По ту сторону Тьмы. Где-то здесь... (СИ)

7

— Видел бы ты сейчас своё лицо, Ник. Оно бесценно! Этот кадр определённо нужно распечатать, заламинировать и повесить на стену в рамочке на долгую память. — Второй Хардинг закрыл за собой дверь, вновь запершись изнутри узкой уборной, но уже не обращая никакого внимания на находящуюся за его спиной сантехнику.

Хантер опять потянул волшебный ключик на удивительно прочной резинке, чтобы вскоре вставить его в несуществующую замочную скважину.

— Не хочу тебя расстраивать, но это не то, что ты думаешь. И, да. Мию ты уже потерял. Полностью и безвозвратно. А если бы ты не выбросилсвойволшебный ключик, то мог бы воспользоваться им так же, как и я сейчас. Только, увы… Ты столько всего просрал и прое. л, Ники, что мне не хватит и нескольких ночей, чтобы это всё перечислить. Хотя, кто тебе в этом виноват, кроме тебя одного?

В этот раз провороты были несколько иными, но так же осязаемыми и необычными, с вибрацией, которая отдавалась странным покалыванием в пальцах. И то ли она проникала в пальцы Ника, то ли, наоборот, выходила из них в замочную скважину через ключ.

И щелчок! Тот самый. Исключительный. Особенный.

У Хантера даже дыхание перехватило, будто он и вправду не поверил в то, что только что сделал. Помедлив совсем недолго перед тем, как толкнуть дверь вперёд и…

— Сим-сим, откройся… — и взволнованно прохрипев сказочное «заклятие» из детской сказки. Или всё-таки не детской?

Ник тоже неосознанно перестал дышать. Хотя теперь он мог буквально выдохнуть с облегчением и сказать себе, что был прав. Он всё это время, мать его был прав. Потому что у него поехала крыша, и его изводили тяжёлые галлюцинации. Очень реалистичные и оттого дико пугающие галлюцинации.

— Какой же ты, Ники, идиот. Каким был им все эти годы, таким и остался до сих пор. — и, конечно же, Хантер не упустил момента, чтобы не штырнуть его за это очередной издёвкой. — Но, так уж и быть. Тешь себя этим и дальше.

А как он ещё мог отреагировать на то, что увидел за дверью? На ту жуткую пещеру из тёмно-синего и ярко-бирюзового хрусталя (или каких-то иных минералов), куда вошёл его двойник. Которую, как ему показалось, он уже где-то видел или что-то отдалённо на неё похожее.

С её очень высокого «потолка» свисали абстрактной бахромой какие-то то ли непонятные органические растения, то ли что-то пострашнее и опаснее оных. И, как вскоре выяснилось, таки да. Это была та самая галлюцинация, что уже накрывала Ника, когда он сам впервые вошёл в палату Мии. Потому что он снова рассмотрел необычное ложе на том месте, где до этого стояла больничная койка. И на этот раз рассмотрел очень хорошо и чётко, поскольку оно больше никуда не исчезало и не растворялось в воздухе иллюзорной дымкой.

Лежащую на нём или спящую глубоким сном девушку он тоже разглядел почти сразу же. Девушку очень похожую на Мию, разве что без кислородной маски и одетую в джинсовый костюм вместо больничной распашонки. Свисающие над ней своеобразным балдахином «растения» частично закрывали её от внешнего пространства и нежелательных гостей. Но он всё равно как-то понял, что она двойник Мии. Или сама Мия, но в каком-то ином параллельном измерении.

— Пробирает, да, Ники? Особенно от мысли, что она дышит собственными лёгкими. Наша прекрасная Спящая Красавица. Совершенная Спящая Красавица.

А вот это точно не могло быть правдой. Что хотите говорите и доказывайте сколько угодно данный бред, но он никогда в него не поверит. Такого не может быть в принципе!

— А я, Ники? Я могу быть или существовать в твоём мире? Как по-твоему? Ах, да. Я же твоя галлюцинация. Ну, как хочешь. Разве я настаиваю на обратном? Тем более, ты мне и на хрен больше не сдался и не упал. Свою главную задачу ты уже выполнил, так что, можешь теперь катиться ко всем чертям.

Нет! Только не сейчас. Не так и не здесь. Потому что он должен понять! Он должен узнать правду.

«Что с ней? Как такое возможно?» — ему всё же удалось кое-как выдавить из себя сводящие с ума вопросы, главный из которого был всё тот же. Она жива? Она действительно жива?

— А что тебе даст эта правда, Ники? Твоя правда — это твой мир. А это мой.

«Но ты сам сказал, что сумел найти её с моей помощью.»

— Да. Чтобы забрать отсюда в мой мир. Увы, но в твоей реальности ей больше нет места. Да, моя Королева? Моя прекрасная спящая королева. — Хантер раздвинул в стороны края свисающих над девушкой полупрозрачных, как медузы, трубчатых «растений» и присел рядом с двойником Мии на край бархатного тёмно-бордового ложа, чем-то похожего на органическую губку или пористый мох.

«Но как такое возможно?»

— Сложно сказать. Это что-то вроде ментальной тени, отражения или даже самой жизненной сущности. Отпечаток Альтер Эго, который всегда рядом с тобой, пока ты жив, но просыпается в тебе не так уж и часто. Вернее, берёт верх над тобой в крайне редких ситуациях и то не у каждого человека. В любом случае, большое спасибо тебе, Ники, за столь щедрый подарок. Я теперь буду тебя за него благодарить всю оставшуюся вечность. Боже, какая ты холодная…

Да, теперь он увидел те самые различия, которые, к слову, находил даже в собственном двойнике помимо длины и оттенка волос (или цвета глаз). Эта Мия выглядела как минимум на десять лет моложе (и не потому, что она лежала на спине). К слову, её волосы тоже были намного длиннее, гуще и не светло-русого, а почти белого цвета — цвета слоновой кости. Но Ник почему-то был уверен, что это она. Его Мия. Только более совершенная и мертвенно бледная.

Хантер прижал к щеке девушки свою широченную и очень тёмную на фоне её белой кожи ладонь, нагибаясь впритык к её неподвижному лицу и пристально всматриваясь в её ложно мёртвые черты. Как будто она и вправду спала необычным сном или находилась в заморозке. Но её грудь всё же вздымалась, пусть и не так заметно. И именно это доводило Ника едва не до истерики. Шокирующим осознанием, что она действительно жива!

— Ничего, моя Королева. Я тебя скоро отогрею. Тебе станет так жарко, что будешь молить меня поубавить пыл. Как бы там ни было, но теперь нас уже ничего не разлучит. Теперь ты моя. Вся моя.

Нет-нет-нет!

Хардингу хотелось заорать во всю глотку, сделать хоть что-то такое, чтобы прорваться ТУДА! Убедиться лично, воочию, что всё это взаправду. Что его не пытаются свести с ума столь откровенной визуальной обманкой. Ему это надо! Он должен знать, что Мия ЖИВА!

— Выкуси, Ники. Ты приложил в своё время немало усилий, чтобы потерять свою Мию. Но мою я тебе не отдам. Даже не надейся. Хотя можешь ещё насладиться последними минутами тщетной надежды, что твою жену можно ещё как-то вернуть. Ведь моя вскоре проснётся, в отличие от твоей.

«Как? Где?»

— Ты смотри. Задаёшь прямо правильные вопросы. Но… опять же. Даже если я тебе на них отвечу, это мало что тебе даст. Я же тебе уже говорил. Твой поезд ушёл. Давно ушёл.

Кажется, его начали покидать физические силы, будто второй Хардинг всё это время вытягивал их из тела здешнего Ника. И, скорей всего так оно и было. Иначе, как Хантер сумел сюда пролезть и так долго здесь продержаться?

«Пожалуйста!.. Прошу… Я должен знать… Я могу её вернуть? Как-то вернуть мою Мию?»

Второй Ник пожал плечами перед тем, как просунуть обе руки под расслабленное тело девушки и поднять её над ложем, заодно, каким-то образом разрушив тот пугающий кокон из окутывавших её «растений», что свисал на неё и на кровать сверху, будто очень длинными щупальцами. Всё это Хардинг почувствовал через свои плечи и руки, но, похоже, даже эти ощущения начали притупляться. Словно его связь с его собственным двойником стала пока ещё незаметно, но всё же разрушаться.

— Сомневаюсь, Ники. Ты когда-нибудь слышал о случаях, когда в твоём мире оживали мертвецы? Если, конечно, не брать во внимание бездоказательные религиозные мифы с прочими на данную тему сказками.

«Но ты же как-то это сделал!»

— Потому что я имею ключ от всех дверей, а ты нет. Да и я, к сожалению, знаю не обо всём. Правда, в отличие от тебя, у меня ещё есть возможность получить недостающие ответы, а вот у тебя… — Хантер отрицательно покачал головой, развернувшись со своей драгоценной ношей в сторону выхода из пещеры — к тёмному проёму в хрустальной стене с открытой настежь белой дверью из мира Хардинга и мёртвой Мии. — И, нет, Ники. Ты не успеешь. Ты не доберёшься за это время до нас и не сумеешь забрать мою Мию. Поскольку ты не сверхчеловек. Ты обычный смертный. Жалкий, никчёмный смертный, который из последних сил сейчас сдерживается, чтобы не заблевать весь пол в полицейском туалете. И, к слову, тот коп тебя уже заждался. Советую как следует подумать над тем, что ты будешь ему отвечать на все его провокационные вопросы. И не только ему. Доктору Соулсби включительно.

«Умоляю! Просто ответь! Её же можно как-то вернуть? Это возможно, хотя бы теоретически?»

— Ты сам врач, Ники. И сам прекрасно знаешь ответы на все свои вопросы. Теоретически возможно всё. Но только теоретически.

Это не тот ответ, который хотел услышать Ник, но после увиденного и осознанного, даже если ему предоставят после этого неопровержимые доказательства его необратимого сумасшествия, он уже не сумеет убедить себя в обратном. Он будет цепляться за это безумие до последнего, пока не свихнётся уже окончательно и бесповоротно.

«Теоретически для меня? Не для тебя?»

— Прости, Ники. Но твоё время истекло. И моё в вашем мире тоже.

«Пожалуйста! Просто скажи! Ты бы сумел её вернуть?.. Тебе это подвластно?»

— Ох, какие эпитеты. — Хантер уже вошёл в уборную вип-палаты Мии, осторожно приподняв свою драгоценную ношу и сменив ей позу таким образом, чтобы было легче закрыть за ними дверь. — Я тебе ответил на все твои вопросы, Ники, в том числе и не те, которые тебе не дозволено знать. Остальное — ты видел всё сам своими глазами и даже, в какой-то степени, чувствовал физически. Поэтому, включай воображение и думай, сладкий. А, лучше, вспоминай. Ты не поверишь, сколько в нашей памяти хранится всевозможного барахла, по большей части, конечно, бесполезного, но не всегда. Ведь там можно отыскать весьма ценные вещи, практически бриллианты. Да и зачем тебе, Мия? Если вспомнить всё то, что ты с ней творил… Думаю, будет лучше, если для вас двоих всё останется, как есть, в нынешнем виде. И в первую очередь — лучше для неё. А ты… Рано или поздно, ты обязательно оклемаешься. Может, не все шрамы заживут, но со временем затянутся и они. И ты обязательно… Подчеркну, ОБЯЗАТЕЛЬНО найдёшь себе кого-то ещё. Свою очередную новую жертву.

Вот теперь Ник начал замечать, что действительно начал терять единую связь со своим двойником (или своим вторым Я — тем самым Альтер Эго?). Сказывалось это, в первую очередь на зрении. Вернее, на том, что видел и Хантер, и Хардинг. Возвращение в пределы полицейского туалета стало более частым или, точнее, та реальность, в которой находился Ник принялась вытеснять собою ту, где пребывал в тот момент его клон. И если раньше Хардинг пытался всеми мыслимыми и немыслимыми способами отделаться от своего психо-ментального «паразита» и «вылезти» из «чужой» головы, то теперь он жаждал проделать обратное. Зацепиться за Хантера и не отпускать того, пока у него будет хватать на это сил и возможностей.

«Значит, ты больше сюда не вернёшься? И просто так отсюда уйдёшь? Но… как и куда…»

Хантер самодовольно захихикал, осторожно, с максимальной бережностью обняв и прижав к себе одной рукой тело «спящей» Мии. Причём таким образом, чтобы было можно добраться второй рукой до дверной ручки и вставить туда свой волшебный ключик.

— Видимо, туда, Ники, куда всем вам из вашего мира ход закрыт. Я что, должен объяснять тебе столь очевидные вещи? Ты же неглупый мальчик. Ты столько добился в своей жизни сам. Столько всего наворотил за все эти годы. Подобные вещи не подвластны обычным смертным. Конечно, это не даст тебе сил сделать воистину невозможное, но, кто знает. Меня же тебе удалось как-то закинуть в мой мир.

«И как же я это сделал?» — если бы ещё понимать, что его двойник имел в виду и о чём именно говорил.

И снова Хантер пожал плечами, пока неспешно проворачивал ключ в замочной скважине, выискивая изнутри деформирующимися зазубринами необычного ключа нужную ему бороздку. По существу, медвежатник или взломщик сложных дверных замков и сейфов. Только вместо механической замочной системы он вскрывал проходы в параллельные пространства. И, как бы странно это не звучало, Ник это понял с необычайной для себя лёгкостью, как если бы и вправду подсмотрел чужие мысли. Правда, не все. Хантер не пускал его дальше или глубже своей поверхностной коры головного мозга.

— Ты меня об этом спрашиваешь? Это сделал ты, а не я. Ответы на данные вопросы ищи в своей голове, Ники. Да и что это тебе в сущности даст? Ты очень давно от меня отказался. Хотя оно и понятно. Я и ваш мир несовместимы. Ну, а то, что я сумел к вам забраться… для этого необходимо до хрена сопутствующих факторов, чтобы сошлись в нужный ряд конкретно те или иные звёзды. Уравнение наивысшего порядка, которое должно решить правильно и вовремя. Почти магия. Хотя и не совсем. В общем… Не забивай голову, Ники. Ты всё равно никогда не пробьёшь эту стену. Не тот уровень, не те возможности и не те силы. Просто живи дальше. Прими свою данность, как есть, и забудь всё, что ты тут видел. Поверь, так тебе будет намного проще.

Он издевался над Ником? Хотя вопрос действительно странный. Поскольку, да, Хантер издевался над Хардингом. И проделывал всё это под собственные практически уголовные действия.

«Забыть? После всего этого?..»

— Да, Ники, да. Просто забыть. Хотя бы потому, что ты смертный и ничего не сумеешь исправить/изменить.

Хантер вытащил ключ из замочной скважины и толкнул дверь ногой. Ник совсем ненадолго почувствовал уже знакомый лёгкий поток свежего воздуха, потянувшийся из дверного проёма, в котором разглядел не такие, как раньше, чёткие очертания внутреннего двора Пресвитерианской Больницы. В том числе и большой автобус от «Грейхаунд лайнс». И не только.

— Ты посмотри на этих отважных мурашек. Почти вовремя.

Если до этого Хантер оставил угнанный им автобус в почти абсолютно пустом дворе, то теперь он был оцеплён со стороны выезда несколькими патрульными автомобилями с включёнными мигалками и прячущимися за ними вооружёнными явно не травматическими пистолетами и ружьями копами.

«Твою мать!» — выпалил Хардинг, панически озираясь по сторонам и понимая, что его «выбрасывает» обратно в уборную.

— Какая-то сука таки дозвонилась до дружков твоего дружка Макмёрфи. Хотя… Ну и хрен с ними.

Хантер в который уже раз невозмутимо передёрнул плечами, шагнув на крыльцо служебного входа больницы и вновь подхватывая «украденное» им из «тайной» пещеры тело Спящей Красавицы в более удобную для себя позу обеими руками.

«Ты с ума сошёл? Они же тебя пристрелят!» — прохрипел Ник, совершенно не представляя, что задумал его двойник и куда направится сейчас со своей бесценной ношей.

— Они только-только приехали…

— «Пожалуйста! Сэр! Сохраняйте спокойствие и не делайте резких движений!» — не совсем гробовую тишину внутреннего двора прорезал искажённый и усиленный в несколько раз с помощью динамиков патрульной машины мужской голос.

— О, я же сказал.

Хантер оказался прав. Поскольку никто из полицейских ещё не успел добраться до автобуса и проверить, кто там находился. Да и самого угонщика только-только заметили. Поэтому и не нашлись, что ему сказать, воспользовавшись дежурным набором фраз для подобных ситуаций.

— Вы же не станете в меня стрелять, да? А то ещё заденете и её. — Хантер насмешливо крикнул в сторону определённо ничего не понимающих копов, которые перестраховались чётко по инструкции полицейского протокола.

Неужели им сообщили, что угонщик был чем-то вооружён? Хотя в остальном, да. Опасен очень даже сильно.

— «В ваших личных интересах — сдаться властям без какого-либо сопротивления и сознательных глупостей, сэр. Пожалуйста. Положите девушку на землю и отойдите от неё на несколько метров с поднятыми в воздух руками, чтобы мы могли видеть ваши ладони.»

Хантер вновь не удержался, сдавленно рассмеявшись, но при этом совершенно не думая останавливаться. Впрочем, как и выполнять продиктованные ему неизвестным шутником команды.

— Нет, ты это слышал, Ники? А ты, Мия? — в этот раз он заговорил в обычном диапазоне, прекрасно понимая, что никто из копов, находившихся на другой стороне двора, практически в пятнадцати метрах от автобуса, его не расслышит. — Они реально думают, что я испугаюсь и начну танцевать джигу, если они прикажут мне это сделать? Да они ещё большие, чем ты, ебланы, Ник.

«Они копы и… они вооружены!»

— И что с того? Спорим, я отсюда преспокойно уеду, и они ничего мне не сделают. — Хантер не только продолжал разговаривать с Хардингом, но и, как ни в чём ни бывало, вышагивать в сторону автобуса. И, судя по его абсолютному внутреннему спокойствию и далеко не напускной невозмутимости, он действительно ничего не боялся и совершенно ни о чём таком не переживал.

«А если не уедешь? Если они тебе прострелят голову в тот момент, когда ты приблизишься к автобусу?»

— У меня нет оружия, Ники. Хотя, да, ты прав. Они-то этого не знают. — после чего Хантер повысил голос до мощного крика и обратился к явно пересравшим от страха за собственную шкуру бравым офицерам. — Пожалуйста, не стреляйте! Здесь много людей! И если я не войду в автобус, некоторые из них могут пострадать.

Ник даже прикрыл глаза, пусть это вообще ничем не помогло. Скорее, он перестал видеть проступающее сквозь чужое видение пространство полицейского туалета. А вот то, на что смотрел сейчас его двойник — всё это продолжало стоять и перед его «внутренним» взором.

— Вы же не хотите никому не нужных жертв? Я просто зайду в автобус! Только и всего.

«А дальше что? Что ты собираешься делать дальше? Таранить баррикаду из патрульных машин, скорей всего бронированных?»

— Ники, бога ради, заткнись и отъе. сь. И, к слову. Почему ты до сих пор сидишь в моей голове? Пошёл нах…

Это было последнее, что Ник услышал, сказанное ощутимо огрубевшим и как-то неожиданно понизившимся голосом Хантера. Будто тот действительно испытал к Хардингу отнюдь не поддельное раздражение. А потом взял… и отключил с ним связь. Причём настолько просто (если не банально), естественно и резко, словно и вправду нажал на кнопку, рубящую соединение с нужным абонентом всего в одно мгновение ока. Разве что без череды телефонных гудков, говорящих о прервавшемся звонке.

Ник интуитивно открыл глаза. Хотя, нет. Он не проснулся. Он всего лишь увидел, что снова находится в общественной уборной полицейского участка, придерживаясь руками за край керамогранитной столешницы (а не держа на них на весу обмякшее тело Мии) и глядя вытаращенными и слезящимися глазами в большое зеркало над умывальниками. И всё! Больше ни единого намёка на недавнюю связь с Хантером. Никаких посторонних звуков и голосов, с уличным шумом и порывами ветра. Словно и вправду, кто-то взял и вырубил рычаг, который до этого крутил кинопроектор с нужным фильмом.

— Нет… Господи! Нет. Только не сейчас! Прошу! Вернись!