Под чужим именем

9

Элизабет перегнулась через перила, пытаясь получше рассмотреть огромное водяное колесо. Речная вода с ревом обрушивалась на колесо, заставляя его вращаться, а оно приводило в движение жернова на мельнице. Жернова же превращали в пыль серу и уголь, необходимые для производства пороха.

— Он не ударил меня, — говорила Элизабет О'Брайену. Она не хотела, чтобы он втягивал ее в этот разговор. Водяные брызги намочили ее платье, но Элизабет не обращала внимания. Никто на заводе ее не осудит, а Джессоп уехал в Уилмингтон и до завтра не вернется. Клер, которая перебралась к Элизабет на время отсутствия Джессопа, спала, с ней это часто случалось в жаркие дни.

— Не знаю, ударил ли он вас, — отвечал О'Брайен. Он стоял совсем рядом с ней, его локоть касался ее руки. — Мужчина, который так грубо дергает женщину за руку, не остановится перед тем, чтобы ее ударить.

— Вы не правы. — Элизабет повернулась и стала подниматься по склону холма, придерживая юбки. Ее гончие бегали вокруг них. — Он просто волновался за меня. Потом он извинился и поклялся, что такое больше не повторится.

— Не сомневаюсь, что так оно и было, — покачал головой О'Брайен. — Я видал подобное и раньше, Лиз, дома, в Ирландии. Сначала муж всего лишь немножко грубоват. А потом появляются кровоподтеки и переломы.

Она взглянула на него искоса из-под широких полей своей шляпы. Ключи, которые Элизабет носила на поясе, позвякивали в такт шагам. Она старалась идти в ногу с О'Брайеном.

— Это совершенно бессмысленный разговор. Джессоп никогда не причинит мне боли. Кроме того, это мое личное дело. Мы же договорились, что вы не будете вмешиваться в мои личные дела, а я постараюсь не влезать в ваши, — добавила она язвительно.

— Я просто не хочу, чтобы вы пострадали, Лиз. Если он дотронется до вас хоть пальцем, то, клянусь Богородицей, я заставлю его пожалеть об этом.

Элизабет тревожно оглянулась, опасаясь, что кто-нибудь из рабочих может случайно подслушать их, проходя мимо. О'Брайен разговаривал с ней чересчур интимно. После того, что произошло во время праздника по случаю помолвки, их отношения стали слишком личными. Это начинало ей мешать.

— Расскажите мне, что вы узнали о прошлогоднем взрыве. — Элизабет переменила тему. — Что-нибудь прояснилось?

— Вы соорудили новые здания, восстановили старые, прошло много времени, поэтому мне приходится полагаться лишь на то, что могут рассказать рабочие. Но все говорят по-разному. Одни помнят два взрыва, другие только один, очень сильный. Одни говорят, что первый взрыв прогремел на мельнице, а другие утверждают, что в упаковочном цехе. И у каждого есть свое мнение, почему произошли взрывы, и даже доказательства в пользу своей версии. Такова уж природа людей. — О'Брайен пожал плечами.

— Я рассказала вам то, что знала сама. Боюсь, правда, от меня мало толку. Была такая неразбериха, я даже не заметила, когда Пол ушел из нашей спальни. — Она прикусила нижнюю губу. — Я так и не смогла понять, что он делал в упаковочном цехе. Джессоп предположил, что просеивал порох перед упаковкой и отправкой на склад. Нужно было отгружать партию, а они не успевали закончить. От цеха ничего не осталось, его целиком отстроили заново.

— Черт, жаль, что я не видел цеха сразу после взрыва. Порох всегда оставляет следы. — Он подергал свою тугую косичку. — Хотелось бы знать, сколько там было отдельных взрывов. Вы уверены, что от упаковочного цеха не осталось никаких следов?

— Боюсь, никаких. — Тут Элизабет вспомнила про ботинок. Какой мрачный сувенир, подумала она. О'Брайен, вероятно, ее не поймет, но, возможно, это поможет расследованию? Она взглянула на него. — Постойте, есть одна вещь.

— Что? — спросил О'Брайен, открывая перед ней дверь конторы.

— Добрый день, Ной, — кивнула она клерку.

— Добрый день, хозяйка, — поклонился тот. — Мисс Клер сказала, что приготовила для вас напитки на веранде. Она уже давно вас ждет, мэм.

Элизабет вздохнула. Ее золовка, оказывается, не спит. У нее совсем мало времени, но на Клер придется выкроить. Судя по всему, заболевание Клер обостряется, когда она чувствует себя одинокой.

— Проходите в кабинет, я покажу вам, что у меня есть, — тихо сказала Элизабет О'Брайену. — Потом мне придется пойти в дом.

В кабинете она попросила его закрыть дверь. Он повиновался. За дверью остались собаки, одна из которых сразу стала скулить и скрестись, но О'Брайен не обратил на это внимания. Элизабет сняла шляпу. Ей будет очень тяжело показывать постороннему содержимое своего сундучка. Но Элизабет хотела знать, что произошло с Полом и как в дальнейшем избежать подобных трагедий.

— Эта вещь в сундучке под столом. Я не сказала Джессопу, что оставила это у себя. Он бы не понял.

О'Брайен выглядел смущенным. Он не произнес ни слова, пока вынимал сундучок из-под стола.

Элизабет была благодарна ему за это молчание. Когда он открыл крышку, на Элизабет пахнуло едким запахом пороха, и на мгновение ей почудились раскаты взрывов: прежний страх охватил ее.

— Ботинок? — О'Брайен достал его из сундучка.

Она кивнула и с трудом произнесла.

— Это… ботинок моего мужа.

О'Брайен медленно поднялся с колен, поворачивая ботинок в руках.

— Не хочу огорчать вас еще больше, но… Лиз, мне говорили, что его тело… — Он вздохнул.

— От него ничего не осталось, — продолжила Элизабет его фразу. — Нашли всего несколько обрывков одежды. Этот ботинок я отыскала значительно позже в лесу, в доброй сотне ярдов от упаковочного цеха.

О'Брайен тщательно изучал подошву ботинка, потом выругался.

— Что там? — спросила Элизабет. — Вы что-то обнаружили?

— Замечаете что-нибудь необычное? — О'Брайен повернул ботинок подошвой к ней, чтобы ей было лучше видно. Голос его стал резким. Элизабет подошла поближе.

— Нет. Тогда он был новый. Пол специально заказал ботинки в Филадельфии, чтобы ходить в них на завод.

— Вот именно.

— Я не понимаю. — Элизабет недоуменно смотрела в красивое лицо О'Брайена.

— Видите это? — Он постучал пальцем по подошве.

Сначала Элизабет ничего не рассмотрела, но потом увидела на подошве блик солнца.

— Гвоздь? На заводе запрещены ботинки, подбитые гвоздями, они высекают искры.

— Почему вы не заметили этого раньше?

— Почему я не заметила этот маленький гвоздик? — спросила Элизабет раздраженно. — Вы понимаете, что говорите? Мой муж умер, его разорвало на кусочки. А вы спрашиваете, почему я не заметила какой-то гвоздик на его подошве!

— Всякий, кто когда-либо имел дело с порохом, заметил бы его сразу.

— Тогда у меня не было никакого опыта! — закричала Элизабет и всплеснула руками. — К тому времени я провела здесь всего несколько недель!

— Откуда он взялся, Лиз?

— Откуда мне знать, может, Пол сам его вбил.

— Человек, который специально заказывает ботинки в Филадельфии, чтобы в них не было металла, не станет забивать гвоздь в подошву.

— Неужели взрыв произошел по вине Пола? — пробормотала она. — Из-за какого-то паршивого гвоздика.

— Этот ботинок вполне мог стать причиной взрыва. Вопрос лишь в том, кто за это в ответе — ваш муж или кто-то другой.

Элизабет подняла глаза. О'Брайен стоял всего в двух шагах от нее и ждал ответа.

— Вы, кажется, намекаете, что я могла иметь к этому отношение?

— В этом разница между мужчинами и женщинами. Женщины намекают и ищут скрытый смысл в словах. Мужчины говорят прямо. — О'Брайен бросил ботинок обратно в сундучок. — Я не знаю, кто это сделал, но постараюсь выяснить.

Элизабет направилась к столу, чтобы закрыть сундучок, пытаясь сообразить, кто мог злоумышлять против Пола. У него не было врагов. На заводе его все любили. Она задвинула сундучок назад под стол.

— А вдруг Пол случайно наступил где-нибудь на гвоздь, а тот вонзился в подошву?

— Только не этот гвоздь. Вы видели, как он сидит? Его вбили нарочно.

Элизабет присела на угол стола. За дверью жалобно скулила Лэйси.

— Мне нечего сказать, О'Брайен. Я потрясена. Я никогда не думала, что кто-то устроил взрыв; мне просто хотелось убедиться, что такое не повторится. Вы действительно уверены, что Пола убили?

— Не знаю.

Элизабет проводила его взглядом, пока он шел к окну.

— Я этого не делала, — сказала она после долгой паузы.

— Я и не говорил, что это вы. — О'Брайен облокотился о подоконник.

— Но вы так подумали. Я получила наследство. Мне достался завод, земля и немного денег.

— У вас также очень быстро появился новый жених.

— Не предполагаете же вы, что между мной и Джессопом что-то было до того, как Пол умер? — Элизабет покраснела и отошла от стола.

О'Брайен посмотрел на нее через плечо.

— Нельзя порицать человека за то, что он рассматривает любые возможности. Случались и более странные вещи, Лиз.

— Сукин сын! — Она подошла к О'Брайену и ткнула его в грудь кулачком. — Я никогда не изменяла мужу. Это не в моих правилах! Не все люди ведут себя, как вы, О'Брайен. У некоторых есть нравственные принципы.

— Отлично. Значит, вы привязались друг к другу после смерти Пола. Но скажите мне, вы его любили?

— Кого?

— Вашего мужа, конечно. Вы его любили? — Он смотрел в окно, а не на нее, и Элизабет легко могла бы солгать ему.

— Нет, — сказала она тихо. Ее злило, что он задавал подобные вопросы. Еще больше она злилась на самое себя, потому что вынуждена была говорить О'Брайену правду. — Но я могла бы со временем полюбить его, — добавила Элизабет. — Мы так недолго были вместе.

О'Брайен отошел от окна.

— Простите, я не хотел допытываться. Меня не касается, кого вы любите, а кого нет. Но как управляющий заводом я должен знать, что произошло той ночью. Если это был несчастный случай, я должен суметь предотвратить очередное несчастье. Если здесь поработал какой-то безумец, я должен знать, кто.

— Значит, вы просто выполняете свои обязанности? — спросила Элизабет, едва сдерживая гнев. — Опрашиваете подозреваемых?

— Почему вы стараетесь превратить любой наш разговор в спор? — О'Брайен подошел к ней, его лицо было в нескольких дюймах от лица Элизабет. — Я вас ни в чем не обвинял, я просто думал вслух. Я был бы плохим управляющим, если бы не обдумывал все возможные варианты. Не стоит делать из мухи слона, Лиз.

Элизабет отвернулась к двери, смущенная его близостью. Запах его волос, его кожи отвлекал ее. Он развел руками.

— Почему вы от меня убегаете, будто боитесь, что я вас укушу?

Элизабет прижалась спиной к двери. До нее доносилось тревожное поскуливание собак с той стороны. О'Брайен подошел к ней еще на шаг.

— Послушайте, Лиз, то, что произошло вчера…

— Было ошибкой.

— Ага. — О'Брайен посмотрел ей в глаза.

— Давайте внесем ясность, мистер О'Брайен. Я — хозяйка завода, а вы — мой служащий. Между нами не должно быть никаких личных отношений. Это может плохо сказаться на нашем деле.

— Никаких возражений с моей стороны. Я поцеловал вас только потому, что вы этого ждали. Вы частенько меня раздражаете, но вы прекрасно целуетесь. Нельзя винить человека, если он берет то, что ему предлагают.

Боже правый, да он, можно сказать, назвал ее шлюхой. Но вот беда, Элизабет знала, что он говорит правду. Вчера в саду она вела себя бесстыдно. Она — взрослая женщина и должна уметь сдерживать свои порывы. Она отступила от двери.

— Давайте прекратим этот разговор, — прошептала Элизабет, — пока кто-нибудь из нас не наговорил такого, о чем впоследствии пожалеет.

— Отлично, — пожал плечами О'Брайен. — Держитесь от меня подальше, и я обещаю поступать так же. Я возвращаюсь на завод.

Он открыл дверь, и в комнату с лаем ворвались собаки, чуть не сбив О'Брайена с ног.

Элизабет подождала, пока он уйдет, напялила шляпу и тоже вышла из кабинета.

— Пойду проведаю Клер и скоро вернусь. Ной кивнул, стараясь не поднимать головы от счетов.

Некоторое время спустя Элизабет сидела на террасе второго этажа своего дома. Отсюда сквозь густую листву тополей, дубов и платанов ей была видна река и шиферная крыша одного из цехов. Сладкий запах дикой жимолости наполнял воздух. Элизабет взяла стакан ледяного фруктового коктейля, который приготовила для нее Клер. Она улыбнулась своей золовке.

— Ты прекрасно выглядишь сегодня. Мне нравится твое платье.

Клер расправила складки желто-зеленого свободного платья.

— Братцу оно не нравится. Он говорит, что в нем я похожа на канарейку. — Она захихикала. — Я ношу его, когда Джессопа нет. — Клер указала на серебряную тарелочку, стоящую на чайном столике.

— Попробуй торт с корицей. Кухарка испекла его сегодня и позволила мне нарезать.

Элизабет вовсе не хотелось сладкого. Но Клер так просила, что она не нашла в себе сил отказаться и попробовала кусочек.

— О-оо!.. — с восхищением произнесла она.

— Я же говорила, что вкусно, — Клер тоже взяла немного, откусила и стала рассматривать свой кусок. — Братец сказал, что ты выходишь за него замуж. У вас был вечер, и вы всем объявили об этом. Значит, вам придется пожениться.

— Да, мы поженимся. — Элизабет без аппетита ела торт. — Следующей весной. Но мы не обязаны пожениться. Мы женимся, потому что хотим этого. Тебе это не очень нравится, Клер?

Клер задумчиво жевала.

— Ты рассердишься, если я скажу правду?

— Нет, не рассержусь.

— Братец сердится, если я говорю то, что думаю, а он думает иначе.

Элизабет отправила в рот последние крошки и склонилась к Клер.

— Ты же знаешь, что я никогда не сержусь на тебя, Клер. Ты стала моим первым другом, когда я приехала в колонии.

Клер крошила торт, не обращая внимания на то, что крошки падают ей на юбку.

— Ты не должна выходить за него замуж. Не должна.

— Почему ты так говоришь? Ты переедешь ко мне в дом вместе с Джессопом. Это будет замечательно, Клер. Мы будем как сестры.

Клер продолжала лихорадочно крошить свой торт.

— Я ненавижу его! — закричала она вдруг яростно.

— Да нет же, ты любишь Джессопа, Клер. — Элизабет попыталась взять ее за руку, но та отстранилась. — Ты не можешь ненавидеть его, дорогая. Джессоп — твой брат. Он заботится о тебе.

Клер замотала головой, раскачиваясь на стуле.

— Ему не нравится, когда я озорничаю. Если ты станешь себя плохо вести, ему это тоже не понравится. Он может причинить тебе боль.

— Джессоп никогда не причинит мне вреда. — Элизабет подалась вперед на своем стуле. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, Клер.

— Мне кажется, ты должна выйти замуж за мистера О'Брайена, — сказала Клер совсем другим тоном. Она улыбнулась и перестала раскачиваться на стуле.

— За мистера О'Брайена! — засмеялась Элизабет.

Клер радостно закивала.

— Ты ему нравишься. Он любит твой голос. — Она поморщила носик. — Но он ненавидит твоих собак. Он говорит, что поджарит Лэйси и съест ее.

Элизабет отпила из своего бокала. Клер любила придумывать истории.

— Откуда ты набралась этой чепухи?

— Он сказал мне.

Элизабет чуть не поперхнулась остатками своего коктейля.

— Клер! Ты не должна бывать на заводе, где столько мужчин. Мы уже говорили с тобой об этом.

— Я не снимала одежду. И я видела его не на заводе. Значит, я не озорничала. — Она аккуратно сложила руки на коленях, усыпанных крошками. — Я встретила его в таверне, в «Свином ухе».

— В таверне! — Элизабет со стуком поставила бокал на стол. — Там тебе тоже не место! Господи, Клер, это еще хуже! Ты не представляешь, какие люди ходят в такие места!

— Вот и мистер О'Брайен так считает. Он отвел меня обратно домой. Тогда он и сказал мне, что ты красивая.

Элизабет вовсе не была уверена, что ей понравилось известие о ночных прогулках Клер и О'Брайена, особенно принимая во внимание его репутацию.

— Вы с мистером О'Брайеном были одни?

— Нет. С нами была милая леди с рыжими волосами. Она подает пиво в таверне, когда ее просят. Мне понравилось пиво. Мистер О'Брайен дал мне попробовать глоточек из своей кружки, прежде чем отвести меня домой.

Прекрасно, подумала Элизабет. О'Брайен со своей шлюшкой провожают Клер домой. Если бы Джессоп узнал, он лопнул бы от злости.

— Послушай, Клер, тебе не стоит ходить по ночам с мужчинами. Это не пристало молодой леди. И ты не должна обсуждать меня с моим управляющим.

— Он не обсуждал тебя, — улыбнулась Клер. — У него прекрасные манеры. Это я начала разговор. Я спросила, считает ли он тебя красивой, и он сказал — да. Такой же красивой, как и я.

Элизабет застонала. Ей придется поговорить с О'Брайеном о Клер. Это неправильно, он не должен вести с Клер подобные разговоры. И конечно, не должен гулять с ней среди ночи. Элизабет поднялась.

— Я поговорю с мистером О'Брайеном. А ты, милочка, держись подальше от таверны, понятно?

— Я постараюсь больше не озорничать. — Она подняла голову. — Но тебе действительно лучше бы выйти замуж за мистера О'Брайена.

Клер вернулась к собиранию крошек со своей юбки, а Элизабет еще несколько мгновений помедлила в дверях, наблюдая за ней. Состояние Клер постепенно ухудшалось. Раньше ее манией была чистоплотность: она иногда мылась и меняла одежду по нескольку раз на дню. Теперь она стала убегать. Элизабет не могла понять, как Клер удалось выскользнуть из дома и добраться до таверны не замеченной Джессопом. Она собиралась поговорить с ним об этом. Джессопу придется стать еще внимательнее к Клер.

— Спасибо за коктейль, Клер. Сейчас я должна вернуться к работе, увидимся чуть позже. Посиди на веранде, здесь прохладно. Хорошо?

Клер кивнула, не прекращая собирать крошки. Вздохнув, Элизабет стала спускаться по лестнице. В кабинете ее ждала кипа неразобранных бумаг. Ей нужно было договориться о поставке серы из Италии, и она надеялась, что груз придет раньше, чем кончатся запасы на заводе. Нужно было также оплатить кое-какие счета. Но голова Элизабет была полна посторонними мыслями, и она сомневалась, что ей удастся сосредоточиться. Она волновалась за Клер. Пора было начать готовиться к свадьбе с Джессопом. И еще был мистер О'Брайен со своими обвинениями. Он так разозлил ее! Почему же вечером, как только Элизабет очутилась в постели и закрыла глаза, она сразу вспомнила его улыбку?