По осколкам разбитого мира

Глава двадцатая

— Выходит, Танцующее Лезвие — один из фрагментов головоломки твоего отца. — Джувенел перевел взгляд на Бьянмарн. — И жажда крови меча — это своеобразная плата за возможность вызывать духов — тех, кто когда-либо был убит самим Танцующим Лезвием.

— Да, ведь только он может отвлечь тхана и позволить проникнуть в храм.

— Я слышал о них, — сказал Скользящий. — Они способны растерзать человека на части, превратив его душу в лед. Он умрет, даже не поняв, что с ним случилось.

Эбби испуганно смотрела на него. Алексия передернула плечами.

— Думаешь, твоего отца похитили Венетри? — тихо спросил Джувенел.

— Не знаю, — устало ответила Алексия. — Он бы не оставил нас без видимой причины. Возможно, он хотел увести Венетри по ложному следу, но… думаю, он предупредил бы меня. Возможно, сейчас он в плену, или в бегах или…

Она взглянула на сестру, и продолжать не стала. Но Джувенел понял ее без слов — Алексия боялась, что отца забрала Бездна. Попасть в плен Венетри — ужасно, это он знал по собственному опыту. Но, во всяком случае, если отец Алексии и Эбби был жив, тогда жива была бы и надежда на его спасение.

Алексия потерла лицо, взглянула на него с затаенной надеждой. От этого взгляда на душе Джувенела вдруг стало тепло и легко — несмотря на весь тот ужас, что творился вокруг. Алексия рассчитывала на него, и он просто не мог ее подвести.

— Что нам делать?

— Вам — спрятаться и ждать моего возвращения, — твердо сказал он. — По всей видимости, у твоего отца было не так много времени. — Джувенел расстелил на земле самодельную карту, которую перед каждым Слиянием прятал в межпространстве. — Посмотри. Аласкапар, следом округ Эльсбры и сама Эльсбра, где твой отец спрятал первый шифр. Затем Асхарандж и Иннис — весь его путь прослеживается очень легко. Слияние мне не страшно, так что уже к рассвету я доберусь до храма. Ну а загадочная Метаморфоза снова отбросит меня к тебе.

Алексия смотрела завороженно.

— Ты хочешь…

— Забрать Печать из храма, — кивнул Джувенел. — Твой отец сказал, что Бьянмарн нужно приручить. Я это сделал. Осталось только выудить Печать Силы и спрятать ее так, чтобы Венетри никогда не нашли — до тех пор, пока мы не поймем, что с ней делать. Пока не найдем способ провести этот треклятый «обратный ритуал».

Глаза Алексии расширились.

— В межпространстве, — прошептала она.

— Идеальный тайник, — с усмешкой подтвердил он.

Бьянмарн вдруг заволновался в ножнах. «Голоден», — понял Джувенел и как можно аккуратнее провел острым клинком по ладони, приложил Танцующее Лезвие, отчего меч засиял красным светом и послушно лег в ножны. Он видел тревогу на лице Алексии, и мучительно пытался ее разгадать. Тревога ли эта за исполнение его плана, или за него самого? Это важно. Очень важно.

Хотел бы он, чтобы их знакомство состоялось иначе. Чтобы не было Бездны, Венетри и необходимости от кого-то бежать или с кем-то сражаться. Чтобы была возможность остановиться, оглянуться и понять, что они значат друг для друга.

Но если ему выпал шанс бороться за свою и чужие жизни, он хотел бы бороться вместе с ней, стоя плечом к плечу.

— Будь осторожен, ладно? — тихо попросила Алексия.

Джувенел заверил ее, что будет, ободряюще улыбнулся побледневшей от волнения Абигайл. Уходя, слышал, как Алексия спрашивает сестру о выученных ею рунах — пытается отвлечь от мысли, что он покидает их. И, как и тогда, с Ивэн и ее шайкой, Джувенел поклялся самому себе, что вернется — и не с пустыми руками.

Несколько часов он шел, лишь изредка устраивая короткие привалы. И уже к ночи, когда Слияние перенесло Алексию и Абигайл в Альграссу, оказался у подножья храма Аласкапар — величественного сооружения из белого камня, лишенного окон.

К храму вели ступени — не меньше нескольких десятков, но подниматься по лестнице Джувенел не стал. Он не знал, каким образом нужно призывать духов, но он был хозяином Бьянмарна и был уверен, что тот подчинится его приказу.

«Призываю!»

Стало холодно до мурашек. Призраки Танцующего Лезвия выбрались на свободу из своей тесной, ледяной тюрьмы. Джувенел чувствовал некую потустороннюю энергию, при прикосновении к которой кожа отдавалась ноющей болью. Тхана.

Чувствовал он, и как стало легче дышать, когда Бьянмарн откликнулся на его мысленный призыв, выпуская из своего стального нутра души поверженных им противников. Если бы не это, тхана уже ворвались бы в его тело, разрывая его на части.

Крепко зажав в руке меч, Джувенел направился ко входу в храм. А вокруг кипела невидимая битва, отдающаяся в ушах звенящей, давящей тишиной и запахом грозы в воздухе.

Едва войдя в храм, он приметил крутую лестницу, ведущую в подземные коридоры. Блуждал по ним, пока не добрался до круглого зала. Белоснежный пол покрывали золотые линии, образующие круги, в центре каждого круга была нарисована капля, а на ней — стихийный рунический символ. По одному на каждую из четырех капель — огонь, воздух, земля и вода. Отступив на шаг, Джувенел несколько мгновений изучал рисунок. Нажал на одну каплю, вторую, третью. Раздались еле слышные скрежещущие звуки, и круги пола начали расходиться в разные стороны, открывая уходящую на глубину лестницу.

Не тратя времени на размышления, он начал спуск. На перилах лестницы увидел все то же изображение капли и, не раздумывая, нажал на него. Пол, ставший для него потолком, начал смещаться, вскоре сомкнувшись над головой. Джувенел подавил мимолетный приступ паники и продолжил спускаться по лестнице. Закончилась она небольшой площадкой, из которой вели четыре арки.

Он вынул из ножен Танцующее Лезвие и призвал павших в сражении с ним — на случай, если и зал храма защищали тхана. По обнаженной коже лица пробежал холодок — видимо, безмолвные и невидимые духи предстали перед ним. Сопровождаемый призраками, Джувенел свернул в один из коридоров. Пройдя несколько шагов, остановился перед плиткой, испещренной трещинами. Джувенел догадывался — повреждена она была не случайно.

Склонившись над плиткой, он изучал взглядом трещины, и достаточно быстро понял, что их рисунок хорошо ему знаком. Нахмурился. Обычно храмы Бездны, такие, как Аласкапар, были наводнены всякого рода ловушками — так древние люди, жившие здесь, пытались уберечь сокровища и тайные знания от чужих жадных рук. Желая проверить свою догадку, Джувенел сотворил из воздуха «стража» — сущность воздуха, прозрачную, как желе. Нарисовал руну-метку на дальней стене. Повинуясь ей, «страж» поплыл вперед… и спустя несколько мгновений сгорел дотла благодаря огненным струям, полыхнувшим из стен коридора.

Джувенел восстановил сбившееся дыхание. Провел пальцами по линиям плитки так, чтобы получилась руна огня. Как только он соединил начальную точку с конечной, символ загорелся голубоватым сиянием, слегка колким на ощупь. Не желая рисковать, он создал еще одного «стража», который на этот раз беспрепятственно добрался до противоположной стены. Первая — но наверняка не последняя — ловушка Аласкапара была деактивирована.

Джувенел прошел вперед, настороженно поглядывая на отверстия в полу по обеим сторонам коридора. В случае, если бы он не изобразил символ огня на плите, из этих отверстий прямо на него ринулись бы языки пламени.

Следующая ловушка поджидала его за поворотом. Стоило Джувенелу наступить на одну из плит, как стены коридора начали сдвигаться. У него было лишь несколько мгновений на раздумья, однако он знал, что нужно делать. Быстро оглядевшись, Джувенел увидел часть стены, покрытую глубокими бороздами. Упав на колени, он принялся чертить очередной символ. Символ земли. Как только он был закончен, движение стен остановилось.

Переведя дух, Джувенел поднялся и поспешно миновал опасный коридор. Ему необходимо было понять, куда идти теперь.

Его размышления были прерваны странным, но уже знакомым ему ощущением вытягивания души из тела. Тхана снова были здесь. Джувенел не мог их видеть, поэтому и не мог судить, как много в зале темных призраков и насколько они далеко. Оставалось только надеяться, что узники Бьянмарна — светлые духи — его не подведут.

Времени на выбор пути не оставалось. Джувенел ускорил шаг, внимательно глядя под ноги, чтобы не пропустить плитку или стену, зрительно отличающуюся от остальных и заряженную магией. Это ему удалось. Плитка нашлась, но, подняв глаза, Джувенел понял, что находится в тупике. Решив найти другой путь, он развернулся, но не успел сделать ни шагу. Прямо перед ним из пола выросла еще одна стена. Он оказался замурован.

— Этого еще не хватало, — процедил он, ожидая, что стены снова начнут смыкаться.

Но Джувенела ждал другой сюрприз — пол под ним начал проваливаться вниз. Ничего хорошего ему это точно не сулило. Паника снова вернулась, грозя затопить сознание и лишить его способности трезво мыслить. Этого он допустить никак не мог.

— Думай, Джувенел, думай, — крепко зажмурившись, пробормотал он.

Плитка под его ногами была неправильной, а значит, пригодной для нанесения руны. Но какой?

Джувенел резко распахнул глаза и склонился над плиткой, поспешно чертя нужный символ. За мгновение до того, как завершить рисунок, набрал в легкие воздуха и задержал дыхание.

Вовремя. Как только руна загорелась синим светом, в замкнутое пространство с движущимся полом хлынула вода.

Джувенел оттолкнулся от плитки и поплыл вверх. Вода подступала быстро и вскоре дошла до самого верха стен, из которых только три были соединены с потолком. Вынырнув, он зацепился за стену и выбрался из тупика через отверстие наверху.

Падение было весьма болезненным, ведь на той стороне воды не было. Приземлившись на спину, Джувенел некоторое время просто лежал, боясь пошевелиться и обнаружить, что сломал позвоночник. Но, кажется, обошлось.

Осторожно поднявшись, он пошел вперед и совершенно неожиданно для себя увидел арку, ведущую в последний круглый зал — сердцевину храма Аласкапар. В стену зала была вмурован диск со странными ячейками по краю. Удовлетворенно кивнув, Джувенел подошел к стене и взялся за Печать Силы. Потянул на себя. Несмотря на все прилагаемые усилия, она не поддавалась. Он уже исцарапал пальцы о шероховатый камень, но артефакт сидел в стене как влитой.

Раздраженно выдохнув, Джувенел сделал шаг назад. И тут его посетила догадка. Огонь. Земля. Вода. Последний элемент напрашивался сам собой. Вот только на чем его можно было начертить?

Внимательнее осмотрев стену, Джувенел рассмеялся. Ну конечно — на самой Печати! Проведя пальцем по линиям в ее центре, он нарисовал руну воздуха, контур которой тут же засиял. Печать Силы, повинуясь толчку извне, упала на пол.

Джувенел поднял драгоценный артефакт. Увлеченный разглядыванием Печати, он не сразу понял, что с ним творится что-то неладное. Зрение вдруг стало подводить — в бесплотных глазах двоилось, из ниоткуда возникла резкая боль и ощущение затягивания в омут. Тхана!

Кто-то невидимый будто схватил его за руку повыше запястье. Прикосновение обжигало могильным, потусторонним холодом. Джувенел поспешно скрылся в коридоре, торопясь как можно скорее покинуть наводненный ловушками храм. Наконец тот остался за спиной. Джувенел вложил верный Бьянмарн в ножны и принялся вертеть Печать Силы в руках.

Он едва дождался нового рассвета — так хотелось рассказать Алексии об успехе и показать ей добытую Печать, так хотелось увидеть в ее глазах хотя бы искорку восхищения. Джувенел улыбнулся. Он привык считать себя одиночкой, он давно уже потерял друзей — с тех пор, как по их следам, как гончие, пустились Венетри. Он привык к одиночеству и отсутствию чужого тепла — что здесь, в Бездне, что в Альграссе, в которой он со временем почти перестал бывать.

Но знакомство с Алексией, их странная, почти мистическая встреча, все изменила — раз и навсегда. Джувенел будто бы тонул в мыслях о ней и, засыпая, смаковал в своей памяти ее нежный образ. Фантазия — все, что ему оставалось, ведь Алексия держалась отстраненно, будто бы настороженно. Только в своих грезах он мог ее целовать, но странное выражение в ее глазах мешало сделать это наяву.

Слияние свершилось. Головокружение стало почти нестерпимым, казалось — еще немного, и он потеряет сознание. Когда разноцветный вихрь, в который превратился окружающий его мир, рассеялся, Джувенел открыл глаза. И увидел малышку Эбби с восторженной улыбкой на лице и бесенятами в огромных глазах… и Алексию в роскошном бальном платье из нежноголубого атласа — как всегда прекрасную, волнующую.

В очередной раз подумалось: быть может, Метаморфоза связала их однажды крепкими узами, развязать которые никому не в силах? Быть может, Алексия — и есть его судьба? Слово «судьба» отозвалось легким эхом, в тоске на мгновение сжало сердце.

До этой роковой встречи в Бездне Джувенел и не подозревал, что способен на подобные чувства.

— У тебя получилось? — спросила Алексия, заметно волнуясь.

— Получилось. Печать Силы у меня.

И вот оно — то восхищение, которого он так жаждал, плескающееся в сероголубых глазах. Кончики пальцев зажглись нестерпимым огнем — так хотелось прикоснуться к ее белоснежной коже. Джувенел понял, что не может больше молчать. Законы Бездны слишком непредсказуемы и переменчивы. Что, если очнувшись однажды после Слияния, он не обнаружит Алексию рядом?

Он никогда не простит себе, что не сказал.

— Эбби, я могу украсть твою сестру на несколько минут?

Абигайл серьезно кивнула, но дрогнувший уголок рта ее выдал. Джувенел аккуратно взял Алексию под локоть и отвел в сторону.

— Что-то с Печатью? — встревоженно спросила она.

— С Печатью все в порядке, — заверил Джувенел. — Хотя, признаюсь, я не имею ни малейшего представления, как с ее помощью можно провести ритуал закрытия бреши.

— И я, — хмуро призналась Алексия. — Потому так важно найти отца — возможно, в его воспоминаниях и кроется разгадка. А до тех пор Печати лучше находиться в межпространстве, где Венетри до нее никогда не добраться.

Джувенел кивнул.

— Да, но… Я хотел поговорить не об этом.

Взгляд Алексии стал цепким, внимательным, а на щеках вдруг зажегся румянец — что-то в тоне его голоса смутило ее. Быть может, она даже догадывалась, о чем он хочет ей рассказать. Не зря же так часто пересекались их взгляды.

— Я — не мастер говорить подобные речи. — Смущение для него, рунного мага, талантливого Скользящего, было чем-то новым, неизведанным. — Алексия, ты… ты стала для меня кем-то большим, чем случайной попутчицей. Не знаю, в какой момент это произошло, но скрывать от тебя больше не имею права. Я хочу, чтобы ты знала — ты очень мне дорога.

Что-то было не так. В том, как Алексия стиснула руки, в том, как закусила губу. Но хуже всего другое — она отвела взгляд. Разрубила связь между ними, оставив ему один лишь холод. Пустоту.

— Джувенел, прости…

Не этих слов он хотел услышать. И не тех, что услышал мгновением спустя.

— Я должна была сказать тебе, но не думала… Не думала, что на самом деле что-то для тебя значу. У меня есть жених. Я… мы любим друг друга. Я не хотела…

Он ответил ровным голосом, даже заставил себя улыбнуться.

— Все в порядке, Алексия. Правда, все в порядке.

Убедить бы теперь в этом свое стремительно остывающее сердце.