Пленительная страсть

Глава 16

Спустя несколько дней после бала, в прохладную благоухающую ночь, Сирена бесшумно пробралась в комнату Калеба и разбудила мальчика. Все в доме давно улеглись и наверняка уже спали.

— Одевайся, братишка. Мы выходим в море, — прошептала она.

Калеб мгновенно проснулся и потянулся к одежде.

— Жду тебя в моей комнате. Спустимся вниз, как всегда, по решетке. Поспеши! После ужина, проходя мимо кухни, я слышала, как фрау Хольц сказала, что один из кораблей менеера отправляется в плавание сегодня ночью. Возможно, он уже вышел, но мы можем догнать его. Быстрее!

— А команда? Я же не предупредил Яна, чтобы команда была на борту!

— Я отправила в Титоа Лин Фу с запечатанным посланием. Не хотелось беспокоить тебя, так как надо было, чтобы ты хоть немного поспал. Старый китаец не станет задавать лишних вопросов, к тому же он ни о чем не подозревает. Наверняка он давным-давно вернулся и спит, десятый сон видит. Сейчас около двух часов ночи. Команда уже должна быть на «Ране».

Через несколько часов первые лучи солнца осветили горизонт. Сирена, Калеб и Ян стояли на мостике. Капитана уверенно держала штурвал.

— Теперь уже скоро, — произнесла она. — Ян, прикажи всем подняться на палубу.

— Слушаю, капитана.

— Когда я начну разговор с противником, ты, как обычно, заменишь меня здесь. А ты, Калеб, как только мы к ним приблизимся, спустишься вниз. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из голландцев узнал тебя. Слишком многим в Батавии ты известен, братишка!

— Сирена, — тихо произнес мальчик, — ты на этот раз потопишь корабль и не дашь морякам сесть в шлюпки?

— Нет, я не стану так с ними поступать. Если ты вспомнил испанских торговцев, то разве я не предупредила их честно? Они сами были виноваты!

Через несколько минут раздался крик:

— Вижу корабль!

Сирена крикнула Яну:

— Прицеливайтесь и стреляйте! Сначала по корме, потом по носу!

— Он слишком далеко, капитана, — отозвался Ферхоок.

— Это правда, Ян. Но необходимо, чтобы хотя бы один из наших выстрелов попал в цель. Главное — неожиданность. Мы успеем дать залп еще раз, прежде чем они подготовятся к обороне.

— Зачем ты так рискуешь? — с тревогой опросил Калеб.

— Потому что сейчас не ночь.

«Рана» вздрогнула от залпов двух своих пушек.

— Отлично! — крикнула Сирена команде, глядя в подзорную трубу. — Одна из наших пушек попала в цель, повредив носовую часть голландского корабля. Я же сказала менееру ван дер Рису, что ни с одного голландского судна больше не выстрелят в мой фрегат.

С подбитого брига раздался залп из мощной пушки, но раскаленное ядро, не долетев до черной «Раны», упало в воду.

— Они стреляют, Калеб, но вслепую. Они в панике. А теперь, братишка, уходи вниз!

Ян Ферхоок прибежал, чтобы стать у штурвала вместо Сирены, когда корабль подплыл к пылающему голландцу.

— Просите пощады, и я позволю вам сесть в шлюпки! — закричала Сирена, наблюдая за рукопашной схваткой.

— Сдаемся! — раздался чей-то пронзительный голос.

— Ты видишь, что у них на борту тяжелая пушка? — крикнула Яну девушка.

— Да, капитана. Но она им не помогла.

— Если бы они попали в нас, мы бы сейчас здесь не стояли. Не поддайся они панике, могли бы потопить нас.

Объятый клубами огня и дыма бриг резко накренился на правый борт. Скоро этот красивый корабль найдет себе пристанище на морском дне.

— Эй! Голландцы! Всем наверх! Есть среди вас человек по прозвищу Крюк?

— Нет такого человека на нашем корабле!

— Вытяните вперед руки и снимите перчатки! — ее приказу немедленно подчинились, и, посмотрев в подзорную трубу, она удовлетворенно кивнула.

— Когда вы вернетесь в Батавию, передайте привет менееру ван дер Рису. Скажите, что до меня дошли слухи, будто он не желает передать мне Крюка, если найдет его первым. Я дважды не предупреждаю. И вот мое единственное предупреждение: в следующий раз, когда я захвачу голландский корабль, горе будет тому человеку, который сообщит мне, что главный представитель голландской Ост-Индской компании не отступился от своего намерения и не собирается передать мне Крюка! — она вонзила кончик сабли в рею и внимательно обвела взглядом команду брига. — Что за груз вы везете?

— Гвоздику, мускатный орех и перец.

— Ну теперь цены на специи в Европе взлетят вверх! — засмеялась Сирена.

Голландский капитан, дерзкий и бесстрашный человек в добротном, хорошо сшитом костюме, поднялся на ноги в одной из спущенных на воду шлюпок и угрожающе потряс кулаком.

— Если голландская Ост-Индская компания и разорится, то не думай, что в этом только твоя заслуга, Морская Сирена! Ты должна благодарить некоего испанца за то, что он помог тебе!

— Как это?! — крикнула она, не понимая.

— Местные жители поговаривают, что где-то на Яве тайно хранятся необработанные мускатные орехи. Рабы, обрабатывающие семена мускатного ореха, нередко говорят о том, что бушели[10] семян исчезают. Ни один голландец не посмел бы этого сделать! На такое способен только испанец! Они на все готовы пойти, чтобы подорвать нидерландскую торговлю пряностями. Проклятый ибер[11] мечтает разбить плантацию где-нибудь поближе к берегам Европы. Вот в чем все дело!

Жалобы голландца внезапно оборвались.

— Вижу корабль! — раздался крик с мачты «Раны».

— Что такое? Еще один корабль? — удивилась Сирена.

— Мили две от нас по правому борту, капитана. Судя по всему, это испанский или португальский корабль.

— Ослабить парус! — крикнула она команде. — Мы должны обойти его так, чтобы оказаться сзади.

Через четверть часа голландский бриг был похоронен в глубинах моря, шлюпки с его командой маячили где-то вдали, а черный фрегат приближался к испанской бригантине, недавно вышедшей из Батавии.

Стоя позади Яна, управлявшего кораблем, Сирена ровным голосом отдала приказ:

— Не стрелять, пока я не скажу. Пожалуй, мы не станем трогать это судно. Пропустим их.

Заметив озадаченное лицо первого помощника, она улыбнулась, вспомнив, что Ян все-таки голландец.

— А что, если они начнут в нас стрелять, капитана? — спросил он.

— В таком случае мы пойдем на таран. Но только по моему приказу! Видишь ли, Ян, это судно испанское, и если я позволю ему плыть дальше, после того как потопила голландский бриг, то, полагаю, менеер ван дер Рис схватит дона Цезаря за горло, заподозрив его в сговоре со мной, и в течение какого-то времени менеер будет занят слежкой за испанцем, забыв о Крюке.

Посмотрев в подзорную трубу, Сирена прочитала название испанской бригантины: «Алый огонь».

— Слушайте меня внимательно! — крикнула она в рупор. — Я вижу, что ваши люди подготовили пушки, поэтому хочу сообщить вам: перед вами — Морская Сирена! Один выстрел с вашей стороны — и вам всем будет крышка! Однако… хочу проявить доброту, — засмеялась она в рупор и обратилась к чернобородому мужчине, стоявшему у штурвала: — Капитан, прикажите своим людям отойти от пушек, и пусть они все покажут мне руки. Тогда я позволю вам продолжить плавание!

Подождав минуту, она закричала в рупор:

— Ну, я получу ответ?!

С испанского корабля дали залп из пушки, и ядро попало в парус фок-мачты. Но грохнуть еще раз они не успели. Сирена приказала канонирам дать ответный огонь.

Пока канониры готовились к залпу, она посмотрела в подзорную трубу и увидела, что испанский капитан улыбался. Он решил, что быстро проучит этот черный фрегат, так неумело управляемый, как ему показалось.

Один за другим последовали пушечные залпы с «Раны», повредившие палубу и снасти бригантины. Развернувшись к испанцам носом, фрегат продолжал палить из пушек и готовился к тарану более крупного противника.

Когда два корабля сблизились, капитан «Алого огня» поспешно закричал в рупор:

— Просим пощады!

Затем он бросил саблю на палубу.

— Мы сдаемся, мы сдаемся!

Испанские пушки почти не нанесли урона «Ране», однако Сирена не была настроена прощать напавшее на нее торговое судно. Ян предложил ей, что раз уж они не позволили испанцу плыть дальше и главный представитель голландской Ост-Индской компании теперь не заподозрит ее в сговоре с Альваресом, то, по крайней мере, надо хотя бы отпустить команду «Алого огня», как были отпущены матросы голландского брига.

— Зачем заставлять Альвареса думать о сговоре с голландцами?

— Ты прав, Ян, — согласилась Сирена. — Но на этот раз мы заберем груз и поделим между членами нашего экипажа! — она весело засмеялась. — Пусть испанцы садятся в шлюпки. Мы проверим их руки и, если среди них нет Крюка, отпустим с Богом. Пусть плывут на Яву! Надеюсь, они не захотят попытать счастья добраться до Испании! — захохотала она. — Два корабля за один день! А я искала только один!

Восторженные крики команды приветствовали своего удачливого капитана.

Сирена стояла на палубе захваченного торгового судна, шутя и посмеиваясь. Вдали виднелись шлюпки с «Алого огня», направлявшиеся вслед за голландскими в Зондский пролив. Какое это будет зрелище, когда четыре лодки с усталыми, измученными матросами медленно войдут в порт Батавии поздно вечером или даже на следующее утро!

Команда «Раны», обыскав трюмы бригантины, вытащила наверх шелка и другие товары, но мускатный орех, перец и прочие специи были оставлены внизу. Для чего они им, жителям Островов Пряностей?! А что касается остальных товаров, то жены моряков в Титоа найдут им в хозяйстве отличное применение. Кроме того, в трюмах испанца были обнаружены бочонки с яванским ромом, которые очень быстро перекочевали на хранение в трюмы черного фрегата.

— Поторопитесь, ребята! — наконец крикнула Сирена. — Мы должны успеть до начала прилива, чтобы войти в устье реки в полдень. Нужно пройти мимо четырех шлюпок прежде, чем они увидят, как мы повернем в устье реки Смерти.

Она лихо повернулась на каблуках, услышав сзади шумное дыхание. Это был Якоб, кок «Раны».

— Что тебе нужно, старина?

— Очень интересный сундучок, капитала. Я нашел его в капитанской каюте испанца и… — он хитро усмехнулся, — открыл его с помощью моего кухонного ножа.

Многозначительно подняв крышку сундучка, он протянул его Сирене: сундучок был полон сверкающих бриллиантов.

Поиграв дорогими камушками, она положила несколько штук в карман и позвала остальных членов команды.

— Посмотрите, моряки, что отыскал для вас наш добрый, славный Якоб! Однако быстрее, ребята, заканчивайте потрошить эту гордую бригантину. Нам нужно поторапливаться!

Черный фрегат легко скользил по спокойной глади моря, оставив в нескольких милях позади себя медленно тонущий «Алый огонь». Калеб снова стоял рядом с Сиреной, крепко державшей штурвальное колесо.

— Как ты думаешь, что будет после того, как четыре шлюпки вернутся в Батавию? — спросил мальчик.

— Дон Цезарь Альварес упадет в обморок, а менеер ван дер Рис начнет метаться по своему офису, как разъяренный бык.

Калеб засмеялся, но лицо Сирены оставалось задумчивым. Заговорив о Цезаре, она вдруг припомнила странные слова голландского капитана о необработанных мускатных орехах. Что бы это значило?

Ее размышления были прерваны приходом кока. Якоб поднялся к ней, неся кружку крепкого ароматного кофе.

Взяв у него из рук кружку, она спросила:

— Якоб, ты был на палубе, не так ли, когда мы захватили голландский корабль?

Он кивнул.

— Что их капитан имел в виду, когда говорил о необработанных мускатных орехах и о каком-то испанце, который намерен разбить плантацию муската поближе к Европе?

По удивленному взгляду старика Сирена поняла, что он поражен ее неведением о строгом законе Ост-Индии — очень важной мере предосторожности, на которой основаны голландская и испанская торговля.

— Капитана, дело в том, что с островов строго запрещено вывозить всхожие семена мускатного ореха. Все купцы — всех стран, а не только голландские и испанские — подчиняются этому закону. Он обеспечивает сохранение монополии Ост-Индии на торговлю пряностями. Мы не хотим, чтобы на Карибских островах, в Африке или, скажем, Франции, Англии, Австрии появились плантации мускатного ореха. Это грозит разорением всех голландских и испанских торговцев пряностями.

Сирена заметила: даже Калеб был поражен тем, что она этого не знала. Мальчик, должно быть, не подозревал, что она может не ведать о существовании такого закона, если даже ему, ребенку, это известно.

Якоб продолжал объяснять:

— У каждого здешнего плантатора одни рабы заняты сбором спелых мускатных орехов, а другие — их обработкой: семя погружается в специальный раствор извести, после чего становится невсхожим, но после промывки вполне пригодным для употребления в пищу. Если верить голландскому капитану, то какой-то испанец обходит этот закон. Но что касается простых моряков, таких, как я, например, — блеклые, водянистые глаза Якоба сердито вспыхнули, — то у них нет возможности погреть руки на вывозе всхожих мускатов, — кок предупреждающе поднял палец. — Нас и все наши вещи всегда строго проверяли, и если кто-то попадался на контрабанде необработанного муската из Ост-Индии, то его ждал смертный приговор.

Позже, стоя в одиночестве на палубе, Сирена думала о словах старого Якоба, а также о словах голландского капитана с потопленного брига. Кто из испанцев — если это действительно правда — мог бы нарушить соглашение двух держав и похитить большое количество всхожих семян мускатного ореха? Только человек стоящий у власти мог иметь такую возможность. Ведь, чтобы осуществить подобную авантюру, необходимы большие связи и много денег на взятки. Простому купцу или торговцу вряд ли доступно такое; тем более, что у них слабые контакты с плантаторами. Вот если только сам владелец плантации связан напрямую с местными вождями. Например, Риган… или дон Цезарь Альварес! Безмерное тщеславие этого человека, его страсть к роскоши, желание вернуться в Испанию уважаемым и богатым человеком — все это сразу припомнилось Сирене. И хотя она и ругала себя, что готова заранее, без всяких оснований обвинить человека в преступлении (пусть и мысленно, однако гордого испанца, своего соотечественника), но кто если не Альварес смог бы перевести мускатный орех с острова и спрятать его где-нибудь в море, на одном из своих судов или даже на одном из соседних островов? Да он мог спрятать этот груз даже здесь, на Яве, чтобы потом при первой же возможности переправить контрабандный товар в свою любимую Испанию! Однако станет ли расти мускатный орех на родине? В Испании слишком сухо, слишком мало выпадает дождей…

Ветер развевал волосы за спиной Сирены, соленые брызги застилали глаза, а на душе у нее кошки скребли. С горечью она вспомнила слова Якоба: «Каждый, кто уличен в контрабанде мускатного ореха из Ост-Индии, приговаривается к смерти». Она была так поглощена собственными мыслями, что не услышала осторожные, бесшумные шаги за спиной. Но вдруг какое-то неприятное чувство охватило ее. Она прислушалась: на корабле стояла мертвая тишина. Где вся команда? «Ах, да! — вспомнила Сирена. — Сама же разрешила матросам пойти выпить эля!» Возможно, ей нужно было присоединиться к ним. Пожалуй, она слишком обособленно держится от команды.

Она резко обернулась… и встретилась с похотливым взглядом Вуутера.

Сирена словно вросла в палубу: сразу вспомнился тот день, когда она стояла, как попавшее в западню животное, перед Диком Блэкхартом. От неожиданности она остолбенела. Паника охватила ее. Наконец она заставила себя сдвинуться с места и, спотыкаясь, попятилась назад. Шаг, два шага, три… Глаза ее были полны страха. Шаг за шагом Вуутер наступал на нее, пока спина ее не уперлась в дверь капитанской каюты. Сирена понимала, что нужно что-то предпринять, но страх сковал все ее тело. Абордажная сабля! Ей нужна сабля! Но где она? Боже! Она осталась у мачты. Но нужно срочно что-то предпринять! Что угодно! Однако растерянность дорого стоила Сирене: Вуутер втолкнул ее в каюту и захлопнул дверь.

Не было произнесено ни единого слова. Матрос заставил ее отступать… отступать, пока она не упала на койку с расширенными от страха глазами. Боже милостивый, только не это! Не дай этому случиться снова!

Сдавленный тонкий крик вырвался у нее из горла, и в это время в каюту ворвался Калеб. Бесстрашно размахивая шпагой, высоким срывающимся голосом мальчик потребовал отпустить Сирену.

— Убирайся отсюда, пока я не убил тебя, щенок! — закричал Вуутер. — Твоя паршивая шпага для меня не угроза. А ну, уноси свои ноги подобру-поздорову! — сказал он, замахиваясь своем саблей.

Калеб, вне себя от злости при виде отчаяния в глазах Сирены, воскликнул:

— Защищайся!

Он сделал выпад вперед, опустив шпагу, а затем быстро подняв ее. Заметив удивление в полуприкрытых глазах Вуутера, мальчик взмахнул клинком с такой силой, что рассек штаны противника от паха до лодыжки.

Матрос в ответ неуклюже поднял тяжелую саблю, но, не задев Калеба, лишь рубанул воздух. Живой и подвижный юнга быстро отпрыгнул в сторону и ловко парировал удар.

Сирена осознавала, что нужно позвать кого-нибудь на помощь, так как мальчик еще не достаточно силен в фехтовании и наверняка быстро выдохнется. На трясущихся ногах она пробралась к двери и закричала изо всех сил:

— Ян! Якоб! Кто-нибудь!

Ферхоок, старый кок и еще один матрос, Виллем, прибежали на зов, а за ними еще несколько человек появились в дверях каюты с саблями наготове.

— С мальчиком ничего не должно случиться! Мой брат не должен пострадать! — кричала Сирена, хватая Яна за руку.

— Однако он неплохо владеет оружием, — усмехнулся Ян. — Этот подонок Вуутер так накачался эля, что с трудом держится на ногах! Парнишка прикончит его через минуту!

— Нет, Ян, нет! Калеб не должен убивать! Ты каким-то образом должен вмешаться. Мальчик слишком юн, чтобы брать грех на душу.

Ферхоок сочувственно взглянул на капитану и, кивнув, выжидал удобного момента, глядя, как Калеб широкими, точными ударами отбивался от сабли Вуутера. Уже дважды мальчик задел клинком пьяного матроса, и тот был уже в крови. Однако юнга сохранял полное самообладание при виде окровавленного противника.

— Заканчивай! — закричал Ян. — Отпусти его, Калеб, или убей его!

Мальчик обернулся на слова первого помощника и потерял преимущество. Ферхоок быстро вскинул шпагу и, оттолкнув Калеба в безопасное место, ударил Вуутера по ногам.

— Раскрой свои пьяные глаза и дерись как мужчина! — жестко произнес он. — Ни один человек на корабле не посмел бы нарушить клятву верности капитану. Ты заслуживаешь смерти, подонок!

— Ба! — сплюнул Вуутер. — Она такая же баба, как и все! Она должна принадлежать мужчине, и я хочу, чтобы она была моей!

Глаза похотливого мятежника с полуприкрытыми, как у стервятника, веками зло смотрели на Яна. Он взмахнул саблей, метясь в голову Ферхоока, но промахнулся. Первый помощник наносил удар за ударом, прижимая Вуутера к стене и наконец выбил саблю из его рук. Отступив назад, Ян нанес удар под ребра противника.

Фонтан крови брызнул из груди матроса, а глаза его удивленно расширились. Он упал вперед, хватаясь рукой за ногу Сирены.

— Ты… всего лишь… баба! — успел произнести он задыхаясь, и его безжизненное тело упало на палубу.