Побег из Поднебесья (СИ)

Глава 9 Если понадобится, то поедете на лошадях

— Но мы все равно их обхитрим, — возвращается от к столу и разливает коньяк по бокалам. Бутылка опускается на стол с громким стуком.

Отец волнуется?

Впервые вижу его таким.

— Обхитрим и успеем все сделать раньше. Но вам необходимо срочно покинуть среднюю зону. Я напишу письмо своему давнему другу. У него долг перед нашей семьей, он поддержит вас и защитит… если пожелает.

Отец вперяет свой взгляд в окно, смотрит куда-то вдаль, задумавшись.

— Если пожелает, — задумчиво повторяет он фразу. — А я тем временем отправлюсь в Конфликтный Комитет и попытаюсь пролоббировать новый закон по установлению истинности пар для разных рас. И, если получится, то немного прикрутить родительские права некоторым властным личностям.

Отец протягивает мне бокал, где налито на мизинец. У него столько же.

— Иногда доходит до абсурда, представляешь, соединяются демоны и ангелицы. Это как черное и белое, и в результате получается серое. Ни то ни се, — покачивает он бокал в цепких пальцах, гоняя жидкость по кругу. — Судя по всему, мама права, ее видения правдивы, нам не стоит сегодня пить, потому что понадобится свежая голова.

Отец делает маленький глоток и ставит бокал. Я тоже делаю глоток. Приятная жидкость обжигает гортань, но остается на языке приятным послевкусием. Папин любимый коньяк. С некоторых пор и наш с Миком.

— А почему письмо? Неужели нельзя просто позвонить? — ставлю я свой бокал рядом с его. — Можно же связаться земными средствами связи или открыть портал, — опираюсь о край стола бедром и вопросительно смотрю на отца.

Честно сказать, я удивился, когда отец сказал про письмо. Ведь даже в этом техно мире, практически лишенном собственной магии, можно пользоваться средствами связи немагического происхождения и весьма успешно.

— Увы, мой друг старомоден, — отец прячет бутылку в бар, осторожно закрывает дверцу шкафа. — Он предпочитает старые способы связи и не пользуется мобильным телефоном. Ты это сам поймешь, если… когда увидишь его.

Бокалы оказываются на краю стола. Отец садится за стол, берет из ящика лист бумаги и кладет перед собой.

На столе появляются предметы. Отец владеет приемами бытовой магии. В детстве он забавлялся, доставая из воздуха игрушки, словно цирковой фокусник, но сейчас он серьезен. Да и я уже не ребенок.

Чернила? Перьевая ручка? Серьезно?

Медная чернильница с выдавленной сбоку пастью волка и гусиное перо. Отец пишет письмо древним способом.

Вот это пассаж!

Мой отец не перестает меня удивлять. Но раз он так делает, значит, так нужно. Я пытаюсь заглянуть в лист. От любопытства, наверное, можно свернуть шею. Но я удивлен. Слишком быстро отец заканчивает писать. Посыпает письмо сухим песком. Сворачивает лист вчетверо и запечатывает его магической печатью. Бумага на глазах желтеет.

— Это отдашь, когда доберетесь до места. Я расскажу, куда нужно ехать, — протягивает он мне письмо.

— Ехать? — переспрашиваю, не веря в его предложение. — За нами гонятся Псы Поднебесья, а мой отец предлагает нам куда-то ехать? На чем? На лошадях?

Отец лишь усмехается на мое возмущение.

— Если понадобится, то поедете на лошадях, хотя… ты недалек от истины.

— Что там? — спрашиваю и беру письмо.

— Надеюсь, решение наших проблем.

Не успеваю удивиться столь быстрой перемене отцовского настроения. Кажется, в кабинет он шел с твердым намерением вернуть Киви отцу, а вот почему отец переменил свое решение и помогает нам, для меня остается загадкой.

Впрочем, все тайное когда-нибудь станет явным. В этом даже не сомневаюсь. Но сейчас я вряд ли что-то узнаю. Мне остается только выполнять то, что он говорит.

Покидаем кабинет и направляемся в столовую. Оттуда доносится тихий мамин смех и голос Киви.

Не сомневался, что мама и Киви снова найдут общие темы для разговора. Так было всегда. Мои любимые женщины.

Вхожу в комнату.

Как всегда! Картинка дежавю. Мама играется ножом, заставляя его нарезать компоненты, а Киви складывает толстые многослойные бутерброды из ветчины, сыра и овощей. Все это она пытается всунуть в надрезанные булочки.

А Мик. Мик сидит за столом и наворачивает многослойный бутерброд, попивая чай из огромной пузатой кружки.

Самый голодный маг в мире! Несчастный.

Мы садимся за стол, на котором тут же появляются кружки с горячим чаем. Нашим любимым, травяным. Посреди стола огромное блюдо с наполненными булочками. Киви старалась. Ловлю ее смущенную улыбку, отвечаю ободряющей.

Все хорошо, моя любимая! Мы дома.

Мама могла бы просто постелить нашу скатерть-самобранку и накормить хоть роту голодных Миков. Но нет. Она любит готовить для нас сама.

На душе становится теплее. Я понимаю, что мы одна семья. И моя Киви тоже часть моей семьи. Она моя семья.

Перекус заканчивается быстро. Мама собирает оставшиеся бутерброды, заворачивает их в бумагу и складывает в пакет.

— Это возьмете с собой в дорогу, вам пригодится, — говорит она и протягивает в руки Киви продукты. Не дожидаясь благодарности от нее, поворачивается к отцу. На ее лице я вижу легкое волнение.

— Дорогой, вам нужно поспешить, — закрывает она на мгновение глаза, подтверждая свои слова. — Они уже возродились и спешат на запах.

Мама смотрит на Киви, переводит взгляд на меня. Я снова читаю на ее лице осуждение.

Да что не так? Чем я снова не угодил своей матери? Я сделаю все, что в моих силах и даже больше.

— Ну что ж, идемте, — отец встает из-за стола и направляется к черному ходу.

Эта дверь ведет в сад. Мы минуем деревья и мамины клумбы. В пышных кронах заливисто поют птицы. Яркими пятнами радуют взгляд цветы. Над цветами порхают пестрые бабочки. Но это все не радует. Тревога поселилась в моей душе.

Что нас ждет впереди?

Мы идем в дальнюю часть сада, где спрятался старый гараж. В нем хранится всякая рухлядь и старые ненужные вещи. Однажды в детстве мы с Миком играли в прятки в этом сарае. Я помню, как был взбешен отец, когда нашел нас там. Он запретил играть в этой части сада, и мы долго не могли понять с Миком, с чем это связано, а потом просто забыли.

И вот теперь мы идем с отцом в это место.

Не доходя до сарая, отец останавливается. Мы тоже. Я крепко сжимаю в своей руке ладошку Киви, чувствую, как прерывисто она дышит. Я передаю ей свое спокойствие. Волноваться будем потом, когда будем спасать свои жизни. Остаться здесь мы тоже не можем. Я понимаю, что своим поступком мы ставим под угрозу всех. Но вернуть все назад мы не в силах, да даже не возникает желания.

Отец шепчет заклинание и рисует в воздухе восьмерку. По стенам сарая играют синие всполохи, словно молния прошивает сверху вниз и обратно. Стены преображаются, превращаясь в современную кладку из облицовочного кирпича. Дверь в магической дымке перетекает и становится роль-воротами.

Чего еще мы не знаем? Мы прожили в этом доме больше двадцати лет, не считая годы учебы в Академии, и не подозревали, что в нашем доме таятся такие секреты.

Смотрим с Миком друг на друга и пожимаем плечами.

— Пойдем Ник, — приглашает отец в открывшуюся дверь.

— Отец, не может быть! — восклицаю я, заходя внутрь.