Подменыш

Глава 6

Живая вода пригодилась мне в этот же день. Я проснулась разбитой, как старое корыто. Голова налилась знакомой тяжестью, руки и ноги почти не слушались – судя по всему, у меня резко упало артериальное давление. Измерять его не было смысла – по небу плыли тяжелые тучи, ветер лохматил кроны деревьев, начинал накрапывать дождь. Погода изменилась, и я, как всегда, на это отреагировала.

Я доплелась до кухни, налила в чашку воды, добавила в нее каплю подаренной Игнатом жидкости и выпила все до дна. Желание жить вернулось ко мне примерно через три минуты. В голове прояснилось, исчезла мышечная слабость, ужасно захотелось есть.

Надо поблагодарить цмока еще раз. Без его волшебного дара я бы лежала пластом до самого вечера.

Перекусив остатками супа и последней куриной котлетой, я принялась за домашние дела – требовалось вымыть полы и что-нибудь приготовить на ужин. Во время монотонной физической работы в мою голову часто приходили умные мысли, а сейчас мне как раз хотелось кое-что обдумать.

Первое – Игнат и его потрясающее признание. Сказать, что цмок меня удивил, не сказать ничего. Впервые в жизни мужчина признался мне в любви. Да еще какой мужчина – умный, могущественный, авторитетный! Тот самый, которого я много лет боялась, как огня. Сейчас, когда оказалось, что чародей вовсе не страшен, я тоже склоняюсь к мысли, что его предложение руки и сердца является и выгодным, и почетным.

Став женой цмока, я обрету высокий социальный статус. А еще – чрезвычайно интересного мужа. У меня не было явной причины сомневаться в чувствах Игната, но я все-таки в них сомневалась – особенно теперь, когда ошеломление и эйфория остались позади.

Моя человеческая сущность считала, что влюбленный мужчина должен вести себя по-другому: как минимум, интересоваться объектом своей любви и хотя бы изредка давать о себе знать. Цмок же исчез из моей жизни на двенадцать лет и не напоминал о себе, пока я не вспомнила о нем сама.

Одновременно с этим я понимала: в поведении змея нет ничего странного. Годы бегут для него, как минуты, а значит, он может позволить себе любое ожидание. Действительно, какой смысл ему, мудрому серьезному колдуну, добиваться расположения юной дурочки, которая до ужаса его боится? Теперь же дурочка выросла, обзавелась магией и мозгами, и с ней можно общаться на равных.

Тем не менее, меня что-то напрягало. Что-то тонкое, невидимое, ощущаемое на уровне интуиции, вызывающее настороженность, не позволяющее довериться Игнату до конца.

Наши разговоры оставляют у меня приятное послевкусие. Но будет ли так всегда? Останется ли цмок заботливым и добрым, если я все-таки приму его предложение? В одном я уверена наверняка – обижать меня Игнат не станет. У жителей Нави нет привычки изменять своим супругам, оскорблять их или поднимать на них руку. Разводы, к слову, в Нави тоже не приняты, а значит, выйдя замуж за цмока, я навсегда отрежу себе обратный путь. Узы, которые свяжут меня с ним, не разорвет ни одна сила на свете.

У монеты, как известно, есть две стороны, а потому возникает закономерный вопрос: для чего это счастье нужно самому Игнату? Змеи по своей натуре создания прагматичные. Мне сложно поверить, будто чувства Игната настолько глубоки и возвышенны, что ему нет дела ни до моего неопределенного положения (а в Нави оно как раз таково), ни до отсутствия какого-либо приданого. Моя земная собственность ему не интересна, а больше у меня ничего нет. Спрашивается, зачем ему такая невеста?

Впрочем, всегда есть вероятность, что я просто себя накручиваю. Опыта в сердечных делах у меня мало, поэтому во всяком проявленном ко мне интересе я кидаюсь искать двойное дно. А ведь этого дна может и не быть.

Что ж. Поживем, увидим. Прямо сейчас меня под венец никто не ведет, а значит, есть время понаблюдать и подумать.

Теперь второе – мой разговор с Малашей. Здесь что ни слово, то вопрос. И самые интересные из них эти: а) что за дрянь мешает мне жить по-человечески? б) кто ее на меня повесил? в) с какой целью это было сделано?

До ярмарки, на которой мне предстоит купить одолень-траву, еще три дня. При этом никто не даст гарантию, что с ее помощью я узнаю все, что хочу. Если же рассуждать логически, кое-какие домыслы можно построить уже сейчас.

Во-первых, неведомую метку на меня поставили в глубоком детстве. В тот момент я была настолько мала, что не понимала смысла происходящего. В противном случае я бы такое не забыла. Во-вторых, сделать это мог только колдун.

Обдериху из списка подозреваемых сразу вычеркиваем – у нее таких способностей отродясь не бывало. Единственный маг, который имел ко мне доступ и мог сделать со мной, что угодно – это ведьма Марья Косая. Уж с нею-то я общалась и в детстве, и в юности.

Жаль, что я не могу задать ей свои вопросы в лицо!

Пять лет назад Марья умерла. Подробности ее смерти знала не только Соловьевка, но и весь наш район. Кажется, об этом даже писали в местных газетах. Марья приехала в город к давней подруге, осталась у нее ночевать, а утром не проснулась – в квартире случилась утечка бытового газа. Вместе с ведьмой в ту ночь погибла хозяйка квартиры и ее малолетний внук.

В Соловьевке смерть Марьи посчитали карой за богопротивные колдовские дела. А дом, в котором она раньше жила, быстро окрестили нечистым и неспокойным. Его официальным хозяином теперь являлся Марьин племянник, однако он посетил его всего однажды – примерно через неделю после теткиных похорон. С тех пор изба стоит пустой. Односельчане говорили, что наследник забрал из нее только деньги и альбом со старыми фотографиями, а все остальное – мебель, посуду, бытовую технику – бросил на съедение времени.

Соловьевцы могли бы растащить Марьино имущество по своим дворам, а дом разобрать по бревнышкам, но делать это опасались. И не зря.

Бывший ведьмин сосед, местный алкоголик Ефимка, желая раздобыть денег на пропой, забрался как-то раз в ее избу и вынес алюминиевую кастрюлю и два старых утюга, дабы потом сдать их в металлолом. В тот же вечер в его халупе случился пожар. Халупа сгорела до тла, а вместе с ней ее незадачливый хозяин.

Соседи говорили: огонь разгорелся из-за сигареты, с которой якобы уснул Ефим. Но Марьин дом с тех пор обходили стороной.

До сегодняшнего дня ведьмина изба не вызывала у меня интереса, однако, поразмыслив, я решила ее навестить. Вдруг я смогу найти там что-то, что подсказало бы мне ответ хотя бы на один мой вопрос?

Дом Марьи Косой, как и полагалось, находился на отшибе. Как и мой, он стоял у околицы, но на другой стороне села. Неухоженный, с заколоченными окнами, заросший сорной травой и какими-то кустами, он походил на гнилой зуб, который непонятным образом затесался в красивой здоровой улыбке.

Подойти к его крыльцу оказалось невозможно – калитка заржавела и не открывалась, поэтому я обошла участок по периметру и через огороды пробралась во двор. Задняя дверь дома была не заперта. С тех пор, как Ефим сломал замок, ее подпирал кирпич, поставленный для порядка кем-то из соседей.

Я отодвинула его в сторону и шагнула в избу. Там оказалось пыльно и темно. Электричество здесь давно отключили, а тусклого дневного света было не достаточно, чтобы хорошо осветить скудную обстановку. Впрочем, для меня это не имело о значения – я была тут не раз и примерно представляла, что где находится.

…Широкие сени с большим деревянным сундуком, в котором Марья хранила галоши и ящики для рассады. Большая комната, разделенная на кухню и спальню. На стенах – гвозди-крючки, на которых раньше висели пучки сухих трав. В кухне у газовой плиты стоит большой чугунный котел, а у холодной печки – ухват и несколько полок с пустыми баночками и флаконами…

У нас с Марьей были хорошие отношения. При встрече мы всегда здоровались. Она интересовалась моей учебой, угощала конфетами и пряниками, а я иногда помогала ей собирать травы. Тетя Катя относилась к Косой настороженно и наши встречи не поощряла.

Марья в друзья ни к кому не навязывалась, но была рада перекинуться со мной парой слов. Она часто спрашивала меня о Нави. Ей было очень любопытно, чем этот мир отличается от нашего.

Интересно, если бы у ведьмы был выбор, куда бы она пожелала отправиться после смерти – в Навь или на небеса?

Я вошла в кухню и огляделась по сторонам. Я понятия не имела, что и где собираюсь искать, однако уходить мне почему-то не хотелось. В книгах и кинофильмах ищущий герой обычно находит в заброшенных домах книги или документы, в которых содержится много полезной информации. Мне рассчитывать на такую удачу не приходилось – Марья никогда ничего не записывала, кроме телефонных номеров.

Я обошла кухню два раза и уже собиралась перейти в спальню, как вдруг моя рука сама собой потянулась к маленькому синему шкафчику, висевшему у двери. В нем лежали листочки из отрывного календаря с рецептами салатов и пирогов, а еще какой-то продолговатый предмет, покрытый толстым слоем пыли. Я осторожно взяла его с полки и поднесла к окну, чтобы лучше рассмотреть.

Предмет оказался мутным прямоугольным зеркалом в узкой деревянной рамке.

Мое сердце рухнуло вниз.

Я видела подобные зеркала много раз. Жители Нави используют их, чтобы общаться на расстоянии. А теперь вопрос: откуда такой переговорник мог взяться у соловьевской ведьмы?!

То, что Марья не умела путешествовать между мирами, не подлежало сомнению. Значит, зеркало передал ей кто-то из навьих магов.

Зачем? Должно быть, для того, чтобы с ней разговаривать. Марья являлась медиатором, а значит, общаться с иномирцем ей было не сложно.

Интуиция вопила, что зеркало имеет прямое отношение ко мне, однако я понятия не имела, какое, и с какой стороны начинать думать, чтобы это понять.

Магией переговорник не фонил, а значит, «позвонить» с его помощью в Навь нельзя. Надо ждать, когда кто-то «позвонит» оттуда. Видимо, общение Марьи с параллельным миром было односторонним – когда ее таинственному собеседнику хотелось с ней побеседовать, он посылал ей сигнал. Она же самостоятельно связаться с ним не могла.

Я вытерла зеркало носовым платком и сунула его в карман куртки. Когда в следующий раз пойду в баню, покажу его Малаше. Вдруг она знает, с кем через него можно поговорить…

***

Остаток дня я провела в компании Матвея. Мы столкнулись у моей калитки, когда я вернулась домой.

– Я снова ездил в город и привез две коробки с пиццей, – торжественно объявил он. – Сама понимаешь, один я столько не съем, поэтому мне очень нужна твоя помощь.

– Тебе снова надо что-то покрасить? – уточнила я.

– Надо, – согласился Матвей, – комнату и веранду. Но это не обязательно. Главное – пицца.

Пицца оказалась вкусной. Мы славно ею поужинали после того, как все-таки покрасили спальню и веранду, а также повесили в кухне несколько шкафчиков, которые Матвей привез из города вместе с угощением.

– Завтра мне придется отправиться на работу, – сказал Январин, когда с делами было покончено. – Начальник попросил срочно переделать последний отчет. За это мне приплюсуют к отпуску два дополнительных дня.

– Здорово, – кивнула я.

– А что завтра будешь делать ты? Снова отправишься на какой-нибудь праздник?

– Нет, майские праздники закончились. Осталась только ярмарка, но она состоится не завтра, а в пятницу.

– Тоже чародейская?

– А как же, – улыбнулась я. – Она завершает череду весенних торжеств. Эту ярмарку жители Нави и маги Земли ждут целый год.

– Что же там продают? Обереги и приворотные зелья?

– Там продают все, – серьезно сказала я. – В том числе то, чего на обычных базарах никогда не найдешь.

– Например?

– Например, прошлогодний снег.

– Снег?..

– Зря смеешься. Это, между прочим, незаменимый ингредиент для зелья вечной молодости.

– Может, там еще и болотный туман можно купить? – улыбнулся Матвей. – Или живую воду? Или даже вчерашний день?

– Можно. Главное, чтобы ты смог за них заплатить.

– Погоди, – Матвей посерьезнел, – мы что, говорим о чертовой ярмарке?

– Ну да, иногда ее так называют. Ты о ней слышал?

– Мне рассказывала о ней сказку мамина тетка – та самая, что говорила об огненных змеях. Якобы раз в году, по весне, случается проклятая пятница. В этот день на заброшенное поле, где растет только сорная трава, слетаются ведьмы и черти, чтобы устроить огромный торг. На этой ярмарке они продают самые невероятные штуки, вроде дождика, который прошел в четверг, шапки-невидимки, неразменных монет и всего такого прочего. Платить за эти чудеса нужно не деньгами, а чем-то более серьезным – например, годами собственной жизни или даже душой. Выходит, эта ярмарка правда существует?

– Выходит, что так, – подтвердила я. – Но она не столь ужасна, как ты думаешь. Внешне это обычный базар, но вместо сахара, огурцов и картошки там предлагают всевозможные волшебные вещи. Деньгами, кстати, за них заплатить можно, но не обычными, а особенными. Хотя в этом вопросе все зависит от продавца. За свой товар он может попросить не монеты, а услугу или обмен. Бывали случаи, когда покупатель, чтобы отработать покупку, нанимался к торговцу в прислужники. Но душу никто никогда не отдавал. Никому твоя душа не нужна, кроме тебя самого.

Матвей задумчиво кивнул.

– Ты пойдешь на ярмарку за чем-то конкретным? Или просто побродить?

– И так, и этак. Список покупок у меня есть, однако я могу присмотреть себе что-то еще.

– А обычный человек может попасть на этот базар?

– В целом, да. Но при условии, что сумеет найти туда дорогу. Без подсказки это сделать непросто. Другое дело – зачем эта ярмарка ему нужна? Обычный человек вряд ли отыщет там что-то полезное. А если и отыщет, то не купит – тамошние продавцы те еще нахалы, так цены дерут, что не дай Бог. С ними надо уметь торговаться.

– Ты умеешь?

– Конечно.

– А я нет, – задумчиво произнес Матвей. – Мне проще заплатить, сколько скажут, поэтому я больше люблю магазины – на рынках с меня всегда берут втридорога. Я бы напросился с тобой на чертову ярмарку – чисто из любопытства – но ведь ты меня туда не возьмешь.

– Не возьму, – согласилась я. – Поверь, тебе там не понравится.

Январин негромко усмехнулся.

– Знаешь, давным-давно у меня был приятель Эдик, который очень любил эту фразу. И все время оказывалось, что он не прав. Когда мы были детьми, его записали в секцию плавания. Эдик страшно боялся воды, и тренировки были для него адской мукой. В какой-то момент я тоже захотел в бассейн, и он с ужасом уверял меня, что мне там не понравится. В итоге Эдик оттуда сбежал, а я занимался плаванием восемь лет и даже получил первый спортивный разряд.

– Ого!

– Потом Эдика записали в музыкальную школу – играть на гитаре. Он бросил ее примерно через месяц и долго всех уверял, что ужаснее места на свете не существует. А я окончил ее с отличием.

– Ты умеешь играть на гитаре?

– Я умею играть на балалайке, – улыбнулся Матвей. – На гитаре тоже, но значительно хуже. А у тебя в детстве были какие-нибудь увлечения?

– Великое множество, – кивнула я. – Я искала себя в хоровом пении, в баскетболе и даже в фигурном катании.

– И что?

– И ничего. Меня отовсюду выгоняли.

– Почему?

– Я не могла вписаться в коллектив. Тетя Катя надеялась меня социализировать, поэтому все время приводила в студии и секции, где нужно работать в команде. Команда же работать со мной отказывалась. Зато там, где общаться с другими не требовалось, я задерживалась надолго. Например, в гончарной студии и в языковой школе.

– О, так ты умеешь лепить из глины?

– И хорошо говорю на иностранных языках, – кивнула я.

– А кто тебя учил варить целебные напитки?

– Малаша.

– Кто это?

– Обдериха, которая украла меня у родителей.

– Ты до сих пор с ней общаешься?..

– Разумеется, – удивилась я. – В отличие от моей матери, она от меня не отказывалась и вложила в мое воспитание не меньше, чем тетя Катя.

Взгляд Матвея погрустнел.

– В Нави тебе лучше, да? Ты ходишь туда, как домой, и всегда возвращаешься веселая и отдохнувшая. Мне почему-то кажется, что скоро ты уйдешь туда насовсем.

Я пожала плечами.

Январин протянул руку и осторожно сжал мою ладонь.

– Не торопись с этим, – тихо сказал он. – Пожалуйста.

***

Ночью мне снова не спалось. Я вернулась домой уставшая, однако долго лежала в кровати и рассматривала потолок.

После разговоров с Матвеем у меня тоже оставалось приятное послевкусие, но в нем не было ощущения подвоха и недосказанности. В отличие от Игната, Январин всегда был искренен, как ребенок. Взгляды, которые он то и дело бросал на меня, случайные прикосновения, трогательный интерес к моей жизни – все это поднимало в моей груди волну тепла и приятного волнения.

Я перебирала в памяти наши встречи и разговоры и, в конце концов, уснула. Сон мой был крепким, но недолгим. Я пробудилась в предрассветных сумерках и, немного перекусив, решила сходить к озеру. Когда-то давно, во времена летних каникул, мне нравилось встречать на его берегу восход солнца и наблюдать, как тают клубы ночного тумана, и высыхает предрассветная роса.

На улице было тихо и прохладно.

Я вышла за околицу, миновала старый колодец и лесную опушку, прошла через широкий луг и вышла ровный берег, поросший вербой, плакучими ивами и ольхой.

Туман знакомо клубился над озерными волнами, а сквозь дым его полупрозрачных лоскутов пробивались красно-оранжевые ленты рассвета.

Справа шевельнулись кусты. Я обернулась и увидела высокого светловолосого мужчину, который стоял в нескольких шагах от меня.

– Игнат?

– Доброе утро, – он улыбнулся и подошел ко мне.

– Что ты здесь делаешь?

– Жду тебя. Мне почему-то подумалось, что ты сюда придешь. Видишь, я не ошибся.

– Ты соскучился? – усмехнулась я.

– Соскучился, – серьезно ответил цмок. – Я хочу пригласить тебя в гости.

– Я уже была у тебя в гостях.

– Твой визит был коротким и деловым. Мне же хочется, чтобы мы познакомились ближе. Я о тебе кое-что знаю, а ты обо мне – ничего. Это неправильно. Поверь, мне есть чем тебя удивить. В моих чертогах имеется много чудес, которых нет на Земле.

Он протянул мне руку. Я немного помедлила и протянула в ответ свою.

В самом деле, почему бы и нет? Дальше волшебного леса я никогда не уходила. Навий мир большой, и мне всегда было любопытно, что в нем есть, кроме Малашиной бани и полян деда Ермила.

– Точка перехода находится в воде, – зябко поежившись, сказала цмоку. – Нам придется нырять в озеро?

– Нет, – Игнат качнул головой. – Для нас это вовсе не обязательно.

Он крепко сжал мои пальцы, и мы утонули во вспышке красно-золотого света.

Когда свет рассеялся, перед нами появилась широкая каменная дорога, окутанная серо-сиреневой дымкой. По ее краям росли высокие раскидистые деревья, похожие на земные березы, а где-то вдалеке сквозь туман поднималась высокая гора, напоминавшая ступенчатую пирамиду инков.

Озера рядом не было. Судя по всему, мы переместились сюда не через точку перехода, а при помощи самостоятельного портала, пронзившего полотно межмирных граней.

Это впечатляло. Я не знала ни одного чародея, который бы мог столь изящно сотворить такое сильное колдовство. А Игнат сотворил, причем, совершенно не напрягаясь.

– Мы находимся в предгорье Железной гряды, – пояснил цмок. – Там, впереди, находится мой дворец.

Он крепче сжал мою ладонь, и мы неторопливо пошли вперед.

– У тебя, наверное, много слуг, – сказала я, чтобы завязать разговор. Шагать в тишине почему-то было неловко.

– Вовсе нет, – качнул головой Игнат. – Но их достаточно, чтобы выполнять мои поручения.

– Все они – змеи?

– Не только. Есть еще саламандры, оборотни и колдуны.

– И что же они делают?

– То, что я им прикажу.

– Знаешь, я слабо представляю, чем ты вообще занимаешься, – призналась я. – Мне рассказывали, что цмоки владеют магией огня, а также способны контролировать течение подземных вод и растить всевозможные минералы. Их могущество велико, поэтому они считаются самыми сильными созданиями Нави. Больше я не знаю ничего.

– Самым сильным созданием этого мира является змеиный царь, – возразил Игнат. – Он живет глубоко под землей и крепко спит в одной из своих пещер. Его колдовская мощь так велика, что он способен повернуть вспять потоки волшебства и устроить магическую и природную катастрофу. В последний раз великого змея видели несколько тысячелетий назад – так давно, что многие жители Нави сомневаются, существует ли он на самом деле.

– А он существует?

– Конечно. Мы, цмоки, тоже подземные жители, и каждый день ощущаем его магическое дыхание. Наша главная обязанность – хранить его сон.

– Как же вы это делаете?

– Мы следим, чтобы магический фон нашего мира оставался неизменным. Его колебания могут разбудить змея. Обычным колдовством этого сделать нельзя, но если в Нави, например, начнется война, царь способен пробудиться. Чтобы этого не случилось, мы ведем незримый контроль за тем, что происходит вокруг, дабы не допустить конфликтов или серьезных столкновений. Пока же царь спит, его личная магия пробивается из-под земли в виде волшебных родников и дополняет магический фон реальности. В итоге получается эффект свободного волшебства – тот самый, который называют «магией, разлитой в воздухе». Мы не случайно являемся хранителями подземным вод, Матрена. Мы присматриваем не только за обычной водой, но и за чудесной, которую создает магия великого змея. Ее потоки подчас образуют завихрения, и змей таким образом может разбудить сам себя.

– Ты часто говоришь «мы». Цмоков много?

– Пятеро – я и четверо моих братьев. Навь разделена между нами на зоны влияния, и каждый ведет хозяйство на своей территории.

Игнат говорил, и с каждым его словом меня бросало то в жар, то в холод.

Вот это да! Выходит, я сейчас гуляю за руку с одним из негласных правителей этого мира? Не много ли чести безродной девице, не имеющей за душой ничего, кроме расположения лешего, русалки и обдерихи?

Быть может, Игнат действительно влюблен? Потому как я не вижу ни одной причины, по которой такой сильный и влиятельный чародей мог бы мною заинтересоваться.

– Мы пришли.

Я отвлеклась от своих мыслей и огляделась по сторонам. Туман рассеялся, дорога осталась позади, и теперь мы с Игнатом стояли у замка – того самого, что в начале нашего пути я приняла за высокую гору.

Впрочем, именно горой этот замок и был. Его двери, окна, башенки и балконы складывались из цельного черного камня, создавая впечатление, будто кто-то взял огромную скалу и все это в ней вылепил, как из глины или из пластилина.

Игнат подвел меня к высокой каменной двери, и она неслышно распахнулась, открывая просторный холл с зелеными малахитовыми колоннами. Его стены были украшены каменной резьбой, а пол, выложенный из разноцветных камешков, напоминал персидский ковер.

У дальней стены сходились навстречу друг другу две широкие лестницы, а на стене между ними находилось большое панно, изображавшее могучего змея в языках волшебного пламени.

Окон в холле не имелось, однако благодаря висевшим в воздухе магическим светильникам, там было так же светло, как на улице.

Все это выглядело на удивление скромно. Мне почему-то казалось, что дворец цмока должен быть образцом роскоши и богатства, иметь огромную площадь и утопать в золоте и бриллиантах. По факту же он оказался гораздо меньше, чем выглядел снаружи, а драгоценных камней в пределах видимости и вовсе не имелось.

– У меня нет семьи, поэтому большие хоромы мне ни к чему, – словно подслушав мои мысли, сказал Игнат. – При желании, все это можно расширить и переделать, но сейчас у меня такого желания нет.

– Здесь красиво, – улыбнулась я. – Чувствуется хороший вкус.

Игнат улыбнулся в ответ. В тот же миг раздался звук шагов и откуда-то слева нам навстречу вышел невысокий крепкий старик в строгом черном камзоле. Его глаза были такими же желтыми, как у цмока, но если у того имелся еще и узкий вертикальный зрачок, то у незнакомца зрачков не было вовсе, а его магическое энергополе сияло алым цветом с едва заметным зеленоватым отливом.

Огненный змей, который был когда-то земным колдуном. Если бы Дмитрий Корнев не избавился от навьего золота, он наверняка бы превратился в кого-то подобного.

Увидев нас, старик остановился и почтительно склонил голову.

– Это Девдас, мой верный слуга, – сказал Игнат. – На свете нет никого, кто был бы также понятлив и исполнителен, как он.

– Приятно познакомиться с вами, – улыбнулась я старику.

– Я счастлив видеть вас здесь, госпожа, – почтительно ответил тот. Судя по всему, ему было известно, кто я такая.

– Готов ли наш завтрак? – спросил у него Игнат.

– Готов, господин. Стол накрыт на балконе, как вы и приказывали.

Девдас сделал шаг в сторону и снова поклонился. Когда мы проходили мимо него, он обменялся с Игнатом многозначительным взглядом.

Лестница отвезла нас на балкон сама. Стоило шагнуть на ее широкую ступеньку, и мы поехали вверх, как на эскалаторе.

– Я подсмотрел эту технологию в одном из земных супермаркетов, – хитро подмигнул мне цмок. – Удобно, правда?

– Ты часто бываешь на Земле?

– Не очень. У меня есть возможность переноситься в разные ее уголки, но уйти от точки перехода дальше, чем на двадцать метров, я не могу. Так себе путешествие, если честно.

– Согласна, – кивнула я. – Помнится, много лет назад у меня получилось отвести тебя от портала достаточно далеко. Если хочешь, я могу снова побыть твоим проводником.

– Это было бы здорово, – серьезно ответил Игнат. – Когда я приду к тебе с ответным визитом, мы обязательно погуляем по твоему миру. А сейчас – прошу к столу.

Балкон представлял собой широкую каменную площадку, окруженную высокими перилами. С него открывался изумительный вид на долину, укрытую ковром молодой травы и невысокими кустами с бутонами мелких белых цветов. Чуть вдалеке сверкало на солнце прозрачное озеро, а вокруг него, словно мудрые молчаливые стражи, высились горы.

На завтрак нам подали омлет, овощной салат и травяной час с пышными румяными оладьями. Вернее, они сами собой появились на широком круглом столе, стоявшем рядом с перилами.

– Расскажи немного о себе, – попросил Игнат. – Мне очень интересно, как тебе живется на Земле.

– Ты знаешь, как мне живется, – я поморщилась. – Во время наших прошлых встреч я успела пожаловаться тебе на все и на всех.

– Не рассказывай о людях, расскажи о своих увлечениях: какие книги тебе нравится читать, какую слушать музыку, чем ты любишь заниматься в свободное время.

– Хорошо, – кивнула я. – А ты расскажешь мне о себе? Так же подробно, как буду говорить я?

– С удовольствием, – Игнат улыбнулся. – У меня нет тайн от моей невесты.

Наша трапеза длилась почти два часа. С едой мы расправились быстро, а оставшееся время просто сидели за столом и разговаривали. Во время беседы выяснилось: о культуре Земли Игнат имеет примерно такое же представление, как я о культуре Нави. Мои знания ограничивались сказками и песнями, которые напевали навки, Малаша и тетка Пелагея, а знания цмока – тем, что ему удавалось увидеть и услышать во время коротких вылазок в Явь.

Сравнивая обе реальности, я поразилась тому, какая пропасть лежит между ними, и как они в то же время похожи. Чтобы окончательно стать в Нави своей, мне потребуется многое узнать и многому научиться.

Когда разговор о музыке и литературе нам наскучил, Игнат предложил прогуляться по комнатам замка. Тут меня ждал сюрприз – жилище цмока оказалось бесконечным. Его залы и галереи уходили под землю, превращаясь в пещерный лабиринт, и каждая из этих пещер являлась хранилищем чудес.

Так, одна из них была доверху заполнена книгами. Ее занимали огромные шкафы, в которых хранились тугие свитки и древние фолианты, шкатулки с глиняными табличками и толстые тома в свежих матерчатых обложках.

Я смотрела на них во все глаза, а руки тянулись снять какую-нибудь книгу с полки и попробовать ее прочесть.

– Ты сможешь проводить здесь столько времени, сколько захочешь, – сказал мне Игнат. – Мой дом открыт для тебя всегда.

Потом меня привели в комнату, полную драгоценных камней, а затем в зал, посреди которого бил фонтан, чьи струи переливались всеми цветами радуги.

– Самое обыкновенное чудо, – улыбнулся Игнат, когда я застыла возле фонтана с распахнутыми глазами. – Когда поток магии от дыхания змеиного царя смешивается с водами подземной реки, происходит удивительное явление. Волшебный поток меняет структуру жидкости и наделяет ее целебными свойствами. В итоге получается…

– …живая вода, – прошептала я, пораженно наблюдая за разноцветными каплями, способными вылечить любую болезнь и подарить человеку настоящее бессмертие.

Цмок щелкнул пальцами, и в его ладони появился небольшой флакон. Маг поднес его к фонтану, а когда флакон наполнился, закрыл пробкой и сунул в карман моей куртки.

– Ну что? – спросил он с улыбкой. – Идем дальше?

Мы бродили по замку несколько часов. Потом был обед – за длинным столом в просторном зале с колоннами и магическими огоньками, а затем – еще один балкон, с которого открывался роскошный вид на расположенный неподалеку водопад.

– Я правильно понимаю, все эти комнаты ты используешь, как служебные помещения? – поинтересовалась я у Игната.

– Конечно, – ответил он. – Мои личные покои гораздо меньше и скромнее. Я уже говорил – мне одному много места не надо. Тем не менее, там очень уютно. Я могу отвести тебя туда. Если ты захочешь.

В его глазах сверкнули хитрые огоньки. Мне же вдруг стало неловко.

– Послушай, Игнат, – сказала я, чтобы сменить тему разговора, – ты живешь в очень живописном месте. Часто ли ты летаешь над этими горами?

– Часто, – кивнул маг. – Каждый день. Облик змея для меня основной, полеты мне необходимы.

– Здорово… А я никогда не летала. Даже на самолете.

– Боишься высоты?

– Нет. Просто не было подходящего случая.

В глазах цмока снова сверкнули огоньки. Он сделал несколько шагов назад, и раскинул в стороны руки. Его тело тут же покрылось золотистой дымкой, и через секунду передо мной появился огромный ящер. Его чешуя была синей, как грозовое небо, а шея и грудь – серыми, как облака. На мощных лапах острыми саблями сверкали длинные когти, а за спиной находились большие кожистые крылья.

Я ахнула. Ящер по-мальчишески подмигнул мне большим желтым глазом.

«Подойди ко мне», – раздался в моей голове голос Игната.

Я послушно шагнула вперед. В тот же миг когтистая лапа, будто большая рука, ловко меня подхватила и усадила на широкую спину, горячую, как печка.

«Держись крепче!»

Еще не отошедшая от изумления, я обхватила его шею руками. Цмок оттолкнулся от балкона и взмыл ввысь.

В моих ушах засвистел ветер, в лицо ударил поток холодного воздуха, и я едва от него не задохнулась. Змей выровнялся и, плавно размахивая крыльями, неторопливо полетел над горным хребтом.

Дыхание снова перехватило – на этот раз от восхищения. Земля развернулась под нами, как картина, написанная волшебными красками. Могучие скалы превратились в серые и черные холмы, между которыми, будто пушистые зеленые коврики, мелькали небольшие долины. Бежавшие между камней горные речки казались узкими блестящими змейками, а озера – бездонными омутами, скрывавшими чудесные клады.

Все вокруг было величественно и красиво. В эти места хотелось влюбиться и провести здесь целую жизнь.

От змея шло приятное тепло, его чешуя была жесткой и гладкой, но при этом совершенно не скользкой. Тем не менее, когда требовалось сделать поворот или набрать высоту, цмок аккуратно придерживал меня лапой, чтобы я не сорвалась вниз.

Наш полет длился не менее получаса, но для меня он слился в единый миг чистого незамутненного восторга. Когда мы вернулись к балкону, змей снова покрылся золотистым маревом, и опустился на каменные плиты уже в человеческом обличии. Я продолжала обнимать его за шею, только теперь мы находились лицом к лицу, а руки Игната крепко прижимали меня к его груди.

– Ну, как? – спросил цмок. – Понравилось тебе летать?

У меня не было слов, чтобы выразить обуревавшие меня эмоции, поэтому я лишь вздохнула и улыбнулась. Игнат несколько секунд смотрел мне в глаза, а потом наклонился и припал губами к моим губам. Его поцелуй был настойчив и нежен, а объятия так горячи, что мне казалось, будто я нахожусь в сердце пылающего костра. Дыхание этого пламени выжгло все мои мысли и сомнения, и я немедленно ответила на поцелуй…

Когда наши губы разомкнулись, Игнат прижался щекой к моему затылку, а я спрятала лицо на его груди.

– Оставайся со мной, – негромко произнес маг. – И все это будет твоим – горы, реки, замок, и я сам…

Он не ждал от меня ответа, по крайней мере, не сейчас. Поэтому я промолчала и осторожно погладила его по плечу.

Мы расстались, когда закат расчертил небо широкими алыми лентами. До этого снова были разговоры, горячие взгляды, ужин и даже упражнения в ворожбе.

Незадолго до вечерней трапезы Игнат привел меня в одну из комнат, пустую, выложенную каким-то голубоватым камнем, и сообщил, что теперь моя очередь творить чудеса.

– Магические способности нужно развивать и поддерживать, как и любые другие, – сказал он. – Раз они у тебя есть, ими надо пользоваться.

Я не стала ему возражать и до появления Девдаса, объявившего, что нас ожидает накрытый стол, рисовала в воздухе огненные знаки, создавала воздушных бабочек и запускала к потолку разноцветные фейерверки.

Портал на Землю Игнат открыл мне прямо в столовой.

– Жду тебя с ответным визитом, – сказала я на прощание.

– Я приду, – серьезно ответил цмок. – В самое ближайшее время.

Когда я подошла к воронке перехода, до моих ушей донесся тихий голос Игната, обращенный к стоявшему неподалеку слуге.

– Как тебе моя невеста, Девдас? Не правда ли, она диво, как хороша?

Я улыбнулась, и уже шагнула в портал, когда услышала ответ старого змея:

– О да, господин. Эта девушка – ваше лучшее творение.