Глава 20

Элиас

Панама-Сити стал нашей поворотной точкой. Обстоятельства и так нам не улыбались. Но оказалось: то, что совсем недавно виделось нам каменистым дном, вовсе не было таковым. Дна мы еще не достигли.

Мы пробыли в этом городе четыре дня, и неделя отпуска, остававшаяся в распоряжении Тейта, подозрительно растянулась.

Все началось с воскресного вечера, когда Тейту позвонили на мобильник. Мы остановились у друга Кейлеба – парня по имени Адам. С ним Кейлеб когда-то учился в колледже. Поверить в это было столь же сложно, как в работу Тейта, где он вынужден носить деловой костюм. Никогда бы не подумал, что Кейлеба интересовала учеба. Но оказалось, он действительно учился в колледже, окончить который помешала история с той девицей и отправка в тюрьму.

Дом Адама находился в нескольких милях от пляжа, чему я был только рад. Мне осточертело смотреть на океан и вытряхивать песок из ботинок.

Я скучал по дому. Мне по-прежнему хотелось быть рядом с Брей, однако я тосковал по летним сборищам на реке и южных озерах. Тосковал по жареной курятине, которую мать всегда готовила по пятницам. Мне хотелось прийти к кому-нибудь из друзей, сесть на заднем крыльце, потягивать пиво и слушать стрекотание сверчков и лягушачьи концерты. Длинными летними вечерами они были для меня самой лучшей музыкой. А еще светлячки. Я тосковал по их призрачному свету. Но сильнее всего я скучал по своей спокойной жизни, когда приходишь с работы домой, переодеваешься, заваливаешься на диван и смотришь телевизор. И никаких волнений. Разве что о Митчелле. Но его состояние было поправимо. А вот наше – нет.

Вместо всего этого я сидел на заднем крыльце дома Адама в Панама-Сити и слушал не стрекотание сверчков, а довольно напряженный разговор Тейта по мобильнику. Этот разговор меня не касался. Я опять думал о том, о чем и каждый день: как сложилась бы наша жизнь, если бы мы с Брей не поехали на речное сборище. Мы бы сейчас были самыми счастливыми и наслаждались бы жизнью, о которой я всегда мечтал. Где-то в глубине души я винил в случившемся Брей. Это она разрушила нашу идиллию… Но стоило мне так подумать, я тут же испытывал угрызения совести. А разве я сам не виноват? И как вообще я могу сваливать все на самого дорогого мне человека? Я любил Брей, любил до безумия, но меня все чаще захлестывало внутреннее недовольство и даже гнев. Я вдруг начал понимать, что при всей моей любви к ней Брей была достаточно эгоистичной, и теперь я расплачивался за последствия ее эгоизма. Во мне оставалось все меньше способности понимать и прощать.

Конечно, я не снимал с себя вины, но я хотя бы пытался убедить ее трезво оценить нашу ситуацию. Пытался убедить ее вернуться. Конечно, нужно было еще тогда категорически отказаться от бегства и настойчиво объяснять Брей, что бегство лишь отсрочит непременную встречу с законом. Но я помнил, каким слабым был сам, стоя возле бездыханного тела Джаны. Слабым, растерянным, испуганным и оплакивающим… нет, не Джану, а нашу безжалостно разбившуюся идиллию. Я понимал, чего тогда боялся: если я откажусь поехать вместе с Брей, она уедет одна. И все равно я ни в коем случае не должен был ехать с нею. Это я знал лучше, чем кто-либо. Но мы были не властны над временем и не могли отмотать его назад. Оставались лишь попытки исправить ситуацию, пока мы не зашли в полный тупик. Брей восставала против каждой такой попытки, отчего во мне и начало копиться недовольство.

– Послушай, старик, – говорил Тейт, прижимая к уху сотовый телефон. – Ты слушаешь, что я говорю? Я сделаю это сам… Попридержи эмоции. Сначала выслушай меня… Нет, не он. Сам привезу… Утром, как только откроется банк… А завтра к вечеру я уже буду в Корпус-Кристи… Да, это мой мобильный. Только не проболтайся Кейлебу. Не вмешивай его. Я сам это улажу. – Тейт устало кивал. Чувствовалось, ему хочется поскорее закончить разговор. – Знаю, старик. Я тебя очень прошу: больше никогда не имей с ним дел.

Еще несколько кивков и коротких фраз. Разговор завершился. Тейт скрипнул зубами, сжав в кулаке мобильник. Я думал, он сейчас разобьет телефон о бетонный столб, на котором держалась крыша крыльца. Но буквально в последнюю секунду Тейт совладал с собой.

– Тейт, я понимаю, что сую нос в чужие дела, но почему ты все время его выгораживаешь? Он ведь опять вляпался во что-то серьезное.

Тейт плюхнулся на металлический стул, швырнув мобильник на стол, тоже металлический. Похоже, Адам был любителем громоздкой старой мебели. Заложив руки за голову, Тейт долго и шумно выдыхал.

– А почему ты выгораживаешь ее?

Я застыл на месте, оторопев от его вопроса. Двигались только мои глаза. Меня удивил не тон, каким он задал вопрос. Тон как раз был вполне будничным. Меня удивил сам вопрос. Получалось, Тейт знал о нас с Брей больше, чем мы предполагали.

– Возможно, я не во все врубаюсь, – продолжал Тейт. – Или все не так понимаю. Но по-моему, ты готов костьми лечь ради своей Брей.

– В общем-то, да, – признался я.

– Весь вопрос: как далеко ты готов зайти?

Я отвернулся, думая над ответом.

– Наверное, так же далеко, как и ты, помогая Кейлебу, – сказал я, снова поворачиваясь к Тейту.

Тейт кивнул. Он развалился на стуле, вытянув свои длинные ноги и сцепив пальцы на животе.

– Тогда ты сам ответил на свой вопрос. Теперь другой: что вынудило вас пуститься в бега?

– Кто тебе сказал, что мы пустились в бега?

– Это заметно по всему, – усмехнулся Тейт. – У вас украли машину, но заявлять в полицию вы не стали. Первая странность. Вторая: за все время, что вы тусуетесь с нами, никто из вас не позвонил в Индиану своим близким. Никаких разговоров типа: «Привет, мамочка! У нас все замечательно». Или: «Да, братишка, мы тут развлекаемся с одним чокнутым мазохистом и его отмороженным братцем, но пока живы». – Тейт засмеялся и ткнул пальцем в мою сторону. – Бездомными вас не назовешь. Для бездомных у вас слишком здоровый и ухоженный вид. Так что ты натворил, Элиас? Точнее, что натворила она?

Я снова отвернулся и стал смотреть на фонарь крыльца соседского дома.

– Не хочу тебя обижать, – Тейт подался вперед, зажав руки между колен, – но твоя подруга, невеста, или кем ты ее считаешь… она – личность непредсказуемая. Не пойми меня превратно: девчонка она замечательная, насколько могу судить со стороны. Но очень неуравновешенная.

Мне хотелось ударить Тейта, однако совесть не позволяла. Его слова были очень близки к истине. Поэтому я решил промолчать.

Тейт вернулся в прежнюю позу.

– Иногда бывает, что хорошие люди совершают дурные поступки, и почти всегда – во имя любви. – Он слегка рассмеялся. – Суть не в этом. Действительно ли это «дурные поступки»? Или мы совершаем их «по необходимости»?

Тейт меня все больше удивлял. Вопреки имиджу «пляжного мальчика», он крепко стоял на ногах и имел свои принципы. И еще я понял, что наши с ним взгляды на жизнь не так уж сильно различаются.

– Я не предлагаю вам прокатиться в Техас, – продолжал Тейт. – Пожалуй, вам туда незачем ехать. Но поговорю с Адамом. Быть может, он позволит вам остаться здесь, пока я не вернусь… Знаешь, от чего бы ты ни пытался ее уберечь, сейчас ты уже завяз почти наравне с нею.

Последняя фраза Тейта была столь же неожиданной, как и его понимание, что мы – парочка беглецов. Но когда я ее услышал, во мне что-то повернулось. Я почти забыл о присутствии Тейта. Что же произошло? Совсем недавно я был полон внутреннего раздражения и готовился к разговору с Брей. Собирался безапелляционно ей заявить, что возвращаюсь домой и она поедет со мной. Если понадобится, был готов увезти ее силой. И вдруг все мое раздражение исчезло. Я понял, что мы с Тейтом – собратья по несчастью. Мы оба делали глупость за глупостью, стремясь выгородить тех, кого любили. Возможно, мое подсознание восприняло слова Тейта как совет, поскольку в глубине души я все время искал оправдание тому, что сделал и продолжал делать.

Я не посмел спросить у Тейта, что на сей раз натворил Кейлеб, если ему надо ехать в Корпус-Кристи. Я же ничего не рассказывал ему о нас, а потому нечего лезть в чужие дела. Но я по-новому увидел всю историю нашего продолжающегося бегства. Я и сейчас понимал, что мы поступаем в корне неверно, но в то же время отчаянно хотел найти какой-либо другой выход. Для Тейта было невыносимо, если Кейлеб снова отправится в тюрьму. Вот и я не представлял себе Брей за решеткой.

Все время, пока Тейта не будет, я собирался потратить на поиски выхода. Я должен найти способ уберечь Брей от тюрьмы. Но дальше это бессмысленное бегство продолжаться не может.

Вскоре между братьями состоялся разговор. Он происходил за закрытыми дверями гостевой комнаты, однако ни Тейт, ни Кейлеб не собирались говорить шепотом. Предмет беседы был известен всем. Единственным пунктом, где их мнения совпадали, была немедленная отправка Джоанны и Грейс в Норфолк.

– Кейлеб, ты совсем спятил? – кричал Тейт. – Почему я постоянно должен выцарапывать тебя из дерьма? Ты задолжал этому парню восемь тысяч долларов. Восемь тысяч! На что ты ухлопал деньги? Впрочем, даже знать не хочу. И так догадываюсь.

Стены коридора задрожали от сильного удара. Я представил кулак Тейта, соприкоснувшийся со стеной.

– Надеюсь, он не разнесет мой дом, – меланхолично заметил Адам.

Это был высокий худощавый парень с волосами песочного цвета. Очки в модной черной оправе и чашка кофе с молоком делали его похожим на типичного интеллектуала. Адам сидел на диване в гостиной и, как все остальные, слушал перепалку братьев.

– Мы поедем завтра утром, – заявил Тейт. – Я заплачу ему твой долг, и это в последний раз. Все, мой дорогой младший братец. Больше можешь на меня не рассчитывать. Ты меня почти разорил. Восемь тысяч долларов – это почти все, что я имею на счету.

– Тебя никто не просил меня выручать.

– А если бы не я, кто тогда? Отец? Ты его уже хорошенько выдоил. Или, думаешь, Кайл тебя простил? Нет. Если он узнает, что я тебе помогаю, он и мне задницу начистит. Кто остается? Эверли? Наша младшая сестренка солидарна с Кайлом. Кроме меня, помогать тебе больше некому.

Полминуты в комнате братьев было тихо.

– Может, тебе просто позвонить матери? – предложил Тейт. – Поговорить с ней, спросить, как она живет. Ты ей целый год не звонил. А ты знаешь: она готова тебя принять. Пожил бы у нее, отдалился от всей это шушеры. Нашел бы себе приличную работу, встал бы на ноги. Может, и Сара согласилась бы…

– Давай не будем об этом, – огрызнулся Кейлеб. – Это не…

В их комнате и во всем доме установилась напряженная тишина.

– Пора отправлять Джоанну и Грейс домой, – сказал Тейт. – В Корпус-Кристи им делать нечего.

– А как насчет твоих странствующих друзей?

– Пока не знаю. Но тебя сейчас должны интересовать не они, а собственная задница и то дерьмо, в которое ты нас втравил. Короче, сажай девок в машину и вези на автовокзал.

Услышав об этом, Грейс и Брей тревожно переглянулись. Более того, для Брей это было настоящим ударом, и она изо всех сил сдерживала слезы. Мне было больно это видеть. Кроме меня, Грейс была единственной, с кем Брей сумела сблизиться. И вот теперь ее новая подруга уезжала. До сих пор речь шла только о Джоанне. Наверное, Кейлеб действительно вляпался очень серьезно, и лишние люди мешали. Тем более что их с Грейс связывал только секс.

Разговор братьев окончился. Тейт выскочил за ключами. Брей и Грейс прощались.

– Вот мой номер, – сказала Грейс, подавая ей клочок журнальной страницы. – Позвони мне, как вернешься в Индиану. Может, еще увидимся.

Они крепко обнялись.

– Как только я обзаведусь новым мобильником, сразу сообщу тебе свой номер, – пообещала Брей.

Она кусала губы, чтобы не расплакаться. Я снова удивился, как крепко она сдружилась с Грейс. Возможно, при других обстоятельствах этого не произошло бы. Прежняя Брей не стремилась заводить подруг. У нее была только Лисса. Впрочем, теперь я сомневался, что Брей захочет продолжать с ней дружбу.

Я смотрел на прощающихся девушек и жалел, что они не встретились в более счастливое время. Возможно, Грейс уходила из жизни Брей навсегда.

Загрузка...