Подающая надежды (СИ)

Глава 11

Утро следующих суток стало для Доминики лёгким и даже несколько приятным. Она вспомнила, как на ночь, пусть и сопровождаемая назойливым страхом, ютящимся где-то в глубине бьющегося в невыносимой тревоге сердца, но выпила выданные прошлым вечером медичками витамины. И именно они, по всей видимости, к глубокому удивлению девушки подействовали на неё так положительно, что даже думать о чём-то насущном, стоя в ванной под струёй воды, оказалось вдруг делом до наслаждения простым и желанным. На деле, конечно, душа всё равно была неспокойна, а мозг ожидал подвоха, но успокаивал факт воздействия на организм мастевого кота, что был для любого мага своеобразным пробиотиком, который принимают вместе с антибиотиками для восстановления микрофлоры кишечника. Ещё одной причиной, вероятно, стала капельница, что дополнила получившийся эффект энергичностью в окрепшем теле и ясностью в просветлевшей голове.

Выполнив все необходимые утренние процедуры и в этот раз не нанеся на лицо очередной трёхтонный слой косметики, скрывающий неприятные следы бессонницы, а лишь слегка замаскировав некоторые проблемные зоны, Ника с радостью приняла от соседок новость о том, что первые два урока во всей школе отменили по каким-то неясным причинам, и встретила нежданного гостя, пришедшего в гости ни свет ни заря с самыми спокойными эмоциями, безмятежно промакивая мокрые после душа волосы чёрным махровым полотенцем.

«Никогда бы раньше не подумала, что когда-то буду настолько счастлива узнать об отмене уроков… Ладно, выходные, но это? Я же всегда придерживалась мысли о том, что для моего мирного будущего важна усиленная и непрекращающаяся учёба! Так ведь ещё и на раннего, нежданного и никем не званого гостя не жалуюсь и ядом в него не плескаюсь! Может, и правда стоило мне раньше в медпункт сходить? Они же даже токсичность из меня умудрились вывести, а гены переделать — дело очень непростое!»

— А что за проблемы у них такие, не знаешь? — Поинтересовалась Дома у «пришедшего по делу» — как тот сам выразился — Тиннакорна.

— Маи кхрап. Охранницы не сообщя-ит, просто из школы выгоняют всех и говори-ят, что работы важны-я проводи-ятся, — ответил парень с акцентом, неожиданно улучшившимся с последней встречи с темничкой. — Но многие предполага-ыть, что это у директора опять приступ случится.

— Приступ? Какого характера?

— Никто не знают, — Тинн пожал плечами, присаживаясь на стул в кухонном уголке. Он опрокинул голову на спинку, с болезненным видом расслабляя мышцы, точно понедельник выдался для него тяжёлым. — Господин директор скрывать это дело с самое начала, как только оно произойти впервые, — а это быть давно. Мы не знает, что точно тогда случилась и какая у того была причина, но в первый раз он на что-то очень сильно разозли-елся и слома-ел парту у призраки-десятиклассники, череп бедн-аго школьн-аго скелета русалки и напугал учительницу. Она, кстати, до сих пор заикается.

— Он что… неуравновешенный? — С опаской спросила магичка. Она не шутила, говорила предельно серьёзно, тревожно поглядывая то на одну подругу, то на другую и на пару мгновений даже волосы сушить перестала, руки с полотенцем безвольно опустив. — То есть, ну… у него психических проблем, случайно, не имеется? Как он вообще в обычной жизни себя ведёт?

— Мы не знает, кто он, как и почему. Обычно он всегда спокойный, просто в какой-то момент брает и вдруг начинает на кого-то кричать, ругаться грубо, бывало раскидываел вещи, ломал их, иногда может ударить кого-то… Но это всё большая редкость, случается с ним крайне редко. Но, правда сказать, причины бывает буквально незначительные. Ну, там, знаешь, ошибится кто-то в работе, слово лишнее ему сказает, не дай Будда, перечит станет, пусть и по делу, — Корн потупил взгляд в пол, неловко почесав затылок.

— Да? Это… ненормально, — девушка замялась, не зная, что и говорить, потому что в голову неожиданно ударила странная мысль, совсем к месту не подходящая, но всю голову заполонившая.

«У меня ведь такое тоже случается — как торкнет, так всем лучше сразу убежище искать да понадёжнее, а меня на цепь… И тоже это не очень часто происходит. Но у меня причина в проблематичной родословной, а что послужило основой для этого у него? И почему, маму бы его обнять, Корн-и пытается оправдать этого ненормального придурка?!»

— А что в этом быть ненормально, Нонг’Сау? — Парень тоскливо пожал плечами, заметно погрустнев. — Такими многие бывает, это природа.

— Бывают, правда, спорить не буду. Но, несмотря на «природу», неуравновешенному магу ни при каких, чёрт возьми и не отдавай, обстоятельствах нельзя работать в школе, а тем более управлять ею! Понимаю, бзики случаются, да. Ну, перегорело у существа, завал на работе или дома нервотрёпка, всякое происходит, всякое доводит до ручки, но ведь, следуя из твоих слов, из-за этих приступов другие страдают! А он и с детьми работает: мало ли что он в следующий раз выдаст?! Почему вы до сих пор на Небеса не обратились?

— Мы просто считает, что отклонения эти у него предельно редкие, к тому же последствия не чрезвычайно серьёзный, у всех бывает момент неоправданный злость. А ты… — Маг пожевал губы и спросил вдруг почти неслышно, без былого озорства и нежности в голосе: — Как к такие существа относится?

— Ну, для начала надо подметить, что я к ним отношусь, — парировала петербурженка со смешком, но оттого не менее правдиво. — А если говорить по теме вопроса, то в таком поведении нет чего-то невероятно ужасного. Конечно, если припадки эти редкие и у окружающих из-за них нет травм. Такое хоть раз за жизнь, но происходит с каждым существом и человеком, а у некоторых девушек такое каждый месяц случается, — ох уж эти шутки природы, чтоб ей пусто за такой юмор было. Но всё же нужно здраво учитывать, что то — тяжкое женское бремя, а это — заскоки взрослого мужчины-мага, который занимает высшую магическую должность во всей своей стране и должен иметь закалённый дух, который не надломить, как бы кто ни пытался. В нём должна быть стойкость и стрессоустойчивость, хоть какая-то непоколебимость, а он подчинённых бьёт! Это уже отклонение, это ненормально, Корн-и, помяни мои слова. Так что я бы всё-таки подумала над тем, чтобы сообщить об этом на Небо.

— Да, я понял-ы. Пока что мы справляе-мы-ся так, а уж если всё дойдёшь до крайности, то мы предприняем меры.

— Бог вам судья, — вздохнула Доминика, накинув полотенце на плечи, и неспешно прошла к привычно фиолетовому кухонному гарнитуру, намереваясь сделать кофе.

— Кстати! Я же хочел попросить тебя кое о чём, Нонг’Сау!

— Что же такое ты «хочел» попросить, милашка Корн-и? — Девушка поместила в специальный отсек кофемашины капсулу и, включив прибор, практически подлетела к приятелю на крыльях интереса.

— У нас совсем никто в школе не умеют готовить блины, а я очень хотеет их попробовать! Такие тонкие, золотые, м-м-м! Ру-у маи? Ты могла бы их приготовить, пока время выдаёлось свободный? — Полутемник жалобно, до безумия умильно похлопал круглыми глазами, умело изображая одного известного наглого хвостатого.

«Укуси его Хат, почему его разрез глаз так сильно напоминает кошачьи глазки? Перед ними же невозможно устоять! Зелёный бабай, блин!»

— Ох, что ж не сделаешь ради того, чтоб в тебя такие бессовестные зенки всякие кошаки не пучили! — С силой зажав другу нос двумя согнутыми пальцами, шутливо протянула Дома. — Знаешь ты кто, Корн?

— Кто? — Парень округлил глаза ещё больше, глядя на иностранку снизу вверх, точно домашнее животное, увлечённо слушающее речь своего хозяина.

— Кот в сапогах, чтоб тебе Мягколапка по моське своими коготками прошлась! Ты так же бесстыдно существ под себя подминаешь этими наимилейшими большущими глазищами, ужаль тебя медуза в пятку!

На такое беззлобное сравнение Тинн расплылся в тёплой широкой улыбке, счастливо сощурив глаза, отчего природные стрелочки на уголках стали тоньше, создавая полное впечатление, что перед Галицкой сидел не человекообразный половинчатый маг, а самый настоящий настырный котяра. Быстро, но с истинным наслаждением потрепав тайца за мягкие щёчки, что было удивительно удобно хватать пальцами, быстро размявшись и заплетя подсушенные волосы в косу, Ника приступила к готовке, попутно продолжив общение с подругами, которых переводил полупровидец и с ним самим, соответственно.

— Кстати, Нонг’Сау, тебе очень идиот косичка! Почему ты не носитишь её в обычные времена? — Подметил гость, глядя на спину готовящей магички, когда разговор на минуту прервался на прочтение новых сообщений в гаджетах трёх из четырёх хозяек квартиры.

— Во-первых, идиот — это Парест, а причёска мне идёт. А во-вторых, она не кажется мне удобной для постоянного ношения, волосы при ходьбе и во время практики бьются о спину — такое себе удовольствие. А когда волосы только-только помыты и ещё сушатся, то на душе гадко становится от мысли, что их нужно в пучок собрать. Знаешь, как будто новую или только постиранную вещь специально пачкаешь в грязи.

— Это у всех девочиек такая странность есть или ты нам одна такая особенная попалась, Нонг’Сау?

— Дождёшься же, Корн, я в тебя трупный яд размером с глобус кину, а не как в брата твоего — небольшой клубочек!

Полутемник на столь устрашающую угрозу беззаботно посмеялся, с забавой в голосе уверив подругу, что больше так шутить не будет и общение всей компанией продолжилось. В какой-то момент парень заговорил серьёзнее, чем прежде:

— Я тут вспомнит внезапно, Нонг’Сау, что ты вчера почему-то перестараелась на уроке и тебя Нонг’Прасет на руках унесёл в медицинский корпус без сознания. И вот у меня появится вопрос…

— Нет, у нас с ним ничего нет, и не намечается, Корн-и, — заранее предвещая вопрос, перебила того девушка, закатывая глаза.

— Да я и об этом говорил… — неубедительно протянул в ответ Тиннакорн, подняв бесстыдные глаза к потолку. — Я, в общем-то, правда, хотеел узнать о другое. Нонг’Сау, как так выйшло, что ты смогла перетрудится? А, мега-магичка, подающая великий надежды для будущее поколение?

— Да вы меня уже заели с этим прозвищем, Ей Богу! Я скоро всех, кто меня так когда-либо звал или пожелает назвать, заставлю меня Королевой Будущего величать, чтоб неповадно было! Я, чтоб ты, друг мой добрый, понимал, просто хотела продемонстрировать детям как можно больше магических приёмов, ибо показательные бои нельзя устраивать чаще, чем раз в два месяца. Вот бдительность случайно и потеряла, на качество показываемых возможностей отвлёкшись.

— Н-да? Уверена? — С сомнением оглядев собеседницу, что уже переходила на стадию жарки блинов, спросил Корн, но напирать не стал. — Ну, раз так говоришь, то хорошо. Просто я волноваелся за тебя, такое не каждый день случаются.

На всю квартиру раздался оглушительный визг. Лаван, сидевшая на нижней кровати слева от входной двери, резко подскочила на месте, неестественно выпрямив спину, глазами с блюдца оглядывая всех друзей. Грудь её быстро вздымалась и опускалась, ни вдох, ни выдох не был полностью совершён, обрываясь на полпути, руки затряслись, лицо потеряло все краски, несмотря на изначально смуглый тон кожи. Все взгляды вмиг уставились на полудемоницу: кто-то смотрел вопросительно, кто-то испуганно, кто-то ожидающе. Все ждали объяснений, но говорить девушка не спешила.

— Что случилось, Ван? — Встревожился Тинн, хмурясь от слишком растерянного вида подруги, пытаясь угадать причину по одному взгляду.

— К-к нам м-мальчики сейчас хочат… ма-а… — прошептала магичка опустошённо, дрожащими руками медленно опустив телефон на колени.

— Ма-а — что? Маяться к нам хотят прийти? Мы и без них справляемся! Малярничать? Запах краски, конечно, выше всех восхвалений, но если их краска токсична, я им её на голову вылью и кисточками неприличности нарисую! Мариновать что-то собираются? А банки с крышками свои взяли? — Нахмурилась Дома, движением мастера покрутив в правой руке сковородку так, что податливое жидкое тесто разлилось ровным слоем по всей поверхности.

— «Ма» — это не часть русское слова, Нонг’Сау, это «приходить» с тайского, — снисходительно улыбнувшись, мягким голосом подсказал полутемник и непонимающе уточнил у Вансаусуй на родном языке: — А чего они так внезапно прийти решили? Праздник какой отмечают?

— Они сказать, что очень хотеть познакомиться с Сыадам, пока у всех выдаться с-свободный время…

— Ого, что за мальчики такие? — Задумчиво вопросилась петербурженка, со всей грациозностью пыхтя над сковородой, и изящно перевернула тонкий румяный блин, аккуратно поддев его деревянной лопаткой.

— Наши… хорошие други из параллельный классы, — скромно пояснила Лаван, почесав шею и, густо покраснев, опустила глаза себе в ноги.

Внезапный глухой стук по дереву прервал разговор, заставив Ван стать белее побелки для деревьев, а Мали с Саенгдао повскакать с мест и в тревожном беспорядке поправлять свои одежды, готовясь к совершенно неожиданной встрече. Никто из тайских девочек не решался открыть.

— Угу, друзья они, так я и поверила, как же! — Хмыкнула темничка и, выключив ненужную больше плиту, спокойной походкой двинулась к двери, по дороге переведя наигранно злой взгляд на друга: — Корн-и, хоть бы ты открыл, что ли! Я, по вашему, к вам дворецкой кухаркой работать пришла?! — Стоило ей доругаться и приоткрыть дверь, как девушка и сама взвизгнула, резко отскочив назад от вспыхнувшей в каждой клеточке кожи руки боли, искусно делая вид, что просто испугалась нежданного пришельца. — Ежихини сапожки, ты-то тут как нарисовался?!

— Не знал, что когда-то меня будут встречать подобным образом, — глумливо усмехнулся Пхат и невозмутимо прошёл внутрь, здороваясь со всеми знакомыми.

— Ты чего пришёл? Давай быстрее, мы тут званых гостей ожидаем с минуты на минуту, — спешно возвращаясь к кухонному уголку мыть использованную в готовке посуду, спросила Галицкая, пока остальные тактично молчали, лишь приветственно склоняясь в «уае» при встрече взглядами.

— Я спросить кое-что хотел, антараи. И поговорить с тобой.

— О чём разговор? — Уточнила Ника, включив кран на среднюю мощность, чтобы слышать парня, хотя делать этого очень не хотелось.

— Ты почему вчера так глупо себя повела, а? — Подойдя к гарнитуру вслед за подругой и встав по правую руку от неё, спросил маг, точно недовольная мать, что собирается отчитать ребёнка за какой-то незначительный проступок. — Мне что, вообще от тебя не отходить? Я вчера на выезде был, а мне друг-ангел звонит и говорит, мол, младшая твоя так практический урок провела, что под конец её на руках в медпункт отнесли полумёртвую! Я ещё сначала подумал — ты по сути своей такая должна быть, а потом мне подробности поведали, так я чуть с места не сорвался. Что скажешь в своё оправдание?

— Повторю снова для двадцатого удивлённого мага, спросившего меня об этом: показательные бои запрещено устраивать бездумно по сотне раз за месяц! Поймите уже — в него вкладываются большие силы выступающих противников, и на восстановление их уходит немало времени. К тому же моя главная задача здесь — это вернуть или привить ученикам желание учиться и любить учёбу. Вот я и стараюсь, выкладываюсь, как в последний раз воздух вдыхаю!

— Ох, ладно. Я представляю, как и для чего их устраивают, участвовал в таком, — снизошёл до лёгкого согласия со словами приятельницы Хат, опустошённо покачав головой. — Тогда я бурчать долго на эту тему не буду, не старик ещё вроде. Вот, держи, закупился немного. А я пойду, у меня тоже дела есть.

Полусветляк быстрым движением передал Доме, руки которой ещё были мокрыми от воды, два небольших полиэтиленовых пакета. В одном из них прослеживались какие-то лекарственные средства из обычной людской аптеки, что было заметно по упаковкам, а во втором супы и каши в прозрачных пакетиках.

— Ого, снова одариваешь меня! — С доброй усмешкой воскликнула девушка, принимая подарок двумя руками, в тысячный раз пропустив убивающую организм волну электрического тока, осушающего кровяные сосуды и подпекающего мясо изнутри. — Спасибо, а повод?

— Твоё плохое самочувствие, нго. Мне наши медички по секрету рассказали, что обнаружили у тебя недоедание, из-за которого появилась большая нехватка железа и многих других витаминов, а также переутомление — плохой сон. Тебе нужно принимать лекарства и витамины, вот — я их принёс. А ещё надо кушать!

— Спасибо за волнение обо мне, — безнадёжно выдохнула магичка, прекрасно осознавая, что помощь эту он оказывает не из простых дружеских чувств, раз уж тело болью прошибает сотый раз, словно это развлечение какое-то — в полное доверие войти пытается.

«Скотина такая, Хат, как же больно! В этой битве я лучше доверюсь Прасету и его предупреждении Бунси на счёт опасности какого-то мага здесь, тесно связанного с Тхирасаком. Этим магом может быть любой — поэтому и Корн на прицеле, да простят меня его милые глазки! — Кивнув своим мыслям, чтобы от них точно не отказаться, россиянка подумала о другом: — Но, ох уж эти медички! Они о врачебной тайне не слышали? Стукнуть бы их по голове текстом клятвы Гиппократа и книгой с УК!»

— Ну, я пойду. Удачи, ребята.

Стоило только полуангелу выйти за дверь, а темничке ради приличия достать из пакета с едой ярко-розовую питахайю, отправить остальные принесённые блюда с лекарствами в холодильник на неопределённый, — а если быть честной с самой собой, бессрочный — срок, как в дверь вновь постучали. В очередной раз честь открывать и встречать гостей досталась Галицкой, но теперь в коридоре она обнаружила не одного, а целых трёх незнакомых привлекательных парней, которых при беглом осмотре огласила как: «жёлтый», «чёрно-синий» и «просто чёрный».

Первый отличался особенной яркостью, миловидным лицом с впалыми щеками, тошнотворно добрым улыбающимся взглядом насыщенных лимонных глаз и волосами цвета созревшего банана, спадающими на глаза тонкими сосульками. Он был одет в симпатичный лонгслив в тон волос и приталенные классические брюки чуть темнее. Второй привлекал внимание необычно массивным накаченным телом с ростом под два метра. Такими физическими данными, — как в плане роста, так и телосложения, — тайские маги-ученики обладали крайне редко, что заставляло слегка напрягаться в страхе, что в счёт низкого роста и малозаметного телосложения россиянки на её легко могли сесть и не заметить каких-либо неудобств. Парень заинтересовывал своими увеселёнными ультрамариновыми глазами с притягательным живым блеском, иссиня-чёрными поднятыми вверх растрёпанными волосами с укороченными висками и одеждой соответствующих тёмно-синих цветов: приталенной майкой, повторяющей изгибы симпатичной мускулистой фигуры с вызвавшими у Доминики недоумение шортами до колен, коих раньше на учениках она не видела, кроме, разумеется, детей.

Третий маг казался до противного таинственным и необщительным. Длинное худощавое тело, как и пугающе непоколебимое лицо, не выражающее даже небольших эмоций, грозно возвышались предположительно на сто восемьдесят сантиметров вверх, накрывая хозяйку квартиры огромной тенью. Голова его на две трети скрывалась под капюшоном бесформенной толстовки на замке, но мелкие прядки угольных волос, думалось, собранных в тонкий хвостик где-то на затылке, всё же показывались миру, спадая на чёрные глаза, ледяной взгляд которых обжигал своей уверенностью, непоколебимостью.

— Приветствую вас, необыкновенная и всеми обожаемая госпожа Сыадам, что подаёт нашим потомкам великие надежды на счастливую мирную жизнь в мире людей! — Вдруг громогласно и с чётко ощутимой честью, восхвалением в бархатистом низком голосе отчеканил «чёрно-синий».

«Что за хрень?.. Этот странный тип точно таец? Не пристало таким низким тембром тайцам говорить! И он моё тайское имя с чистым русским акцентом произнёс, как, в принципе, всё остальное!» — Оторопела петербурженка, совсем не гостеприимно оставив парней в дверях и глупо хлопая на них глазами.

— Палочки же вы от суши! — Из-за застопорившейся работы мозга разругалась Ника вместо того, чтобы чуть отойти в сторону и продолжить разговор уже внутри. — Да у вас на такое моё прозвище фетиш какой-то, я понять не могу?!

— Категорически прошу меня простить, если вам оно не любо, — добродушно, но с истинной искренностью пролепетал непонятный маг тем же глубоким басовитым голосом и низко поклонился, приложив ладонь к сердцу. — Может, нам лучше звать вас госпожой Доминикой?.. — С доброжелательной улыбкой спросил… не маг.

Дома, наконец, смогла разглядеть за ним высокую серо-синюю Тень, примерно походящую на образ хозяина, что полностью вторила его позу, хотя выражение лица её не было подобным до глупого весёлым и милостивым, а неизменно оставалось серьёзным, серым во всех смыслах, вызывая этим такую же глупую улыбку у магички. Темничка догадалась, что говорила именно она, потому что подметила — губы самого незнакомца абсолютно не двигались, только в радостной улыбке кривились, ровный ряд зубов оголяя.

— В-второе будет привычнее, если тебе удобно… — пробубнила россиянка недоумённо и, наконец, пустила мальчиков в квартиру, сделав шаг назад. — Проходите.

— Спасибо, госпожа Доминика, — ответил всё тем же приятным голосом «чёрно-синий», — а вернее, его Тень — и плавной поступью прошёл в комнату.

Подумав немного над новым услышанным прозвищем, Галицкая изменилась в лице, скривившись в неприязни, и осторожно сказала чудаковатому парню:

— А лучше, знаешь, просто Доминикой или Никой, так вообще… чудесно будет.

— Хорошо, просто Доминика, как вы пожелаете! Шучу, госпожа, простите за это. Я имею большую честь с вами познакомиться, вы знали? Моё имя Сакда, я — маг, как вы могли догадаться, Теней. Это Суд — очень хорошенький мальчик с дерзким именем, означающим Тигр, — он остановился подле собеседницы и легко кивнул за спину, где чинно стоял полупрозрачный объект.

Тень покорно наклонила голову вперёд, чуть вытянув шею, и на мгновение магичке Тьмы стало жутко от столь совершенного сходства живого существа с телом без собственной жизни, пусть то и было наделено разумом. Страшно стало от того, что Тень, какая у других существ при любых обстоятельствах повторяла позу и не смела выходить за рамки дозволенного, у мага Теней могла задвигаться, как ей вздумается, хотя и оставаясь при этом за спиной хозяина. Сакда почесал Суда под подбородком, словно нежного послушного пёсика.

— К вашим услугам перевода, прекрасная госпожа, — на этот раз голос раздался иной, более мягкий — Суд не переводил речь своего «родителя», а говорил от себя.

— Благодарю и… мне, конечно, тоже всё это очень приятно, но я не ваша королева или какая-нибудь по-настоящему стоящая личность, чтобы так ко мне обращаться. Я же почти ваша сверстница и, в конце концом, такое же существо, как вы! Жить вам долго и счастливо, блин.

— Не буду спорить с дамой, — маг Теней снова улыбнулся и указал взглядом на «жёлтого»: — А это мои друзья. Атхит — маг Света, — перевёл глаза на «чёрного». — И Кхуаммыд. Если без утайки — чёрт.

— Приятно познакомиться… Сак?.. Сакда, Атхитх и Кухамамыд?.. — Доминика задержала на каждом новом знакомом взгляд, пытаясь уложить в голове новые имена и лица и при этом не сойти с ума раньше, чем получилось бы запомнить хоть одно имя.

— Ох, госпожа, не так… — усмехнулся Сакда, прикрыв глаза. — Я — Сакда Чонидтхикхэнгкэронг, фамилию можете не запоминать, я для ознакомления. Это — Атхит Кхонтхимидэд. А это — Кхуаммыд Люккхонгписац. Кхуаммыда мы упрощённо зовём Мыдом, в этом вам не стоит видеть ничего ужасного, зовите его также.

— Х-х-хорошо… я поняла… — по виску потекла капелька пота. Тайцы — страшный народ, раз могут произнести такое, не сломав язык и психику.

Тайские маги со всеми почестями поздоровались друг с другом, после чего расселись за столом. Ника же, бегло поклонившись ребятам, с ощутимым дискомфортом из-за незнакомых лиц вновь направилась к кухонному гарнитуру, откуда через минуту по очереди перенесла, расставив на столе широкую тарелку с высокой башней тонких ароматных блинов, найденные в холодильнике джем из личи и варенье из манго, и что-то похожее на сметану.

— Ого! — Воскликнул Сакда обрадовано и потёр друг о друга ладони. — Как же вовремя мы решили навестить вас!

— Корн-и, подскажи, пожалуйста, — просящим полушёпотом протянула Дома и ткнула холодной пластиковой баночкой другу в лицо. — Это же сметана, да?

— Так точно, Нонг’Сау, — согласно кивнул полупровидец, потерев взмокший от конденсата нос.

— Хорошо, спасибо, — устало выдохнула девушка, присаживаясь между Тинном и Лаван. — Не знаю, кто из вас что любит, но вот вам русская еда и три вида начинок. Надеюсь, личи и манго подойдут к блинам, хотя я считаю, что к еде Божеств подойдём всё. Приятного аппетита.

Все в голос протянули благодарные слова девочке на тайском, прислонили сложенные вместе ладони к носу, наклонились вперёд и, выговорив традиционную молитву перед едой, принялись с интересом разглядывать золотистые, ещё горячие мягкие круги из теста, не понимая, с какой стороны к ним подобраться. Тиннакорн, как самый старший из ребят взял первый блин на себя, но замялся, не зная, что делать дальше. Темничка, сдержанно хихикнув, решила продемонстрировать тайцам, как стоит есть это русское блюдо, а потому умело скрутила верхний блин в трубочку, макнула в варенье с личи и откусила сочный кусок, после чего протяжно, — но не слишком громко, чтобы не показаться любящим этикет иностранцам невежественной — промычала, показывая своё наслаждение.

— Ох, давно не ела родной пищи! — Пробормотала петербурженка, прожевав. Остальные тем временем последовали её примеру.

— А я успел подумать, что это что-то на подобии торта и его надо ножом резать… — поджав губы, нахмурился маг Теней, очевидно, пребывая в глубоких раздумьях.

Магичка схватилась за сердце чистой рукой, выражая свою крайнюю степень ошеломления, но промолчала, успев занять рот новым куском блина.

Парни уступили подругам, дав тем возможность первым вкусить всю прелесть русской кухни. Девочки, поблагодарив друзей, мгновенно удивились мягкости, сладости и необычности вкуса и текстуры столь любопытного блюда в виде круга солнца. Все вмиг замычали, а Галицкая довольно улыбнулась, радуясь, что магам понравилось.

Прошло некоторое время, все объелись, оставив от огромной горки четыре блинчика, и стали рассыпаться в благодарностях Доминике, однако сама она ограничилась тремя блинами и продолжать не планировала, чего, к счастью для неё, никто не заметил. Она не переставала улыбаться, глядя на соседок, что залились краской ещё до прихода мальчиков и по сей момент от неё никак не отмылись. Ван скоро увидела игривый взгляд подруги и тихо спросила на ухо, чуть придвинувшись к ней телом:

— Ты что так улыбаться, Сы-ы-ыа?

— Да я просто никак поверить не могу, что вы обычные друзья, помидорка! Вы же, правда, краснющие такие, прямо помидоры! Совсем не скажешь, что со старыми приятелями посиделки устроили…

— Эй! Ничего подобный! Они наши друзья и только, Сыа! — Возмутилась полудемоница и побагровела сильнее прежнего.

— Сейчас, да — это видно. Но факт вашей тёплой дружбы не даёт табу на ваши к ним высокие чувства! Вы можете их любить, но при этом оставаться друзьями, так ведь? — Девушка заглянула в глаза магичке, вынуждая ответить честно.

— Чаи… кха, — сдалась тайка, опустив взгляд в пол.

Лаван ничего не могла ответить в своё оправдание, ведь понимала — Ника всё знала, точно читала их, как открытый сайт с книгой, в каких любила заседать днями и ночами. Она лишь поджала губы, полностью выказывая ей своё отношение к такой «просто» дружбе, и вернулась в исходное положение, полностью опустив голову, пряча уши, что тоже обдало жаром.

— Так вы о чём поговорить-то хотели, мальчики?

— Понимаю вас только я, госпожа Доминика, так что, прошу, обращайтесь ко мне, — сладким низким голосом сообщил Суд, говоря мыслями хозяина, что улыбался ярче солнца за окном. — Мы просто хотели познакомиться с вами, так как вы очень популярная личность, известная и не можете не восхищать нас всех! А ещё вы подруга и соседка наших чудесных подруг, что стало лишним поводом завести диалог — мы переживаем за них, желаем им всего только самого хорошего и потому хотим знать об их знакомствах. Но, не переживай, всё в рамках разумного! Простой интерес и беспокойство.

— Спасибо за лестные речи. И, знаете, я приятно удивлена вашим рвением знать, что ваших подруг окружают только хорошие существа. Ну, давайте познакомимся, коли вы хотите!

Дома выпрямилась, сложила руки на столе и с любопытством взглянула на магов. Постепенно между ними завязался долгий увлекательный разговор, занявший всё то их время, что не было учебным этим утром.

***

Вспоминать о любимом доме и самых первых истинно преданных друзьях, возвращаясь в свою тайскую квартиру после семи, а иногда и всех восьми нудных уроков со временем превращалось в новую устоявшуюся традицию. Медленными шажками, неспешно, с особым чувством, прерывающим на долгие секунды дыхание, прогуливаясь от белоснежной школы до здания общежития цвета морской волны, что с каждым днём всё больше начинало казаться Доминике привычным, ей проще было думать о прекрасных, пусть и далеко не всегда лёгких днях, проведённых со старыми приятелями и уютными беседами поздними вечерами в компании родных стен питерской общаги, а не о тяжких буднях с ежедневным риском какого-либо рода опасности.

Часто в сознании вплывали какие-то неважные разговоры друзей о прошедшей неделе, обыденные посиделки за чаем с конфетами. Вспоминалось то, как уютно было, с головой укутавшись в махровый чёрный плед, рассказывать подруге и по совместительству соседке по комнате об очередном мальчишке, который рискнул назвать Нику симпатичной или на ухо Рике шептать, будто кто-то может услышать, новый слушок о бедных «перваках», что только начали учиться и многого не знают о школьных днях в роли будущего полноправного мага.

Но в более спокойные рабочие дни, когда на теле и голове не лежали трёхтонные грузы, ухудшающие обыденную уже усталость, переводящие её в переутомление, она позволяла себе вспомнить и более серьёзные, длинные разговоры, в таком случае в день позволяя себе зациклить внимание только на одном объёмном моменте.

В этот раз уроков по известной причине было меньше, что отменило лишние часы, какие могли бы окончательно ввести разум девушки в хроническое переутомление. Присев на скамью у приятно журчащего кристально чистой водой фонтана, магичка с наслаждением подставила лицо нежным угасающим лучам солнца, последним за эти сутки, чувствуя лёгкое покалывание от ласкающих кожу, ещё остающихся горячими солнечных бликов. Приятные слуху звуки напористо бьющихся о самих себя потоков воды расслабляли, погружали в атмосферу того вечера, что внезапно посетил опустевшую голову.

Вечер пятницы и встретившая его восходящая луна завершили нелёгкую учебную неделю, теперь русских учеников ожидали желанные двухдневные выходные. Пока многие семиклассники отсыпались за все неподходящие для сна сутки, четверо ребят продолжали бодрствовать, прячась от сложностей пролетевшей седмицы в комнате девочек. Непринуждённая беседа заполняла собой все пробелы тех дней, в которые её априори не могло быть из-за оттачивания заданной на дом работы и отработки особенно проблемных моментов в учёбе с репетиторами и поодиночке в школьных кабинетах.

Четверо друзей, познакомившихся при совершенно разных ситуациях, с абсолютно непохожими на остальных историями жизни, взаимоотношениями, судьбами. Но все они — все трое — пусть и являлись абсолютно разносторонними, отличными друг от друга, всё же были до губительного тепла в груди, льющегося от сердца любимы темничкой, что всего год назад потеряла последнего своего родственника из всех, какие только могли когда-то быть. Она осталась почти одна, сломленная, психически неуравновешенная, опекаемая таким же одиноким директором, что всеми усилиями пытался заменить собой её родителей, хотя ясно понимал — сделать этого он ни при каких обстоятельствах не сможет.

В тот момент в её сером, безбожно болезнетворном мире существовали лишь четыре самых родных, любящих магов: Рика с её огненно-рыжими волосами, ласкающей любой взор беззаботной улыбкой, звонким весёлым голосом. Кирилл со своим вечным бзиком к излишней тактильности, до возмущения гадкими и несмешными, но оттого и выделяющимися среди толпы шутками и пугающе крепкими, а иногда до странного тёплыми, нежными объятьями. Вадим с его добрым успокаивающим взглядом, светлыми мыслями и бурным подростковым нравом, что заставлял смеяться и… Дима. Несносный разгильдяй, неуч и полный дурак, неуравновешенный, много что о себе мнящий неудачник… её первая любовь. Последнее, конечно, стоило бы навсегда вычеркнуть из своей жизни. Подойти к окну ранним утром сразу после подъёма и сказать, глядя на улицу: «Куда ночь, туда и сон» — точно кошмар прогнать, отогнать ненужное существо от себя.

Но тогда она ещё не знала, каким в действительности был этот парень и чем он занимался большую часть своей жизни, а потому с искренним удовольствием встречала наступающие дни заслуженного отдыха с ним и двумя самыми верными ей существами, что в любой ситуации были за неё. И даже слушая эту жалобу подруги, они пытались хоть как-то помочь, верно выслушав все её чрезмерно эмоциональные жалобы:

— Вы понимаете? Он у меня номер попросил! Номер, чтоб вас всех! Нет, ну как я ещё могла на это отреагировать?! Конечно, я этому паршивцу зарядила с ноги в лоб! А меня к директору сразу! А я-то что ещё могла сделать в такой ситуации?!

— К-конечно, Домик, никак иначе ты себя повести не могла, это была вопиющая наглость… — пугливо, с явной нервозностью пробормотала белая ведьма, от стресса начав распускать свою пышную рыжую косу, ранее подвязанную пудрово-розовой резинкой.

— Ну, ты даёшь, систр! — Восхвалёно возгласил Кир, громко хлопнув ладонями по собственным коленям, обтянутым чёрными ночными штанами. — Молодчина! Туда их всех, не достойны они тебя! Верно, Димон? — Он толкнул названного парня локтём в бок, словно намекая на что-то, что ему уже было известно.

— Д-да… — обескуражено согласился маг Огня, тяжело и оттого шумно сглотнув. Шёпотом он добавил на ухо товарищу, думая, что лишние личности его не услышат: — Друг, надеюсь, со мной подобного не будет. Ну, хотя бы не так жестоко… я ещё жить хочу.

— Не бои-и-ись! — Громким полушёпотом усмехнулся тот, озорно ударив приятеля уже в живот, чем заставил его согнуться от боли, предсмертно кряхтя. — Я её если что придержу, убежать ты успеешь.

— Эй, мальчики! — Возмутилась Ри тонким голоском, нахмуренно уставившись на двух магов. — Мы тут вместе время проводим, вообще-то, нечего отдельно от нас с Домиком шептаться!

— Всё-всё, рыжая оптимистка, прошу прощения! — Подняв руки в капитуляции, заверил подругу Кирилл. — О чём ещё расскажете, дамы?

Со стороны пустующего окна без штор и тюлей послышался глухой шум начинающегося дождя, на минуту оторвав друзей от общения. Такие моменты с самой первой подобной «закрытой вечеринки» ребят вкупе с полутьмой от потолочной лампы создавала особенную атмосферу, уютную и по-своему тёплую. Все наслаждались самыми умиротворяющими первыми каплями, что, думалось, были сильными и крупными, ибо по прогнозу обещали безжалостный — то есть в четыре капли — ливень.

— Красота, — спустя время первым блаженно вздохнул Сидоров и положил широкую ладонь на колено Доме, с плохо скрываемой нежностью во взгляде переводя глаза с одной девочки на другую. — Так чем ещё поделитесь, кошечки?

— Руку с её ноги убрал, козёл, — прорычал на ухо Киру Дима, пусть и сказал это шутливо, но устрашал своим напряжённым недовольным лицом от этого не меньше. — Быстро, бл… блин.

— Господь с тобой, я же друг её с первых шагов по школьному полу! — Показушно положив руку на сердце, с деланным негодованием запротестовал темник. А ведь эти двое действительно тогда думали, что остались не услышанными.

Мальчики одарили друг друга взглядами. Притом первый взгляд был вызывающе-весёлым, буквально нарывающимся на продолжение диалога на полу с угрожающе нависающим сверху огневым магом, украшающим его лицо синяками и ссадинами, а второй стал уже нешуточно-злостным. Между ними, подумалось, в один момент даже сверкнули яркие молнии, зарождающие злостную борьбу.

Именно в этом заключался непризнанный обществом юмор Сидорова Кирилла, темника по способности, который так полюбился Нике.

— Кстати, ребят! — После долгих перемигиваний с Доминикой воскликнула Ри, наконец поняв просьбу приятельницы, что, разумеется, переглядки друзей прекрасно видела. — У моей тёти вчера собака родила тройню! Она звала меня съездить к ним на следующие выходные, чтобы на щенков посмотреть и предложила с собой друзей взять, чтобы мне не было страшно ехать и я не чувствовала себя одиноко у них! Поедете? Это недалеко отсюда, в Павловске.

— Ого, правда? Поздравляю, рыжая оптимистка! — Вмиг переключился главный озорник компании, с непритворным интересом увлёкся новостью белой ведьмы. — А какой породы пёсики? Как звать?

— Помесь хаски с «немкой». Мальчики Барбос и Малыш, девочка Милаша.

— Вау, никогда таких метисов не видел! — Подключился к разговору маг Огня, совершенно незаметно грубо стряхнув чужую руку с колена Домы и положив рядом с собой. — Я точно поеду, мама обязательно даст согласие! Люблю собак. Псин вот всяких терпеть не могу, — укоризненно скосился он на Кирилла. — А собак обожаю!

— Мы тоже поедем! — Радостно возгласил Кир, положив Галицкой на шею свою руку и крепко сжав её в объятьях, виском ощущая прожигающий ревнивый взгляд. — Да, дорогая сестрица?

— Чтоб тебя, черта такого… — Тихо прошипел Дима, ощутимо сжав колено мага Тьмы, но договорить не успел, так как темничка успела намекающе ущипнуть Рику за предплечье, молящим взглядом просив её о помощи, так как сама не всегда была не в состоянии из-за многих факторов, калечащих юные тело и мозг.

— Тогда решили! — Мило улыбнулась Беляева, звонко хлопнув в ладоши. — Тёте я сообщу, в следующую пятницу после уроков сразу идите готовиться.

В какой-то момент бурного общения Кир, оставаясь при этом незамеченным, замолк на добрых десять минут, пока что-то странное не учуял огневой, который понял, что его давно слишком никто не подкалывал и как-то, в целом, дышать легче стало. Непорядок.

— Эй, скорпиона хвост, ты чего это умолк так внезапно? — С лёгкой тревогой в голосе, сокрытой где-то в глубине натянутой весёлости спросил маг и взволнованно посмотрел на парня слева, упавшего спиной на изножье кровати.

— Ребят, я сказать давно хотел… — видно было, что парень усиленно собирался с духом, явно готовясь к расскажу о чём-то до жути трепетном, но думалось, трепет этот был больше приятным, нежели являлся проявлением страха. — Помните, мне давно одна девочка симпатизировала?.. Которая со временем нравится начала ещё…

— Да-а-а… — испуганно протянула Ника со сжавшимся до размеров вишни сердцем, косясь на друга со смешанными чувствами на лице.

В голове зароились сотни вариантов того, что эта девочка могла сделать или сказать её приятелю, могла ли разломить его душу, убить морально или нанести какой-то физический вред, вслед за которыми в голову приходили идеи о самой верной мести.

— Я недавно… — губы его тронула едва заметная нежная улыбка, глаза в некой тревоге были опущены на простынь кровати. Такой еле уловимый момент позволил всем в комнате с успокоением выдохнуть, перевести дух. — Встречаться ей предложил.

Выжидательная пауза, казалось, воцарилась в воздухе на долгих полчаса, на деле продержавшись лишь минут пять.

— Она, в общем, ответила мне что-то вроде: «Ох, и медленная же ты черепаха, Кирюшик»… — На последнем слове голос его странно дрогнул, осипнув. А Ника и не догадывалась, что к такой форме своего имени он относился сколько-либо иначе. Но всё дело, очевидно, было совершенно в другом. — «Давно я, конечно, ждала от тебя этих слов, медлительный ты мальчик». И… хихикнула в конце так звонко, нежно, в щёку меня поцеловала, обняла ещё…

— И вы в отношениях? — С замиранием сердца прошептала Рика, еле сдерживая слёзы счастья за зардевшегося товарища, смущённо опустившего взгляд себе на майку, где красовалось изображение какого-то репера.

— Да.

А сам темник не сдерживался, и, стоило ему через силу выдохнуть ответ, натужно кивнув в знак согласия, как безмерно громкие, и, к всеобщему удивлению, ничуть не поддельные рыдания, сопровождающиеся ручьями быстротечных слёз, капающих по подбородку на руки, заполнили решительно всё общежитие, донёсшись абсолютно до ушей каждого существа. Дома тогда ещё подумала, что очень бы хотела, чтобы та самая девочка слышала его и поняла, какой силы были чувства её друга к ней.

Доминика в тот приятный дождливый вечер открытий о приятеле сделала больше, чем, наверное, за всё их знакомство — он умеет краснеть и плакать от счастья! Её бунтарь, её безбашенный дурак! Где-то глубоко в груди кольнуло от нежных чувств к близкому другу, что при ней всегда держался стойко и даже во время рассказов о том, насколько чудесна его любовь, продержавшаяся с далёкого детства вплоть до тех времён. Вместо глупых слов поздравлений, что влюблённому мальчишке никак бы не помогли, все маги потянулись к приятелю, который от переполняющего душу смущения полностью принял цвет клубники и с теплом обняли его, давая поддержку самым верным для чрезмерно тактильного существа способом.

Тот день Нике никогда, ни при каких обстоятельствах не удастся забыть. Потеряй она память и забудь свою жизнь, красное лицо излишне самодовольного уверенного паренька, которого она с давних времён звала братцем, всё равно будет всплывать в её голове как нечто нежное и родное. Он тогда был слишком счастлив, слишком улыбчив, слишком чувствителен, слишком мил, нежен и слишком… плаксив. Ребята ещё долго успокаивали Кирилла после признания, часто вытирая побагровевшие щёки от непрекращающихся слёз.

И даже в настоящем, сидя на скамье у фонтана, девушка пустила слезу, грузно опустив лицо на ладони.