Почти прекрасны

Глава 20 Улучшение Трэвис

Я заморгал, привыкая к темноте больничной палаты Трентона. Папа неподвижно посапывал на койке в углу. Я же задремал в кресле, а Кэми уснула, положив голову Трентону на ноги.

Капельница, похоже, поймала воздух, система громкой связи вызвала медсестру. Пока я находился в палате, у Трентона два раза брали анализ крови, к тому же каждый час приходила медсестра, чтобы проверить показатели и капельницу.

Я не понимал, как можно пойти на поправку в больнице. Даже не будучи пациентом, я уже испытывал тошноту и усталость.

Зажужжал телефон, и я увидел несколько пропущенных сообщений.

– Черт, – прошипел я, выпрямляясь и глядя на телефон.

Только одно сообщение от Эбби с пожеланием спокойной ночи. Я улыбнулся, еле удержавшись от ответа. Боже, как я скучал по ней.

Первую ночь после Вегаса мы проводили порознь, и мне было плохо. Очень плохо.

Еще несколько сообщений пришли от Томаса и близнецов. Я наспех просмотрел их, а потом набрал ответ:

«Новостей нет. Все стабильно. Позвоню, если что-то изменится».

В дверь тихонько постучали, и на пороге появилась Рейган. Выглядела она так, будто только что выбралась из постели.

– Прошлой ночью мы говорили по телефону, и она казалась совсем измотанной. Я решила за ней приехать. Пусть поспит несколько часов перед своей сменой.

Я кивнул.

– Хорошая мысль. – Я подался вперед, коснулся ее руки и прошептал: – Кэми?

Она зашевелилась и села, потирая глаза.

– Приехала Рейган. Она отвезет тебя домой, чтобы ты поспала перед работой.

Кэми посмотрела на Рейган, которая виновато помахала ей. Девушка снова оглянулась, будто не понимала, где она, встала и легонько поцеловала Трентона в лоб.

– Сообщи, если что-то изменится, – сказала она. Потом взяла свои вещи и бесшумно вышла.

Мы все знали, что если она разбудит Трентона, он не сможет уснуть без нее.

Рейган обняла ее за талию, и они вышли в коридор.

Через несколько минут в палату зашла доктор Уолш с двумя стаканчиками кофе. Выглядела она так, будто только проснулась.

– Привет, – сказала она приглушенным голосом.

– Привет, – прошептал я в ответ, потирая глаза.

Она передала мне стаканчик.

– Это для меня? – спросил я.

Она кивнула, делая глоток кофе и наблюдая за спящим Трентоном.

– У него уже более здоровый цвет лица. И все показатели в норме.

– Откуда вы знаете?

Она указала на дверь:

– Мониторы в палате медсестер.

– Вы за ним наблюдаете?

– За всеми моими пациентами. За Трентоном в особенности.

Ее ответ меня обеспокоил.

– Уже пришли результаты анализов?

Доктор Уолш окинула Трентона взглядом с ног до головы.

– Да. Количество лейкоцитов повышено до пятнадцати тысяч. Я слежу за предельным числом. Оно варьируется в каждой лаборатории, но в нашей нормой считают меньше десяти процентов. У Трентона больше девятнадцати процентов.

Я такого раньше не слышал.

– И что это значит?

– Костный мозг Трентона выделяет слишком много лейкоцитов в кровь. Это указывает на инфекцию или воспаление. Повышенный показатель может говорить о какой угодно инфекции. Менее вероятными, но более серьезными причинами являются аутоиммунные заболевания, рак или лейкемия. Но учитывая недавний несчастный случай и дополнительные лабораторные анализы, подозреваю, что дело в инфекции костной ткани, которая развилась в процессе заживления руки. Нужно следить за этим, но пока мы планируем внутривенно вводить антибиотик, и если все пойдет хорошо, его выпишут через пару-тройку дней.

– Ого, – заморгал я. – Спасибо.

Она улыбнулась, заводя за ухо прядь волос.

– У него обезвоживание. Это могло сказаться на способности организма противостоять инфекции. Ему дома оказывают помощь?

– Да. Его девушка заботится о нем. Он просто очень упрямый.

– Где она?

– Я… – Прежде чем ответить, я помедлил. – Я отправил ее домой. Через несколько часов ей на работу. Сейчас только она зарабатывает из них двоих и…

– Скажите ей, что пора быть настойчивее, чем Трентон.

– Хорошо.

Доктор Уолш вышла так же тихо, как и зашла. Жалюзи были опущены, но сквозь щели просачивались первые солнечные лучи.

Папа спал с открытым ртом, будто тот случайно расстегнулся ночью. Тихий храп будто шел из моего детства, успокаивая меня.

Я смутно помнил, как он засыпал рядом с койкой мамы в больничной палате, тяжелое воспоминание, за которое я все же держался, потому что их было слишком мало. Я посмотрел на Трентона, желая, чтобы он скорее поправился.

Еще год назад другой вариант даже не пришел бы мне в голову, но после стольких опасных ситуаций страх стал более реальным.

Трентон плохо спал, будто ему снились кошмары, но под действием антибиотиков он провалился в более глубокий сон. Голова склонилась набок, тело распростерлось на матрасе, совершенно расслабленное.

Я надеялся, что больше не увижу никого из братьев на больничной койке. Но на этот раз Трентон и отец хотя бы услышат хорошие новости при пробуждении.

Близнецы и Томас сейчас находились в зоне зимнего времени и Тихоокеанского пояса – минус один и два часа, так что я решил дать им еще несколько часов на сон, прежде чем позвонить.

Вибрация на небольшом подносе, что стоял рядом с кроватью Трентона, заставила меня поставить кофе и поднять телефон. На экране появилось имя Брэндона.

«Мне нужно, чтобы ты сегодня взял еще четыре часа. Подхватил пару клиентов».

Я набрал ответ:

«Мой брат в больнице. Попроси Чака».

«Чак заболел».

«Тогда еще кого-нибудь».

Я ответил как можно более дипломатично.

Зная Брэндона и прикидывая время суток, скорее всего, он валялся где-нибудь в отеле с очередной цыпочкой, чтобы его жена не узнала об измене… снова.

Но я не собирался бросать тут Трентона и папу одних, чтобы Брэндон мог покувыркаться с кем-то в постели, однако именно моя работа оплачивала счета. А значит, мне следовало поддерживать с ним нормальные отношения.

«А может, попросить твою жену?»

Целых пять минут я пытался остыть, прежде чем подумать над ответом.

Брэндон довольно быстро понял, что разговоры об Эбби – это мое слабое место, и ему нравилось провоцировать меня. Нужда в работе была столь же сильной, как и желание надрать ему зад. Брэндон был единственным на всей планете, кто мог упомянуть Эбби не в самом уважительном контексте и остаться в живых. Но сейчас он почти переступил черту, которую я мысленно провел для него.

«А может, прикончить тебя во сне?»

Что ж, достаточно прямолинейно, чтобы он понял, что я не шучу.

«Ой, ладно. Попрошу Люка».

Я положил телефон и накрыл лицо руками, упершись локтями в матрас, на котором лежал Трентон.

– Эй, – прошептал брат, касаясь моей макушки. – Что такое? Врач приходила?

От беспокойства у него на лбу пролегла глубокая морщина. Я взял его за руку и положил на матрас, легонько похлопав.

– Да. Пришли результаты анализов. В твоей кровеносной системе инфекция, возможно, от переломов, но ты поправишься и выпишешься через пару дней.

Трентон поднял голову, посмотрел в потолок и вздохнул:

– Слава богу.

Через несколько секунд он взбил подушку здоровой рукой и сел, откидываясь на нее.

– Она вернется чуть позже и все сама объяснит.

Трентон заулыбался, потом потер лицо.

– Мне не важно, в чем беда. Главное, что ничего серьезного. Черт подери, я так рад.

– Ты что, думал, что умрешь, придурок? – пошутил я.

– Кто знает, – сказал Трентон. От выражения его лица моя улыбка померкла. – В этом году у меня одни неудачи.

– Зато счет оплачен, – сказал я, откидываясь на стуле и скрещивая руки на груди.

– Не может быть, черт подери, – сказал Трентон, приподняв брови. – Тогда если дело не во мне, то что случилось?

– Ничего, просто мой босс хотел, чтобы я пришел. Он сострил насчет Эбби. Я стараюсь не строить планы по его устранению.

Кровать Трентона скрипнула, он заерзал, устраиваясь поудобнее.

– Ходят слухи, что Брэндон сам себя закапывает. Знаешь, что в прошлом году он переспал с женой Джона Бригэма?

– Копа?

– Ага. Того задержали за то, что он избил парня в наручниках. Брэндон узнал про это, а потом трахнул его жену.

Я нахмурился.

– Я доверяю Эбби, но мне нужна эта работа, и у меня не задержится набить морду этому подлецу.

– Просто держи его подальше от Эбби, чтобы он не тянул к ней лапы. Ты уже лучше справляешься с собой, но не дай бог он тронет ее…

Я кивнул. Таков был мой план. Мне придется еще раз поговорить с Эбби и все объяснить. Я не мог позволить себе недопонимание в этом вопросе.

– Поезжай домой, – сказал Трентон. – Отдохни. Забери с собой папу.

Я покачал головой:

– Ты знаешь, что он без тебя не уедет.

– Мне вы здесь оба не нужны. Убирайся уже, придурок. Ты никому тут не нужен.

Я махнул рукой, встал и взял ключи, бумажник и телефон, потом коснулся щекой его виска, поцеловал в лоб и попрощался.

Дорога домой на заднем сиденье такси казалась тихой и долгой. Я был даже рад тому, что водитель слишком устал для разговоров, в моей голове и так крутилось множество мыслей.

Мой мотоцикл остался у отцовского дома, ну и плевать. Если я сразу поеду домой, то смогу забраться в постель к Эбби и полежать с ней еще часок, пока она не встанет.

Солнце выглянуло из облаков. Я попросил водителя остановиться рядом с «Камри», потом дал ему десятку. Прежде чем он успел найти сдачу, я выскочил из машины и помчался вверх по ступенькам, вставляя ключ в замочную скважину.

В квартире было темно и тихо, лишь шумел вентилятор, а еще застучали крохотные коготки по полу. Я нагнулся и погладил Тотошку, потом взял его на поводок и вывел на улицу на клочок газона. Тотошка обнюхал каждый куст, каждую ямку и выступ, куда мог дотянуться на поводке, а когда остался доволен выбором места, то поднял лапу. Потом взрыхлил землю, но вовсе не рядом с тем местом, куда помочился, будто одолел целую армию викингов, и я повел его обратно, вверх по ступенькам, чтобы побыстрее лечь рядом с женой.

Я опустил Тотошку на лапы, отстегнул поводок, а потом снял футболку и направился в спальню.

Дверь скрипнула, зашевелилась под одеялом Эбби. Я сбросил ботинки, расстегнул джинсы и стащил их с себя, забираясь к ней.

Эбби сонно промурлыкала что-то, и я обнял ее, подвигая к себе ее ягодицы и чуть покачиваясь. Я моментально пришел в боевую готовность, отчего она еще больше потерлась об меня.

– Ты наконец решил приехать домой? – спросила она.

Я притянул жену к себе, наслаждаясь теплом ее тела. От Эбби пахло цитрусовым шампунем и ее любимым лосьоном для тела. Я потерся лбом о нежную шею, и жена замерла.

– С Трентом все в порядке?

– Да, – сказал я, покрывая ее кожу поцелуями. – Он поправится. Побудет в больнице еще пару ночей, и потом его отпустят домой.

Она расслабилась.

– Хорошо. А сказали, что с ним?

– Похоже на инфекцию костного мозга, – сказал я, водя носом по ее спине. Все мое тело жаждало близости.

Эбби повернулась ко мне лицом:

– Инфекция костного мозга? Что это такое?

– Я сам об этом никогда не слышал. Только у Трента могло что-то такое случиться. – Я поцеловал ее в шею, прокладывая дорожку до уха.

– У меня хорошие новости, – прошептала она. – Помнишь, после свидания мы пытались узнать тот рецепт?

– Да? – Я понял, о чем она говорит. Она нашла способ нам с Адамом увидеться.

Ее губы коснулись моего уха, и она еле слышно прошептала:

– У Финча есть несколько идей. Он поможет.

Я отодвинулся, одними губами повторяя имя:

– Финч?

Она кивнула.

Я задумался, потом тоже кивнул.

Должно быть, она придумала отличный план. Эбби не позволила бы мне попасть в ловушку. Я снова поцеловал ее в шею, медленно ведя губами к нежной коже возле уха.

Она вздохнула:

– Нужно вывести Тотошку.

– Я уже это сделал.

– Я не говорила тебе, что ты мой самый любимый муж? – спросила она с улыбкой и потянулась.

– Это потому, что я твой единственный муж, – сказал я, целуя ее в губы.

Она повернулась и села, потом вдавила мои плечи в матрас, заставляя лечь на спину. Ее губы коснулись моей шеи, будто пробуя на вкус, легкие поцелуи сменялись озорным танцем языка.

Она замурлыкала, проводя губами по моей ключице, а потом скрылась под одеялом, прокладывая дорожку из поцелуев вниз по моей груди и животу, и просунула руку под резинку боксеров.

– О боже, голубка! – простонал я, когда ее горячие влажные губы обхватили мой член. Я накрыл глаза ладонями, думая, чем я заслужил счастье жениться на этой девушке.

Десять минут назад я мечтал обнять ее, а теперь она лежала между моих ног, сжимала мой твердый член в руке, показывая, как рада видеть меня дома.

Она откинула одеяло и перевела на меня сонные серые глаза, полные искушения.

Я поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз, проводя большим пальцем по ее щеке, потом мотнул головой, не веря своему счастью. Не думал, что могу влюбиться в нее еще сильнее, но с каждым днем влюблялся заново.

Иногда меня пугала мысль, какими станут мои чувства через год, через десять лет.

– Кто лучшая жена? – спросила она, опуская голову и встречаясь со мной взглядом.

– Ты, – сказал я, опускаясь на подушки. – Ты даже лучше самой лучшей. Вне конкуренции.

Она снова склонилась надо мной. Обхватила ладонью член, мучительно медленно водя по нему губами, до самого основания. Потом снова добиралась до верха, чтобы повторить движение, но поворачивала запястье так, чтобы сменить положение, посылая волны наслаждения по моему телу.

Я закатил глаза, забывая все кругом, кроме нее.