Под чужим именем

26

О'Брайен сидел напротив окна и потягивал виски. Он только что принял ванну и натянул новые панталоны цвета бургунди. Остальная одежда, которую Элизабет приготовила для него на этот вечер, лежала на кровати. Однако у О'Брайена не было никакого желания наряжаться. Элизабет стояла спиной к нему перед большим зеркалом, одетая в бледно-зеленое платье, и примеряла изумрудные серьги.

— Ты еще не оделся, — напомнила она, не поворачиваясь.

— Мне не хочется одеваться.

— Поторопись, гости уже начали собираться.

— Я не хочу спускаться к гостям.

— Я думала, мы этот вопрос уже обсудили, — вздохнула Элизабет. — Тебе придется отвечать на все вопросы о нашем производстве. Теперь ты в этом больше понимаешь, чем я.

О'Брайен заворчал. Зачем вообще он согласился на этот званый вечер? Он всегда чувствовал себя неуютно в обществе, за исключением общества завсегдатаев «Свиного уха», конечно.

— Пойми, наконец, Лиз: я не подхожу этим людям, мне никогда не стать одним из них. Сам-то я давно это осознал.

— Чушь, тебе не нужно быть одним из них. Ты — хозяин завода Лоуренса.

О'Брайен уставился в свой стакан с виски. У него был очень тяжелый день. С утра он разгружал уголь, потом ему пришлось улаживать дело с одним из рабочих, который напился вдрызг, потом были неполадки с мельничным жерновом. О'Брайен чертовски устал, и у него не было сил участвовать в нынешнем празднестве.

— Нет, — ответил он, начиная раздражаться. — Это ты хозяйка завода, а я просто управляющий.

Даже в теперешнем ее положении Элизабет выглядела очень привлекательно. О'Брайен смотрел на нее с восхищением. Жаль только, что она не улыбается, а собирается задать ему взбучку.

— Я не позволю втянуть себя в этот разговор. Ты уже согласился присутствовать на вечере и, значит, будешь там. И, пожалуйста, не пей много. — Элизабет выхватила у него из рук бокал. — Сегодня ты нужен мне трезвый.

О'Брайен хотел было ответить колкостью, но сдержался. Вздохнув, он поднялся со стула и стал одеваться.

— Я иду вниз, — сказала Элизабет, направляясь к двери.

О'Брайен только кивнул, боясь ненароком сболтнуть лишнего. Он заметил: чем больше становился срок беременности Элизабет, тем труднее у нее делался характер. О'Брайен сочувствовал бедному Ною, которому приходилось общаться с нею целыми днями. Сам О'Брайен мог хотя бы отсидеться на заводе

Видит Бог, он делал все возможное, чтобы она была довольна. Завод теперь работал лучше, чем когда-либо О'Брайен старался ни в чем не перечить Элизабет Он читал книги, которые она ему предлагала, пытался привыкнуть к пище, которую она любила, носил одежду, которую покупала для него Элизабет. Но она по-прежнему все время раздражалась и досадовала. О'Брайен не знал, сколько времени он еще сможет это выносить.

Он недоумевал, зачем он вообще женился на Элизабет. Конечно, она была беременна и он выполнил свой долг, но с ее деньгами она легко сумела бы найти себе и более подходящего мужа. Наверное, в глубине души О'Брайен надеялся, что она сможет полюбить его. Однако усилия его были напрасны: он так и не сделал ее счастливой Но, как бы то ни было, теперь уже поздно отступать. Нужно попробовать все исправить хотя бы ради ребенка. О'Брайен был не из тех, кто отступает: он станет упорно прилагать все новые усилия, но сохранит их брак.

О'Брайен оделся и направился вниз по лестнице. Если судить по смеху и звукам оживленного разговора, которые доносились до него, то, очевидно, Элизабет прекрасно справляется и без него. О'Брайену оставалось только попытаться вести себя поскромнее и не выглядеть полным ослом.

Внизу О'Брайен слонялся из комнаты в комнату с бокалом виски в руках. Он обменивался репликами со знакомыми и старался вести себя весело и непринужденно, издали наблюдая за Элизабет. На прием съехалось немало привлекательных женщин. Многие из них были моложе Элизабет, и некоторые могли считаться более красивыми, чем она. Но, несмотря на свое состояние, Элизабет была самой пленительной женщиной на этом вечере. В ее облике, в ее манере было что-то завораживающее. Элизабет умела быть и властной и притягательной одновременно. О'Брайен имел право гордиться тем, что такая женщина выбрала его в мужья. Кто бы мог подумать! Леди из рода Таррингтонов замужем за одним из О'Шэев! Но О'Брайену при мысли об этом становилось совсем невмоготу. Черт! Надо еще выпить и прийти в себя. Если бы он был в «Свином ухе», то обязательно затеял бы потасовку.

Элизабет стояла в компании двух джентльменов, делая вид, будто прислушивается к их разговору. Она следила взглядом за О'Брайеном. Элизабет чувствовала, что сегодня вечером он ее избегает. Она была с ним слишком резка. Но в последнее время голова Элизабет была занята столькими вещами! Нужно было управлять заводом; тайна смерти Пола по-прежнему была не раскрыта; они так и не решили, как поступить с Клер. Кроме того, приближение родов вызывало у нее настоящую панику. Она была совершенно не готова стать матерью. Элизабет понимала, ей следует разобраться в своих отношениях с О'Брайеном, но она надеялась сделать это после рождения ребенка, когда у нее появится время на раздумья.

О'Брайен скрылся из ее поля зрения, и Элизабет попыталась принять участие в разговоре, который вели мужчины рядом с ней. Они говорили о политике. Элизабет с трудом выдавила улыбку. Ей жали туфли и платье не давало дышать. Но она хотела быть при полном параде на случай, если придет Джессоп, который обещал заглянуть на минутку. Пусть он видит, как они с О'Брайеном счастливы.

Внезапно до Элизабет донесся из смежной гостиной звук бьющегося стекла, вслед за ним грохот опрокинутой мебели. Это было вовсе не похоже на оплошность одной из горничных. Элизабет мило улыбнулась.

— Простите, господа.

И она стала пробираться к дверям, где уже столпилось несколько человек. Элизабет пропустили вперед, и она увидела двоих мужчин, сцепившихся на полу в передней гостиной. В одном из них она с ужасом узнала своего мужа.

— О'Брайен! — прошипела она. — Прошу вас, джентльмены, немедленно прекратите!

Элизабет никак не могла разглядеть, кто был второй участник драки. Музыканты прекратили играть и с интересом присоединились к толпе гостей, следивших за дракой, которая не утихала, несмотря на старания Элизабет. Дерущиеся уже опрокинули столик, на котором стояла высокая фарфоровая ваза с цветами. Весь пол был усыпан осколками дорогого фарфора.

Элизабет не знала, что ей делать. Самой разнимать драчунов или просить одного из гостей рискнуть получить увечье? Или, может, оставить все как есть? Гости, не испытывая никакого смущения, столпились, наблюдая за дракой. Благовоспитанные джентльмены и изысканные леди явно получали Удовольствие от этого ужасного зрелища. Элизабет вдруг захотелось уйти и оставить всех этих людей, которые, казалось, были вполне довольны друг другом. Наконец ей удалось разглядеть лицо второго участника потасовки. Это был Чарльз Донэлли, недалекий человек и большой любитель выпивки. Он был одним из лучших поставщиков угля, который никогда не подводил Элизабет. В ужасе Элизабет схватилась за голову. Дерущиеся вскочили на ноги и продолжили тузить друг друга, хрипло переругиваясь.

Вдруг Элизабет заметила в углу большую чашу, полную воды со льдом. Горничные охлаждали в ней бокалы, прежде чем подавать напитки. Не обращая внимания на возбужденный гул голосов, Элизабет подняла чашу и направилась к дерущимся.

— Черт бы тебя побрал, О'Брайен! — пробормотала она. — Надеюсь, это охладит твой пыл!

С этими словами Элизабет опрокинула ледяную воду на обоих драчунов, которые к тому времени вновь оказались на полу. Под хохот гостей О'Брайен и Чарли поднялись на ноги, мокрые и ошарашенные.

— Теперь, когда мне удалось удостоиться вашего внимания, джентльмены, — едко сказала Элизабет, — я попросила бы вас избавить мою гостиную от дальнейших разрушений. Могу я поговорить с вами, сэр? — обратилась она к О'Брайену.

— Як вашим услугам, дорогая, — ответил О'Брайен с безупречной вежливостью.

Его косичка растрепалась, один рукав камзола был оторван, нижняя губа разбита. Гости расступились перед ними, пропустив на крыльцо. В первую минуту Элизабет не могла произнести ни слова. Она была не просто рассержена, она чувствовала себя опозоренной. Ей было больно, что О'Брайен мог так с ней поступить. Элизабет глубоко вдохнула теплый ночной воздух, напоенный запахом цветов и свежевскопанной земли. Вдоль подъездной дорожки горели факелы, над которыми роились насекомые.

— Ну? — наконец произнесла Элизабет.

— Он начал первый, — ответил О'Брайен зло.

— Господи, ты говоришь, как школьник.

— Я не могу позволить ему говорить такие вещи о моей семье.

— Ты же знаешь, Чарли — дурак и пьяница, ты сам мне это говорил. Какое имеет значение, что он думает? Почему тебе неважно, что подумаю я? — В ее голосе звучала обида.

О'Брайен отвернулся и стал ковырять ступеньку носком башмака.

— Нам следовало знать, что ничего не получится, — сказал он. — Я должен был это предвидеть.

— Ах вот, значит, как! — всплеснула руками Элизабет.

— Я не могу жить так, как ты хочешь, Лиз. — Он смахнул волосы со лба и посмотрел ей прямо в глаза. — Я говорил тебе это и раньше: я никогда не стану тем, кем ты хочешь меня видеть.

О'Брайен был так печален, что Элизабет захотелось вдруг обнять его, проявить терпимость и нежность.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала она холодно.

— Все ты прекрасно понимаешь! Какие мы были глупцы, если думали, будто сможем ужиться вдвоем. Мы, как два быка на одной поляне, все время бьемся лбами.

— Все не так плохо, как ты думаешь. На некоторых вечерах не только дерутся, но и вообще занимаются Бог знает чем. Так что ты ошибаешься.

— Ты права, я совершил ошибку, — ответил О'Брайен и повернулся, готовый уйти.

Слабая попытка Элизабет шуткой разрядить обстановку явно не удалась.

— Куда ты?

— Я зайду с черного хода и отправлюсь наверх. Хватит с меня праздников на сегодня. Попрощайся от моего имени с гостями.

Его тон испугал Элизабет настолько, что она совсем забыла о своем гневе.

— Не ложись спать без меня. Я думаю, все скоро разойдутся, — попросила она.

— По-моему, будет лучше для нас обоих, если я перееду… — О'Брайен говорил, не глядя в ее сторону. — Перееду в другую комнату.

Элизабет захотела возразить. Она вовсе не желала спать одна, без него. Но его ровный тон выводил Элизабет из себя. Если О'Брайен не хочет больше спать с нею, не будет же она навязываться.

— Прекрасно, — ответила Элизабет. О'Брайен помедлил минуту и, так и не взглянув на нее, скрылся за углом дома. Элизабет осталась одна в темноте и изо всех сил сдерживала слезы. Ей казалось, что О'Брайен предал ее. Но все же Элизабет овладела собой. Она заставила себя улыбнуться и вернулась к гостям.