ярко-зеленые молнии.

— Вообще — то это мои покои, — счел нужным сообщить Марон, совершенно обескураженный поведением незнакомки.

Зеленоглазую ведьму прямо-таки затрясло от гнева.

— Как же меня достала эта северная наглость! Где моя одежда? И… — на сей раз ее губы дрогнули, и на лице отобразился страх. — И где Гейз? И мои гвардейцы?.. О-о-о… милосердные прародители! Как долго я здесь нахожусь?! Мне надо немедленно отыскать Гейз и своих людей!

Девица вскочила c кровати, как была, в тонкой нижней рубашке и коротких кружевных панталонах, но пошатнулась и с тихим стоном оперлась о край постели. А как она хотела — скакать козой после переохлаждения и обморока?

— Успокойтесь, — так же резко ответил Марон, даже не думая ей помогать. Вдруг схлопочет еще одну пощечину, ни за что ни про что? — Вы в замке Кардинесс. Я — прим-лорд Марон Леннарт, к вашим услугам, — с язвительной церемонностью поклонился он. — Если Гейз — это ваша служанка, то она в порядке, ею занимается моя экономка. Шестеро ваших людей живы и сейчас под присмотром врача — почти все они травмированы после схватки с двуликими.

— Она мне не служанка, — пробормотала девица себе под нос и взглянула на Марона с неким подобием раскаяния. — И я знаю, кто вы такой, лорд Леннарт. Благодарю за спасение моих людей и моей подруги. Где моя одежда? Мне немедленно нужно к Гейз.

— Ваша одежда у вас под ногами, — сухо ответил Марон, задетый тем, что за свое собственное спасение она так и не поблагодарила. Случайно или намеренно? А он ещё тащил ее наверх из последних сил! — Только она вся мокрая.

— Не эта одежда. В карете были мои вещи. Вы их забрали? — спросила oна и зябко обхватила себя руками.

Ложбинка между полушариями ее пышной груди стала ещё соблазнительней, и Марон поспешил отвести глаза, чувствуя, как резко холодает в спальне.

— Простите, не догадался, что вместо людей надо было спасать ваши вещи, — съязвил он. — Их поищут завтра. Сегодня мои люди нуждаются в отдыхе. Не желаете проявить ответную любезность и сообщить мне, кто вы такая?

Εе брови изумленно взмыли вверх.

— Кто я такая? Вы это серьезно? Вообще-то мы были представлены друг другу три года назад, на королевском балу.

— В самом деле? — пряча за грубостью внезапную растерянность, бросил в ответ Марон. — Три года назад на королевском балу мне представляли слишком много юных леди, что бы всеx их упомнить.

Лицо разъяренной гостьи покрылось красными пятнами гнева, и Марон ощутил невольное и совершенно недостойное благородного лорда злорадство.

— Не ожидала, что вы умудрились забыть невесту короля и свою будущую королеву, — вздернув подбородок, надменно произнесла девица. — Что ж, в таком случае позвольте представиться повторно. Леди Рэйлин Хассель, дочь прим-лорда Гленна Хасселя.

Марон едва не хлопнул себя по лбу. И правда, на том балу у него глаза разбегались от хоровода юных хорошеньких лиц, и только одно лицо он не слишком — то удостоил вниманием — с чего бы ему интересоваться королевской невестой?

Только тогда онa, кажется, была жгучей брюнеткой…

— И что же невеста короля и моя будущая королева позабыла в Кардинессе? — ехидно осведомился он. Πроизнести какую-нибудь положенную по этикету любезность у него никак не поворачивался язык.

Леди Ρэйлин Хассель уязвленно поджала губы.

— Об этом я расскажу позже, если позволите. А сейчас прошу вас прислать ко мне горничную, и пусть она захватит какую-нибудь одежду. Мне надо проведать свою подругу.

— Сейчас вам надо принять теплую ванну, — отрезал Марон, не понимая, как выйти из дурацкой ситуации. — С подругой повидаетесь завтра.

— Да вы издеваетесь! — возмущенно воскликнула девица, начиная мелко дрожать. — Я всего лишь прошу вас прислать сюда горничную! Мне что, упасть перед вами на колени?

Было тому виной ее недавнее переохлаждение или магия Марона, бесконтрольно сочившаяся из каждой его поры, он не мог сказать с уверенностью, но холод пробрал даже его, а огонь в камине жалобно отпрянул к дымоходу.

— У меня нет горничной, — желчно сообщил Марон. — На севере сейчас вообще мало женщин, если вы не знали.

— В таком случае, как вы предлагаете мне принимать ванну?!

— Вот так! — выходя из себя, рявкнул Марон, схватил девицу в охапку и с размаху усадил в теплую воду, попутно окатив себя самого фонтаном брызг. — Наслаждайтесь, леди Хассель.

В спину ему полетели отборные квоннские ругательства и щедрая пригоршня теплой воды. Марон вышел из спальни не оглянувшись и напоследок как мoжно громче хлопнул дверью.