По ту сторону Тьмы. Где-то здесь... (СИ)

9

9

За что Хантер любил полицию Священных Штатов, так это за их непомерную трусость и используемую на каждом шагу перестраховку. И что коп никогда не полезет в машину к остановленному им водителю, пока не заставит того вылезти из машины и не уложит того в последствии на асфальт лицом вниз. Не удивительно, почему никто из представителей быстрого реагирования, оцепивших выезд со внутреннего двора госпиталя, так и не решился приблизиться к автобусу ближе, чем на десять метров. Как и не остановил вернувшегося к тому Хантера.

Перестраховка прежде всего!

Он даже не удивится, если к этому месту ещё не подоспел ни один снайпер-спецназовец. Для этого ещё прошло слишком мало времени. Ну, а потом… Потом будет уже слишком поздно.

— Папочка вернулся, девочки и мальчики! Знаю, знаю, вы все его уже заждались. Но прийти быстрее, увы, не получилось.

Он забрался в салон автобуса, прекрасно зная, что ещё ни один из подъехавших к больнице копов, так и не рискнул сюда заглянуть. Поскольку можно запросто остаться и без головы. Поэтому полицейские протоколы так тщательно и соблюдаются. Никакого геройства и отсебятины. Что, в принципе, тоже не спасает ни от эксцессов, ни прочих непредвиденных сюрпризов. И даже когда всё закончится, копам придётся прочесать всю территорию госпиталя, включая все соседние кварталы. А то мало ли.

— Вот так, моя сладкая. Здесь, думаю, тебе будет удобно и тепло.

На благо, пустых мест в автобусе хватало. Так что найти для Мии парочку свободных кресел Хантеру не составило особого труда. С чем он успешно и справился, когда усадил тело спящей девушки на одно из кресел в центральных рядах, заботливо с максимальной аккуратностью придавая ей удобную позу и ненадолго примащиваясь рядышком на край соседнего сиденья.

Кажется, он не мог ею налюбоваться (забыв обо всём на свете и не обращая абсолютно никакого внимания на трещащий в акустических динамиках за пределами автобуса искажённый и не слишком-то разборчивый голос полицейского). И понять его тоже было можно. Он же ещё никогда не видел её настолько близко и никогда до сегодняшнего дня не прикасался к ней своими руками. Возможно, только поэтому его так и пробирало, до самых поджилок и будоражащей сладкой дрожи во всех частях тела.

— Потерпи ещё немножко. Скоро мы будем дома, и я уже больше никогда-никогда не отпущу свою Королеву. Вот теперь нас уже ничто не разлучит.

Конечно, она его не слышала, да и не могла в этом мире. Этот мир не её, как и не его, поэтому и приходится здесь довольствоваться слишком ограниченными возможностями, теряя собственные силы с каждой пройдённой минутой. Хардинг, правда, пытался прорваться в его голову, но без каких-либо существенных успехов. Чтобы это сделать, надо иметь хоть какое-то представление, что же это такое и как этим пользоваться. Но куда этому недоумку до Хантера? Все свои возможности он давно просрал. А чтобы понять работу периферийных пространств, инерционных переходов и дверей, для этого надо хотя бы знать об их существовании и уметь распознавать их местоположение.

В общем, как подтверждают знания и правила об этом мире, здешние жители — просто конченные имбицилы и отсталые по развитию дегенераты. Кому вообще придёт в голову сюда возвращаться? Хантер и так не знал ни одного, связанного с этим случая. Хотя бы потому, что никто в Остиуме не мог вспомнить, как он попал в Великий Град и даже кем был раньше до этого. Кажется, он и сам, вернувшись в Священные Штаты после стольких долгих лет ссылки, ощутимо изменился. Словно физическая и ментальная близость к Николосу Хардингу в данном месте как-то искажала его поведение и его самого. Что, естественно, не могло не раздражать и даже в какой-то степени выбешивать.

— Моя Королева. Моя Мия. Как же долго я ждал этого момента… — и как ему не хотелось прерывать их первого воссоединения. Первого после столь долгих лет разлуки.

Поэтому он с такой жадностью её сейчас и разглядывал, поглаживая тыльной стороной своих горячих пальцев её холодную щёку, скулу и мягкие губы. Поэтому ему и не хотелось с ней расставаться ни на секунду и в особенности сейчас. Поскольку ему всё же придётся это сделать. Он же не собирается тут оставаться. Не для этого он сюда пришёл, нарушив все законы мироздания.

— Ещё совсем немного и совсем чуть-чуть. — Хантер всё же заставил себя встать и вернуться в центральный проход пассажирского салона. — И мы будем вместе уже по-настоящему. Навсегда. А Ник пусть сосёт. Он это заслужил. Ну, что, девочки и мальчики!

Князь изящно развернулся на сто восемьдесят градусов и, не обращая внимания на свой безумно странный и нелепый вид (по крайней мере, не более безумный, чем разгуливать голышом по нижнему Манхэттену), направился наконец-то в сторону водительского кресла, едва не пританцовывая на ходу и задевая разведёнными в стороны руками высокие спинки пассажирских мест.

— Уже все извелись от ожидания? Уже зудит и не терпится увидеть Млечный Путь на расстоянии вытянутой руки? Тогда советую не терять ни минуты драгоценного времени. Наш шатл готовится не к учебному запуску. Все двигатели включены и разогреваются перед предстоящим прыжком в стратосферу. Все, кто забыл перед этим сходить в туалет и плотно пообедал, к моему искреннему сожалению могут уже не дотянуть до ближайшей уборной. В любом случае, обещаю, путешествие будет крышесносным и незабываемым для всех без исключения.

Высокий мужчина с длинными до плеч светло-русыми волосами и очень крепкого мускулистого телосложения, с расписанным ярко-красной помадой симпатичным лицом, занял место водителя междугороднего автобуса Нью-Йорк-Монреаль, подставив всего себя под прямое освещение полицейских «фонарей» и автофар. Он до сих пор был одет в медицинский (скорей всего женский) халатик и в полупрозрачный жёлтый дождевик, частично прикрывавшие его вызывающую наготу. Не удивительно, почему никто из копов так и не рискнул сходить к автобусу на вылазку и проверить, что там творилось на самом деле.

Хантер снова подхватил свой волшебный ключик, ненадолго снимая его с запястья и вставляя в замок зажигания на панели водительского управления автобуса. В этот момент засветились не только все спидометры, кнопки, переключатели и экраны с коробкой передач. Магнитола тоже вспыхнула едва не всеми цветами радуги, а весь пассажирский салон залился яркими огнями, как минимум, рождественских гирлянд, переливающихся хаотичными световыми эффектами под оглушающее оркестровое стерео с чистейшим пением Фрэнка Синатры «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

— Пристегните ремни, девочки и мальчики! — Хантер подхватил из личных вещей водителя Генри солнцезащитные очки с абсолютно чёрными линзами и как заправский брутальный байкер нацепил их на своё лыбящееся во все тридцать два лицо. — Сейчас немножко затрясёт. А может и не немножко. В общем, скажи «Прости-прощай, любимый Канзас!» и… Следующая остановка Пустошь. До скорой встречи, карапузики. Папочка уже ждёт не дождётся вас всех на том берегу…

Или, точнее, на той стороне Тьмы. Откуда, как правило, никто и никогда не возвращается.