Подающая надежды (СИ)

Глава 21

Когда в прозрачную резиновую трубку из узкой пластмассовой капельницы утекли последние капли раствора, Доминика дотянулась до кнопки вызова медработника и уже через минуту к ней в палату заглянула знакомая девочка. Осторожно вытащив иглу, замечая при этом лёгкую бледность чужой кожи, медичка уточнила у пациентки, всё ли у той хорошо и, получив неуверенное согласие, с камнем на сердце отпустила её. Россиянка, поблагодарила лекарку и направилась к выходу, на ходу вспоминая, какой урок у неё ожидался уже через восемь минут. Рассчитывать, что придёт она ко времени не приходилось, ведь и без того было понятно — с той медлительностью, с которой она шествовала по пустым ещё коридорам, успеть вовремя было чем-то невозможным.

Подходила к нужному кабинету Ника с гудящей от неприятных раздумий о нынешнем состоянии опекуна головой. Мысли о Вадиме въедались в мозг, заполняли собой всю голову глуша, слепя и душа. Но стоило только положить ладонь на дверную ручку, как за спиной раздался слишком громкий для умиротворяющей тишины пустого коридора голос, дополненный приближающейся трусцой. Басовитый запыхающийся крик остановил Дому, заставил в удивлении обернуться и рассмотреть потерянным взглядом зовущего:

— Нонг’Сау, стой! Да подожди же ты, остановись!

— Что такое, Корн? — Задумчиво спросила девушка вполголоса, глупо похлопав глазами на уставшего от бега на короткую дистанцию друга.

— А-лаи-а-лаи? Маи-ми а-лаи! — Поддразнил парень, но больше медлить не стал и тут же перешёл к делу. — У тебя же сегодня открытый урок у девятого, Нонг’Сау, верно? Вот, я вызвался войти в ваши открытые двери и посмотреть на то, как вы преподаёте!

— Мне никто об открытом уроке не говорил, — недоверчиво прищурившись, протянула магичка и с подозрением оглядела отчего-то слишком неловкого Тиннакорна, скромно сминающего полы рубашки. — Опять от уроков отлыниваешь?! И почему именно я должна тебе в этом помогать?

— Никак нет, Нонг’Сау! Я тебе честно говорю, мне Пра… бывший учитель совместной Магии Пратом сказала о том, что у неё… ну, то есть, у тебя, сегодня проводится открытый урок и попросила меня его посетить!

— У меня сейчас предбоевой урок «тёмной» Магии, а не совмещёнка — это раз. И на открытых уроках нормальных преподов другие учителя присутствуют, а не какие-то зелёные ученики вроде тебя — это два! А ещё, ты этой своей «бывшей учительнице совместной Магии кхун Пратом», пусть и зовут её Майакол, передай, что если она продолжит гиперопекать меня, то скоро будет с трупным ядом в одном месте и стилетом в другом! И пусть на слово поверит, что в обоих случаях будет очень больно.

— Я… кхм, передам, — потуплёно кивнул Тинн и, почесав затылок, опустил пристыженный взгляд. — Но, Нонг’Сау, у меня всё равно сейчас урок отменили, может, я как-то могу помочь тебе провести это занятие?

— Что, тоже с кондёрами проблемы? В смысле, кондиционерами.

— Ага. Да и извиниться за воскресенье бы хотелось… Я немало глупостей совершил с дуру. Как у вас говорят, краснеть вас заставил, и господину директору штраф оплачивать пришлось.

«Ну, что сказать? Если не учитывать гиперопеку, они, как я понимаю, с Парестом всё-таки мало-помалу начинают возобновлять своё общение. И то плюс!»

— Ладно-ладно, — Темничка закатила глаза и вместе со звонком открыла дверь, входя в класс и удивляясь про себя, что даже не опоздала, хотя времени было крайне мало. Когда за ней хвостиком внутрь юркнул Корн, громко произнесла: — Утро доброе, отдыхающие! Это мой друг. Не пугайте его и не пугайтесь. Корн просто посидит, он не кусается, — и, зло улыбнувшись, добавила: — А я ещё как кусаюсь, вы знаете.

— Госпожа учительница, мы же не маленькие, почему должны пугаться обычного Пи’? — Вопросился слишком болтливый парень с средины третьего ряда из пяти. — И почему «отдыхающие»?

— Н-да? А я уже подумала, что к дошкольникам попала! Кто здороваться будет?! Я вам время давала, пока друг мой входил, что за неуважение?!

После возмущённого крика ученики быстро повскакали с мест, склонившись в поклонах с прижатыми к носу ладонями, и протянули длинное приветствие, в котором выказывали уважение к преподавательнице и благодарность за все её труды. Полупровидец, уронив челюсть до первого этажа, безмолвно моргал, недоумённо переводя взгляд с одного школьника на другого, что больше походили на мучеников, нежели на учащихся ребят.

— Хи-и-иа, да ты их так хорошо выдрессировала, что я готов прямо сейчас начинать молиться на тебя, пав пред тобой ниц! — Воскликнул полутемник, вспоминая на днях изученные старорусские слова, с каким-то детским восторгом вновь оглядев склонённых чуть ли не к полу детей, не смеющих поднять тел без разрешения. — Это ты так со всеми классами?

— Во-первых, не матерись при моих учениках, некультурщина! — Стукнув сложенной указкой по краю учительского стола, грозно воскликнула иностранка. — Во-вторых, нет — только с этими непослушными, которые первое время меня пустым местом считали и слушать не желали. В-третьих, ты откуда таких древних заумных слов понабрался, а, павший ниц? И в-четвёртых, садитесь уже, молодцы.

— Я русскую классику недавно в оригинале читал для улучшения русского, вот и пришлось узнать значение этих слов у Сета, — Доминика покосилась на приятеля, но ответить не успела, так как была перебита всё тем же парнем-выскочкой, что решил оправдать своих одноклассников:

— Учительница Сыадам, мы же тогда были не готовы к настолько молодой симпатичной учительнице и посчитали вас одной из нас, новенькой! А потом просто долго не могли привыкнуть…

— Нисан, Тёмного принца ради, захлопнись! Какая разница: отнеслись вы ко мне как к подружке или разводу на луже и как долго не могли привыкнуть? Итог один: непослушание и ужасное поведение! Всё, подхалим, оставь свои попытки меня умаслить, приступаем к уроку. Сегодня у нас подготовка к…

С дальней парты ближнего к окну ряда раздался оглушительный вопль. Ника с Тиннакорном мгновенно обернулись на звук, взволнованно уставившись на кричащую девочку, что вскочила с места, дрожащим пальцем указывая куда-то в окно и, не сговариваясь, оперативно подбежали к ней. Вглядевшись в точку, на которую показывала ученица, чужестранка заметила полупрозрачное, изглоданное и наполовину разложенное тело, что вылезало из-под земли в густом лесу за границами школьного участка.

— Хиа, Лав, зачем так орать-то?! — Раздражённо прорычала старшая, изначально подумавшая, что на улице ученица увидела как минимум пришельца в костюме селёдки, а как максимум Тхирасака, что на пару с Прасетом танцевал нижний брейк под окнами школы.

— А мне говорила не выражаться, — усмехнулся Тинн где-то над ухом, пока Дома продолжала разглядывать выползавший на поверхность труп с прикрытым тусклыми розовыми волосами лицом. На тело он и не смотрел, доверившись профессионализму подруги.

— Э-это же Анья, Пи’! — Вскричала Лав, прижав к губам вспотевшую ладонь и встревоженным взглядом посмотрев на Корна, чья улыбка сползла с лица также скоро, как и оливковая кожа потеряла краски.

Сердце россиянки и, — она точно чувствовала из-за чужой груди, прижатой к собственным лопаткам, — сердце её друга пропустило удар. Дыхание за спиной сбилось, ускорилось, в то время как своё стало тяжелее, медленнее. Оборачиваться назад было до ужаса страшно, душа при каждом совершённом движении длиной в миллиметр сжималась, но она всё же развернулась, отчего на глаза навернулись непрошеные слёзы. Вид опустевших глаз, теперь направленных на труп в лесу, резко движущейся вверх-вниз грудной клетки, радужки, потерявшей какие-либо цвета пугал, сводил с ума, больно вшивался в мозг острой иглой.

— Корн… Солнце… Прошу, давай не будем всё здесь крушить или прыгать с этого же окна? — Попыталась вразумить парня магичка, выставив руки вперёд. Сам же Корн продолжал смотреть на свою бывшую возлюбленную, что, если верить официальной версии, сбежала от родителей, самовольно прыгнув в лапы смерти.

— Пи’Сыадам, мне кажется, она агрессивно настроена!.. — Испуганно прошептал какой-то ученик, что тоже сидел близ широкого тонированного окна. Кто именно, учительница не разобрала из-за растерянности и страха за друга, но отреагировать на предположение всё-таки постаралась.

Повернула голову обратно, вгляделась в существо и подметила про себя, что оно действительно не походило на сколько-либо доброжелательное: ярко-розовые глаза с читаемым в них безумием бегали по округе, в руках медленно проявлялось мастевое оружие, от тела исходила насыщенная лиловая дымка, что присуща магу Иллюзии с яростным желанием мести. Мёртвому магу Иллюзии. Она стояла в единственном свободном от деревьев участке во всём лесу и создавала два длинных меча, что, за счёт её безжизненности, было сделать труднее, чем живому существу.

— И правда… не с добрыми намерениями она из-под земли решила вылезти, — безнадёжно выдохнула темничка и сжала губы, примерно подсчитав все потери после боя. Тяжело вдохнув полной грудью, она спросила у всего класса, но при этом у одного лишь Корна: — Как давно — мне нужна точная дата — Ананья ушла в этот лес?

— Это было… — начала Лав, в задумчивости протягивая гласные.

— Двадцать третьего апреля две тысячи семнадцатого года. На следующий день после моего дня рождения, — сухим басом закончил Тиннакорн.

«То есть… Эта тварь морально убила Корна за месяц до его дня? А этот урод Тхир заставил её убить себя сразу после праздника?» — С замиранием сердца подумала про себя Доминика.

— Теперь понятно. Прошло ровно столько времени, сколько нужно умершему на скопление сил для дальнейшего превращения из мёртвого в живого трупа с мыслью о мести.

Ребята вокруг старших что-то шептали друг другу, кто-то из парней обнимал перепуганных или загрустивших от воспоминаний о погибшей знакомой одноклассниц, а кто-то одноклассников, что, думалось, тоже знали эту девочку, наделавшую немало бед. Почему они были знакомы со старшеклассницей Доме было неизвестно, ровно также, как и то, где сейчас находился директор, ведь вчера он уезжал по делам и за это время вполне мог не успеть вернуться в школу.

— Господин Тхирасак на месте? — Серьёзным тоном уточнила Ника, пока в своей голове уже выстраивала план действий, если его в школе нет.

— Нет, он… улетел в другую страну, — безжизненно прохрипел Тинн и, с видом существа, давно знавшего, что о плачевном окончании его отношений с Ананьей Доме уже кое-кто успел разболтать, с горечью добавил: — Упокой её, Ника… прошу тебя.

Магичка задержала взгляд на обессилевшем друге, проверяя по лицу, справится ли он сам со своими эмоциями, кивнула ему и уверенным шагом двинулась к двери, попутно инструктируя детей:

— Со мной идут четверо: Банг, Нисан, Эйт и Э, остальные ни шага из кабинета не делают и даже не пытаются как-либо защищать дверь! Ананья, насколько я знаю, сильна, к тому же здесь училась, а значит, на школьный участок проникнет в два счёта и натворить дел здесь может немалых. Вы четверо — самые сильные из класса и поможете с установкой защиты кабинетов первого этажа — самого уязвимого. Я сейчас сбегаю в свой класс за несколькими существами, чтобы помогли с ней справиться, а вы спуститесь на первый этаж и оперативно приступите к своей задаче, сказав всем классам, чтобы ноги из кабинетов не казали. Цель ясна, вопросов не возникает?

— Всё предельно ясно, — утвердил Нисан, сменив былую шутливость на полную готовность работать.

— Сейчас мы понимать друг друга перестанем, действовать будете сами. Мозгом по возможности старайтесь пользоваться, — магичка вышла в коридор, пропустила помощников и захлопнула за собой дверь, сразу принявшись за установку на ней защитного заклинания, ибо целью живого трупа мог быть и Тиннакорн тоже. — Паи кха.

— Окей кхрап! — Громким воскликом откликнулся главный маг класса — Сан — на приказ идти.

По ощущениям учительницы он начал распределять друзей, давая тем определённые задачи. До её ушей донеслась сказанная им по-тайски вполне доверительным тоном командирская фраза, которую девушка всё же смогла понять:

— Ребята, будьте осторожны, используя Магию.

Команда ушла, а Дома, закончив с установкой защиты, рванула к необходимому кабинету. По пути у неё появилась мысль заскочить к Пхату, но она не доверяла ему так, чтобы просить помощи в таком деле, да и память подводила — номер класса, где у него проходил урок, давно забылся, а потому вариант оставался один. Добежав до нужной двери, петербурженка резко распахнула её и забежала внутрь. Чуть отдышавшись, она требовательно закричала, из-под прикрытых век наблюдая, как вскочил с места Прасет и преподавательница удивлённо округлила глаза, уронив челюсть:

— Сет, Бун, Вэньхуа, Ди, Коффи, Тхан лэа Рунгрэнг, там чан ма… рыу кхау кха! — Увидев сконфуженность большинства названных ребят после озвученного приказа, призывающего быстро идти за ней, темничка грозно поторопила одноклассников, протараторив: — Паи-паи-паи! Паи лэу кха!

— Сау ба, что произошло?! — Подбежав к подруге, подал голос Сет и придержал обессилевшую после долгого бега девочку за руку. — Для чего мы нужны?

— Передай им, чтобы постарались не впадать в ступор, — Пхантхэ выполнил просьбу, и она продолжила, стараясь говорить так, чтобы Тхэ сам не впал в ступор и смог донести перевод до нужных ушей: — Ананья стала духом мести.

— Что? Тёмный принц… время, как я мог забыть! — Прорычал парень и перевёл услышанное остальным, стараясь не задумываться о том, что забыл о количестве дней до возрождения мертвеца, чтобы действовать оперативнее и, повернувшись к друзьям, что ослушались просьбы не впадать в ступор, поторопил их: — Паи лэу!

— Правильно, идите уже! Скажи, чтобы последние четверо шли к лестнице на второй этаж, пусть дежурят, а вы трое, Вэньхуа, Бунси и Сет, кабанчиком за мной на фронт, упокоим её, наконец.

Названные ученики отмерли и, одновременно кивнув, послушно побежали на выход, тогда как остальные глупо хлопали глазами, пытаясь сообразить, что сейчас произошло. Разделившись на нижнем этаже, команда атаки побежала к дверям, ведущим на улицу, где Прасет торопливо предупредил охранниц, наказав следить за входом и быть готовыми к нападению со стороны мстителя в любом момент. Выбежав за пределы школы с уже обговорёнными «должностями» на месте битвы, маги сразу заметили ворота. Те были серьёзно потрёпаны, профнастил погнулся на месте стыка двух дверец, был несчадно оторван от железного каркаса.

А прямо перед забором, в пределах школьного участка стояла она: пятнадцатилетняя девушка в изодранном нежно-розовом платье с вырезом на бедре, с впалыми глазами, что стали ещё насыщенней, постепенно принимая красный цвет, с обглоданной и местами разлагающейся безжизненно серой кожей, застывшим в болезненном крике ртом и опущенными вниз руками, что держали два энергетических меча, чуть загнутых на конце.

— Ну, уат-ди, дрянь ты костлявая, которая моего… — Сет горько усмехнулся, поморщился и разразился злостным криком: — Друга жестоко опустила перед огромной толпой и виноватой себя после упадка его магических сил не чувствовала!

— Он был неплохой игрушкой в моих руках, — неторопливо, с явной насмешкой прошипела Ананья и была понятна всем, так как умершие маги не разбирали языков и говорили душой, а у неё определённого языка нет. Голова иллюзионистки была опущена, смотрела она на всех исподлобья, ужасая своей улыбкой, точно она клоуна-убийцу пародировала. — А твой отец!..

— Замолчи! — С дрожью в голосе пробасил маг, явно переживая за сохранность истинной причины смерти девушки и пытаясь сменить тему агрессивного обсуждения. — Не смей больше говорить о Корне! Забудь о нём, тварь! — Из уст парня в мир полился длинный, примерно с трёхэтажное здание, громкий поток отборного мата, от которого даже у трупа уши вянуть начали. — Из-за тебя, нанг, ему в тройной мере учиться надо! Из-за тебя он чуть ли не каждые выходные до полуобморока напивается! Ты, нанг ба, ты виновата в этом!

— И мне, о, поверь, никоим образом горестно от этого факта не становится! — Вскинув руки со сжатыми в них мечами, Анья гортанно, с наслаждением засмеялась. — Даже наоборот, Сетушка, совсем наоборот.

— Ты при жизни слишком много психологических ужасов смотрела, Ананья, — ядовито усмехнулась Доминика и, пока та ещё смотрела на её друга, схватила Бунси, стоявшую по правую руку, за запястье, закрыла глаза. Мысленно она скатала шар для сбора трупного яда, какого в мёртвом теле было с большим избытком и без которого существовать ему становилось в разы труднее.

Серый полупрозрачный комок, словно бумеранг необычной формы выстрелил из сознания, став реальным, и за пару секунд облетел Ананью вокруг, после вернувшись в руки хозяйке, наполнившийся и оттого прилично округлившийся. Вобрав его в себя и поделившись с Бун за помощь, Ника улыбнулась и спросила насмешливо:

— Что, на одно оружие меньше, а? — И, изобразив раздумье, добавила: — Ох, а ведь теперь ты стала уязвимой к этому яду! Ты осталась без огромной доли себя, так и что же тебя сейчас защитит естественным образом?

В ответ послышалось лишь гулкое молчание, за которым последовали звуки бега и свит прорезающих воздух мечей. Иссохшие руки трупа поднялись, намереваясь вслед за воздухом разрезать и тело наглой противницы. Иллюзия Ананьи заставила всех потерять бдительность, но Бунси встречалась с иллюзионистами один на один и знала наверняка, как не поддаваться их Магии и потому осознавала всё происходящее.

Она предприняла попытку помощи, приложила соединённые вместе большой и указательный пальцы обеих рук друг к другу, создавая ими некий знак бесконечности, прошептала заклинание и, рассоединяя кольца, направила руки в соперницу. Мощный поток отталкивающей энергии, исходящий от увеличивающегося пространства меж пальцами, должен был откинуть её в сторону. Но девушка устояла. Более того, Анья продолжила ускорять шаг, идя точно на внешне бесстрашную Дому, что ничего и не подозревала, стоя с тем же невозмутимым видом, что и раньше. Бун охватила паника.

— Доминика, убегай! — Вскричала магичка, глядя на знакомую с распахнутыми в ужасе глазами. Грудь её вздымалась, руки охватила мелкая дрожь.

— Ананья, я тебя разочарую, его здесь нет, — вместо ожидаемого послушания бросила темничка и, резко заведя правую руку за спину, выпустила в «собеседницу» энергетический кнут, которым хлёстко ударила мёртвеца от плеча до бедра.

Частичка её сил оказалась в теле Галицкой, а сам труп выронил мечи и те растворились в воздухе. За спиной тайки она заметила Прасета с Вэньхуа, что подбирались к мёртвой магичке тихо, почти на цыпочках. Доминика помнила, что те во время обсуждения плана заняли позицию в тылу и занялась отвлечением соперницы, прошептав с весёлой, скрывающей нарастающий страх потерять над собой контроль улыбкой:

— Цепи.

Девочка, вновь двинувшаяся в её сторону, оказалась закована в толстые, соединённые друг с другом звенья, благодаря которым тоже теряла силы, отдавая их другой. Но защищающая школу сторона не подумала, что она может выбраться из них также легко, как и попасться. Иллюзионистка сверкнула розовыми глазами и цепи со звоном разлетелись, оттолкнув кравшихся сзади парней, уронив тех на ноги. Ника выругалась, ударной волной отлетев на пару шагов назад, но выказывать своё волнение, как лесть для мёртвой дамы, не стала.

Ананья попытала удачу в создании иллюзорных копий самой себя. Ей удалось создать три клона, что за руки схватили трёх магов в позиции защитников, а главную свою противницу оставила на себя. Она неспешно подошла к Доме, заглянула ей в преисполненные наглостью глаза и, усмехнувшись, скрестила вновь созданные мечи на её затылке, задевая лезвиями собранные в крепкий пучок волосы.

— Попробуй мне хоть один волосок отрезать, и я тебя по стенке размажу, даже прощения не попросив, — прорычала та, но тут же нацепила на лицо тоскливую маску, повторив: — Анья, тебе не за чем всё это делать, тот, кого ты ищешь, сегодня не здесь!

Надежда успокоить пыл трупа шёл вровень с желанием изучить чужое лицо, угадать, осмелится ли и без того грязный маг осквернить свою душу ещё больше ради собственных целей.

— Поверь, я пришла не за тем, о ком вы думаете, — оскалилась девочка в ответ и рывком направила оружие назад, в парней, что ранее пытались приблизиться к ней, а теперь крепко удерживались её копиями без возможности вырваться.

Бунси, немного постаравшись, всё же удалось выбиться из крепкой хватки клона и откинуть летящие оружия. Те растворились в воздухе, так и не достигнув земли, но попадание точно в цель и не было основным планом Аньи — хватило игры воображения, чтобы парни с криками повалились на колени, прижимая руки к целым и ничем не покалеченным бокам.

Сам же мертвец в этот момент грубо сжал шею Галицкой в одной руке, отлетел с ней к школе и длинными острыми ногтями полоснул по нежной щеке, желая вызвать заражение крови. Но, хоть кровь и потекла неровными струйками по скуле вниз, противница её продолжала вести себя уверенно, лишь неприятно морщась от щекотки. Ананья разгневалась и лицо её изменилось. Она зашипела в ярости и сжала пальцы на чужой шее, оставляя синяки и ранки от ногтей, а после грубо откинула тело назад, заставив удариться спиной об асфальт.

Та, воспользовавшись моментом, зажгла в ладонях сухой огонь, а когда восставшая вновь подняла её над собой, быстро прошлась руками вверх по её плечам до лица, где тёмные пепельные щупальца жадно схватились за все оголённые участки мёртвой кожи, ненасытно забирая чужие силы и жизнь. Девочка откинула Доминику и та с новой силой полетела на асфальт, в этот раз издав болезненный стон.

Бун не представляла, как ещё может быть полезна команде. Она, пусть и была хорошо знакома с Магией Иллюзий, всё же стояла в ступоре. Она редко участвовала в настоящих боях, мать никогда не заставляла, ей было плевать. И это чувствовалось сейчас намного существеннее, чем когда-либо раньше. Девушка металась взглядом по всем ребятам, не зная, куда себя деть. Не могла сфокусироваться на ком-то одном, взмокшие глаза совсем не вовремя начало щипать, руки тряслись, хотя в голове уже был выстроен чёткий план действий.

«Бунси, спокойно. Она не особо опасна — команда наша хоть куда, мы справимся, — мысленно поддержала знакомую Ника, слыша, как та беспомощно всхлипывает, хотя сама уже была на пределе и из последних сил сдерживалась, чтобы не сорваться и не разорвать противницу на мелкие куски. — Я в тебя верю, Бун. И я верю в то, что сейчас ты увидишь одну валяющуюся на земле тушку, которую уже успели поцарапать и, кажется, сломать пару рёбер. Этой тушке по имени Доминика нужна твоя помощь. Не могла бы ты как-то помочь ей? А если ты вдруг хочешь отомстить за Сета, то с этим повремени, она всё-таки посильнее тебя одной будет — мёртвая же как-никак. Надо сначала обессилить её и связать, не трать свои могущества на лишние действия»

Закончив успокаивающие речи, Дома подняла трясущиеся руки над собой и образовала в них небольшой чёрно-серебряный нематериальный крест, который, вызывая непонимание Бунси, кидать в соперницу не стала. Этот крест был отвлекающим манёвром, чтобы парни, превозмогая навеянную иллюзией боль, направили потоки собственной Магии в труп, что должны были сбить с ног и прижать к асфальту. Но девочка этому воспротивилась, резко обернувшись назад и ухватившись за щупальца магических сил голыми руками, сжимая их и вырывая из мужских ладоней. Только отбросив тающую в воздухе материю, она занялась очередным созданием мечей.

— Ты же знаешь, что меня не победить такими дешёвыми трюками, зачем стараешься? — Прошипела оппонентка по бою с иностранкой, к всеобщему удивлению, беря над той верх.

«Чёрт! И что это они решили, что она «ого-го», какая сильная, а я какая-то слабачка с два детских кулачка?! Я силы экономлю и стараюсь сохранять самообладание, а они! — Обиженно пробурчала темничка про себя. — Я понимаю, она мертва уже долгое время и ненависть к Тхиру с Корном возрастала в ней с каждым днём всё больше, но не так же всё критично, я тоже не пальцем деланная! А хотя… чёрт, а может просто выпустить моего внутреннего дьявола наружу и не мучаться?»

Вмешиваясь в мысли россиянки, мертвец принялся раскручивать опущенные мечи вокруг тела, после чего грациозно откинул левый назад, где итак неслабо страдали маги, а правый в девочек спереди и слева от себя, чем заставила противников думать, что их задело остриями лезвий и согнуться от ощутимой, но ненастоящей боли. Сама же иллюзионистка на скорости рванула в школу, собираясь встретиться с магом, ненависть к которому не давала ей возможности упокоиться.

В этот момент терпение Галицкой окончательно закончилось. Глаза её вспыхнули чёрным огнём, губы скривились в раздражении, пальцы, сжавшиеся на животе от пронзительных несуществующих покалываний резко распахнулись, напрягшись, а тело потеряло неуверенность, что так упорно скрывалась под лицом бесстрашия. Круто развернувшись на носках за спину, она побежала в сторону мстителя, ощутимо догоняя его.

Прасет, оставаясь ослабшими коленями на асфальте и прижимая к боку ладонь, в это время закидывал друзей чистым русским и вслед кричал подруге, умоляя её не сильно разрушать школу, потому что ему ею ещё управлять. Но, конечно, делал он это в шутку, зная, что Доминика уже перестала кого-либо слышать, кроме собственного поломанного с детского возраста мозга, что призывал расправиться с непослушным духом мести самым грязным способом.

Ананья вылетела из дверей школы в ту же секунду, как за ней скрылась Ника. Мёртвая магичка врезалась в дерево спиной, но резко поднялась на ноги, запрыгнув на противницу и вцепившись пальцами ей в волосы, выпуская из рук розовую дымку, что, въедаясь в кожу, пробуждала в существе все самые болезненные для его разума мысли, те, что существо старательно забывало долгие годы. Но чужестранка к тому моменту уже не соображала, её мозг не принадлежал ей, он существовал отдельно и Магия Аньи теперь никак не могла пошатнуть её психику.

Девушка прохрустела шеей, безумно улыбнулась во все зубы и потянула подростка за длинные розовые волосы назад. Обе дамы сдерживали друг друга в своих руках, только напор проявляла Дома, отчего мёртвая кожа на шее её соперницы начала трескаться. Той пришлось оттолкнуть от себя яростную иностранку и вновь рвануть к школе, ощупывая сухие рваные раны.

Вбежав в холл ровно после мёртвой магички, темничка заметила цель у магической сети, которую у прохода во взрослое крыло заведомо закрепили охранницы, дабы пресечь возможность незваной гостьи проникнуть в необходимое ей место. Сами магички лежали у детского блока без сознания, отправившись в непредвиденный отпуск. Девушки, очевидно, были жестоко откинуты туда Ананьей, что теперь пыталась разорвать преградившую дорогу сеть.

Девочки отдали все силы ради крепости нитей, вот и не смогли долго сопротивляться — промелькнуло в ослабшем перед жаждой боя сознании магички Тьмы, прежде чем она ринулась в атаку с Аньей, что с болезненным надрывным криком скребла по энергетическим канатам острыми наращёнными ногтями и, кажется, рыдала, чувствуя близость своей цели.

В состоянии своеобразного аффекта могущества темнички увеличились, но поведение её из-за этого состояния стало более бездумным, отчего противницу в сторону она откинула легко, но при этом задела своей рукой сеть, разрушив её силой, ставшей неуправляемой и почти убийственной. Хотя в защите уже и не было необходимости, ибо откинутая на пол тайка не смогла встать из-за оглушения от очередного падения и поразивших нутро сил ума лишившейся. Это не дало ей шанса бежать дальше, тело девочки сковало, прижало к полу слабостью, бессилием.

За вырученные секунды Доминика успела оседлать иллюзионистку и сжать пальцы на её шее, удушая и забирая силы. Полностью задушить труп не получилось бы и при большом желании, но этого и не требовалось — нужно было лишь достаточно ослабить его, чтобы мертвеца удалось отправить в нужном направлении с билетом в один конец.

— Ничтожная дура! Сдохла бы в том же чёртовом лесу, от тебя и без того проку никакого не было! — Вскричала вдруг Ника, не понимая, как в целом посмела такое произнести. Чёрным стали наливаться даже белки её глаз, ибо радужка всех бушующих в хозяйке эмоций одна не выносила, делясь с нетронутой частью глаз. — Для чего ты всё это устроила?! Почему решила местью на месть идти?! Не догадалась, за что с тобой так обошлись?!

— Я просто хотела увидеть, как они страдают! — Прошелестела Ананья хрипло из-за сжатых на собственном горле пальцев. — Его мать! О-о-о, она столько мне боли принесла! Я не могла не желать тех же мучений её сыну, я хотела, чтобы и она страдала! Хочешь узнать, что она сделала? — Горькая усмешка слетела с губ с очередным хрипом. — Из-за неё мои родители оказались в финансовом аду и думали над тем, чтобы отказаться от меня, когда мне было не больше десяти, потому что содержать не могли! Сожалели, ревели, глядя мне в глаза, но думали, что с другими родителями мне будет лучше! Эта сволочь как-то повлияла на Тхирасака. Он сделал так, что мои родители в буквальном смысле слова узнали, какова на вкус земля. Не знаю, чем они это заслужили и, главное, что она сделала с Тхиром, но мама с папой обеднели, а я возжелала мести. Просто начала лучше учиться — красавицей я была всегда, — научилась в идеале управлять сознанием существ, создавать в их головах иллюзию безграничной влюблённости, а затем влюбила в себя Корна и сделала то, что ты, думаю, уже знаешь.

Дома умолкла. Глаза её продолжали расплываться чернотой, но взгляд стал мягче, тревожней, а разум просветлел, заставляя ослабить хватку на чужом горле. Фиолетовые волосы от частоты резких движений вылезли из-под тугой резинки, и опали на лицо подростку, продолжавшему безвольно лежать на полу.

Такие мертвецы по сути своей не могли врать об истинной причине, что наталкивала их на желание отомстить, что позволяло понять — сказанное ею было правдой. Но вдруг её родители творили зло, а мама Тиннакорна решила поставить их на место? Вдруг и они чем-то насолили ей? Любое существо может делать ужасные вещи, но при этом выдавать себя за ангела, отчего никто о его поступках и не догадается.

Высказывать своих предположений чужестранка не стала, — мало ли у мертвеца появится новый повод не уходить на покой? — а вновь попыталась втолковать духу мести, что причина, по которой она вернула своему телу существование, не была разумной.

— Но если кто-то и должен получить наказание в таком случае, то только те, кто его действительно заслуживают. Напрямую. Никак не через других, — заговорила сокрушённо, пытаясь вразумить подростка. — Использовать детей или друзей с возлюбленными — самое опрометчивое и гадкое, что может придумать существо, желающее возмездия. Дети родителей не выбирают, а близкие и друзья просто могут быть не осведомлены о делах своих товарищей. Всегда, при любых обстоятельствах наказание должны получать лишь сами виновные. Не те, кого они родили или любили. Так ты разрушаешь гораздо больше жизней, чем следует. Представь, сколько магов теперь тебя ненавидит и живёт с болью на сердце и в душе из-за страданий друга, на которые их обрекла ты? Тебе самой-то с себя не противно?

— Нет, — прошептала мстительница со сбитым, но уже не от удушья дыханием, с колкой обидой в розоватых глазах, с дрожью в губах и струйками слёз, текущими по вискам. — Мне плевать на всех. И на себя тоже. После моей смерти родители покончили с собой из-за его матери! Она обрекла их на это!

— Но они же были живы на момент, когда ты уходила в гнилой лес, верно?

Галицкая навела мёртвую магичку на нужную мысль и та, испуганно вздохнув от догадки, распахнула рот и внезапно задёргалась, вырываясь. Она завопила, точно ей клеймо раскалённым металлом ставили, и в душераздирающем крике клялась в воздух:

— Я убью его! Убью!

— Тише-тише, я понимаю твои чувства. Поверь, этот моральный урод за свои грехи расплатиться. Как только мы сможем их доказать, он за всё ответит. Тебе пора на второе Небо, Анья. А я, как только засажу его туда же, тебе весточку отправлю. Ты сама сможешь плюнуть ему в лицо и вынести для него приговор на те круги Ада, какие посчитаешь правильными для успокоения собственной души.

— На второе? — Сокрушёно выдохнула Ананья одними губами, выказав взглядом искренний страх. — Почему?

— Прости, это зависит не от меня. Ты — дух мести, а мстительность — один из десяти грехов Магии и магов, как потомков Божиих и защитников людских. Мы должны быть пусть и не всепрощающими, но настолько примирительными, чтобы не восставать после смерти и не портить этим мирское спокойствие, понимаешь? Но ты дралась с нами в полную силу, какой, я знаю, у тебя много, хотя и пощекотала мою щёку своим симпатичным маникюром, — Доминика усмехнулась, макнув подушечкой пальца по кровоточащим ранкам, и мельком глянула на красные капельки. — И сейчас ты бездействуешь, не нападаешь на меня, пока есть возможность, так что я помогу облегчить тебе начертанную тобой же кару. Но только при условии, что ты не возобновишь свои попытки убить обидчиков.

— Обещаешь? — Собравшись с духом, спросила девушка полушёпотом.

— Конечно, — успокаивающе улыбнулась Ника и уточнила: — Так ты согласна? — В ответ на согласный кивок иллюзионистки она удостоверилась, что сил напасть на кого-то у девочки уже не осталось, и слезла с неё. — Тогда тебе нужно будет вытерпеть последнюю встречу с Корном. Сможешь сдержать себя и переговорить с ним без убийств и проявлений агрессии? От тебя требуется просто рассказать всё, как есть, по возможности извиниться и перестать держать на него обиду, осилишь?

— Постараюсь.

Подросток тяжело дышала, взгляд её был твёрдым, решительным, но розовый шлейф, исходящий от неё, как от мертвеца стал слабее, что говорило о её постепенно растущей готовности отправиться на второе Небо, а если быть точнее, в Ад на облаках. Взяв с неё слово о сдерживании себя в руках при Тинне, Дома, для достоверности связав руки мертвеца энергетической верёвкой, повела его за собой к кабинету, где всё это время находился Корн. На лестнице, ведущей на второй этаж, их встретили сразу четверо магов, что, по приказу самой же россиянки следили, чтобы дух мести не прошёл дальше. Они посмотрели на «командира» с острым непониманием в глазах, но та успокоила их брошенной фразой на ломанном тайском, утвердив, что всё так и должно быть и сказала им идти с ней.

Скоро добравшись до нужной двери, темничка глубоко вдохнула, чтобы без кого-либо, кто мог бы поддержать или подержать за руку, самостоятельно зайти в класс, оставив Ананью с парнями, и с тяжестью в голосе и комом в горле попросить Тиннакорна поговорить со своей бывшей возлюбленной, разбившей сердце. В то время, как девушка зашла в класс, парень стоял у дальнего окна класса и кусал костяшки пальцев. Вполголоса она выдохнула, ловя на себе взгляды своих учеников и слыша их радостный шёпот:

— Корн… тебе надо пообщаться с ней.

— Она не стала нападать?! — Облегчённо воскликнул маг и выпучил на подругу глаза, в которых читалась надежда на что-то определённо хорошее. Скоро он вновь ошарашился, вспомнив, в каких случаях с восставшими трупами говорят их цели: — Ты решила помочь ей!..

— Ага… Она мне многое рассказала, а после моего ответа явно дала понять, что готова на сотрудничество и подавление в себе жажды мести. Сейчас она за дверью. Ты точно готов пойти на такое?

— Конечно! Я полностью готов. Нам нужно найти отдалённое место, чтобы никто не подслушал, организуешь?

— Корн, один момент. Я хочу присутствовать во время вашего разговора. Мне важно видеть, как она себя ведёт и знать, что она точно не нападёт. К духам мести у меня имеется личное недоверие.

— Да, хорошо, спасибо.

В молчании дойдя до пустовавшего кабинета, Доминика через друга передала одноклассникам просьбу спуститься вниз и разрешить оставшимся на улице магам войти в школу, после чего зашла внутрь. В помещении было мертвецки тихо, — так подметила Анья, оглядывая помещение повеселевшим взглядом. Оставив её у первой парты третьего ряда, темничка прошла к учительскому столу, села на его угол и, достав из кармана брюк телефон, прихваченный с собой из другого кабинета, надела наушники, давая понять, что подслушивать беседу не намеревалась. Включив любимые песни, магичка Тьмы с некоторой укоризной уставилась на восставшую, что теперь вела себя более спокойно и словно провинившийся пёсик опустила глаза, пока общалась с бывшим.

Тот держался стойко, хотя на шее заметно напряглись мышцы, а под кожей скул заходили желваки. Руки он спрятал в карманах зелёного бомбера, но было видно, как те сжимались в кулаках. Голос парня ни разу не дрогнул — это петербурженка определила на глаз, ибо рот его открывался ровно, а кадык ходил вверх-вниз без рваных движений.

Говорили они долго. Лицо мага с каждой сказанной иллюзионисткой фразой мрачнело, наполнялось задумчивостью, а под конец, когда он бегло кивнул приятельнице в знак того, что диалог завершился, и вовсе стало сухим.

— Передайте, пожалуйста, Уану, что я о нём не забывала, — горько всхлипывая в плаче, попросила Ананья, стирая слёзы со щёк и прислоняя к губам ладонь. Друзья встали напротив неё, коснувшись друг друга плечами. — Что ему не надо больше так много переживать и пить с ночи до рассвета, и… ему нет необходимости постоянно сверлить взглядом Нонг’Корна, желая ему смерти. Он должен продолжать жить… скажите, что я люблю его.

— Хорошо, — едва слышно прошептал Корн.

Он узнал, что его «приворожили», но чувства почему-то всё равно не прошли. Навеянная любовь отчего-то не ушла даже после снятия злосчастных чар. Но об этом он тактично умолчал.

Корн ушёл сразу, как только Ника взялась за отправку Аньи туда, где ей и было место после смерти. Он бегло бросил девушке «спасибо» за правду и так называемую доброту и скрылся за дверью, скорее всего, отправившись выполнять просьбу ненастоящей возлюбленной.

Провела обряд Дома сидя на коленях на полу около меловой доски, сложив руки в молитве и шепча специальное взывание к Богам, поставив мёртвую магичку ровно перед собой с «уаем» у лба. Закончила ритуал, положив левую руку себе на сердце, а двумя пальцами правой медленно прорисовав силуэт трупа, от которого провела в воздухе лестницу в потолок и закрыла глаза, вернув руку в молитвенный жест.

Когда темничка открыла глаза, подростка уже не было, лишь следы на полу говорили о её недавнем присутствии в кабинете, а на полу лежала небольшая чёрная коробочка, завязанная на шёлковую ленту — маленький презент от помощника Его Величества Тёмного принца за верную службу Первому.

Вернувшись в класс, где должен был проходить урок, Доминика увидела поникших друзей и учеников, молча кивнула им и прошла к учительскому столу. За ней последовал Прасет и, бесшумно, словно в честь траура, разместившись на углу стола, тихо спросил, не давя, не возмущаясь, не злясь:

— Расскажешь, почему не позвала старших? Даже если в итоге Анья не решилась довести дело до ожидаемого итога и мирно ушла на покой, ты могла действительно серьёзно пострадать и подвергнуть тому же тех, кого просила о помощи. Понимала ведь, что она агрессивно настроена, так чего сглупила?

— Я поступила опрометчиво, я это осознаю, — в покаянии склонив голову, глухо пробормотала Галицкая и ощутила на напряжённой, покоящейся на столешнице руке тепло чужой ладони. — Но я действовала так, потому что не могла положиться на учителей или старшеклассников. Пусть они и взрослее меня, я всё ещё не могу сказать, что они сильнее, я не знаю, каковы уровень и навыки их развития в Магии, из-за чего не понимала: могли ли они хоть в чём-то быть полезны или усугубили бы ситуацию, раззадорив Ананью. Каюсь, следовало поступить иначе, но в итоге я же смогла с ней справиться и даже вернула себе самообладание настолько, что провела обряд и отправила душу на второе Небо.

— Ты права, в этом ты молодец. Спасибо, что помогла нам, хотя не была обязана, и что… помогла ей. Это Корну было нужно. Ты большая умница, сау ба, — рука Сета сжала напряжённую кисть подруги крепче, чувствуя отдачу в виде лёгких поглаживаний его большого пальца.

— Верно, — согласился Тиннакорн, что стоял лицом к партам со спрятанными в карманах чёрных брюк руками. — Спасибо, котик, я в долгу перед тобой.

— Не неси чепуху, милашка, — вздохнула Ника с улыбкой, продолжая смотреть в стол. Юрко перевернула свою руку под увесистой ладонью Пхантхэ и, точно делала что-то обыденное, на что нет особой нужды обращать внимания, просунула свои пальцы между его, сцепляя их руки в замок. Чужое дыхание под ухом стало свистящим, тяжёлым. — Вы не обязаны хвалить меня за это или слишком благодарить. Это мой долг, как темника. И… как вашей подруги.

— Так. Стоп. Сау, подними-ка голову, — неожиданно с подозрением протянул Тхэ, чуть наклонившись к девушке.

— Зачем? — Исподлобья перепуганно глянув на парня, натурально удивилась та.

— Затем, — отрезал темник. — Голову подними, на личико твоё взглянуть хочу.

С тяжёлым вздохом иностранка выполнил требование и взору мага предстали три глубокие и одна тонкая ранки в районе очерченной скулы. Наследник закатил глаза, примерно такое и предполагая, а после немого выказывания своего недовольства взял нежный подбородок в руку, не занятую цепким замком с ней же, осмотрел щёку и провёл по ранкам подушечками пальцев, изучив степень тяжести полученного на поле брани ранения. По счёт заражения можно было твёрдо сказать, что его нет — Дома успела использовать собственную кровь, чтобы вытолкнуть наружу все возбудители инфекций, которые к этому заражению могли привести. Но если выражаться об объёме потерянной крови, то выразиться можно было разве что бранью, хотя Маиботхад смог сдержать себя и вместо ругани выдохнул:

— Дурочка, ну могла же позаботиться о регенерации, пока с Аньей разговаривала по душам! Опять же сляжешь на койку, а посетителям на гостинцы тратиться!

— А, то есть тебя это беспокоит? — Посмеялась магичка, всё ещё удерживаемая за подбородок и руку. Лицо Прасета выражало недовольство, но во взгляде читалось чистое тепло и веселье от шуточного возмущения, что позабавило даже Корна с Бунси и Вэньхуа. Девушка взглянула на последнего, услышав его смешок: — Кстати, Вэнь, а очки твои где?

— Я когда от иллюзорной боли на колени упал, они слетели и доломались.

— Обидно… А ты очень плохо без них видишь? Может, денег на новые дать? Как-никак, это по моей вине они сломались.

— Нет-нет, Пи’, не надо, они старые были. Я просто не мог сам их выкинуть — жалко потраченные средства, аж сердце страхом трепетало. А сейчас со спокойствием на душе выбросил их в мусорку и куплю новые. Зрение, можете не переживать, у меня не очень плохое — минус два на оба глаза.

— В таком случае спасибо всем, кто согласился помогать, за послушное выполнение просьбы. Я осознаю причину, по которой все изначально опешили. Это нормально для существ, к которым запыхавшаяся сумасшедшая русская забежала в класс и попросила о содействии в чём-то малопонятном. Отдельное спасибо Бунси, ты мастерски работала на поле и неплохо подсобила мне. Всем вам по боевой Магии поставлю по две четвёрки. Девятый класс, не расстраиваемся, для вас у меня тоже есть хорошая новость! Домашней работы, какую я собиралась дать, не будет, а на следующем практическом уроке мы с вами пойдём в кино, потому что тему мы пройти не успели.

— Слишком ты их балуешь, — хмыкнул Прасет, глянув на вошедшую в роль учительницы приятельницу, что почему-то продолжала сжимать его руку в своей.

— Ох, Сет, не болтал бы ты лучше без дела, — усмехнулся Корн, слова которого все поддержали дружными «Да!» и «Правильно!». Тот улыбнулся во весь рот и тихо наказал детям: — Цыц! Пи’Сыа может и забрать свои слова, если её на это надоумит её прекрасный мозг с жаждой издеваться над бедными существами.

— Ко-о-орн! Наглеешь! — Протянула Доминика с негодованием и, блеснув глазами на друга, ринулась в его сторону, всё же расцепляя замок рук с Сетом.

Тинн сориентировался быстро и уже через секунду побежал по рядам, громко хохоча. Ника тоже позволила себе бестактный смех, при всех ведя себя по-ребячески впервые за долгое многие годы, чем насмешила и учеников. Когда полупровидец после третьего круга вокруг парт пробежал мимо Пхантхэ, тот начал поджидать подругу и сжал её в объятьях, останавливая. Девушка уже раззадорилась, а потому, попавшись в руки другу, попытки бежать не прекратила, на что темник, смеясь, воскликнул:

— Стой-стой, сау ба, детей снизу побелкой засыплешь!

— Какой ты скучный, Маиботхад!

— Я — скучный?! — Челюсть парня почти достала пола. — Ну, держись, сау!

Темник придвинул Дому к учительскому столу и, развернув лицом к себе, начал щекотать её, наслаждаясь мучительными ёрзаниями, верчениями и сыплющимися на него проклятиями. Галицкая мышкой пищала от такой неприятной реакции организма на резво бегающие по телу длинные пальцы, которые, помимо щекотки, пробуждали и мурашки, что пробегали по коже вслед за касаниями.

Корн наблюдал за ними с улыбкой брата, увидевшего, что любимая сестрёнка пристроена и беспокоиться за неё больше не нужно. Пока пара продолжала беситься, он привлёк внимание остальных и помахал рукой, предлагая тем уйти. Все послушно покивали, собрали свои рюкзаки, и на цыпочках вышли наружу, тихо закрыв за собой дверь. Ещё какое-то время маги дурачились, но, почувствовав что-то странное, резко остановились и огляделись по сторонам.

— Куда?.. — Удивился Тхэ, выставив руки по оба бока от иностранки.

— Где? — Поддержала его девушка, глупо похлопав глазами. Руки её покоились на плечах друга, что, всё же, никого не смущало.

— Ну и ладно, — совсем не обиженный таким поступком ребят, махнул на них парень и посмотрел на магичку в его плену. — А тебе надо раны заживить. Давай, пока я не забыл, присядь на парту, я быстрее твоей собственной регенерации буду.

Та пожала плечами и выполнила просьбу. Таец уместился между женских ног и, повернув голову россиянки в удобном для себя положении, подбородком к её правому плечу, начал разминать пальцы обеих рук, после чего быстро прошёлся ими по своим ладоням. Достаточно разогрев руки, маг Тьмы аккуратно приложил кончики пальцев прямо на ранки с запёкшейся кровью и стал проглаживать их от уха к губам ровно по ярким линиям. Вся процедура заняла около пяти минут и сын директора обрадовал девочку отличным результатом без шрамов и остатков крови на коже.

— Спасибо, — поблагодарила того Доминика и пробежала пальцами по щеке. — Действительно, ни одного шрамика.

— Не за что, сау ба, — прошептал в ответ темник и прошёлся ладонью вслед за рукой темнички, убеждаясь в качестве проделанной работы.

Он смотрел легко, с мягкой улыбкой, её же губы оставались прямы, хотя взгляд был трепетным. В груди сердце так сильно билось о рёбра, что, думалось, если и не разорвётся на части, то кости точно поломает. Парень дышал тяжело, чувствуя, как всё тело дрожит и слабеет от недавней забавы, а ноги еле находят силы стоять ровно. Сдвинуться с места казалось немыслимым, невозможным, но Дома всё же смогла осторожно положить ладонь на напрягшуюся щёку Прасета, телом почти не управляя, тот же неконтролируемо сжал пальцы на её талии, оттягивая одежду.

— Прасет-а, спасибо тебе.

Большой палец нежной женской руки поглаживал приятную мужскую щёку чуть ниже скулы. Она немного потянула кожу вверх, заставиляя мага улыбнуться, показать ей милые ямочки, украшающие лицо парня лучше, чем любой шрам, какой видеть на его лице и не хотелось. Ей понравилась эта зависимость: смотреть на улыбающегося Сета, когда он настоящий, без маски хладнокровия и деловитости вызывало внутреннее счастье.

— За что, сау ба-а?

Он был сражён наповал дерзостью со стойкостью, нежностью с уязвимостью, что так красиво сочетались в лице девушке, в её характере. Она могла хмуриться, могла злиться, могла издеваться, но глаза при этом продолжали светиться теплотой и лаской. Это поражало.

— За то, что ты, дурак, позволил мне узнать, каково это — доверяться кому-то так сильно за такое короткое время.

Сет не устоял. Прижал Нику к себе, увлекая в крепкие, но оттого не менее нежные объятия, зарывшись носом в её волосы. Темничка ответила не менее чувственно, уткнувшись покрасневшим лицом в широкую грудь. Они не цеплялись друг за друга, как за спасательный круг, не делали драматических лиц. Они просто давали понять друг другу, что рядом, отдавали тепло и эмоции тактильным путом.

Руки девушки сцепились на шее Пхантхэ, и мозг без спроса подметил, что она достаточно крепка для того, чтобы хоть разок на ней прокатиться, вновь почувствовав себя маленькой. Тхэ тонул в аромате её волос, в сладком запахе мёда с облепихой, что хотелось украсть хотя бы на два мытья. Эти объятья были сильнее любого поцелуя, эти мысли заменили им реку из таких неубедительных слов любви, передали чувства в той мере, в какой они бурлили внутри, без преуменьшений.

Не только ямочки. Не только дерзость и нежность.

В дверь постучали. Пара отстранилась друг от друга так стремительно, что маг оказался в шаге от падения на пол, а темничка в сантиметре от столешницы, на какую повалилась после внезапного звука.

Этот момент был слишком личным. Не для лишних глаз.

После разрешения войти в кабинет пулей влетел Пхат. В глазах его бушевала ярость, бледное лицо выражало высшую степень страха. Оглядев сначала младшего, а потом свою подругу, он злостно прошипел:

— Ника, какого домика?!

Названная девочка в ответ промолчала, ожидая подробностей. Наследник же просто не хотел говорить с кем-либо, особенно с этим недоразумением.

— Смолчаться решила? Неправильный выбор сделала! Я жду объяснений: почему ты, дура зелёная, пошла в бой с духом мести?!

— За словами следи! — Наплевав на своё нежелание говорить, пробасил Маиботхад, сделав шаг в сторону полуангела.

— Ты-то как раз лучше молчи! Я-то думал — умный маг. Считал, поймёшь, что нельзя подпускать чёртовых школьников до битвы с настоящей нечистью!

— Пхат! — Вскричала Ника, спрыгнув со стола. — Сколько раз мне говорить, чтобы до тебя дошло? «Дуру зелёную» заставили бы переехать в другую страну подавать другим пример?! «Зелёную дуру» прознали бы во всём мире, как девочку, опередившую в магических достижениях собственную мать — знаменитейшую женщину Земли, заслужившую свой почёт за счёт умения управлять высшим уровнем Магии в раннем возрасте?! Для чего тогда ты сам эту «зелёную дуру» расхваливал перед всеми? Врал в лицо и мне и им, чтобы задобрить меня?

— Ника, я переживал за твоё здоровье!..

— Урод моральный, как тебе совесть позволила после сказанных только что слов, убивших во мне любые задатки уважения к твоей персоне и растоптавших какие-либо дружеские чувства Ники к тебе, пытаться за них оправдаться?! Надо думать мозгами, которых, я начинаю думать, у тебя не водится, перед тем, как оскорблять кого-либо и прокусить себе язык после брошенных с дуру слов. Свали, пока я не сорвался.

— Я хочу обсудить это с ней, — процедил сквозь зубы полусветляк. — Не лезь не в своё дело, щенок.

И вновь Сет не сдержался. Сорвавшись с места, он схватил Хата за грудки одной рукой, кулак другой резко впечатав в его щёку. Дома отговаривать друга не стала. У неё и самой руки чесались, но пачкаться не хотелось — слишком много чести.

— А теперь свалил к чертям, пока лицом в стену не швырнул, — прорычал Тхэ, откидывая ослабшего мага в сторону, точно мешок с мусором.

Теперь полуангел ушёл без препирательств, молча, с грохотом захлопнув дверь. В гулкой тишине послышались резкие вздохи, скрывающие за собой всхлипы обиды: такой момент приятный был, надо же было его испортить!

Пхантхэ вновь обнял подругу, пока та наигранные слёзы незаметно сменила тихим смехом и, уложив подбородок ей на плечо, запричитал, что этого «гада» заставит за свои слова ответить, притом в жестокой форме и, как от директора, и от самого парня. Он гладил магичку по голове, прижимал к груди в попытке успокоить, а сам мысленно желал Пхату худшей смерти, серьёзно настроившись на разрушение его жизни, как мага.

— Он понесёт учесть за всё, что выплюнул сейчас. Веришь мне?

— Верю, — искренне ответила та, продолжая хихикать и расцветать в широкой улыбке.

— Пойдём тогда домой витамины пить, тебе как раз по времени, — маг отпустил Доминику и, лишь взглянув в её смеющееся лицо понял, что та и не плакала вовсе, отчего в удивлении распахнул рот. — Ах ты сау! Да ты же и не плакала вовсе!

— Пошли-пошли, Сет, мне и правда пора пить лекарства, — с усмешкой в голосе поторопила парня, направившись в сторону двери с лисьей улыбкой.