По приказу короля

Глава 16

В эту ночь ни Астер, ни Дермот домой не вернулись. Калли и Морна метались по большому залу, а Син и его братья сидели за столом, пили эль и почти не разговаривали. Саймон чувствовал себя лучше, но все еще оставался наверху в постели.

Син долго наблюдал за женщинами, пока что-то не кольнуло его изнутри и не подсказало, что случилось что-то серьезное.

— Морна, — мягко заговорил он, — я знаю, что вы мне не доверяете, но я на самом деле считаю, что вам следует рассказать мне, где может прятаться ваш сын. Я хочу пойти и найти их обоих.

Морна обменялась с Калли встревоженным взглядом, и у нее в глазах промелькнуло сомнение.

— Я верю ему, Морна. — Калли похлопала мачеху по руке.

Но женщина все равно смотрела на Сина с недоверием, и он не мог ее за это винить. Он преклонялся перед Мерной за ее материнскую любовь к сыновьям.

— Я возьму с собой Лахлана, — постарался успокоить ее Син. — Он опытный шотландский предводитель, и вы знаете, что ему можно доверять.

Еще немного поколебавшись, Морна в конце концов заговорила:

— Когда были живы мои родители, у них в северных холмах была хижина прежнего арендатора. Она старая и полуразвалившаяся, но я почти уверена, что он сейчас там.

— Лахлан, Брейден, мы едем. — Син встал. — Юан, ты остаешься здесь и ждешь мужчин. Если Дермот вернется, убеди его оставаться на месте.

Юан выразительно кивнул, и братья направились к двери. Выйдя вслед за этой небольшой группой, Кал-ли наблюдала, как они седлают лошадей; у нее было тяжело на сердце от страха и тревоги. Для Дермота было в порядке вещей пропадать где-то часами, но Астер…

Калли надеялась, что с ними ничего не случилось.

— Прошу вас, будьте осторожны, — обратилась она к всадникам.

Лахлан и Брейден ускакали вперед, а Син направил лошадь к крыльцу, где стояла Калли.

— Я верну их вам, миледи. — Он взглянул на жену, и в его глазах она заметила неутоленное желание.

— Я знаю и никогда в вас не сомневалась.

Син закрыл глаза, наслаждаясь ее словами, потом заставил лошадь подойти ближе к крыльцу, подхватил Калли в объятия и прижался к ее губам страстным поцелуем.

— Присмотрите за Мерной, пока меня не будет. — Он отстранился и провел пальцем по припухшим губам Калли.

— Хорошо.

Он опустил Калли на ступеньку, посмотрел на нее глазами, полными любви и страдания, и пустил лошадь вперед. С тяжестью в сердце Калли смотрела, как Син выезжал из внутреннего двора. В его взгляде она заметила что-то странное, что-то мрачное и зловещее, что ее напугало, но она отказывалась сомневаться в муже. Он любил ее так же, как она любила его, в этом Калли была уверена. И она надеялась, что наступит день, когда Син это тоже поймет.

После двухчасовой скачки Син, Лахлан и Брейден подъехали к хижине и, быстро спешившись, осмотрели темный дом — он был пуст.

— Здесь кто-то был, — сказал Лахлан, положив руку на камин. — Он еще теплый.

— Где бы они могли быть? — задумался Брейден.

— Никто не знает, — вздохнул Син.

Мрачный и усталый, Син повел их обратно к лошадям, и братья повернули назад в сторону замка Макнили. Но, едва отъехав, они увидели далеко внизу в долине на склоне противоположного холма огромное пламя.

— Как по-твоему, что это такое? — обратился Син к Лахлану.

— Точно не могу сказать, — покачал головой Лахлан, — но похоже на сильный пожар, как будто горит вся деревня.

Братья на полной скорости поскакали к огню. Как только они подъехали достаточно близко и поняли, что происходит, Син остановил лошадь. Случилось что-то ужасное: повсюду лежали тела как шотландцев, так и англичан, и это была не деревня — это было поле битвы.

— Что еще за чертовщина! — воскликнул Лахлан, спрыгнув с лошади.

Син не мог говорить.. Будучи солдатом, он в своей жизни видел картины и страшнее, но его привело в ужас то, что ему были хорошо знакомы лица участников обеих сторон конфликта. Единственное, чего он не мог понять, — как англичане оказались здесь, а он ничего об этом не знал.

— Это королевская гвардия и рыцари. — Син спустился с седла и с колотящимся сердцем смотрел на Брейдена и Лахлана. — Генрих здесь.

— Король? — При этом известии Лахлан заметно побледнел.

Син кивнул.

— Как ты думаешь, чем это вызвано? Син закрыл глаза, стараясь подавить вскипавшую в нем ярость.

— Я бы сказал, что Дермот предпринял вылазку против короля. Не могу понять: неужели он настолько глуп? И еще я не понимаю, почему Генрих здесь, в Шотландии… — Син не закончил фразу, вспомнив послание из Оксли. Король спешно прибыл в Шотландию, чтобы оценить ущерб, нанесенный повстанцами Макнили. Проклятие! Дермот был тогда среди толпы и слышал содержание послания.

— За это Генрих потребует крови, — заметил Брейден.

— Я знаю. — Син понимал, что Генрих никогда не простит подобную бойню. Понесет наказание каждый, кто принимал в этом участие.

— Знаешь, — предложил Лахлан, — мы останемся здесь сторожить тела, а ты вернешься за помощью, чтобы можно было отвезти этих людей домой или…

— Нет, — перебил его Син. — Если вернутся войска Генриха, они без всяких вопросов убьют вас, потому что увидят тела англичан и ваши накидки. Мы должны вернуться все вместе, и я пошлю сообщение Генриху.

Услышав, что приближаются лошади, Калли подумала, что это возвращается ее муж, и с облегчением бросилась к двери, но, увидев Дермота, несущего на крепких молодых руках безжизненное тело Астера, отшатнулась и перекрестилась.

— Что случилось, Дермот?

На щеках были следы его крови, грязи и слез, а глаза были глазами древнего старца, который встретился с дьяволом и отдал ему свою душу.

— Я убил его, — завыл Дермот. — Я убил их всех… Морна с криком бросилась к сыну, а Дермот, держа на руках Астера, опустился на колени. Он покачивал на руках дядю, словно хотел разбудить его и снова вернуть к жизни.

— Я этого не хотел. О Господи, Астер, я не хотел, чтобы вы умерли, старый глупец.

Морна, рыдая, обняла Дермота, а он сидел на полу и все качал на руках тело Астера. Вниз по лестнице сбежал Джейми, чтобы узнать, что случилось, но Калли отправила его с Юаном обратно в его комнату. Она не хотела, чтобы мальчик все это видел. Она и сама не хотела этого видеть, а Джейми совсем не нужны воспоминания о его брате и дяде, покрытых кровью.

Слезы наполнили глаза Калли, но она не дала им пролиться. Она понимала, что уже не в силах ничего изменить.

— Дермот, — она опустилась на пол на колени возле брата, — расскажи мне, что случилось.

Теперь Дермот рыдал.

— Ты должен рассказать мне, что случилось. — Калли взяла в ладони лицо брата и заставила его посмотреть на нее.

— Я хотел взять в плен Генриха. — Слова у него вырывались отрывистыми слогами.

— Генриха?.. Короля Англии? — У Калли сжалось сердце.

Дермот кивнул и снова завыл.

— Что ты задумал?

— Фрейзер сказал мне, что Генрих пришел раз и навсегда решить это дело, что он всех нас отправит на виселицу. Я подумал, что, если мы возьмем его в плен, как он захватил тебя, мы сможем силой заставить его подписать хартию, по которой Шотландия останется за шотландцами. — Его плечи задрожали под тяжестью горя и вины. — Говорят, что англичане — все трусы. Отец всегда говорил, что один шотландец может побить десятерых англичан. И в прошлом они всегда от нас бежали, никогда раньше они не поворачивались лицом и не сражались.

Юношеское высокомерие брата потрясло Калли. Она продала бы свою душу, если бы можно было сделать так, чтобы этой ночи не было, и вернуть Дермоту его невиновность.

— До этого вы нападали на поселенцев, Дермот, а не на рыцарей, Обученных военному искусству и поклявшихся защищать своего короля.

— Они сражались как дьяволы. Они были сразу везде — позади нас, впереди нас. Мы не могли начать действовать против них.

Калли убрала с его лица грязные, пропитанные кровью волосы, и Дермот продолжил свой рассказ:

— Астер пытался остановить сражение, он пытался увести меня домой и… — Дермот крепко зажмурился, переживая все заново. — Трусливые подонки закололи его в спину, когда он пробирался ко мне.

Калли закрыла глаза, чувствуя, что у нее разрывается сердце.

Дверь в зал отворилась, и Калли открыла глаза, почти ожидая увидеть на пороге английского короля, явившегося потребовать голову Дермота.

Но это был не король.

В дверях стоял Син с братьями, и по его виду Калли поняла, что он уже знает о нападении.

При виде открывшейся перед ним сцены Син окаменел. Дермот качал тело Астера, Морна, опираясь на его плечи, рьщала, а Калли сидела на полу возле брата, и ее глаза потемнели от тяжкого горя и страха.

Вой Дермота и рыдания Морны пронзили сердце Сина.

— Это был несчастный случай, — сказала Калли, вставая на ноги. — Он не хотел, чтобы случилось что-нибудь подобное.

Син безучастно посмотрел на Калли, стараясь скрыть от нее собственную печаль.

— Мне нужно поговорить с Дермотом. Наедине.

Кивая, Калли оттащила Морну в сторону, несмотря на ее сопротивление.

— Я нужна своему мальчику, — всхлипывала Морна, протягивая руки к Дермоту.

С признательностью взглянув на Калли, Син взял Дермота за локоть, отвел в небольшой кабинет возле лестницы и, после того как не слишком вежливо усадил юношу на стул, плотно закрыл дверь.

— Вытри лицо, — резко сказал Син. — Если ты мужчина, чтобы вести в бой армию, то должен оставаться мужчиной, а не плакать, как женщина.

Дермот так по-детски вытер лицо грязным разорванным рукавом рубахи, что Син вдруг осознал, с кем имеет дело. Сам он в шестнадцать лет был закаленным в битвах воином и видел много смертей. Но этот мальчик, сидящий перед ним, никогда не сталкивался ни с чем подобным, все в семье и в клане нежили и баловали его. Небольшие набеги, которые он совершал с повстанцами, предназначались для того, чтобы припугнуть англичан, и сводились не более чем к развлечению и порче имущества. В эту ночь Дермот получил суровое крещение.

— А теперь расскажи мне, что произошло, — заговорил Син более мягким тоном, после того как Дермот, проглотив слезы, прерывисто вздохнул.

— Мы отправились взять в плен Генриха, чтобы использовать его в качестве заложника. — К чести Дермота, он сумел взять себя в руки и смело встретить взгляд Сина.

— Это твой блистательный план?

— Нам было известно, что он направляется в Окс-ли, — кивнув, пояснил Дермот, — и мы устроили засаду в долине, зная, что он должен проехать там, чтобы попасть к месту назначения. Мы решили, что предложим ему свое гостеприимство.

— Как началось сражение?

— Мы их остановили и потребовали выдать Генриха, — У Дермота задрожали губы. — Они рассмеялись мне в лицо и напали на нас.

У Сина вертелся на языке вопрос, как можно быть таким глупым, чтобы думать, что англичане отдадут им своего короля, но он удержался от этого язвительного замечания.

— Я пытался сказать остальным, чтобы они бежали, — Дермот еще раз глубоко вздохнул, — но они меня не слушали. Они продолжали кричать, что нужно убить короля. Я испугался и…

— Убежал? Дермот кивнул.

— В лесу я встретил Астера. Он решил, что сможет остановить остальных, думал, что они его послушаются. — Слезы потоком потекли у него из глаз. — Вы негодяи, вы убили его.

— Нет, — мягко сказал Син, — его убила судьба, а не ты, не я и не кто-то другой. Ты не участвовал в сражениях, чтобы знать образ мыслей солдата. Жажда крови, страх и инстинкт самосохранения заставляют делать чудовищные вещи.

К сожалению, теперь Дермот это знал.

— Что мне делать? — К удивлению Сина, Дермот совершенно по-взрослому посмотрел на него, — Со мной все кончено, верно?

Обдумывая ответ, Син тяжело вздохнул. Господи, он не видел другого выхода.

— Ты хочешь, чтобы я тебе солгал?

— Как вы можете жить, зная, что убили столько людей? — отрицательно покачав головой, спросил Дермот.

— Честно скажу, не знаю. Я стараюсь об этом не думать, а когда думаю, стараюсь найти разумное объяснение. Я говорю себе, что, если бы я не убил их, они убили бы меня. А что касается остального… то, опять же, у меня не было выбора. Если бы я этого не делал, конец моей жизни был бы таким, что потом являлся бы палачу в кошмарных снах. — Син подошел к письменному столу и, присев на край, с состраданием посмотрел на юношу. — Плащ вожака тяжело носить, но, однажды надев его, нельзя просто так сбросить его с себя.

— То есть?

— Ты должен отвечать за последствия своего решения. Те люди пошли за тобой, так как думали, что ты достоин вести их. Если ты хочешь убежать от всего этого и спрятаться, это будет пощечиной каждому, кто был с тобой сегодня ночью, каждому, кто считал, что ты стоишь цены его жизни.

Дермот долго сидел молча, размышляя над словами Сина.

— Мне хотелось бы вернуть назад этот день.

— Я понимаю, парень. У меня «тоже много раз было такое желание.

— Если вы мне позволите, я сменю одежду и умоюсь, а потом добровольно пойду к вашему королю. — Он встретился взглядом с Сином.

Син стоял, ничего не говоря, и мысленно видел, как Морна держалась за сына и какой вид был у Дермота вначале, когда Син усадил его на этот стул. Мальчик превратился в мужчину.

— Иди приведи себя в порядок.

Кивнув, Дермот вышел. Син последовал за ним, но, увидев, как слуга несет наверх тело Астера, чтобы подготовить его к похоронам, остановился. Калли, которая стояла в зале, прислонившись к Лахлану, заметив мужа, подбежала к нему, ища утешения. Крепко обняв ее, Син почувствовал, что она дрожит. Калли ничего не говорила, но он понимал ее мысли. В одну ночь из-за одного глупого поступка она потеряла сразу брата и дядю. И Сину оставалось только молиться, чтобы она не потеряла и весь свой клан.

— Брейден, — тихо обратился он к брату, — мне нужно послать сообщение Генриху. Ты можешь переодеться в мою одежду и доставить его?

— Да.

Син наклонил голову в знак благодарности, и то, что он увидел в глазах Калли, обожгло его. Она была убита горем и напугана.

— Вы намерены отдать им Дермота. — Это было произнесенное шепотом утверждение.

— Генрих потребует, чтобы виновный предстал перед ним. Он не допустит, чтобы такие нападения оставались безнаказанными. Это было покушение на его жизнь, и при этом погибло много людей. Если он ничего не предпримет, то его будут считать слабым и безответственным. Это две веши, которые не может позволить себе король, отстаивающий свой трон.

— Я понимаю. — Калли сильно дрожала, но слез у нее уже не было. — Мне нужно поговорить с Дермотом.

Син проводил ее печальным взглядом и отправился писать послание Генриху, пока Брейден переодевался в одежду английского рыцаря.

Син понимал, что с каждым словом, которое он пишет Генриху, он все больше отдаляется от своей жены. Она могла сказать, что все понимает, но ей приходилось выбирать между братом и мужем: мужем, которого она едва знала, и братом, которого любила почти два десятка лет. Конечно, не у всех братьев и сестер хорошие отношения, но Калли и Дермот любили друг друга — почти так же, как он сам и его братья. Несмотря на то что расстояние и время разделили Сина и его братьев, они всегда беспокоились друг о друге.

«Через некоторое время она меня возненавидит за это», — решил Син. Тяжело вздохнув, он разорвал письмо и быстро написал другое. В душе он знал, что должен сделать, и это был единственный способ увидеть Калли счастливой.