По осколкам разбитого мира

Глава тридцать шестая

Обессиленный после очередных пыток Тревора Таррела, Джувенел сидел, спиной ощущая превосходную прохладу стен. Тело горело, горела вся кожа, казалось, кровь его полыхает в венах. Просто еще одно зелье Венетри, как на подопытной крысе, испытанное на нем.

Он, кажется, даже задремал — прямо так, сидя, прислонившись к стене. Проснулся от того, что в его голову ворвался чей-то крик. Помотал головой, сгоняя остатки сна, но крик снова повторился. За ним — топот ног, приказы, отданные хорошо знакомым голосом — голосом Таррела.

Дверь его тюрьмы была надежна заперта, и Джувенелу оставалось лишь гадать, что за ней происходит. Но в какой-то момент она распахнулась. На пороге показалась… Ивэн.

В руке ее был зажат кинжал, светящийся зеленоватым светом — на его лезвие наверняка был нанесен один из разработанных алхимиками Венетри ядов. Возможно даже, пресловутый «гремучий яд».

— Меня оставили следить за тобой, чтобы ты не смог воспользоваться… ситуацией. — Ивэн усмехнулась. — Говорят, это вполне в твоем духе.

— Ситуацией? — переспросил Джувенел.

Что-то было в глазах его бывшей ученицы и друга. То ли тревога, то ли… нет, не понять. Ивэн слишком хорошо умела скрывать свои чувства.

— Скользящие ворвались в лабораторию, — сухо сказала она.

— Сколько их?

Ивэн молчала. По ее лицу Джувенел понял — она знала их.

— Твоя стая, которая так меня и не приняла. — Она почти выплюнула эти слова.

— Ты несправедлива к ним, Ивэн. — Джувенел старался говорить спокойно, но казалось, что грохот сердца заглушал даже звук его собственного голоса. Его друзья здесь, в лаборатории. Он знал, что когда-нибудь этот момент настанет, но прежде думал, что будет стоять рядом с ними, плечом к плечу. — Я же пытался тебя обучить, но ты предпочла обидеться на то, что изначально была нас слабее. Если бы ты осталась… ты бы стала с нами наравне.

— Все бы было иначе, если бы я осталась… — прошептала Ивэн, изумив его. Впервые он наблюдал в ее глазах и голосе нечто искреннее, настоящее. То, что она хранила в сердце, не показывая никому. — Я бы не познакомилась с Бринном, и… не примкнула бы к Венетри. Никогда и ни за что. Думаешь, мне нравится быть их частью? — воскликнула она, резко вскинув голову. — Думаешь, нравится наблюдать, что они делают с людьми?

— Ивэн, я не понимаю. Как ты тогда оказалась здесь?

Беловолосая Скользящая молчала, а сердце Джувенела рвалось на части. Где-то там, внизу, за его жизнь и за жизнь других пленных борются его друзья. Алексия… она не могла не прийти за отцом, и она тоже была где-то рядом. А он заперт, закован в эти прутья с молниевыми чарами, и освободить его сейчас может лишь та, что давно свернула с его дороги, встав на темный путь.

— Все из-за Шеланы. Мы случайно пересеклись в Бездне, когда Бринн… уже заболел. Он болен, Джувенел, мой возлюбленный заражен самой Бездной. И от этого проклятия нет спасения — не поможет ни искусный целитель, ни самые сильные чары, ни даже Слияние. В Альграссе он просто умирает, иссыхает, и это так страшно, что не хватает слов. Только магия поддерживает в нем жизнь — или некое подобие жизни, только Бездна дает ему право на существование. Безумно печальный парадокс — Бездна, которая и заразила его своим ядом, своей магией спасает его.

Джувенел никогда не слышал ни о чем подобном — или же об этом просто не принято было говорить. Но он видел боль, исказившую красивые черты Ивэн, и верил, что эта боль неподдельная.

— В ту нашу встречу Шелана сказала мне, что может помочь. Что она легко манипулирует нитями жизни и смерти, и может избавить Бринна от его проклятья.

— И поэтому ты стала ее помощницей? Поэтому хотела найти Бьянмарн для нее?

Ивэн вложила кинжал в ножны, устало потерла руками лицо.

— Говори уже прямо — ее служанкой. Девочкой на побегушках, выполняющей любые ее приказания. Да, Джувенел. Я пошла на это ради Бринна, и только ради него одного. Мне не нужны деньги, не нужна власть — то, чем бредят и грезят Венетри. Я даже понятия не имела, что Шелана мечтает стать одной из них и однажды станет. Поэтому говорила тебе, что я ни на чьей стороне. И я не врала тебе.

— Теперь я это понимаю, — тихо произнес Джувенел. — И она действительно помогла твоему любимому?

Ивэн прерывисто вздохнула.

— Нет, и, боюсь, даже не собирается этого делать. Но, если не она, то Бринну не поможет никто.

— Ивэн, как много здесь Венетри? — прикрыв веки, спросил Джувенел.

— Много, — глухо сказала она. — И они хорошо защитили форт. Твоим друзьям не победить. Мне жаль.

— Так может, настало время выбрать сторону?

Ивэн взглянула ему в глаза. На ее лице надежда боролась с неверием.

— Ты… вы примете меня после всего, что я натворила? После того, что я приказала своим ребятам взять Алексию и Абигайл в плен?

— Теперь я знаю, что толкнуло тебя на это. И… если ты примешь мою сторону, то поможешь мне их спасти. Тогда Абигайл не останется сиротой, а Алексия… выживет. Она ведь здесь, правда?

Ивэн молчала. Долго. Мучительно долго. Джувенел понимал, какая в ее душе сейчас происходит борьба, и не мешал, хотя его собственная душа сейчас рвалась из тела. Если бы он мог пройти сквозь эти прутья, если бы он мог оказаться сейчас рядом с ней… С той, кто всецело завладел его мыслями и воспоминаниями. Алексией. Его Алексией.

Ивэн поднялась, решительным шагом преодолела разделяющее их расстояние. И принялась выводить в воздухе символы, один за другим.

— Ты знаешь, как открыть двери в камерах?

— Только здесь. Увидела краем глаза, когда заносила тебе еду, — отрывисто сказала Иван.

Но Джувенела ее тон не обманул. Запомнить четыре символа совершенно случайно? Верилось с трудом. Значит, Иван все-таки думала о том, чтобы выпустить его на свободу. Но если бы она сделала это раньше… Если кто - то из близких ему людей, участвующих во вторжении, погибнет… он никогда не простит этого Ивэн.

Она сняла с рук Джувенела браслеты, не позволяющие ему колдовать. Сделать это было просто — достаточно лишь призвать расплетающие чары, чего он все это время был лишен.

— Когда Венетри увидят тебя на свободе…

— Я знаю. Держись рядом со мной. Твой любимый… Бринн здесь, в лаборатории?

Ивэн помотала головой. Держа наготове вынутый из ножен кинжал, двинулась следом за Джувенелом.

— Нет. Шелана по-прежнему держит его у себя дома. Там… много всего странного, поверь мне. Она погрузила Бринна в некое подобие сна, уверяла, что ему со дня на день полегчает… Но правда в том, что я больше не верю ей. Я не чувствую, что ему становиться хоть немного лучше… Боюсь, что Бринн был для нее лишь приманкой — точнее, приманкой для меня, Скользящей. Мои способности оказались ей весьма полезны.

— Значит, здесь ему ничего не грозит. Это хорошо. Ты знаешь, где мои вещи? Те, что вытряхнули из моих карманов? Там должен быть медальон…

— Я поняла, о чем ты. Да, знаю. В комнате неподалеку. Алхимики Венетри всегда проверяют подобные вещи на чары. Кажется, они обнаружили в нем магию, но не того рода, что их интересовала. А значит, он лежит среди остальных безделушек.

— Ивэн, принеси мне его, пока я придумаю, как нам добраться до остальных, — попросил Джувенел. Он никак не мог лишиться медальона, связывающего его с Алексией.

Беловолосая Скользящая просто кивнула, и он наконец открыл дверь, ведущую к свободе. Свободе, окрашенной в ярко-алый цвет.

Крики борьбы стали громче, и раздавались они с первого этажа. Ивэн юркнула вправо, Джувенел, радуясь, что магия снова с ним, привычно коснулся рукой стен. Почувствовал биение жизненных токов — за дверью стояли двое Венетри, очевидно, приставленных специально для него. Уже увереннее, он направился вперед.

Стражи среагировали мгновенно, повернувшись на звук отворяемой двери и держа оружие наготове.

Однако оно им не потребовалось. Джувенел положил ладони на тела Венетри и тут же почувствовал тошнотворный запах паленого мяса. Обожженные истошно закричали. Извиваясь, они не давали рунному магу закончить начатое. Отняв руки, Джувенел сжал ладони, стирая метку, и быстро провел по ним пальцами, рисуя две руны. Затем с силой выбросил руки в направлении стражей. Волна плотного воздуха отбросила обоих в противоположный конец коридора и впечатала в стену. У одного раскололся череп, второго насквозь пропороло держателем для магического светильника.

Джувенел нарисовал очередную метку и прикоснулся к стене форта. В тот же момент увидел красные тени, просвечивающие сквозь камень — Венетри. Теперь он знал, как близко от него находятся противники.

Осторожно и бесшумно продвигаясь по коридору, рунный маг скользил по стене рукой. Руна на ладони позволяла следить за перемещениями стражей. На лестнице, ведущей на первый этаж, его нагнала Ивэн. В руках она держала медальон Алексии. Джувенел нежно сжал его в ладони и положил в нагрудный карман, для надежности запечатав магией.

Достигнув подножья лестницы, остановился. В очередной раз прикоснувшись ладонью к стене, он увидел красное бесформенное пятно — жизненные токи стража. Нарисовав руну-метку, выглянул из-за угла. Кажется, Венетри был ранен — зажимал рукой плечо и тяжело дышал. Но Джувенел не мог допустить, чтобы враг поднял тревогу.

Нарисовав на ладони знак-направление, он выставил ее в сторону стража, пока еще не заметившего сбежавшего заключенного. На шее Венетри проявился точно такой же знак. Подняв вторую руку, рунный маг слегка встряхнул ею, активировав метку. Рядом с ладонью материализовалась струйка серого тумана. Заприметив знак-направление на шее Венетри, она потянулась туда.

Джувенел наблюдал, как живой туман охватывает шею врага и начинает душить. Венетри вскочил, позабыв о своей ране. Увидев Джувенела, открыл рот, но не смог издать ни звука. Струйка тумана заползла в открытый рот, и глаза стража закатились. Рунный маг едва успел подхватить падающее тело и аккуратно положить на холодный пол.

Итак, он на первом этаже. Почти на свободе. Но дороже любой свободы ему было найти друзей. Помочь им в неравной битве, освободить пленных.

Отыскать Алексию и, когда вся это кровь и безумие, и лязг мечей останутся позади, сказать ей то, в чем давно хотел признаться. И сделать это не с помощью бездушного клочка бумаги, а глядя ей прямо в глаза.

Джувенел бросился вперед, в самую гущу боя — на поиски любимой.