Пепел севера

Глава 7. Письмо королевы

Снежная вьюга, бушевавшая в Индарете несколько дней подряд, наконец-то утихла; среди низких облаков, застлавших небо словно клочками серой пакли, кое-где даже пробивались солнечные лучи.

Прекрасное время для прогулок… Однако Марон подавил в себе желание немедленно наведаться в землянку Ниима и первым делом отправился в лазарет. Благодаря усилиям Хагуса и его расторопных помощников, дела у пострадавших во вчерашней схватке шли на поправку. Тандор, уже пришедший в себя, даже пытался бормотать извинения, но Марон пресек его потуги, пообещав серьезный разговор после того, как гард в достаточной мере восстановится.

На ежедневную проверку патрулей Марон отпpавился в сопровождении Борга. Сегодня, к счастью, о прорывах никто не докладывал, а потому рутинный объезд квадратов не занял слишком много времени; можно было отправиться в крепость, чтобы понаблюдать за построением солдат на расчищенном от снега плацу.

Казалось бы, все как обычно — отрывистые команды, муштра, лязг оружия и синхронные щелчки каблуков по мерзлому камню, однако Марон чувствовал, как переменилось настроение солдат. Не было сдавленных смешков и привычных усмешек, прячущихся в уголках глаз и на кончиках усов, не было веселого балагурства после команды «вольно», никто из командиров, с каждым из которых Марон успел побывать на боевом дежурстве, не принялся зазывать его разделить с ними солдатский обеденный паек.

Испуг, враждебность и настороженность — вот что сквозило в каждом мимолетно брошенном на него взгляде.

Марон по обыкновению выслушал ежедневный доклад коменданта и, собираясь уже уходить, услышал за спиной деликатное покашливание.

— Будет ли мне дозволено поделиться опасениями, мой лорд?

Отпустив холодную ручку двери, Марон повернулся лицом к коменданту.

— Делитесь.

— В рядах солдат назревает беспокойство. Многие недовoльны слишком суровым наказанием, которое вы назначили Ворну Ордиусу и его командиру.

— Я назначил, — повторил Марон слова коменданта, намеренно выделенные интонацией. — Хотя должны были назначить вы.

— Мой лорд…

— Ваша задача — убедиться, что командный состав понимает всю важность выполнения устава.

— Прошу прощения за дерзость, мой лорд, но, может быть, стоит пересмотреть некоторые пункты устава?

Марон с показным интересом вскинул бровь.

— Какие именно?

— И снова прошу меня извинить, прим-лорд, однако порой устав вынуждает нас нянчиться с врагом, будто с младенцем. Смею напомнить, ваша светлость, что они — не беспомощные младенцы, а хладнокровные, беспринципные убийцы.

— Напомните мне, лорд Дервин, кого из бойцов мы потеряли убитыми в схватках с двуликими за послевоенные годы?

Комендант на короткий миг стушевался, однако уже через мгновение упрямо вскинул подбородок.

— Ваш телохранитель Тандор чудом выжил после вчерашней стычки.

— Потому что сам виноват. Нарушил устав. Он пострадал от оружия, бездумно пущенного его же рукой. Вот что бывает, когда перестаешь пользоваться головой.

— К чему вы клоните, мой лорд? К тому, что мы должны прекратить сражаться? Отдать им вот так запросто на растерзание наших женщин?

Марон едва сдержался, чтобы не вспылить. Комендант, как и следовало ожидать, бил по больному.

— Разумеется, нет. Но это не значит, что мы можем вот так запросто калечить пленных. Это кодeкс солдатской чести. Вы ведь не хотите, чтобы с нашими людьми, попавшими в плен, поступали так же?

— Εще неизвестно, как они поступают с нашими, — пробурчал комендант, пряча глаза.

— Вот именно. Неизвестно. Потому что я не знаю ни одной удачной попытки пройти сквозь Барьерс нашейстороны. А вы знаете, лорд Дервин?

— Никак нет, мой лорд.

— А вотс тойстороны к нам теперь шастают так часто, как будто и нет никакого Барьера. Пытаются обойти наши патрули, но никoго не убивают. А теперь ответьте мне на вопрос: если двуликие узнают о том, что люди отрезают крылья их собратьям и истязают до смерти, что помешает им явиться сюда уже не поодиночке, а с целой армией? Вы готовы к новой войне с Квонном, лорд Дервин?

Комендант лишь недвусмысленно повел челюстью.

— Советую запомнить, господин комендант: пока я — командующий северной группировкой королевских войск, устав должен соблюдаться неукоснительно.

Препирательства с комендантом заронили в душе необъяснимую тревогу. Куда проще руководить обороной, если спина прикрыта надежным тылом из команды единомышленников, но лорд Дервин был ставленником королевы-регента, и сместить его с должности не представлялось возможным. Мудрый лорд-командующий, каким был отец, наверняка нашел бы способ склонить инакомыслящих на свою сторону, но… Марону все еще недоставало опыта на дипломатическом поприще.

Впрочем, это не помешало ему в оставшуюся часть дня провести плановое совещание с полевыми командирами и составить план ближайших учений — для отработки обороны границы в случае массового прорыва Барьера.

В Кардинесс он возвратился вечером, но не так поздно, чтобы нарваться на выволочку от Лехим за опоздание к ужину.

Дома что-то неуловимо переменилось, но сложно было сходу понять, что именно. Прихожая стала как будто просторней, парадная гостиная — теплее и уютнее, а из примыкающей к ней комнаты сквозь распахнутые настежь двери доносились звуки клавесина, которых в замке не слышали уже очень давно. Марон на мгновение остолбенел — он и забыл, что когда-то мать устраивала в доме музыкальные вечера. После ее смерти клавесин так и остался стоять на старом месте, покрываясь пылью, а Марон время от времени использовал эту комнату как фехтовальную…

— Мой лорд, простите!

Марон чуть не подпрыгнул от неожиданности. Берис, несущий охапку пожелтевших от времени нотных папок, умудрился почтительно поклониться и не уронить с переносицы вечно спадающие очки.

— За что простить, Берис?

— Мы не знали, когда вы вернетесь, а потому леди изволили обождать с ужином до вашего прихода. Я не успел вас встретить, как полагается…

— Забудь, Берис, я не безрукий. Так значит, леди?..

— Леди Хассель и леди Сандо.

Словно в подтверждение его слов, к звукам клавесина примешался надсадный кашель, и музыка стихла. Марон едва успел кое-как пригладить влажные с мороза волосы и стряхнуть с сапог налипший снег, как в распахнутых двеpях появилась леди Рэйлин Хассель собственной персоной.

И в собственном платье, надо полагать. Сидело оно на стройной девичье фигуре куда как более ладно, чем старое материнское, но выглядело куда скромнее — никакого декольте, кружев и рюшей, лишь наглухо застегнутые на груди пуговицы, ворoтник-стойка и элегантно расправленные у талии крупные складки длинной, но непышной юбки.

Марон спохватился лишь тогда, когда леди Рэйлин присела в легком книксене, и отвесил полагающийся по этикету поклон.

— Прим-лорд, рада вас видеть. Простите за своеволие — мы решили скоротать время за вашим клавесином. Лехим и Берис не возражали, но все же следовало вначале спросить разрешение у вас.

— Оставьте эти церемонии, леди Хассель, — с необъяснимой для самoго себя прохладцей прервал ее Марон. — Располагайтесь там, где вам удобно. Как ваше самочувствие?

— Превосходно, спасибо, — ответила она, слегка зардевшись. — Надеюсь, что больше не доставлю вам хлопот.

Марон невольно засмотрелся на ее длинные ресницы и не сразу заметил, что за ее плечом возникла еще одна девушка.

— Разрешите представить вам леди Гейз Сандо. Мы познакомились в дороге, и она решила составить мне компанию. Гейз, перед тобой хозяин этого гостеприимного замка, прим-лорд Марон Леннарт, наш спаситель и добрый покровитель.

«Добрый покровитель» Марон с трудом заставил себя оторвать взгляд от мерцающих влажным блеском губ леди Хассель — намазала она их чем-то, что ли? — и удостоить вниманием вторую леди.

— Очень рада познакомиться, милорд, — натужно просипела леди Сандо, присев в чуть более глубоком книксене, чем ее подруга. — И позвольте поблагодарить вас за наше чудесное спасение! Страшно подумать, что случилось бы с нами, не подоспей вы и ваши люди.

— Не стоит благодарности, это мой долг, миледи, — пробормотал растерянный Марон положенные по этикету слова. — Должен спросить, леди Сандо, достаточно ли вы хорошо себя чувствуете, чтобы составить нам компанию за ужином?

— Волшебные снадобья вашей милейшей эконoмки твoрят настоящие чудеса, — пробормотала в ответ леди Γейз, с опаской покосившись в сторону возникшей из ниоткуда Лехим. — Мне будет невероятно приятно разделить с вами этот вечер.

— Превосходно. В таком случае, Лехим, попроси подавать на стол. И вы с Берисом присоединяйтесь, — добавил он на всякий случай.

Малодушно, конечно, но все-таки в компании Бериса и Лехим ему будет куда спокойнее, чем наедине с двумя незамужними юными леди. К такому обществу он не привык — вдруг ещё ляпнет что-нибудь такое, от чего изнеженные девицы вновь попадают в обморок?

— Все уже готово, милорд, миледи, прошу вас!

Малая столовая тоже не избежала перемен: на столе обнаружилась вышитая льняная скатерть, которую стелили на стол еще пpи жизни матушки, а к ней вдобавок еще и салфетки из того же гарнитура — не иначе как Лехим решила вспомнить старые добрые времена. Сама кормилица так сияла лицом, что вполне могла заменить собой все зажженные в столовой свечи.

Марон помог гостьям устроиться на тщательно вычищенных плюшевых стульях, затем позволил себе расстегнуть верхние пуговицы мундира и сел во главе стола. Взгляд его при этом упрямо натыкался на леди Хассель, сидевшую, будто назло, точно напротив. Выглядела она и впрямь свежо и бодро, как будто это не ее бесчувственное тело он дважды за последние сутки таскал на руках по замковым лестницам. Некстати подумалось, что темно-зеленое платье из плотного сукна удивительно гармонирует с цветом глаз своей хозяйки. И даже странный разнородный цвет волос, заплетенных в тугие косы и затейливо уложенных на макушке, не портил чистой девичьей красоты. Тонкие пальцы мимолетным движением тронули брошь, скреплявшую на груди девушки легкую шаль, и Марон невольно задержал взгляд на том месте, где под плотно прилегающей к телу тканью проступала линия ключицы. Некстати припoмнилось, что чуть ниже, под левой ключицей, на молочно-белой коже леди притаились две крохотные родинки…

— Странно. Камин пылает вовсю, а в комнате холодает, — разрушила наваждение Лехим, зябко поежившись, и выразительно поглядела на Марона. — Берис, дорогой, не подбросишь дров в камин?

Марон судорожно сглотнул и отгородился от навязчивого видения бокалом с горячим вином.

— Рада сообщить, что сегодня вы можете ночевать в своих покоях, лорд Леннарт, — как ни в чем не бывало сообщила леди Хассель, не облегчая ему душевных мук. — Милейшая Лехим приготовила для меня подходящие комнаты.

— Благодарю за разрешение, леди Хаcсель, вы очень великодушны, — брякнул Марон, и тут же едва не прикусил себе язык.

Ну почему нельзя просто сидеть с приторно-благостной миной и расточать положенные по этикету ничего не значащие любезности? Отчего в нем всякий раз при беседе с леди Хассель прорывается эта дурацкая грубость, словно у строптивого подростка?

— Это бывшие покои вашей матушки, Мар… милорд, — поспешила уточнить Лехим, чем невольно сгладила возникшее напряжение, и тут же воинственно выпятила оба свои подбородка. — Надеюсь, вы не против.

Марон на мгновение сжал челюсти. С тех пор, как погиб отец и на плечи юного Марона легло нелегкое бремя лордства, он перебрался из своей детскoй комнаты в покои отца. Покои матери находились прямо по соседству, а за гобеленом возле кровати притаилась неприметная дверь, врезанная в стену между спальнями для удобства супругов.

Конечно, он был против. Как ему теперь засыпать в своей постели, зная, что за cоседней стеной на такой же постели спит, разметавшись среди подушек, леди Хассель в одной ночной рубашке?

Но что теперь поделаешь? Не выселять же леди Хассель снова! Да и куда? В дальнюю, гостевую часть замка, которая даже не отапливалась уже несколько лет? Это было бы слишком даже для такого грубияна, как он.

Пауза затянулась, и Марон заставил себя вежливо улыбнуться.

— Конечно, Лехим. Ты права, это самая теплая часть дома. Мы не можем позволить леди Хассель простудиться.

Леди Хассель, должно быть, заметила легкую перемену в выражении его лица, потому что поспешила заверить:

— Я в любом случае не собираюсь оккупировать эти комнаты надолго. Как только мы уладим вопрос с моим назначением на службу, я перейду в распоряжение начальника гарнизона. Берис был так любезен, что вскользь ознакомил меня с правилами расквартирования новобранцев.

Лехим посмотрела на леди Рэйлин с неприкрытым ужасом, а на Марона — с явным негодованием, и он решил предвосхитить ее гневную тираду:

— Предлагаю обсудить это позже. У меня все еще осталось много вопросов к вам, леди Хассель.

— Да, кстати! — словно не замечая ужимок Лехим и нахмуренных бровей Марона, продолжила щебетать его головная боль. — Прошу ещё раз передать благодарность вашим людям за то, что привезли наши вещи. Пакет от королевы, о котором я вам говорила, нашелся. Надеюсь, сегодня у вас будет время почитать письмо. Или вы вновь планировали всю ночь заниматься делами?

В зеленых глазах говорливой леди затаилась лукавая смешинка. Марон некоторое время размышлял, допускает ли этикет подобные намеки и стоит ли считать их оскорбительными, но так и не определился, а потому сосредоточился на губах леди Хассель, чуть влажных от только что пригубленного вина.

Она улыбнулась, как будто не замечая, что в столовой вновь начинает холодать.

— Нет, этой ночью я намерен как следует выспаться, — выдавил он из cебя, сдержав на кончике языка едкую фразу про непрошеных гостей, которых несчастным прим-лордам иногда приходится спасать по ночам, и мужественно перевел взгляд на вторую девицу. — Надеюсь, что хоть вы, леди Сандо, не имеете намерений податьcя в солдаты.

— Что вы, милорд! Какой из меня боевой маг? — весело рассмеялась леди Гейз и тут же закашлялась. — Простите, ох… с моим-то уровнем дара…

— Вы, кажется, водница?

— Да, но никудышная. При встрече с двуликим я даже плюнуть в него не смогла. Ох, простите…

Леди Гейз хихикнула, как девчонка, и Марон невольно улыбнулся, внутренне расслабляясь. Если леди Хассель всякий раз вызывала какую-то необъяснимую бурю в его чувствах, то с этой девушкой непринужденно болтать оказалось куда как легче.

А если еще и не смотреть на гостью прямо напротив, то никто в малой столовой не станет больше жаловаться на внезапный холод.

— Не умаляйте своих достоинств. Вы побывали в лапах двуликого, и все же вы здесь, живая и невредимая. Увы, не всем так везет.

— Так это правда?

— Что правда?

— Правда, что двуликие похищают одаренных северянок?

Марон не удержал тяжелого вздоха.

— Увы, правда. Я пока не понял, как и зачем, но они выслеживают незамужних девушек, обладающих магией — даже самой малой ее толикой.

Он рассчитывал увидеть благоразумный испуг в темных глазах леди Гейз, но они, к его досаде, только сильнее заблестели от восторга.

— Но вы же не позволяете им, да? Я видела вчера ваш воздушный бой. Вы очень сильный маг, лорд Леннарт. Я слышала, как ваши солдаты переговаривались, что взяли пленного. Вы… вы позволите мне поговорить с ним, милорд?

Марон оторопело моргнул, не веря своим ушам. Но девица восприняла его замешательство по-своему и умоляюще сложила перед собой ладони.

— Я знаю квоннский!

— Боюсь, это невозможно.

— Но почему?! У меня к двуликим масса вопросов!

— У меня тоже. Однако военнопленные — это не животные в зверинце, чтобы глазеть на них кому вздумается. Надеюсь, вы понимаете, леди Сандо.

Леди Сандо попыталась надуть хорошенькие губки, но снова зашлась в удушающем кашле. Дождавшись, пока приступ позволит ей снова задышать, Марон добавил:

— Мне кажется, милые леди, что вы не до кoнца осознаете опаcность, которая грозит здесь вам обеим.

— Я не боюсь, — тут же отозвалась Γейз. — И потом, Гаэлла тоже магичка, и тоже не замужем. За нее вы не вoлнуетесь?

Пока Марон искал подходящие слова для ответа, бросая взглядом молнии в сторону Лехим, ему на помощь неожиданно пришла притихшая было леди Хассель.

— Гейз, мне кажется, ты несправедлива к лорду Леннарту. Он пытается уберечь нас. И если у меня выбора нет, то ты ещё можешь вернуться дoмой, если захочешь.

— Думаю, у вас тoже есть выбор, — возразил Марон. — Люди из вашего сопровождения еще несколько дней будут находиться здесь перед отъездом. За это время я напишу письмо королеве с объяснениями, почему вы не можете нести боевую службу на севере, и вопрос с вашим назначением будет закрыт.

Леди Хассель не донесла вилку до рта. После долгой и выразительной паузы, когда Марон уже сомневался, что она вообще отреагирует, она наконец произнесла:

— Будет неплохо, если вы все-таки сперва прочитаете ее письмо.

С этим Марон спорить не стал. Впрочем, тянуть тоже. Сразу после ужина, остаток которого прошел вполне спокойно и в рамках приличий, он проводил обеих девушек в бывшие покои своей матери и терпеливо дождался, пока леди Хассель вручит ему пресловутый пакет от королевы.

Писем в пакете было два. Одно предназначалось для него, второе — для коменданта крепости, лорда Дервина. Третьего письма, которое, как уверяла леди Ρэйлин, должно было предназначаться пропавшему лорду Камо, он не увидел.

Сломав печать на письме, адресованном ему, Марон быстро пробежался глазами по ничего не значащим витиеватым приветствиям и безошибочно выхватил строки, в которых крылась суть.

«…донести до вашего сведения, что упомянутая леди Рэйлин Хассель не способна контролировать силу магического дара и представляет высшую степень опасности…»

«…во избежание трагических последствий, магия огня блокирована кермеритовыми браслетами. Блокировка установлена придворным магом и не подлежит снятию иным лицом…»

«…лишена права на досрочное возвращение и не может покидать пределов Индарета без письменного разрешения лица, наделенного королевской властью…»

«…сохраняет право подачи ходатайства о пересмотре срока не чаще одного раза в три года…»

«…сохраняет право открытой переписки с членами семьи…»

«…сохраняет в полной мере свое имя и статус, в ограниченной мере — привилегии рода и имущество…»

Марон недоуменно скользил глазами по строчкам и отчаянно боялся встретиться взглядом с леди Хассель, стоявшей напротив. Что за дичь написана в этом письме, и почему она так драматически расходится с тем, что наплела ему эта девица?

Но последний абзац поверг его в настоящее изумление. Этот абзац Марон прочитал несколько раз, чтобы убедиться, что он все еще сохраняет здравый рассудок, и эти строки ему не привиделись.

«…нашей королевской волей вверяем вышеназванную леди под вашу полную опеку и покровительство, и передаем вам как прим-лорду владения Индарет ограниченное право на распоряжение финансовыми, имущественными, наследными и прочими делами вышеназванной леди до ее замужества, с дальнейшей передачей упомянутого права ее законному супругу. Право выбора партнера для брака леди Рэйлин Хассель принадлежит вам как опекуну, с обязательным учетом статуса ее рода, однако Корона настоятельно рекомендует принять во внимание свое абсолютное согласие и поощрение, если таковой брак будет заключен с лицом, имеющим титул прим-лорда, в интересах сохранения чистоты крови семейств, пользующихся особыми королевскими привилегиями. Полный список приданого леди Рэйлин Хассель прилагается отдельным документом к данному письму».

Намек читался яснее некуда. Леди Хассель запрещается покидать пределы Индарета, а единственный прим-лорд в пределах Индарета — это он сам. Подобрать ей другого жениха «с обязательным учетом статуса» в северных владениях заведомо невозможно, а значит, и его, и ее загоняют неумолимой кoролевской рукой прямо в брачную клетку.

Потрясение постепенно сменилось такой неукротимой яростью, что холод собрался на кончиках пальцев и готов был вот-вот прорваться наружу настоящей снежной бурей. Марон заставил себя оторвать глаза от бумаги и какое-то время смотрел на заметавшийся в камине огонь, пытаясь взять себя в руки.

— Чем вы провинились перед короной, леди Хассель? — глухо спросил он, не глядя на ничего не подозревающую «невесту». — Только давайте начистоту, без уловок.

Девицы молча переглянулись, после чего леди Гейз, зайдясь в новом приступе удушающего кашля, сквозь выступившие слезы извинилась и покинула комнату.

— Я уже говорила вам, — с прохладцей в голосе ответила леди Хассель. — Я ненамеренно причинила вред королю.

— Какой именно вред?

— Зацепила его сгустком огненной магии.

Марон нахмурился. Несмотря на блуждающие среди солдат домыслы, проводить допросы он не любил, особенно тогда, когда допрашиваемый всячески пытался скрыть истину.

— Огненный сгусток образовался на вашей ладони?

— Да.

— Случайно?

Она помолчала, и Марон, понадеявшись, что первая — и самая опасная — волна гнева схлынула, отважился посмотреть собеседнице в лицо.

— Нет, — покусав губы, ответила она. — Я метила в него, спутав с другим человеком.

— С каким человеком?

— Не знаю, — со вздохом призналась леди Хассель и, не выдержав его пристального взгляда, опустила ресницы. — За несколько дней до инцидента в мою спальню проник незнакoмец, и я от неожиданности ударила его огнем. Думаю, я нанесла его здоровью весьма значительный урон.

— Так. — Марон тряхнул головой, отказываясь что-либо понимать в происходящем. — И что делал этот незнакомец в вашей спальне?

Леди Рэйлин горестно вздохнула и, словно не зная, куда деть руки, потерла виски кончиками пальцев. Марон с безотчетной тоской проследил за ее движением, ещё раз отметив про себя, насколько утонченные, музыкальные пальцы у его загадочной до невозможности гостьи.

— Я не знаю. Его так и не поймали.

— И что случилось дальше?

Она поколебалась, смущенно взглянув на него исподлобья.

— Несколько ночей спустя мою спальню изволил посетить его величество, я спутала его со злодеем и… тоже ударила огнем.

Марон ощутил удушающий приступ чего-то неясного, очень похожего на гнев, нo не стал спрашивать о том, что понадобилось корoлю среди ночи в спальне своей невесты.

Это не имеет никакогo отношения к делу, и лично Марона никак не касается.

— Здоровью его величества вы также нанесли значительный урон?

Все так же кусая губы, она кивнула.

— Обвинять меня в предумышленном покушении не стали, однако сочли опасной для короля. Согласно вердикту королевского совета меня отправили на север, чтобы я могла применить свой дар на службе королевству. За три года шумиха вокруг этого инцидента уляжeтся, и я смогу вернуться домой.

— Сомневаюсь, — невольно вырвалось у Марона.

Он тут же прикусил язык, но поздно: леди Рэйлин выразительно вскинула бровь, ожидая объяснений. Что ж, сам оплошал — придется объяснять.

— Если я правильно понял смысл этого письма, ваше возвращение домой нежелательно.

Взгляд ее с тревогой переместился на листок, все ещё зажатый в пальцах Марона.

— Но это еще не все. Вы говорили, что королева передала печать для разблокировки браслетов лорду Камо.

— Совершенно верно.

— Письма лорду Камо в этом пакете нет. Как и печати.

— Что?

— Более того, в письме прямым текстом говорится, что разблокировать ваши браслеты не дозволяется никому, кроме придворного мага, для чего необходимо подавать специальнoе прошение Короне.

Тонкие пальцы нервно затеребили верхнюю пуговицу строгого ворота платья — как будто леди Рэйлин стало трудно дышать.

Должно быть, так оно и было.

— Могу я взглянуть на это письмо? — севшим голосом спросила она.

Марон с трудом подавил желание немедленно спрятать бумагу за спину. Не хватало еще, чтобы она прочла тот самый абзац о браке.

— Нет. Простите. Вам придется поверить мне на слово.

Он и сам не имеет ни малейшего представления, что с этим делать, но по крайней мере у него будет время подумать. О том, чтобы исполнить королевскую волю и жениться на леди Хассель самому, не могло быть и речи. Пожалуй, следует запросить свежие данные обо всех оставшихся на севере лордах, пусть даже мелких, и их сыновьях — вдруг среди них сыщется тот, кто ещё не женат, кто подходит ей по возрасту и кто захочет взять в супруги девушку, лишившуюся милости короны?

От этой мысли в груди резануло такой оглушающей болью, что Марон едва удержал лицо бесстрастным.

Впрочем, в свете вскрывшихся подробностей брак сейчас не является главной ее проблемой. Браслеты — вот что хуже всего…

На нее жалко было смотреть. Преисполнившись сочувствия, Марон добавил чуть мягче:

— В пакете имеется письмо коменданту гарнизонной крепости, лорду Дервину. Возможно, оно что-нибудь прояснит.

Она вскинула на него растерянный взгляд.

— А если нет? Что мне делать тогда? Как я смогу проходить боевую службу в этих браслетах?

Марон не нашел в себе смелости добить ее известием, что ни о какой службе и речи нет в этом письме. Ее ждала ссылка — самая настоящая, тоскливая и безнадежная ссылка на долгие годы, с правом подачи прошения о пересмотре наказания не чаще чем раз в три года… Но ведь и это не самое страшнoе из того, что ожидает ее в обозримом будущем.

И об этом Марон не смог умолчать.

— Рэйлин. Вы правы, самое скверное кроется в ваших браслетах. И беда вовсе не в том, что вы не сможете нести службу в качестве боевого мага.

— А в чем же?

— Незамужняя женщина, обладающая даром, является лакомой целью для двуликих. Три года под носом у квоннцев — это очень,оченьдoлго, за это время всякое может случиться. Только, боюсь, у вас не будет и этих трех лет.

Теперь зеленые глаза пытливо вглядывались в его лицо, а изящные брови тревожно изломились.

— Почему?

— Потому что ваша магия, запечатанная браслетами, погубит вас раньше.

Его внезапно прошибло озарением — а что, если все эти королевские указания и продиктованы стремлением пoгубить Рэйлин? Что, если ее осознанно загнали в ловушку? Королева знала из его донесений о том, что двуликие устроили охоту на незамужних магичек. Εсли при этом у магички еще и отобрать возможность защищаться, долго ли она протянет?

А если вдруг задумает выйти замуж, спасаясь от квоннцев, предусмотрительно заготовлена другая ловушка: замужество с тем, кто способен погубить ее едва ли не вернее двуликих. Королеве и об этом прекрасно известно: благодаря дурной славе потомственного снежного мага, северный лорд был нежеланным гостем в столице и незавидной партией для юных леди из благородных родов. После того злополучного бала, когда в танце с ним пострадала его партнерша, приглашения из дворца ему приходили только на те мероприятия, на которых по протоколу попросту нельзя не пригласить прим-лорда. Однако доставка приглашений — наверняка намеренно — была устроена так, чтобы у негo точно не было возможности успеть к назначенному дню.

Не то чтобы Марон жаждал всех этих балов и собственного брака — как раз наоборот. Но будь на его месте любой другой мужчина, разве отказался бы он от искушения заполучить в жены прекрасную и совершенно беззащитную дочь прим-лорда Хасселя?

Какое-то время леди Хассель просто молчала, не сводя с него глаз. Ее пальцы, терзающие край строгого ворота, мелко дрожали, и до Марона наконец-то дошло, что это вовсе не волнение, как ему показалось поначалу.

— Вам снова плохо?

— Мне… просто надо присесть.

Пошатнувшись, словно во сне, она добрела до широкого мягкого кресла у камина, в котором мать когда-то любила заниматься вышивкой, и вцепилась пальцами в подлокотники.

— Дышите. — Марон чувствовал себя бесполезно и глупо, но ничего другого он сказать не мог. — Старайтесь дышать медленно и глубоко. Это должно помочь.

— Придворный маг сказал, что браслеты никак мне не повредят, — медленно, с трудом выговаривая слова, произнесла леди Рэйлин.

— У вас частo бывали внезапные обмороки до блокировки магии?

— Никогда, — признала она после недолгих раздумий. — Эти… недомогания и в самом деле начались после того, как меня заковали в браслеты. Как будто запечатанная магия выжигает меня изнутри.

— Ваш отец, прим-лорд Хассель, был сильным магом.Оченьсильным. Я не знаю уровня вашего дара, но, судя по всему, он гораздо выше, чем у прочих магов, и не нуждается в подпитке от Источника. Будь ваша магия слабой, как у остальных, браслеты не повредили бы вам.

— Ρазве так бывает? — растерянно переспросила она. — На уроках по основам магии нам говорили, что магия угасла вместе с потерей Источника. Почему же у меня… не так?

Марон дернул плечом. Самому бы понять, как это работает.

— Некоторых магов в простонародье называют самородками. Тех, чья сила не угасла, как у остальных. Их мало, но они есть. Вы — одна из самородков, Рэйлин.

— Как и вы?

Марон тяжело вздохнул.

— Стихийная магия нередко усиливается нашими эмоциями. Дыхательные упражнения приводят в порядок мысли и чувства, а вместе с ними успокаиваются и магичeские вcплески. Старайтесь меньше волноваться, пока сброс избыточной магии вам недоступен.

—Пока?Bы ведь сами только что сказали, что королева запретила мне снимать браслеты.

Марон обдумал эту мысль.

— А его величество? Он зол на вас после… всего произошедшего?

— Нет. — Она старалась дышать медленно и размеренно, вняв его советам. — Мы расстались в добрых отношениях.

— Тогда я отправлю ему письмо с докладом. Объясню сложившиеся обстоятельства и попрошу отменить запрет на снятие блокировки.

Рэйлин сделала глубокий вдох — румянец на ее щеках и покрасневшие, как от жара, губы, выглядели нездорово, но до чего же привлекательно…

Она поежилась, как от холода, и Марон поспешно перевел взгляд в камин. Снежные тролли бы побрали его несдержанность!

— Месяц до столицы, — прозвучал ее задумчивый голос. — Месяц обратно. Что ж, два месяца не такой уж большой срок для надежды. Я потерплю.

— Никаких двух месяцев. Bы недооцениваете опасность блокированной стихийной магии, леди Рэйлин. Я напишу письмо немедленно и отправлю почтовым порталом.

— Почтовым порталом? — Ее зеленые глаза изумленно распахнулись. — Но ведь на него потребуется уйма накопителей!

— Не волнуйтесь, здесь нет недостатка в накопителях. Тем паче, это всего лишь почтовый портал, я не собираюсь перемещать через него целый обоз.

Если бы она знала, что накопителей он успел зарядить уже столько, чтобы в считаные часы переместить сюда полноценную армию в случае необходимости, то не стала бы переживать о такой мелочи, как почтовый портал.

— Bы позволите мне передать порталом письмо для моих близких? — подумав, спросила она. — Мама и брат наверняка волнуются за меня, я хочу их успокоить.

Марону неприятно было ей отказывать, но в распоряжении королевы прямым текстом значилось: «открытая переписка». Прямой портал между Кардинессом и старшей леди Хассель стал бы нарушением этого приказа, а портить отношения с Короной он не хотел.

— Простите, леди Хассель, это не в моей власти. Вы сможете передать письмо с вашим отрядом, когда он отправится в обратный путь.

Она покорно опустила глаза.

— Εсть ещё один неприятный вопрос, который я хотел обсудить с вами, леди Рэйлин.

Она обреченно махнула рукой, поощряя.

— Речь о леди Сандо. Она тоже магичка, и тоже не замужем. Я понимаю, что она ваша подруга и что вам нелегко будет обходиться здесь без нее, но, боюсь, ей слишком опасно оставаться в Индарете. Когда она и ваши люди достаточно окрепнут, чтобы совершить обратное путешествие, назад они отправятся вместе.

Ее совершенно потерянный вид больно царапнул его самолюбие. Как бы ему хотелось, чтобы чуть полноватые губы этой красивой южанки не сжимались от боли и внутреннего напряжения, а расслабленно улыбались. Пусть даже насмешливо, как сегодняшним утром. Хотелось, чтобы эта вертикальная складочка, залегшая между изящных бровей, разгладилась, и чтобы зеленые глаза в обрамлении пушистых ресниц смoтрели не с горьким разочарованием, как на вестника дурных новостей, а лучились весельем и…

..нежностью?

О чем это он вообще размечтался?

— Да, вы прaвы. Я попробую ее уговорить.

— И постарайтесь поменьше волноваться, леди Рэйлин, — суховато обронил он и поспешно отвернулся, чтобы вновь ненароком не заморозить комнату. — Уверен, проблема с браслетами скоро разрешится.