Пленница жестокого дракона

Свобода

Утром я проснулась со сладкой болью в теле.

Каждое прикосновение простыней и одеяла отзывалось неясным томлением, кожа зудела, требуя прикосновений, а когда я пошла умываться и провела влажным полотенцем между ног, то чуть не вскрикнула от яркой вспышки удовольствия.

Мое тело распробовало запретный плод и требовало добавки.

Я вернулась к кровати и села, глядя тупо перед собой. Вот такого предательства я не ожидала. От себя. Я все еще считала себя верной невестой и добродетельной девой. Но, кажется, уже пора было пересмотреть эти образы. Даже свидетельство моей девственности вчера было подвергнуто поруганию. То, как Даррак «растягивал» меня внутри… А я раздвигала ноги и только стонала…

При воспоминаниях об этом я почувствовала горячую тяжесть внизу живота и мне захотелось потрогать себя там. Проверить, а вдруг я действительно уже растянута?

Я закрыла глаза и помотала головой. Но воспоминания атаковали меня как рой пчел. Они подкидывали мне картинки того, как я стою на коленях и бесстыдно облизываю член захватчика дракона. Как извиваюсь под его ласками на кровати. Как лежу, выставив зад, пока он поедает меня, как десерт на столе.

И как бьют меня волны сильнейшего наслаждения, о котором я никогда в жизни не подозревала.

Мое дыхание ускорилось, а соски затвердели и болезненно заныли.

Я спохватилась.

Пора спасаться, пока не поздно!

Спасать свою душу, свою невинность и свою гордость!

Пусть это будут самые страшные дни моей жизни, я их отработаю, я покаюсь, я всю жизнь буду замаливать это удовольствие и истязать себя, чтобы выкинуть из головы томное удовольствие.

Пора бежать.

Я вскочила и начала разбирать вещи, которые мне принесли вчера. Среди этого хлама были тончайшие шелковые сорочки, полупрозрачные и настолько нежные, что я боялась их порвать своими задубевшими от холода руками и зацепить заусенцами. Вышивка на платьях была настолько искусной, что ими можно было бы любоваться вместо наших картин в коридорах, потемневших от копоти и нагара. Туфельки, ждавшие меня, были такой изящной работы, что казалось — это статуэтки из хрусталя, до того хрупкие.

Куда я в этом побегу?

Но я все равно выбрала самую плотную сорочку, несколько нижних юбок надела поверх нее. Потом сверху еще тонкое платье, а поверх него — шерстяное, теплое.

Оно тоже было невероятно красивым, но гораздо практичнее остальных.

Среди туфель нашлись закрытые, их я и надела на две пары самых плотных чулок.

Еще пару платьев сложила, чтобы захватить с собой, еще одни туфли, свалила все украшения, не разбирая, на покрывало, туда же запаковала свой завтрак из сыра и ветчины с хлебом, который мне принесли, пока я спала.

Этот куль я подхватила подмышку и задумалась.

Дверь была закрыта.

Но…

Балкон-то нет! Его как выломал Даррак в драконьей форме, так его и не починили.

А я знала, что этажом ниже располагается гостевая спальня!

Чулки были отменной работы. Я связала их все один к одному, привязала к карнизу — и они послужили мне отлично веревкой, которая к тому же мягко пружинила, пока я спускалась, цепляясь за узлы, на целый этаж вниз, на балкон подо мной. Можно было даже спрыгнуть, но очень уж страшно. Узел с вещами я сбросила загодя.

Толкнула посильнее двери балкона — и оказалась в спальне. Проверила дверь — она была не заперта.

Что же!

Наступил тот самый момент, когда я все поставила на карту.

Еда, одежда, деньги. Все есть. Куда бежать? Не знаю. Плана у меня не было.

Но я верила, что высшие силы укажут мне направление и не оставят одну в беде.

Теперь, когда у меня было все приготовлено, я должна была использовать свой последний козырь.

Сейчас — или никогда!

Спасти душу — или пасть окончательно и в своих глазах, и в глазах высших сил.

Полдень — то время, когда все слуги собираются на кухне, чтобы перекусить. Наверняка там же и драконы. Но я думаю, что часть их охраняет ворота и подъемный мост.

К счастью, мне не нужен мост. У меня остался секрет еще с прошлых, счастливых времен. И я открываю дверь и затворяю ее за собой. Бегом-бегом по коридорам под взглядами потемневших портретов предков нашего лорда, которые должны были стать и предками моего сына. Бегом, бегом, не думать о неслучившемся. Может быть, мы еще победим!

Вниз по лестнице, боковой, неиспользуемой, о которой мало кто знает и мало кто ей пользуется. Спрятаться в чулан и простучать заднюю стенку. Сбоку там две доски — их отодвинуть и простинуться в узкую келью. Там в полу люк.

В платье и туфлях сложно спускаться по веревочной лестнице, но я справляюсь и вот уже бегу с тюком в охапку по темному коридору. Я еще помню этот коридор, я слишком часто им пользовалась и мне даже не нужна свеча, чтобы не споткнуться. Он сначала идет под уклон, а потом вверх, все выше, становится земляным…

И я выскакиваю из маленького грота под корнями старого дерева, сваленного еще в прошлом веке.

Выскакиваю и смотрю в головокружительно красивое небо над головой.

Чистое, прозрачное небо свободы.

Выбралась.

Смогла.

Меня никто не преследует! Лес готовится к зиме, опавшая листва шуршит под ногами, когда в ней пробегают мелкие зверьки.

И я, разом обессилев, иду медленно. Тут недалеко.

Вход в землянку спрятал даже лучше, чем подземных ход. Я сама еле его нахожу, но справляюсь. Тут давно никто не был, и я пробираюсь в темноте, нашариваю стол и скамью.

Сажусь, кладу тюк рядом с собой и протягиваю руку к полке на стене. Там лежит кремень и трут, а на столе — блюдце со свечой.

Первые искры обжигают глаза, но вскоре свеча разгорается и я выдыхаю.

А потом из темноты появляется бледное лицо Даррака.

— Ну, здравствуй, Риш. Не ждала? — Говорит он, и я чувствую, что перед глазами все темнеет.