Подарок от лепрекона [СИ]

Глава 16

Дядя Коля появился в моей жизни внезапно, просто постучался в дверь, представился человеком из посольства, который поможет со строительством и открытием центра, широко улыбнулся и зашел в дом. Он ничуть не стеснялся выскочивших из фургона телохранителей, охотно показывал им документы и рассказывал о себе. Но странное дело, из обильного потока слов я так и не смогла вычленить нужную информацию, все плыло и путалось, осталось только: «Зови меня дядя Коля. Все так зовут, и ты зови». И внешность его также плыла перед глазами. Вроде бы вот же он, простой и понятный дядя Коля, а закроешь глаза — память отказывается воспроизводить черты лица. И какой он «дядя», лет на пять младше моего папы, похож на ровесника Десмонда, но не такой лощеный и стильный.

Гость под благовидным предлогом обошел дом, осмотрел все, потом поболтал с Адамом, со мной, разузнал о подброшенной кошке и почти сразу созвонился с кем-то, затем съел борщ, похвалил его, как настоящий, истинно русский и самый правильный из тех, что ел за пределами России. Еще по просьбе дяди Коли приехал настоящий священник, прочитал несколько молитв и объяснил мне, а заодно и слонявшемуся здесь Кевину, как неправильно верить в дурные приметы, и что на все воля божья.

С дядей Колей действительно было легко, он располагал к себе, и что там, я действительно соскучилась по звучанию родной речи, поэтому и не отказывалась от общения.

— Ты, Алена, и от денег не отказывайся, — говорил он, пока мы ехали смотреть земельный участок под строительство центра, — если Хэйс предлагает вложиться в это предприятие, надо соглашаться. Миллион, он не тещины помидоры, он лишним не бывает. Да и наши подсобят грантом каким. Благое дело же: учить детишек.

— Не верю в искренность порывов Кевина.

Я разглядывала Дублин через окно автомобиля и только изредка переводила взгляд на Николая. Мне нравилось здесь, как и в других частях Ирландии. Дублин старый город, бережно хранящий свою историю, не переполненный стеклом и бетоном, вместе с тем вполне современный и веселый. Хочу как-то выбраться и основательно побродить по его улицам, осмотреть все и потрогать руками.

— А там веришь, не веришь, все равно, — отмахнулся дядя Коля. — Предлагают деньги — бери, не себе, так детям сохранишь.

— Покой и счастье детям нужны не меньше.

Водитель хмурился, потому как не понимал русскую речь, но в наш разговор не лез. Впрочем, я была уверена, что все происходящее в машине записывают на камеры, а после передадут переводчику. Кевин Хэйс не тот человек, который бросит все на самотек. Он и в создание центра решил вложиться по этой же причине, а не из-за мнимой заботы обо мне или ребенке.

Мы объехали несколько участков земли, которые принадлежали Хэйсам и даже заброшенное здание, требующее ремонта. Старое, но расположенное в очень хорошем месте: недалеко от города, в окружении зелени и с большим озером, видневшимся из огромных окон северного крыла. Мы с дядей Колей прошлись по пустым коридорам с исписанными стенами, затем заглянули в просторный угловой зал, весь залитый светом.

Высокие потолки со следами росписи, облупившийся паркет и граффити на стенах: «Здесь рождаются и умирают мечты». В голове сразу же зазвучало пианино и четкий голос преподавателя со счетом и упражнениями. Тысячи и тысячи раз слышала это во время занятий в балетной школе, сейчас же казалось, что стены плывут и меняются, окрашиваются в светлый цвет, рядом с ними из воздуха вырастают зеркала и станок. А целый класс маленьких девочек с аккуратными прическами в одинаковых черных купальниках делают свои первые упражнения.

Лучших учениц в нашей группе изредка отправляли вести занятия у младших, и это нравилось мне гораздо больше, чем отрабатывать движения самой. Малыши всегда такие светлые, восторженные, с горящими глазами, без ежедневной усталости и отупляющих болей в мышцах и связках, от которых мучалась я.

К тому моменту, как сломала ногу, я возненавидела балет настолько, что за последующие годы танцевала всего один раз, на нашей с Игорем свадьбе. И была так счастлива в этот момент, что ноги будто сами несли меня по паркету.

Сейчас же смотрела на зал, такой просторный и светлый, и впервые представила себя на месте преподавателя. Когда-то же мне нравился балет, изящная грациозность движений, контроль над своим телом, аплодисменты зрителей, наряды для выступлений… Но в прошлое нельзя вернуться, нельзя отмотать всё назад и прожить правильно, без ошибок и разочарований. И проектировать дома мне все же нравилось больше, чем танцевать на сцене.

Под болтовню дяди Коли мы обошли все здание, заглянули на второй этаж и проверили сад. В самом деле неплохое место, при должном ремонте выйдет отличный центр для детей. В том числе, для моего. Не знаю, как сложится в дальнейшем, но пока я не хотела возвращаться домой. Разве что прихвачу с собой Гаррета, который пока что так и не ответил на мои сообщения. Вот за это и прихвачу. Познакомлю с мамой, покажу ее грядки с помидорами, угощу щами, рассольником и варениками. Чувствую, ему понравится русская кухня.

От долгой ходьбы у меня сильно опухли ноги и разнылась поясница. Неприятная, тянущая боль, которая никак не хотела стихать даже в машине, на мягком удобном сидении. Стоило бы лечь и отдохнуть, но водитель как нарочно ехал медленно, выглядывая что-то в зеркале заднего вида. Потом не выдержал и связался с Адамом, чтобы передать тому номер следовавшей за нами машины.

— С самого Дублина за нами едут, а ты только заметил? — дядя Коля придвинулся ближе к просвету между передними сидениями и почесал нос. — Где только берут вас, таких профессионалов?

Водитель не ответил, но добавил скорость. Мне же с каждой секундой становилось хуже, боль усиливалась и подкатывала тошнота. Минеральная вода не помогала, как и мятная конфета. Специально вчера купила точно такие же, какие были у Гаррета. Не знаю, зачем.

— Давай, давай, гони! Доберемся до Грейстоуна, там уже не достанут! — мой попутчик второй раз хлопнул водителя по плечу и отправил кому-то сообщение. — И на дорогу смотри, могут и шипы подложить.

Я не выдержала и тоже оглянулась назад. Следом ехала вторая машина моей охраны, а еще чуть дальше — два темных тонированных внедорожника, которые гнались за нами по пустой сельской дороге.

— Аленка, если что — падай на пол и закрой голову руками, — дядя Коля еще сильнее подался вперед, выдергивая руль у водителя.

Он резко крутанул машину вправо, отчего я приложилась головой о стекло. Шины буксовали по обочине, и месили грязь, никак не продвигаясь вперёд. Казалось, что здесь мы и останемся, но мощный мотор и высокая подвеска сделали свое дело — через несколько секунд удалось вернуться на проезжую часть и снова набрать скорость. Зато вторая машина охраны резко затормозила и съехала с дороги, освободив путь преследователям.

— Оружие-то есть, балбесы? — сам «дядя» отправил ещё с пяток сообщений и смотрел только назад, изредка — на меня.

— Мы не уполномочены открывать огонь, — водитель гнал на пределе скорости, но и другая машина не отставала.

Меня тошнило все сильнее, а поясницу будто разрывало на части. Я не ждала от поездки ничего хорошего, но когда грянул первый выстрел, все равно вскрикнула и дернулась. Дядя Коля сгреб меня и запихнул между сидениями, сам навалился сверху. Машину подбросило на кочке, сверху громыхнуло ещё раз, затем целой очередью. И все стихло. Дядя Коля помог мне выпрямиться и усадил на сидение.

— Националисты, чтоб их. Или кто-то из других организаций, которым должны были отойти капиталы Хэйсов. Не волнуйся, Аленка, теперь все хорошо будет.

Верилось слабо, но другого выхода не было. Главное — не разреветься и стошнить завтраком прямо на колени «дяди». Почему на его месте не Кевин или Десмонд? Запачкать их брюки мне точно не стыдно.

Когда машина, наконец, добралась до Грейстоуна, меня подхватили под руки Шивон и ещё одна служанка и отвели в спальню. Я с трудом приняла душ, переоделась в оставшиеся здесь вещи и попросила позвать доктора. Тот должен был ехать следом. В конце концов ему платят немалые деньги, должен отработать хотя бы их часть.

Минуты текли одна за другой, боль становилась все сильнее, а теперь ещё ныла голова. Вокруг хлопотала служанка и Шивон, которая запретила мне есть, только подпаивала водой и мазала губы долькой лимона.

Врач появился спустя полчаса, растрёпанный и недовольный, но вполне живой, значит, на дороге хотели убить именно меня, а машину охраны проигнорировали. Он потрогал мой живот, задал несколько вопросов о наличии схваток и потуг, как будто я знаю, как они ощущаются, потом назвал мнительной деревенской женщиной и приказал считать промежутки между схватками. Их не было, только тянущая боль в пояснице, которую уже не получалось терпеть, но большего от врача добиться не удалось.

Шивон пыталась дозвониться в клинику, но тут вмешались Кевин и Адам. Они боялись нового нападения и уговорили подождать ещё час, раз доктор не нашел ничего серьезного.

Внезапно пришло сообщение от Гаррета: «Ты в порядке? Не ранена? Прости, был вне зоны доступа».

«Помоги» — только и смогла отправить я. А затем свернулась клубком и заплакала.