Поцелуй под омелой

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Все были искренне огорчены тем, что Такер уезжает. Зато Рут, подумал он, наверняка почувствует облегчение. Она с самого начала хотела, чтобы он поскорее убрался. Наверное, так и следовало поступить, тогда бы его не мучила эта заноза в сердце, от которой он никак не может избавиться.

План был таков — попрощаться с детьми, потом по очереди со всеми Бэбкоками, и не успеет еще высохнуть у него на щеке след от помады тети Ширли, как он уедет. Но все пошло не так. Неожиданно зазвонил телефон. Это были Джонсоны. Пока Рут расспрашивала Чарлза, как прошло собеседование, Такер поцеловал детей и объяснил, что вынужден уехать, потому что дома у него есть кое-какие дела.

Рут передала трубку Ники и Энджи, а сама отозвала Такера в сторону.

— У Джонсонов сломалась машина, — сказала она понизив голос. — Они не могут приехать сегодня.

По глазам Рут было видно, что она переживает за детей. Такеру захотелось обнять ее и разгладить губами морщинку между бровями, но ведь именно из-за этого он и решил уехать. Слишком сильно он привязался к этой семье и к детям. И особенно к Рут. Остаться означало бы только травить себе душу. Мало того, вдруг Рут почувствует, что он к ней неравнодушен, и потянется к нему? Это было бы ужасно.

Сделку, которую он начал здесь, вполне можно завершить и в Александрии. А сейчас самое главное — уехать подальше от старого дома в Уиллоу-Глен и его обитателей. И поскорее.

Телефонный разговор закончился. Дети удрученно замолкли. Энджи сосредоточенно сосала палец. Такер наклонился и, обняв ее, ободряюще похлопал по плечу Ники.

— Ты вше равно уедешь? — прошепелявила малышка.

У Такера дрогнуло сердце.

— Ваши мама с папой очень скучают по вас и приедут, как только смогут.

— Ну, Такер? — Рут присела рядом. — Джонсоны застряли в Кентукки. Автомастерская откроется только после Рождества. — Она улыбнулась детям. — Потом еще денек на починку — и они поедут сюда.

— После Рождества?

Она кивнула.

Ну вот. Не надо было торчать здесь так долго, тогда он не стал бы участником всех этих семейных радостей и горестей. А ведь он ехал сюда в поисках тишины и покоя.

Что теперь? Бросить все и уехать — значило бы показать, что он законченный эгоист. Дети и так расстроены и чувствуют себя брошенными. Нет, это невозможно.

По глазам Рут было видно, что она с таким же нетерпением, как и дети, ждет его ответа.

Такер принужденно улыбнулся этой женщине, которая за каких-то несколько дней стала так много для него значить, потом повернулся к Энджи.

— Ладно, мои дела подождут, поеду, когда вернутся ваши папа с мамой.

Такер поднялся на ноги одновременно с Рут. На ее лице сияла такая ласковая и благодарная улыбка, что опасения насчет того, к чему может привести его дальнейшее пребывание в этом доме, поблекли и отступили на задний план.

— Прекрасно, — сказала она. — Тогда займемся рождественскими пирогами.

Глаза детей светились радостью. Ники повернулся к сестре.

— Печь пироги — это женское дело, — солидным баском произнес мальчик. — А мы с Такером починим ковер.

Он посмотрел на Такера, явно ожидая одобрения. Две пары женских глаз следили за ними. Такер совсем забыл про завернувшийся край ковра. Он лишь временно прикрепил его к полу скотчем, но требовалось довести дело до конца, подклеив с нижней стороны специальную клейкую ленту. Ну что ж, теперь есть время выполнить обещание, данное тете Ширли, но сначала надо поставить на место этого маленького мужичка.

— Обещание есть обещание, — сказал он, обращаясь к мальчику, — но, я думаю, тетя Ширли не обидится, если сначала мы поможем печь пироги.

Высокомерная улыбка на лице Ники увяла.

— Вы будете возиться с пирогами? Вместе с женщинами?

— Конечно. А почему бы и нет? Ты же хочешь пирогов? Значит, надо их испечь.

Пироги были поставлены в духовку, починка ковра закончена. Такер играл с детьми во дворе, когда почтальон принес ему большой пакет. Ники и Энджи захотелось немедленно посмотреть, что там внутри, но Такер отнес пакет в гараж и запер в машине.

Хотя не один Такер вел себя таинственно накануне Рождества, у Рут все же возникли подозрения. Тут же вспомнился тот телефонный разговор, когда Такер попросил переслать ему что-то — возможно, этот пакет. А потом он о чем-то пошептался с Вивиан, и та сразу же отправилась в банк. Вдруг он уговорил сестру приобрести что-то и в этом пакете документы на покупку? А если так, то во что ей это обошлось?

Вот такие мысли крутились у нее в голове, ну а сердце… сердце говорило, что все это пустые подозрения, что Такеру можно верить. То ли из-за предпраздничной атмосферы, настраивавшей на благодушный лад, то ли просто потому, что она самым дурацким образом влюбилась в Такера, но Рут не стала ничего предпринимать. Оставалось только надеяться, что потом она не пожалеет об этом.

Детям пора было спать, и Рут пошла к ним в комнату. По дороге она столкнулась с Такером.

— Оп! — Он схватил ее за плечи, и Рут захотелось, чтобы он не отпускал ее как можно дольше. — Я как раз шел пожелать им спокойной ночи.

Рут растроганно подумала о том, сколько он сделал сегодня, чтобы утешить детей и отвлечь их.

— Вы очень хорошо сделали, что остались… из-за детей.

Но не из-за меня, мелькнула в голове горькая мысль.

— Они просто без ума от вас, — сказал Такер. — Им здесь очень хорошо, но они все равно скучают по родителям. Не мог же я расстроить их еще больше, тем паче на Рождество.

Рут вспомнился его рассказ о том, что сам он потерял дорогих ему людей как раз под Рождество. Может, потому и решил остаться? У нее дрогнуло сердце.

У двери комнаты Такер задержался:

— Мы с ребятишками завтра снова поедем в магазин.

— В сочельник? Но там же будет столпотворение!

— С вашей помощью Ник приготовил подарки для всех, но он хочет купить еще один подарок… особенный. — (Для меня, догадалась Рут.) — А еще, мне кажется, надо что-нибудь купить, чтобы подарить Ники и Энджи рождественским утром.

— Хорошая идея! — Рут и сама собиралась съездить в магазин до того, как там соберется толпа. Они с Такером осторожно расспросят детей, что бы им хотелось получить, а потом один будет заниматься с ребятишками, а другой отправится за подарками.

Она столько сделала, чтобы все родственники были довольны тем, как пройдет Рождество. О Ники и Энджи тоже надо позаботиться.

Дети лежали в кроватях, но спать не собирались, возбужденные всем, что произошло за день. Энджи была озабочена тем, что Санта-Клаус придет в их родной дом и никого не найдет там. Как он догадается, где искать ее и Ники?

— Не беспокойся, он наверняка принесет вам подарки сюда, а потом вы еще раз отпразднуете Рождество вместе с мамой и папой уже у себя дома.

— Но как он нас найдет?

— На Рождество случаются чудеса. Разве ты об этом не слышала?

— А чудес не бывает, — протянула Энджи, явно повторяя чьи-то слова.

— Умная девочка, — проговорил Такер, присаживаясь на край постели рядом с Рут. — Хочешь, я объясню тебе по-научному?

И он принялся вдохновенно рассказывать про глобальную сеть аппаратов, устанавливающих местонахождение всех и каждого, и про их устройство. Рут все ждала, когда он запутается, но нет — Такер упомянул теорему Пифагора, микроволны и перешел к озоновому слою, а Энджи все продолжала кивать головой.

Он чуть не заставил и ее поверить во всю эту белиберду. Нетрудно понять, как он сумел заморочить голову тете Ширли, Вивиан и всем остальным.

— Вам почитать что-нибудь? — спросила Рут, доставая книжку, которую любила читать своим ученикам.

— Я это уже знаю, — сказал Ники.

Такер, не говоря ни слова, вышел и появился через несколько минут с торжествующей улыбкой на устах. В его руках были две книги.

— Я нашел их на чердаке, там, где Ньюланды хранили все, что относилось к Рождеству.

Он поднял Энджи и перенес ее на кровать к Ники, а сам сел между ними и похлопал ладонью по постели, приглашая Рут присоединиться.

Рут села, и ее окутало теплом. На краткий миг перед глазами встало обманчивое видение: она со своим мужем, Такером, сидит на широкой уютной кровати, а рядом с ними — их дети.

Рут тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и прислушалась к тому, что говорил Такер.

— Каждый год накануне Рождества мистер и миссис Ньюланд читали нам с Крисом вот эту книгу — «Ночь под Рождество». А потом, уже перед самым Рождеством, чтобы мы не забывали, какой праздник отмечаем, читали вот эту. — Он раскрыл книгу с картинками о рождении Христа в Вифлееме. — Вот и мы продолжим эту традицию.

И Такер начал читать. Голос его то повышался, то понижался, а Рут задумалась. Такер ничего не рассказывал о своих родителях. Почему они допускали, чтобы их сын отмечал Рождество в чужой семье? Что Такер приехал сюда в поисках воспоминаний — в этом Рут уже не сомневалась. Но так же ясно было и то, что происходит что-то еще, не связанное с основной причиной его приезда в Уиллоу-Глен.

У этого человека страдала душа, и Рут была готова безоглядно броситься ему на помощь.

День Рождества выдался теплый, что было очень кстати, потому что Ники и Энджи уже десятый раз подряд вывели на прогулку своего щенка.

На этот раз Рут вышла с ними. Такер, необычно молчаливый, присоединился к ней.

Она сунула руку под куртку и потрогала золотую брошь, приколотую к свитеру. Такер преподнес такие брошки — каждой особенную — всем дамам. Брошка Рут была сделана в форме пятерки с плюсом. Наверное, это намек на то, что она — учительница. Или это ее оценка? Рут повернула голову и взглянула на Такера. Он смотрел на детей и тихо смеялся, наблюдая за их выкрутасами.

Рут нащупала в брючном кармане подарок, который приготовила для Такера и еще не отдала ему. Она снова посмотрела на него. Вчера вечером Рут увидела Такера в новом свете и вот сейчас без всякого стеснения стояла и изучала его. Проницательные темные глаза, способные заглянуть в самую глубину ее души, чуть-чуть искривленный нос — явный след жестоких схваток на футбольном поле, губы, которые так нежно и сладко целуются.

Сообразив, что ее занесло не туда, Рут перевела глаза ниже. На его галстуке, снабженном батарейкой, светились крохотные красные и белые лампочки.

Рут улыбнулась.

— Дети в восторге, что вы надели их галстук.

Такер улыбнулся в ответ.

— Скажу прямо, выбрать было нелегко. У меня же целых шесть новых галстуков.

Почти все, включая Рут, остановились именно на галстуке, хотя и по разным причинам. Старшие члены семьи следовали традиции. Рут решила подарить что-нибудь нейтральное и только потом разыскала то, что сейчас лежало у нее в кармане. Вивиан, выбрав галстук, не ограничилась просто дарением, а сама повязала его Такеру на шею, в очередной раз заставив Рут поежиться.

Из общего ряда выбивались только тетя Ада и дядя Орен. Ада связала небольшой прикроватный коврик, а Орен подарил огнетушитель для автомобиля.

Энджи с визгом бегала за щенком, которого они с братом назвали Таки.

— Как вы хорошо придумали — подарить им собаку, — заметила Рут. — Да и Фоутчи, небось, обрадовались, что пристроили одного из щенков Битси. Дай бог, чтобы Джонсонам удалось найти подходящее жилье, где можно держать собаку.

— Я позвонил Чарлзу, он сказал, что все устроит. Ну а если в Кентукки с работой не получится, я постараюсь найти для него место в нашей компании.

— Благодаря вам дети всегда будут с радостью вспоминать это Рождество, хотя и провели его без родителей.

Такер рассеянно оглядел двор, по его лицу пробежала тень.

— Рождественские воспоминания и должны быть радостными.

Повисла тишина. Рут ждала, не скажет ли Такер еще что-нибудь, но он молчал. И тогда она набралась смелости.

— А что случилось с вашими близкими, Такер? Вы рассказали о Ньюландах, а…

— Ньюланды и были моими близкими, — резко произнес он и, заметив, что она поморщилась, смягчил тон: — Самые счастливые мои воспоминания связаны именно с ними. — Он на мгновение закрыл глаза, словно вглядываясь в прошлое. — Я был совсем маленьким, когда мама заболела. Она старалась, чтобы я этого не заметил, держалась из последних сил.

Рут невольно придвинулась ближе. Такие люди, как Такер, не любят, чтобы их жалели, но она все-таки взяла его за руку. К ее облегчению, он не пошевелился.

— Она умерла, когда я был в возрасте Энджи… за несколько дней до Рождества. Отец запил, в доме не было ни копейки, в школу я ходил в старье похуже того, что было на Ники и Энджи. Ближе к Рождеству, в годовщину смерти мамы, у него начинались длительные запои. Какая уж тут елка и подарки. — Такер помедлил и заговорил снова, уже не так резко: — Отец умер от цирроза печени в день Рождества, я тогда как раз был в последнем классе. Мне повезло — на его страховку я поступил в колледж.

— Ох, Такер, я не знала…

— Не расстраивайтесь из-за меня. Если б не все эти несчастья, я бы не оказался в доме у Криса.

Рут была тронута до глубины души тем, как этот человек старается увидеть только хорошее в своем несчастливом детстве.

Она вздохнула.

— Знаете, наши с Вивиан родители умерли, когда мы были совсем крошками. Я их почти не помню. Нам тоже очень повезло — нас взяла к себе тетя Ширли. Она тогда только что овдовела и, мне кажется, именно из-за нас не вышла замуж во второй раз. Только недавно завела себе друга.

Такер кашлянул, прочищая горло.

— Она хорошая женщина. Ширли и сейчас думает о вас и делает все, чтобы обеспечить ваше будущее.

Рут согласно кивнула головой.

— Я порой жалела, что у меня нет отца, но всякий раз вспоминала, чем тетя пожертвовала ради нас. И все-таки мне хотелось бы, чтобы мои дети росли в настоящей семье, с матерью и отцом.

Такер ласково улыбнулся и взял ее за локоть.

— Я тоже желаю вам этого, Рут.

Это было сказано таким тоном, что у Рут мелькнула мысль, уж не намекает ли он на кого-то конкретно. Наверное, пора вручить ему второй подарок.

— Подите-ка сюда, — сказал Такер. — Я хочу вам кое-что показать. — Он махнул рукой в сторону гаража и, заметив, что Рут колеблется, добавил: — На пару минут детей можно оставить, тем более мы их будем видеть через окно.

Входя в гараж, Рут думала, что Такер, наверное, решил похвастаться новым огнетушителем, хотя с чего бы ему хвастаться? Она же видела подарок Орена сегодня утром.

Такер, однако, открыл сундук и достал оттуда большую коричневую коробку.

— Я знаю, вы хотели, чтобы ваш нынешний семейный праздник получился самым лучшим из всех, и тут появился я и смешал вам все карты.

Рут открыла было рот, чтобы возразить, но Такер, не обращая на это внимания, поставил коробку на капот автомобиля и сделал ей знак открыть крышку.

— Ничего особенного, — проговорил он, — но, может, это слегка компенсирует неудобства, которые я вам причинил.

Рут стало ужасно стыдно. Конечно, она старалась защитить свою семью, но все же… Она обидела Такера, и как раз под Рождество.

— Ну давайте, откройте. Я думаю, вам понравится. — На его лице сияла такая добрая и простодушная улыбка, что Рут удивилась, как она могла подозревать его в чем-то.

Рут аккуратно, чтобы не поцарапать краску на автомобиле Такера, развернула коробку и сняла крышку. Внутри ровными рядами лежали вагончики и рельсы, а в особой сумке на молнии хранились миниатюрные деревья, фигурки людей и железнодорожные семафоры. В одном углу коробки были сложены домики.

Рут застыла, сжав руки на груди и глотая подступившие к горлу слезы.

— Вам повезло, — сказал Такер. — Железная дорога больше не считается мальчишеской игрушкой.

— Но откуда вы узнали? — спросила Рут, когда наконец справилась с волнением.

— Ну, допустим, Санта-Клаус нашептал. Вам нравится?

— Она чудесная! Все так красиво сделано… наверное, старинное.

— Отец мистера Ньюланда когда-то подарил ему ее на Рождество, потом, через много лет, он отдал ее Крису. — Его голос дрогнул. — В прошлом году железная дорога стала моей. А теперь она ваша.

— Ой, Такер, ну зачем вы… — растерянно заговорила Рут. — Такой драгоценный подарок… не стоило бы…

— Я хочу, чтобы она была у вас. — Не давая Рут вставить слово, он продолжал: — А вы подарите ее своей дочери, та — своей…

— Такер, я просто не знаю, что сказать. — Охваченная порывом, Рут, привстав на цыпочки, потянулась к нему, чтобы поцеловать в щеку, но как-то само собой получилось, что ее губы попали точнехонько на губы Такера. Ну а потом, естественно, там и остались.

Он обхватил ее и прижал к себе. Рут и не подумала сопротивляться, наоборот, чувствуя нежную ласку его губ и крепкие объятия, она как будто оказалась в волшебной стране, о которой можно было только мечтать. С того самого дня, когда Такер поцеловал ее под остролистом, она мечтала о большем и даже теперь, тая в его объятиях, желала еще, еще большего. Но знала, что этого не произойдет, иначе что она потом будет делать?

Рут чуть не застонала от огорчения, почувствовав, что Такер отдаляется от нее. Вокруг его рта размазалось розовое пятно — ее помада. Рут вытащила платок и вытерла ее.

— Спасибо, — проговорила она, когда дыхание восстановилось. Она и сама не могла точно сказать, за что благодарит его — за железную дорогу или за поцелуй. Возможно, за то и за другое.

— Спасибо вам. — Такер явно имел в виду второе.

— У меня есть кое-что для вас. — Рут полезла в карман брюк. — Рождественский подарок.

Она вытащила пакет, развязала смявшуюся в кармане золотую ленточку и протянула его Такеру.

— Но вы уже сделали мне подарок, — удивился он.

— Этот лучше какого-то там галстука. Откройте.

Такер вскрыл пакет и вытащил конверт, пожелтевший от времени, в пятнах давно засохшей крови. Печать на конверте была нетронута. Две подписи стояли на нем, одна из них — Такера Мэдока.

Смущенно кашлянув, он осторожно сломал печать и, держа письмо в вытянутых руках, прочел вслух обет, скрепленный кровью. Они с Крисом клялись в братской верности на всю жизнь… Кто знал, что жизнь одного из них оборвется так рано?

Такер поднял затуманенный взгляд на Рут и шагнул к ней, широко разведя руки. Она прижалась к нему и зарылась лицом в его куртку, чувствуя, как ее волосы легонько колышутся от его дыхания.

— Я думал, что это будет еще одно ужасное Рождество, — проговорил Такер. — А благодаря вам получилось самое прекрасное.