Он поторопился. Колдер понял это в тот момент, когда начал входить в нее. Дейдре все еще была слишком чувствительна после нынешнего утра.
Он немедленно вышел, нежно целуя ее губы в молчаливом извинении. Затем спустился вниз по изгибам и склонам ее тела, целуя и пробуя на вкус сливочную кожу, сладкие соски, соленый привкус ее спрятанного в узкой расщелине естества. Когда девушка ахнула и попыталась в потрясении отодвинуться, маркиз в нежном захвате поймал ее запястья и раздвинул ее бедра своим телом. Неужели жена так невинна, что никогда не слышала о такой ласке? После того, что она только что добровольно сделала ему?
Колдер оттолкнул эти кружащиеся сомнения на задворки своего сознания, и скользнул языком между пухлых горячих губ, успокаивая, стимулируя, намереваясь сделать ее полностью готовой для него.
Дейдре лежала пленницей в его руках, испуганная внезапным смущением и осознавая сводящее с ума удовольствие, поднимающееся внутри нее от его занятого делом рта. Это было сумасшествие — чудесное и гораздо большее, чем она могла вынести, и — о, небеса — удовольствие! Потерявшись в экстазе, который дарил ей стремительный, извивающийся, неутомимый язык маркиза, она сдалась, полностью подчинилась, широко раздвигая и вращая бедрами, задыхаясь в безумии, когда каждое прикосновение поднимало ее все выше в то дикое, желанное место, где она никогда прежде не была!
Темнота взорвалась за закрытыми глазами Дейдре. Она смутно слышала, как кто-то издает высокие, животные звуки, но проигнорировала их, когда набегающие волны удовольствия унесли ее мысли прочь.
Когда мир принял правильное положение, и ее дыхание вернулось к ней резкими вдохами, Колдер провел своими большими горячими руками вверх по ее телу, приподнявшись с места между ее бедер, чтобы поцеловать ее груди и шею, шепча успокаивающие слова, пока последняя дрожь все еще сотрясала ее тело.
Дейдре вяло позволила своему мужу снова обвить ее руками, когда он медленно вводил в нее свой возбужденный член. В этот раз он легко скользнул внутрь, благодаря влажности и расслабляющему жару. Взволнованная, она провела руками по его предплечьям, на мгновение насладившись выступающими мускулами, затем передвинула ладони по его широкой спине, наконец, осмелившись обхватить его твердые ягодицы.
Когда она все-таки расслабилась, Колдер отвел назад волосы с ее лица, чтобы взглянуть на нее в полумраке.
— С тобой все хорошо?
Дейдре еще больше растаяла, когда кивнула, внезапно снова став застенчивой. Этот мужчина, этот властный, мрачный, задумчивый тип — которого люди называли Чудовищем — не имел ни одной жестокой косточки в своем теле. Она обвила его руками, уткнулась лицом в его шею, чтобы спрятать внезапно повлажневшие глаза, потому что он подумает, что эти слезы от боли, а не от сочувствия и сострадания и глубочайшего понимания.
Медленно Брукхейвен начал выходить из нее, а затем снова глубоко погружаться. Дейдре заставила свое тело расслабиться при этих движениях, ощущая, что напряженность немного ослабевает с каждым ударом, хотя она не думала, что когда-либо перестанет ощущать себя растянутой до предела его огромными размерами!
Затем тянущая боль начала превращаться в скользящий, нарастающий экстаз. Она уже знала это удовольствие! Став нетерпеливой — потому что пройдет вся жизнь, прежде чем она устанет от того места, где взрываются звезды — Дейдре приподняла бедра, чтобы принять мужа в себя, неспособная сопротивляться желанию снова провести руками по этим восхитительно твердым ягодицам, ощутить, как они напрягаются и толкаются под ее ладонями.
Девушка скользнула пальцами между ними, совсем немного, так же, как он проделал это с ней. Колдер с удивлением и шипением втянул воздух, но она ощутила, как его член еще больше увеличился, и появилась новая напряженность в контролируемом ритме его толчков. Она ценила, что муж так заботится о ней, но она чертовски устала от его постоянного самоконтроля! Действуя импульсивно, Дейдре крепко сжала его ягодицы и укусила твердые мускулы на его груди.
Звериный рев, который вырвался у ее мужа, завибрировал глубоко внутри девушки, разбудив ответную волну буйства, которая возникла как беззвучный крик, когда Колдер утратил свой знаменитый контроль и глубоко вошел в нее!
Потерявшись в ней сейчас, он совершал мощные точки туда и обратно, врываясь в нее, заставляя Дейдре издавать гортанные крики от сумасшедшего удовольствия, пока она наслаждалась его дикой силой.
Затем она упала, или поднялась — она не знала, и ее это не беспокоило. Все, что она понимала — это то, что этот бушующий вихрь удовольствия начисто стер воспоминания о взрывающихся звездах из ее памяти. Теперь ей хотелось еще, она желала чего-то более мрачного или жесткого, и стало ясно, что появившаяся в результате боль только подтвердит эту уверенность. Никаких барьеров мысли, никаких стен благоразумия или планирования не было сейчас между ней и ее мужчиной.
С завершающим ревом Колдер сильно толкнулся в нее, увеличился в размерах внутри ее тела, взорвался там, растягивая ее до самой последней частицы оставшегося места, поднимая ее удовольствие на новую высоту, до тех пор, пока Дейдре не завопила, не сдерживаясь, от восторга, который затопил ее.
Затем… тишина, кроме их смешанного дыхания и стучащих сердец. Полумрак окутывал их, охраняя этот момент, удерживая их неподвижными и бессловесными на долгое время после того, как их дыхание восстановилось, а пульс замедлился.
Потом Дейдре ощутила, как ее муж пошевелился и напрягся, и поняла, что стены снова возведены, хотя он все еще находился в ней наполовину твердый, хотя ее руки все еще цеплялись за него, хотя он все еще прижимал ее обнаженное тело к своему сердцу. Когда Колдер поднял голову, чтобы посмотреть на жену, она смогла увидеть в его глазах, что ее любимое Чудовище снова посажено в клетку.
— Я причинил тебе боль.
Девушка вздохнула.
— Нет, ты этого не делал. Я в порядке. Немного… утомилась, как после верховой езды… возможно, но в остальном, все просто замечательно.
Он медленно вышел из нее, но ее быстро заглушенный вздох выдал ложь, которую она сочинила. Ей было больно! Колдер слез с постели и зашагал, обнаженный, к умывальному тазу, чтобы намочить чистую тряпку. Дейдре не позволила очень привлекательному виду пройти незамеченному. Она, может быть, и испытывала боль, но ведь не умерла!
— Я не должен был позволять тебе поколебать мой самоконтроль, — сухо проговорил он, когда вернулся. — Это было более грубым, чем нужно.
Девушка не могла не рассмеяться недоверчивым смехом в ответ на эти слова.
— Это было грубым? А ты был здесь? — Она покраснела. — Думаю, что я, должно быть, потревожила даже воронов в Тауэре своим кошачьим концертом! — Затем осознание заставило ее прикусить губу. — Ты думаешь, что слуги все слышали?
Колдер фыркнул.
— Нет. Им платят чрезвычайно много за то, чтобы они не слышали подобного. — Он потянулся, чтобы обмыть ее, но, внезапно застеснявшись, Дейдре взяла у него тряпку. Однако он не отвернулся, а лег рядом с ней.
Помимо всего прочего, это была его кровать.
Дейдре быстро вымыла бедра, хотя мало что можно было сделать с пятном на покрывале. Она подняла глаза, чтобы посмотреть, заметил ли это Колдер, только чтобы обнаружить, что он уже крепко спит, обнаженный и беззаботный, напряжение прошлых недель ясно читалось на его красивом лице.
Она сводила Колдера с ума и знала об этом. По большей части это было намеренным. И часть происходящего с ним была определенно взаимна. Но это не сдерживало ее сожалений по поводу того, через что она заставила пройти своего мужа.
Забросив грязную тряпку под кровать — ребяческий поступок, но Дейдре не могла вынести того, что она останется на виду — девушка свернулась на кровати рядом с супругом, наблюдая за тем, как он спит.
Его занятия любовью носили следы горечи — или это была безнадежность? Она так крепко прижимала его к себе, но сейчас задумалась о том, ощущал ли он вообще ее руки, обнимавшие его?
Она защитит Колдера от его собственной темноты, если сможет — разорвет годы одиночества и сожалений и заменит их удовольствием и радостью.
И все же, как заставить его узнать это? Этот мужчина слышал каждую ложь, которую только может произнести женщина, и верил ей — однажды. Как Дейдре может заставить его поверить в нее сейчас, когда она не сделала ничего, а только отталкивала с тех пор, как снова вошла в этот дом в качестве его жены?
Брукхейвен нанес ущерб ее гордости. Он опрокинул ее ожидания, как будто они были всего лишь карточным домиком. Он рявкал, отдавая приказы, и ставил ультиматумы, нисколько не заботясь о ее мнении. Дейдре уже тогда поняла, что маркиз не имеет ни малейшего понятия, что за женщина живет за ее идеальным лицом, под этим элегантным платьем. Она любила его с шестнадцати лет. А он даже не знал, что она существует.
Девушка отвела назад темные волосы с его гордого лба, пока он спал.
— Ты глупый человек, — прошептала она. — Если честно, то я не знаю, почему я тебя так люблю.
Колдер не любит ее. Как можно любить незнакомку?
Кажется, ее первой ошибкой было то, что, прежде всего, она сама сделала ему предложение. Дейдре сделала все неправильно, думая, что она очень умна — ухватила его в самый уязвимым момент, предложила аргументы, наиболее подходящие для того, чтобы завоевать его.
Она поступила в точности как Тесса — только еще хуже, потому что мотивы Тессы всегда были ясны, всегда на поверхности. Тесса хотела того, что было самым лучшим для нее самой, в наиболее материальном смысле.
Она, Дейдре, вела более значительную игру. Она предложила бессердечный союз — ложь, потому что каждое слово произносилось в надежде завоевать его сердце.
Итак, что делать теперь? Она не может повернуть время вспять. Она едва ли может отправиться обратно в этот дом на Примроуз-Сквер, надеть свои девственные платья и завоевать мужа обычными способами, через древний ритуал ухаживания. Мужчине нет необходимости ухаживать за собственной женой!
Если только….
Дейдре перекатилась на спину и пристально уставилась на балдахин над головой. Тени от догорающих углей превратили огромную комнату в подобие первобытной пещеры, без углов или прямых линий.
Она потерпела поражение, подбираясь к своему мужу с фланга.
Возможно, настало время попробовать что-то более прямолинейное?