По краю Бездны

Глава 9

После выпитого особого напитка и легкого укола в область затылка, казалось, вместо крови в венах потекла лава, заполняя каждую клеточку тела. Что-то чуждое стремилось пробраться в сознание, вызывая дикое желание разодрать кожу. Эшхар, желал вырваться и прекратить все это, но его руки и ноги были надежно прикованы к холодному ложу. Тело согнулось дугой от пронзившей боли в позвоночнике, затем напряжение утихло, а потом и вовсе прекратилось.

Все? Прошло? Он облегченно выдохнул. Но внезапно сердце заколотилось так, будто пыталось вырваться из груди, кровь закипела в венах, легкие отказывались принимать воздух. Ему хотелось спросить, что же происходит, но нестерпимо сильная и непрекращающаяся боль сковывала его. Он не помнил, чтобы в прошлый раз ощущал что-то подобное. Что сейчас было не так?

Эшхар из последних сил сдерживал крик. Нельзя. Он знал, что за ним наблюдает представитель касты военного дела, от которых зависела его карьера. Воин дал обещание, что если дар не обнаружится, он все равно посодействует его переводу в столицу, так как с достоинством оценил его умению владеть оружием. Нет, наблюдатель не услышит от него даже стона. Эта выдержка повысит его значимость, и его обязательно возьмут с собой, как только он оправится после обряда. А семья, пусть сама разбирается, он не желает быть пешкой в их играх.

Но с каждой новой волной боли ему становилось все труднее держаться. Несколько зубов искрошились, и теплые капли крови залили шею от прокушенной губы. Не сдержавшись, он застонал от очередной вспышки боли. От позорного крика его избавила накатившая тьма.

Когда его настиг первый проблеск сознания, Эшхар увидел перед собой размытое женское лицо. По аромату благовоний догадался, что это сестра. Снова у постели дежурит? Нет, он находился точно не в кровати, чувствовалась небольшая качка, а ещё мускусный запах ездового ящера. Его куда то везли? Но зачем?

Он не рад был вынырнуть из приятной, обволакивающей тьмы, когда его затошнило, в ушах зашумело, кости заныли, а кожа горела огнем, от ощущения что-то бегающего под ней, хотелось ее разодрать. Прохладная ладонь Тиссаи, опустившаяся на его чело, принесла немного облегчения.

— Почему так больно? — невнятно промычал он.

— Слава богам! Сейчас боль уйдет, только не смей отключаться, — с облегчением произнесла Тиссая и, не теряя времени, влила ему зелье.

Эшхар, почувствовав беспокойство, хотел было успокоить сестру, но вместо этого по привычке подразнил, как всегда это делал с детства. Но тьма поглощала его и он лишь успел невнятно прошептать: "Сп…с. о, Асх. ыа!" и впал в беспамятство.

— Вот же мелкий засранец! — выругалась Тиссая. Даже в таком состоянии он нашел силы ее побесить.

"У-у-у несносный мальчишка. После проверяющих в имении дел в невпроворот, а я тут с тобой нянчусь. Да твоя Асха хоть раз после рейдов или неудачной тренировки посидела бы у постели, когда ты был ранен".

Асха, наверное, была единственной женщиной кто настолько раздражал, что она готова была избавиться от нее. Спасало ее то, что брат проводил с ней только ночи и не собирался связывать судьбу, в отличие от самой Асхи. Ее не смущало, что у нее уже был спутник, тем более что иметь двух мужей не запрещалось. Тиссая догадывалась: амбициозная девушка хотела большего и была готова устранять всех соперниц, лишь бы получить полное внимание сан-ши. Другим девушкам, не смотря на подпорченные Асвой личики, не мешало снова и снова назначать встречи с любвеобильным братом.

Локон одханки немного поумерил его страсть — ее запах нравился ему, и если бы не это, он не крал бы его в кабинете отца со шкатулки. Так что пусть Асха катится в бездну. Тиссая уберет ее из Гнезда, особенно после того, когда заметила как та слишком часто вертелась подле проверяющих, особенно около одного — этот змей еще и мило флиртовал с ней. Обоим яду и дело с концом.

Им еще с Игнис предстояло разобраться, которая посмела напасть на имение после отбытия незваных гостей. Отряд отчима, как и многих других до нее, быстро поставил матрону на место. А чтобы больше не смела питать какие-либо надежды, сообщили о смерти Эшхара на инициации, что было не так уж далеко от истины. Тогда Тиссая сама думала, что брат вот-вот преставится.

Но пришлось увезти его подальше от Гнезда, во избегания очередных проблем. Лучшим местом, пока все не наладится, была резиденция бывшего друга, которого взяла в супруги богатая матрона из столицы. Вот теперь пришло время взыскать с него должок за помощь в повышении статуса. Правда, Эшхару там сильно не понравится.

Двери открылись и в комнату вошло несколько асванов. Мужчина вместе с охраной подошел к нише, где лежал асван, которого продали недавно. Он с любопытством осмотрел приобретенного раба, затем дал знак, и асвана несколько раз окатили водой. Один из охранников наклонился и с трудом открыл его рот, вливая из маленького пузырька жидкость. Асван, сначала метущийся и пытающийся оттолкнуть его, вскоре успокоился.

— Надеюсь, меня не обманули на счет тебя, и я не зря трачу дорогие зелья, — прошептал мужчина. Затем, повернувшись к рабам, громко заявил: — Знаю, вам хотелось бы, чтобы он сдох, но если это случится, сдохните вы все. Уяснили?

— Господин, прошу простить смиренного раба, за то что открыл рот, — вставил кто-то, — но как долго он здесь пробудет?

— Возможно после первого его боя, — снизошел до ответа асван, — затем его переведут. Как только он придет в себя, объясните новому рабу правила и обязанности.

— Да, Господин, — пробормотала толпа, мысленно желая ему и асвану провалиться в жерло вулкана.

— Ты, — обратился он к рыжему, — следи, чтобы он был цел и невредим. С тебя спрошу первым, несмотря на то, что ты любимчик одной из наших Матрон. Понял?

"Да почему я?" — закричал он мысленно, но смиренно кивнул и с неприязнью посмотрел на лежащего асвана.

Резко вынырнуть из небытия, Эшхара заставил пронизывающий холод. Какой-то идиот окатил его студеной водой. Горло пересохло, и язык с жадностью прошелся по губам, собирая влагу. Кто-то с силой разжал челюсти и влил горькую жидкость, заставив проглотить. От снадобья все внутренности окатило жаром. И снова тьма. Тьма, которая нежно обволакивала, защищала и помогала уйти от боли, сковавшей кости и мышцы.

Эшхар с трудом разлепил веки, проморгался, пытаясь прогнать муть, которая никак не рассеивалась. Осторожно провел сухим языком по зубам и небу — клыки были на месте, и это насторожило его. Обычно они выпадали сразу, уступая новым, острым и чуть длиннее обычных. И снова похоже без силы, он абсолютно не чувствовал, а тем более не видел никаких нитей дара. Расстроился, но радовало, что хоть остался жив.

Нос неприятно защекотало, и он поднял руку, по привычке убрать мешавший локон. Но под ладонью оказались короткие пряди, а у висков и вовсе было выбрито. С обреченностью он снова и снова проводил по стриженным волосам. Зачем ему обрезали косу? Он теперь выглядел как позорный слуга или воин с последним званием. Его уже не так страшило отсутствие клыков и дара, как потеря длинной косы — гордости всех высших асванов. Затем он ощупал кисти рук. Ничего?! Где символ его Дома? Где принадлежность к высокой касте?

— Думал, уж отправишься к праотцам! — раздался задорный голос, в котором проскальзывали нотки неприязни, — а нет… оклемался.

Да кто такой, что смеет так выражаться по отношению к наследнику Пятого Дома? Эшхар скосил взгляд и увидел усмехающегося молодого одхана с пером в руке. Кулаки сжались и Эшхар шумно вздохнул. Сколько он валялся, что успели приехать солнцепоклонники. Они что, обручили пока он был в бессознательном состоянии? Но и брачных браслетов он не ощущал, на нем вообще ничего не было: ни украшений, ни привычной одежды.

— Какого гшера?! Где моя одежда? Где я вообще? — просипел Эшхар, с трудом разлепляя пересохшие губы. Но одхан не ответил, зато он услышал еще один несколько голосов.

— Слышь, Рыжий?! Ты че поцеловал нашу спящую принцессу, чтобы он проснулся?

— Издеваешься? Мне этот крот уже в печенках сидит, — проговорил одхан, затем запищал тонким голоском, копируя служанку: — "Этот мальчик нужен живым, так что если не хочешь чтобы тебя выпороли, сделай все возможное". Тьфу, я наоборот помог бы ему отправиться обратно в Бездну. Но себя жалко стало, забьют же плетьми. Да и любопытно посмотреть на него в рабском положении. Интересно, за что его сюда?

— Наверное Матрон не смог удовлетворить, — и вокруг раздался гогот.

Эшхар и правда нащупал на своей шее унизительное украшение. Зарычал от злости и схватил некстати склонившегося над ним одхана за ворот рубахи: — Какого гшера?

— Не знаю кто такой Гшер, но явно что-то ругательное! — прошептал одхан, осторожно убирая его руку. Он не ожидал такой прыти от асвана и немного испугался, а если бы дотянулся до горла, то и шею мог свернуть. Хотя нет, судя по слабеющему захвату, — На вот лучше водички хлебни. А то у тебя мозги, похоже высохли от жара. На, бери! — и одхан тыкнул плошку с водой ему в лицо.

От такого нахальства Эшхар снова зарычал, мотнул головой, и посудина выпала из рук рыжего. Вода потекла по подбородку, невольно облизал губы, на которых остались капли, и попытался поднять голову, но она закружилась, и он обреченно лег обратно.

— Эй, Рыжий, смотри осторожнее, а то еще хлебнет твоей кровушки.

— Вряд ли он способен на это, но рычит знатно, словно точно может укусить, — ответил одхан мужчинам.

— Не смей больше прикасаться, или я убью тебя… Всех вас, — просипел Эшхар. Как же он злился от того что его тело было слабое и он ничего не мог предпринять, чтобы заткнуть поганый рот всем кто тут находился. Хорошо бы навсегда.

— Ох, я уже боюсь, — усмехнулся одхан.

— С-сгинь! — просипел Эшхар.

В душе бушевали эмоции, и в голове вертелось тысяча вопросов. Что он здесь делал? Что задумали те, кто все это устроил? Может ли это быть связано с проверяющими? В Доме нашли нарушения, из-за которых эскорт из столицы наказал всех? Или его просто приготовили к участи жертвы? От такой мысли Эшхара затрясло, и закружилась голова. Лучше об этом он не будет думать.

Попытался войти в особое состояние, которое помогло бы отречься от боли и привести мысли в порядок, но каждый шорох, раздававшийся рядом, мешал сосредоточиться. Несколько раз ему приходилось вздрагивать и открывать глаза, когда слышал шаги, не раз над собой он замечал любопытных одханов. Его клонило в сон, но он не мог спать, боясь щс свою жизнь.

Сильное напряжение и слабость всё же погрузили в глубокий сон. И вот тут его настигли отголоски боли, которые он испытал на обряде. Он тихо вскрикивал, просыпаясь в холодном поту, затем снова проваливался в объятия тьмы. Его знобило, то бросало в жар, мучила жажда, тошнило и рвало желчью. Так плохо ему еще никогда не было. Ох, если бы он только поверил отцу, то не мчался бы с такой радостью на алтарь, а ведь тот его предупреждал о последствиях.