Пленительная страсть

Глава 22

— Гретхен! — воскликнул дон Цезарь, не веря своим глазам. Его удивил не столько сам неожиданный визит дамы, сколько этот ранний час. Но тут же легкая понимающая улыбка заиграла на губах испанца: очевидно, сегодняшнюю ночь прекрасная блондинка провела в одиночестве — редкостное событие, всегда портившее ей настроение. Иначе она спала бы до полудня, восстанавливая силы после бурного ночного времяпрепровождения.

Все еще улыбаясь, он ласково промолвил:

— Позвольте мне заметить, дорогая, что вы очаровательны! — черные глаза дона Цезаря фамильярно оглядели ее фигуру. Он так давно не был с нею в постели, что намеревался это быстро исправить.

Поняв значение его взгляда, Гретхен принялась прихорашиваться и немного успокоилась; комплимент красивого мужчины был ей приятен.

— Да, позволяю, — наконец произнесла она.

Красавица-вдова была одета в платье из легкой индийской ткани ручной работы и яркой расцветки: зеленые и голубые разводы на бледно-желтом фоне. Широкополая соломенная шляпка, украшенная желтыми чайными розами, защищала безупречную молочную кожу лица от солнечных лучей.

— Чему я должен быть обязан тем, что вы навестили меня? — спросил сеньор Альварес. — И не слишком ли рано для вас, дорогая? Что-то случилось?

— Да, случилось, — насупилась Гретхен и нервно заходила по кабинету. Резко обернувшись к испанцу, она бросила на письменный стол свои перчатки. — Ты обещал узнать что-нибудь о мальчике! Это было несколько недель назад! — она топнула своей хорошенькой ножкой по красному восточному ковру, застилавшему пол.

— И я узнал, но как раз перед вашим приходом, дорогая, — успокоил гостью дон Цезарь, не обращая внимания на ее сердитый тон. — И намеревался сам нанести визит вам, но чуть позже, днем, когда был бы уверен, что вы уже одна!

Любая другая женщина на Яве была бы оскорблена или, по крайней мере, обижена этим прозрачным намеком на ее аморальное поведение. Но только не Гретхен! Она никогда не сердилась на шутки по поводу ее сексуальной активности, и они даже были ей приятны.

— Однако, тебе не понравится то, что я узнал, Гретхен: мальчик исчез.

— Что?! — резко вскрикнула она.

Бесстрастным голосом сеньор Альварес повторил свою новость.

— Как мы знаем, ребенок был слишком мал, не старше четырех лет, когда мы решили избавить его от матери, а Ригана — от жены. Наш общий приятель Крюк, как его теперь называют, согласно нашей с ним договоренности позаботился о мальчике: он продал ребенка богатому вождю острова Шииту. Вождь купил малыша для одной из своих жен, которая была бесплодной и мечтала о ребенке. К мальчику хорошо относились, его любили. Так он прожил до шести лет. В это время, как мне рассказали, между племенами началась междоусобная война, и ребенок попал в рабство. Все дальнейшие его следы утеряны. Бывший владелец мальчика убежден, что он попал к вербовщикам на островах Ванда. Это все, что мне удалось узнать.

— О Боже! — жалобно простонала Гретхен. — Что нам теперь делать?

— Что делать? Мы ничего сейчас сделать не можем. Будем ждать.

— Ждать? Чего ждать?! Пока Риган все узнает и убьет нас?! Ты с ума сошел, Цезарь! И вообще, я не верю тебе. Ты меня обманывал с самого начала, с того самого момента, как была захвачена «Тита»! Ты вовсе не собирался отпустить Ригана на свободу. Мне еще тогда показалось подозрительным, что ты слишком легко согласился помогать мне. У тебя было свое на уме: ты хотел убрать Ригана со своей дороги, поэтому ты и упек его в эту проклятую испанскую тюрьму. Правда, ты устроил так, чтобы Титу убили, и все время напоминал мне потом, что я в долгу перед тобой. Но для тебя было главным избавиться от Ригана! Ты ничего не сделал ради меня! Ты — жадная, завистливая свинья! Тебя устраивало, чтобы его жена была убита, и ты сделал это! Но не ради меня! Только ради себя! А теперь, когда наступило время платить за наши… грехи, ты хочешь их все повесить на меня одну! Но у тебя ничего не получится, Цезарь! Если Риган что-то узнает, то я расскажу ему, какую роль сыграл во всей этой истории ты!

— Меня не очень волнуют твои угрозы, Гретхен, — тихо произнес он, поглаживая свою ухоженную бородку.

— За горсть золотых монет ты продал бы и собственную мать! Не отрицай! — презрительно хмыкнула она. — А Крюк? Что ты узнал о нем? Если Риган найдет его, наша тайна будет раскрыта!

— Моли Бога, чтобы Морская Сирена нашла его раньше голландца, — голос Цезаря выдал его волнение. — Крюка, должно быть, предупредили, и он спрятался где-нибудь на суше. Иначе его давно бы уже схватили.

— Как ты думаешь, может быть, стоит его поискать на островах? — с надеждой спросила Гретхен.

— Пожалуй, так и следует поступить.

— Когда ты пошлешь кого-нибудь на острова, чтобы начать поиски?

— Ты будешь довольна, если я сегодня же сделаю это? — испанец лукаво улыбнулся, притягивая женщину к себе. — А пока мы могли бы…

Он приник к ее губам.

Волна охватившего его желания была такой сильной, что Гретхен почувствовала, как она захлестнула и ее. Опять придется расплачиваться телом за то, чтобы добиться своей цели. Сердцем вдова ненавидела испанца, но ее предательское тело жаждало ласк. Если бы только Риган знал, как часто ей приходится продавать свое тело с одной единственной мыслью в голове: сделать любимого мужчину Ригана ван дер Риса своим!

Губы Цезаря стали жадными и требовательными, когда он искал ее теплый и влажный рот. Внутренне содрогаясь от его близости, она заставила себя отвечать на его ласки, сначала неохотно, но затем безотчетно подчиняясь желанию собственного тела. Она представляла, что это руки Ригана обнимают и ласкают ее, и тихие стоны срывались с ее губ, когда поцелуи испанца сделались более настойчивыми. Внезапно Цезарь отпустил ее.

— Не здесь! Сюда могут войти слуги, — произнес он хрипло и не то потащил, не то понес ее в свою спальню, по пути срывая с ее тела платье.

Вмиг у Гретхен сузились от злости глаза страсть моментально испарилась. Она с трудом сдержала крики возмущения по поводу испорченного нового платья. Другое дело, если бы так поступил Риган! Тогда не жалко, пусть бы он рвал на кусочки любое ее платье. Она еще и сама бы помогла ему. Ригану она позволила бы все что угодно! Даже, если понадобится, отдала бы ему все платья, какие есть в ее обширном гардеробе… Ну, возможно, не все платья, а половину точно отдала бы… Если бы Риган хотя бы один раз сказал, что она нужна ему, все бы сделала для него… все!

Когда Цезарь обнажился полностью, желание вновь охватило ее. Темные руки испанца погрузились в золотистый шелк волос Гретхен. Он намотал их на пальцы, целуя ее быстро твердеющие соски. Не спеша и как бы сдерживая трепет, он ласкал каждую часть ее нежного тела, пока она не закричала от нестерпимого желания.

Сладостный огонь охватил тело женщины, а Цезарь все продолжал ласкать ее, неторопливо целуя каждый дюйм ее влажного тела.

Уже вне себя от желания, Гретхен представила, что она снова с Риганом под открытым небом и звезды сверху смотрят на них. Короткий крик вырвался у нее, когда она ощутила на себе тяжесть мужского тела. Весь мир, закружившись, поплыл куда-то, и имя любимого голландца сорвалось с ее губ.

И тут же она почувствовала, что ее швырнули на пол! Женщина, с изумлением распахнув глаза, воззрилась на перекошенное злобой лицо дона Цезаря Альвареса.

— Итак, я на втором месте после голландца даже у шлюхи! — вне себя от гнева, прошипел он.

Но внезапно он взял себя в руки и ласково улыбнулся. И это испугало Гретхен еще больше. Она еще никогда не видела испанца в таком вкрадчиво-тихом настроении. Медленно она поднялась на колени и отодвинулась подальше от его ноги (ее не тешила перспектива иметь изуродованное лицо).

Цезарь приблизился к ней и поставил ее на ноги. Вдова была уверена, что он намеревался убить ее. Поддавшись инстинкту попавшего в западню зверя, она лягалась, вырывалась из его рук, щипалась и до крови царапала ногтями его грудь.

— Ублюдок! Ты не убьешь меня! — шипела Гретхен, и грудь ее вздымалась от возбуждения.

Она лягнула его, но он перехватил ее ногу, и они оба повалились на пол. Немка вцепилась рукой в волосы на груди Цезаря и рванула на себя. По-женски тонкий, пронзительный крик вырвался из его груди.

Покатившись с ним по полу, женщина оказалась сверху и ощутила твердость его плоти. И мгновенно страх сменился отвращением. Интуитивно она сообразила, что ей нужно делать. Если испанец удовлетворит свою страсть, то ей удастся благополучно уйти.

Сильные полные руки Гретхен схватили Цезаря за плечи и прижали его к полу. Она заглянула в его наполненные страстью глаза и сжала его соски, а затем медленно приподнялась и оседлала его.

Мужчина закрыл глаза, и мрачная гримаса исчезла с его лица. Когда вдова начала ритмично двигаться над ним — сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, — страсть охватила и ее саму; тело Цезаря содрогалось от спазм, и скоро он глубоко задышал, удовлетворенный, и погрузился в забытье.

Увидев, что наступил благоприятный момент, Гретхен осторожно поднялась на ноги, надела свое порванное платье и, даже не оглянувшись, тихо покинула дом испанца, зная, что больше никогда сюда не вернется.