Первая скрипка для злого доктора

Глава 13

Мне тут же становится неловко. Не знаю, куда девать руки, поправляю волосы… Правда, почти сразу думаю, да чего это я, в самом деле?!

Это же Антон! И он мне не настоящий жених!

– Привет, любимая! – в двери, слегка потеснив библиотекаря, появляется кардиолог. – Я соскучился!

Сдержать фырканье мне удаётся с трудом. Замечаю восторженный взгляд, который Людмила Васильевна переводит с меня на мужчину.

– Я.… ещё не закончила! – делаю ему страшные глаза, пытаясь дать понять, чтобы он не вздумал изображать тут неземную любовь.

– Алёнушка, – укоризненно смотрит на меня библиотекарь, проходит чуть вперёд. – Господи, да ты архивы что ли взялась разбирать?! Это же пара месяцев работы, не меньше!

– Может быть, мне разрешат помочь? – Антон прислоняется к косяку с видом пай-мальчика, за что удостаивается ещё одного одобрительного взгляда от пожилой женщины.

– Ну… вообще-то вход в архив посторонним запрещён, но… – библиотекарь заговорщически подмигивает ему, – так уж и быть!

– Но сначала тебе нужно поесть, Алён! Вы же позволите украсть вашу ценную сотрудницу на обед? – с полпинка очаровывает мужчина Людмилу Васильевну.

Вот если б не знала его и не заметила хулигански вскинутую бровь, то, наверное, офигела бы от того, какой заботой пронизан его голос.

– Конечно-конечно, – библиотекарь кивает. – Алёнушка, ну что же ты! Идите пообедайте!

Мне ничего не остаётся, как подойти к Антону, который ещё и тут же обхватывает меня за талию и легко целует в висок.

– Пойдём!

– Что за спектакль ты устроил?! – шепчу ему, как только мы выходим из библиотеки.

– Оскорбляешь меня в лучших чувствах, – фыркает мужчина. – Ты мне свидание обещала!

– Но ещё же не вечер!

– И что? Я разве сказал, что зайду за тобой вечером? Наше свидание уже началось. Пойдём, покажи, где здесь можно перекусить?

– У нас тут только блины.… – отвечаю растерянно. – Это здесь недалеко, рядом с людской избой, в чайной…

– Ну, значит, пойдём есть блины, – Антон тянет меня за собой. – Только оденься!

– Да тут минуту идти, – отмахиваюсь от него.

– Заболеть хочешь? – сдвигает брови. – Не май месяц на улице! Пока что!

– Ты зануда ещё больше, чем я, – кидаю на него язвительный взгляд.

– Кто бы сомневался, что мы созданы друг для друга, – Антон хмыкает, заставляя меня слегка покраснеть.

На территории музея действительно кроме блинов никакой еды нет. Причём и жарят их прямо тут, в избе, на самых обычных сковородках. Но, правда, не в печи, а на газовой плите.

– Со сметаной или со сгущёнкой? – спрашивает у нас девушка.

– И того и другого по две порции, – мужчина, опережая меня, делает заказ. – Ты же не против, любимая?

Только закатываю глаза, поймав горящий любопытством взгляд «поварихи».

Мы забираем огромные чашки с травяным чаем, который здесь заваривают из смородиновых листьев, мяты и душицы, выращенных на территории музея, в «аптекарском огородике», и не сговариваясь идём к окну. Крошечный зальчик, в котором помещается-то всего четыре стола со скамьями, сейчас пустует.

Антон усаживается не напротив, а рядом, потесняя меня на скамье так, что я оказываюсь у стены.

– Слушай, а вкусно! – довольно кивает, сделав первый глоток чая.

– Да, мне тоже нравится местный чай, – улыбаюсь невольно.

– Что ты делаешь в архиве сейчас? – спрашивает мужчина с любопытством.

– Да ничего особенного, обычная работа…

И всё же его интерес кажется искренним и подкупает. Пока нам готовят блины, успеваю рассказать, чем занимаюсь, про бумаги, про каталог, который решила сделать.

Антон слушает, вставляет замечания, задаёт вопросы, и я даже немного расслабляюсь. Потом мы забираем готовые блины.

– Я бы предпочёл с мясом, конечно, – мужчина пожимает плечами. – Но это тоже неплохо. Можно ещё один со сметаной стащу у тебя?

– Забирай, мне всё равно много, – улыбнувшись, пододвигаю к нему тарелку. – Я вон первый со сгущёнкой не съела ещё… Ой, блин…

– Что?

– Да вляпалась в сгущёнку пальцами, сбоку на тарелке была, – тянусь за салфеткой, но тут же передумываю. – Выпусти меня, пожалуйста, я лучше схожу водой смою.

– Где? – Антон берёт мою руку.

Кидает на меня непонятный взгляд, а потом, склонившись, касается губами испачканного места и… я чувствую на коже его язык!

– Ты… что делаешь?

Почему у меня такой слабый голос?

– Ты сладкая, – он смотрит мне в глаза.

– Это сгущёнка… – шепчу еле слышно.

– На губах тоже осталось? – Антон подаётся ближе, и я вижу, как у него темнеет радужка.

Медленно склоняется, не разрывая контакта глаза в глаза…

– Хотите заказать ещё?

Я, вздрогнув, шарахаюсь назад, прижимаясь к стене. Закусываю губу и утыкаюсь взглядом в стол.

– Нет, спасибо, мы сыты, – Антон поворачивается к девушке, которая тут и повар, и официантка, и уборщица. – Пойдём? – спрашивает у меня.

Кивнув, встаю.

– Руки всё же помой, – слегка язвительный шёпот на ухо. – Мне не хватило времени…

– Для чего конкретно? – пытаюсь отвечать едко, но не получается.

– Однажды, – Антон смотрит на меня, прищурившись, в глазах пляшут бесенята, – я вылью на тебя полбанки сгущёнки, размажу и не выпущу из постели, пока не вылижу всю!

Ахнув, чувствую, как полыхает у меня лицо.

– А полбанки-то… почему?.. – уточняю сдавленно. – Чего не целую банку?

– А много сладкого вредно! – выдаёт этот… этот… врач!

Слабо фыркнув, иду к раковине.

Ну а что делать. Руки и правда липкие.… А мне сейчас обратно в архив!

И Антон идёт за мной следом!

Людмила Васильевна встречает нас улыбкой.

– Пообедали? – спрашивает, перебирая карточки.

Система учёта у нас хоть и электронная, но библиотекарь продолжает по старинке следить за вверенным ей фондом по бумажным прямоугольничкам, по алфавиту сложенным в узкие выдвижные ящики специального шкафа. Говорит, что она уже слишком стара, чтобы переучиваться.

– Да, у вас прекрасно готовят, – Антон сверкает улыбкой во все тридцать два зуба, кидает на меня многозначительный взгляд. – Очень вкусные… блины!

Делаю ему страшные глаза.

– Людмила Васильевна, вы сказали, что я могу немного помочь своей невесте, – мужчина быстро ловит не успевшую увернуться меня, прижимает к себе за талию.

– Ну конечно, – библиотекарь кивает. – Только давайте недолго, хорошо, Алён? А то не дай бог, придёт кто-нибудь, нам обеим нагорит! Да вы идите, идите, – кивает на дверь архива. – Я закрывать не стала, всё равно тут сижу.

Поджимаю губы, но молчу. К счастью, ценные письма и партитура, которые нам привезли на выставку, хранятся в сейфе.

– Ну, давай, показывай, что тут у тебя, – Антон усаживается рядом и даже не ёрничает, тон деловой.

– Ты что.… серьёзно хочешь помочь? – смотрю на него удивлённо.

– А почему нет? – вопросом на вопрос отвечает он. – Мы можем параллельно поболтать… Люди обычно на свиданиях знакомятся, но мы с тобой друг про друга знаем всё и даже больше…

– Ты обо мне – возможно, – качаю головой. – А вот я о тебе – нет.

– Ну вот, у тебя есть прекрасный шанс узнать, – пожимает плечами Антон, пододвигая к себе одну из папок. – Давай я тебе буду говорить, что тут нахожу, а ты – вносить в свою систему. Тебе лучше знать, куда это всё определить.

– Ну хорошо, – неуверенно улыбаюсь.

– Так, первая бумажка, – мужчина скептически смотрит на пожелтевшую бумагу. – Судя по всему, это бланк строгой финансовой отчётности. А ещё на неё явно кого-то стошнило… От ужаса за расходы на ремонт кровли!

– Тьфу на тебя! – невольно смеюсь. – Давай сюда. Это к бухгалтерским бумагам.

Мы работаем вместе почти полтора часа, то и дело перешучиваясь. Антон то веселит меня предположениями, кто и зачем хранил все эти документы, то рассказывает какие-то истории из своего студенчества. Но почему-то ни слова о том, как и где он работал до приезда сюда.

А когда я спрашиваю – уходит от ответа.

– Слушай, давай закончим на этой папке? – мужчина достаёт последние несколько бумаг. – Я уже надышался пылью времён! Да и ты тоже, наверняка. И блинов было явно недостаточно. У тебя во сколько рабочий день официально заканчивается?

– Ну…. – кидаю взгляд на часы. – Вообще, я же здесь научный сотрудник без твёрдой ставки. И строгого расписания у меня нет.

– Прекрасно, – Антон с воодушевлением кивает. – Погода отличная… точнее, была отличной два часа назад, пока мы с тобой не закопались в этой пылище. Пойдём. Воздухом подышим и поужинаем нормально.

– Ладно, – киваю, потому что и сама, честно говоря, устала сидеть тут, согнувшись. – Давай, что там последнее.

– Ага, тут у нас.… две какие-то вырезки из газет, – мужчина кладёт передо мной пожелтевшие страницы со стёршимися на сгибах буквами. – Потом ещё какая-то открытка. Почтовая. Не заполнена. Вот, держи. И… а это что?

– Что там? – осторожно откладываю в сторону открытку явно начала двадцатого столетия, судя по ятям и ерам, встречающимся в мелком тексте с информацией об издательстве.

– Какое-то письмо. Алён, ну-ка глянь.

Мы с Антоном склоняемся над ветхой страничкой, написанной безукоризненно ровным почерком.

– Странно, – говорю задумчиво, вглядываясь в выцветшие чернила. – Такое ощущение, что почерк мне знаком. Как будто я видела что-то такое совсем недавно…

– Где ты могла видеть письмо с дореформенной орфографией? – скептически смотрит на меня Антон.

– Господи, – выпрямляюсь, глядя на него с весёлым изумлением. – Сердцев, ты прям открываешься для меня с совершенно неожиданной стороны! Вот уж какое словосочетание я от тебя не ожидала услышать, так это «дореформенная орфография»!

Он то ли смущённо, то ли с вызовом пожимает плечами.

– Твоей бабани уроки вылезли, откуда не ждал, – фыркает немного насмешливо. – Но уж совсем-то идиотом не надо меня представлять. Вот же, смотри – здесь ять, и вот ещё, и вот…. Это-то я могу различить.

– Я никогда не считала тебя идиотом, – говорю мягко. – Наоборот, всегда знала, что ты очень умный.

– Первый комплимент от тебя, который я слышу за всё время нашего знакомства! – дурачится Антон, закатывая глаза. – Надо записать куда-нибудь!

– Хорош дурака валять, – легонько пихаю его в плечо и снова склоняюсь над столом. – Нет, я совершенно точно где-то видела похожий почерк. Такой аккуратный, знаешь… Так пишут отличницы всяких Смольных институтов благородных де…

Застываю с открытым ртом.

– Что? – мужчина смотрит на меня с недоумением.

– Господи, да это же.… Это же… – подорвавшись с места, бегу к выходу из архива. – Людмила Васильевна!!! Можете открыть мне сейф?! Пожалуйста, очень срочно!

– Фу, Алёнка! Напугала меня! – пожилая женщина хватается за сердце. – Что у тебя стряслось?

– Пожалуйста, я вам покажу сейчас, только мне нужно взглянуть на одно письмо! – умоляюще складываю руки.

– Хорошо, хорошо, – библиотекарь тяжело поднимается и берёт ключи.

Дико хочется её поторопить, но я сдерживаю себя.

Когда у меня в руках оказывается уже знакомая папка, я осторожно кладу её на стол, открываю. Ну где же.… Да, вот.

Аккуратно вытаскиваю письмо матери композитора. Кладу рядом с листком, который мы обнаружили.

– Невероятно, – шепчет Людмила Васильевна. – Это же…

– Это, похоже, ещё одно её письмо! – шепчу пересохшими губами.

Мы с благоговением смотрим на небольшой листочек и молчим.

У нас, здесь, в пыльном архиве… Откуда и как?!

Теперь уже, видимо, не узнать.

– Людмила Васильевна, – собравшись с мыслями, прошу женщину. – Вы, пожалуйста, пока молчите, ладно? И мы будем молчать. То есть, я, конечно, сообщу куда следует. Но для начала нужно провести экспертизу… Почерковедческую, и возраст бумаги наверняка можно определить. И, главное, я перепишу текст и расшифрую. Вроде бы всё понятно тут, но вот на сгибах видно, что потёртости, буквы сложно разобрать.

– Конечно, Алёнка, – библиотекарь качает головой. – Господи, вот ведь… Кто бы мог подумать?!

– И не говорите.… – соглашаюсь, осторожно убирая письмо-экспонат обратно в папку, а листок, найденный нами – отдельно, складываю пока между листов чистой бумаги.

– Так, а вы, кстати, долго ещё будете? – немного приходит в себя Людмила Васильевна. – Времени уже…

– Сейчас пойдём, – отвечает за меня Антон. – Спасибо вам огромное, что позволили побыть здесь!

– Да чего уж там, – отмахивается довольная женщина. – Что ж я, не понимаю, что ли… Молодость, эх. Ладно, давайте тогда, идите! А это письмецо ты, Алён, тоже в сейф сложи!

– Да я и собиралась, – улыбаюсь, до сих пор не в силах поверить собственной удаче.

Антон выводит меня из архива чуть не силой.

– Слушай, я понимаю, что не могу конкурировать с листочком из позапрошлого столетия, – говорит мне чуть ехидно. – Но всё-таки, пойдём поужинаем! Отпразднуем твою находку!

– Знаешь, она немножко…. наша, – кидаю на него взгляд.

– Я примазываться не собираюсь, – тепло улыбается мне мужчина. – И не вздумай принижать себя. Если бы не ты, никто бы до этих папок ещё лет сто не добрался!

– Это вообще может быть просто похожий почерк, – боюсь поверить и поэтому стараюсь не слишком радоваться.

Мы уже подходим к гардеробу.

– Я уверен, что ты не ошиблась, – Антон помогает мне одеться. – Предлагаю заказать по этому поводу в ресторане самое лучшее вино!

– А ты разбираешься в вине? – уточняю у него. – Я вот ничего в нём не понимаю.…

– Разбираюсь немного, – мужчина улыбается.

– Ой, привет! – из кабинета экскурсоводов выглядывает Элька, выходит, расплываясь в улыбке и разглядывая нас во все глаза.

Я некстати вспоминаю, как подруга говорила, что хочет посмотреть на нас, голубков, и невольно заливаюсь краской.

– Привет, Эля, – Антон кивает, но смотрит на девушку мельком, не останавливая взгляд. – Идём? – обращается ко мне.

– Алён, я предупредить хотела! – торопливо говорит подруга.

– О чем предупредить? – хмурюсь, глядя на неё.

– Тут пришёл.…

Договорить она не успевает.

– Здравствуй, Алёна, – слышу позади себя мужской голос и сжимаюсь от неловкости.